Андрей Владимирович Запискин
Правила подачи розового полусухого
GogiYA:
– Проездом, говорю же. Ну, просто поболтать хотел. Вином угостить, розовым. Увидеть вас хотел.
Dasha:
– Нельзя так врываться без спроса в чужую жизнь! Оставьте меня, наконец, в покое!
Дурак. Полный мудак, ругал себя Гоша. Красный как рак, сел в первый автобус и на удивление быстро добрался до аэропорта. Смешно, но на ближайший рейс до родного города билеты были куплены без очереди. Да и посадки ждать пришлось совсем недолго. Домой вернулся поздно. Дочь закрылась изнутри и долго не открывала. Спросила, как себя чувствует друг. Плохо, ответил Гоша.
Как прошли несколько дней, Гоша помнил плохо. Что-то делал, куда-то ездил, где-то работал. Вечером смотрел невидящим взглядом в телевизор. Ты чего, пап, крутилась вокруг дочь. Просто устал сильно, вымученно улыбался в ответ.
В один из дней вдруг пришло сообщение от Даши. Она спрашивала, как называется вино и как правильно выбрать. Подавив в себе поднявшуюся обиду, ответил.
Dasha:
– Не обижайтесь, Гоша. Вы меня просто ошарашили! Нельзя вот так вот – как снег на голову!
GogiYA:
– Да это вы меня простите. Выходной был у меня, так я подумал…Сюрприз хотел сделать. С вином заявиться.
Dasha:
– Вино купила. Спасибо вам за помощь в выборе. Действительно вкусное! Как раз наполняюсь им – после тяжелого дня. Но пожалуйста, не делайте так больше! И вообще, мне кажется вы заигрались, Гоша!
GogiYA
– Вы считаете нашу извините связь порочной?)) Тогда надо рвать не задумываясь
Dasha:
– Это вопрос не праздный: что нужно проработать, чтобы разорвать порочные связи вот и всё…
GogiYA:
– Всё предельно просто. Вы наполняете меня. Если вам общение ничего не даёт, значит, оно вам не нужно. Это ваша жизнь. Бывают отношения которые тяготят. Я понимаю. Вы сами примите решение для себя. Я его приму. Но для меня однозначно: отношения с раздражением не будет. Я решил покончить с этими отношениями. Хотя ужасно жалко потерянной любви. Да, для меня это любовь! А Вы называйте, как хотите. Это конец.
Dasha, 2:30
– Я вам скажу сейчас честно. Очень честно…
Он посмотрел на её фото, такое знакомое. Сейчас она казалась ему очень похожей на его жену. Не в первый раз поразило его это сходство, но сейчас оно было мучительным. Он вновь подумал о жестокости женщин.
GogiYA:
– Независимо от того, что вы мне сейчас скажете. Я вам очень, очень благодарен. Без обид: это мой выбор. Невозможно все время держаться прямо, когда кривой позвоночник…
Он увидел последнее её сообщение: «Не пишите больше мне. Вы выглядите сумасшедшим. И наверняка таковым и являетесь».
Несколько минут он сидел с закрытыми глазами. Ничего не слыша и не чувствуя. Внутри было пусто. Затем встал и подошел к шкафу. На полу шкафа, сгорбившись, полулежал-полусидел старый туристический рюкзак, забытый и несчастный.
В рюкзаке была веревка. Кусок крепкой веревки на всякий туристический случай. Каждый раз, когда веревка попадалась на глаза, Гоша вспоминал свой первый раз. Первый раз, когда он всерьез захотел уйти.
Сладко заныло от предчувствия близкого конца. Так всегда было у него: зная, что всё заканчивается, или всё очень плохо, он уже не мог остановиться. Только набирал скорость, желая покончить со всем разом. Когда-то, потеряв любовь, он в отчаянии вскрыл себе вены. Но, желая отрезать себе путь назад, для верности проглотил еще с десяток таблеток успокоительного. Правда, одумавшись, в полуобморочном уже состоянии, всё же сам приполз ночью в районный стационар, смертельно напугав дежурную санитарку. Откачали. Шрамов на руке стеснялся всю жизнь, не носил рубашки с коротким рукавом даже в жару.
Быстро, боясь передумать, связал петлю. Балки перекрытия были надо головой. Подставив самодельную стремянку, быстро перекинул веревку. Померял длину. Примерил петлю. Криво усмехнулся: трус! Не смогу ведь.
За дверью раздался шорох шагов, и голос дочери прозвучал встревоженно:
– Паап! У тебя всё в порядке?
Ответить не успел: скрипнув, старая деревянная стремянка разъехалась под ногами и, захрипев, Гоша повис в петле. Громыхнула выбитая дверь. Успел заметить круглые от ужаса глаза дочери…
За окном серел рассвет. За дверью кошка начала свою ежеутреннюю старушечью песню: никто меня не любит. Начинался новый, абсолютно никому не нужный день…
