Анна Белинская
Буду твоей Верой
– За ним знаешь, какие девчонки бегают… – Он замолкает, и я мысленно договариваю за ним фразу: «Не то, что ты».
Знаю. Видела. На улице крутилась куча девчонок в таких коротких юбках, что даже я почувствовала, как задувает прямо туда. Все они ждали его, Егора Бестужева, звезду гандбола.
– Вот и пусть бегают, – обиженно бубню я. – А он?
– А он от них бегает.
– И никто не догнал?
– Да не знаю я, – злится брат. – Но у него каждый раз новая подружка. Все, отстань, я спать.
Ромыч встает и уходит в свою конуру, а я, прикусив нижнюю губу, начинаю прокручивать в голове сегодняшний день и разговор с братом.
Значит, никто не догнал… Так-так.
Звезда гандбола, популярный парень, Дон Жуан и бабник, меняющий девчонок как перчатки.
Откуда у меня возникала безумная идея, я не знала. Возможно, под впечатлением прошедшего дня. Возможно, она приснилась мне благодаря гипнотизирующему действию волшебного ночника. Быть может, Ромкины слова взыграли как брошенная в лицо перчатка, которую я опрометчиво приняла, но просыпаюсь я с совершенно удивительным и, скорее всего, провальным планом.
8.
На следующий день я решаю приглядеться и понаблюдать.
Я проснулась с боевым настроем, готовая воплощать безумный план в жизнь, но на подходе к экономическому корпусу мой настрой явно дал сбой, сигнализируя, что все это полный идиотизм.
Вот уже битый час, сидя на потоковой лекции по «Менеджменту», я разглядываю Чернышова и составляю все «за» и «против». Оцениваю, насколько сильно он мне нравится, чтобы решиться на подобную авантюру.
Артем, Роберт, Карина и Альбина сидят вчетвером и обсуждают явно не организационные структуры управления. Но потом происходит то, что окончательно выбивает из моей головы глупые мысли о том, как привлечь внимание Чернышова.
Мои очки готовы вот-вот треснуть от того, с какой завистью я прожигаю руку Артема, поглаживающую точеную скулу Карины. Он заботливо убирает упавшую ей на лицо светлую прядь и смотрит на местную королеву с таким трепетом и восторгом, как я на вареники с творогом.
Эх… ну что за парень. Мечта любой девчонки. А достался длинноногой цапле Карине, чей мозг размером с мозг колибри. Девице, которая еще вчера висла на Бестужеве, а сегодня окучивает моего Артема.
Кстати-ка!
Я обвожу взглядом аудиторию, высматривая звезду гандбола.
Ну конечно. Не звездное это дело сидеть с утра пораньше на парах, особенно если после вчерашнего матча твои спортивные трусы чуть не порвали фанатки, сражаясь в убийственной схватке за звездный трофей.
Отсутствие на занятиях Егора воспринимаю как знак и с превеликим сожалением принимаю тот факт, что утренняя идея провальная и бессмысленная. Не тогда, когда Артем Чернышов смотрит на Карину с нескрываемым обожанием.
***
– Итого, остаток денежных средств по расчетному счету на конец рабочего дня равен… – Преподаватель по бухучету прерывает запись на доске и поворачивается к студентам. – Чему равно сальдо конечное, кто хочет ответить?
Я смотрю на старшего преподавателя, на лице которого застыло такое выражение, как если бы в бухгалтерском балансе дебет не сошелся с кредитом. А все потому, что Дивеева первый раз на его практике, да и на моей памяти, тянет руку.
– Карина? – недоверчиво обращается он к ней.
– Сергей Сергеевич. – Она театрально встает, разглаживает невидимые складки на микроскопической юбке и делает глубокий вдох, как будто и правда готовится сказать что-то умное. – Вера хочет ответить.
Э-э-э… Что?
Вся группа дружно заливается хохотом, а я – краской.
Вот же цапля!
– Присаживайтесь, Карина, – в недоумении бормочет молодой преподаватель. – Вера? Вы… хотите ответить? – Он смотрит на меня как на беспомощную.
Я бросаю на Дивееву свой самый уничтожающий взгляд, но в ответ получаю лишь злорадную усмешку. Надеюсь, твоя желчь когда-нибудь отравит тебя саму. Без труда отвечаю на вопрос и жду окончания семинара, чтобы поскорее смыться домой.
***
Как только слышу звонок, торопливо вскакиваю с места. Собираю со стола вещи и закидываю в рюкзак, когда слышу ненавистный голос Карины:
– А где же твои новые сапоги?
– Наверно, расклеились после дождя, – язвительно подыгрывает ей Альбина.
Ах! Как же они меня достали.
Одногруппники, не успевшие покинуть аудиторию, задерживаются в дверях и с интересом наблюдают за происходящим.
Ну начинается. А ведь я так надеялась, что история с замшевыми сапогами не повторится и забудется. К тому же у Дивы кратковременная, как у антилопы гну, память. Но сегодня я пришла в старых джорданах, точно для себя решив, что сапоги больше не надену. По крайней мере, в универ.
– Не подходят к сумочке, – ядовито чеканю я, кивая на рюкзак, похожий на пузо змеи, проглотившей добычу целиком. В нем куча учебных пособий, взятых в библиотеке для работы над бизнес-проектом.
Я еле закидываю на плечо неподъемный рюкзак и тороплюсь покинуть помещение, пока не расцарапала местной королеве ее прекрасное ухоженное лицо.
Надоели. Сил моих больше нет. Я бы с радостью поменялась с кем-нибудь местом в элитной группе, – например, с приматом Робертом, – зато стала бы ближе к Чернышову и не пересекалась с длинноногой цаплей Кариной.
Я пру, как бульдозер, за курткой в гардероб, расталкивая встречных студентов и размахивая руками. Чувствую опустошенность и закипающую злобу и едва сдерживаю эмоции. Гнев захватывает с головой, осушая последнюю каплю терпения.
Надеваю огромную красную куртку Ромки, которая должна смотреться как стильный оверсайз, но в ней я выгляжу как беспризорник с вокзала. Промозглый октябрьский ветер забирается под ткань, пуская по телу неприятные колючие мурашки. Наверное, в этой раздутой куртке я похожа на красный воздушный шарик, который, если бы не половина библиотеки в рюкзаке, унесло бы вместе с осенними листьями.
Непогода бушует резкими порывами ветра, выдергивая из туго затянутого резинкой хвоста пряди волос. Я заправляю их за уши и пытаюсь пригладить гнездо на своей голове, как вдруг чувствую хлесткий удар по лицу ледяными фонтанными струями.
Прекрасно. Просто потрясающе.
Я рассматриваю мокрые пятна на Ромкиной куртке. Сжимаю кулаки и закрываю глаза, а потом поднимаю взгляд к небу, будто спрашивая: «За что?». Ответом мне служит голубиный помет, прилетевший сверху и удачно приземлившийся на плечо.
Мне бы хотелось крикнуть: «К деньгам!», но говорю лишь тихое «Спасибо».
Спасибо, что хоть не на лицо.
Конечно, можно и посмеяться, если бы не было так грустно.
Да что ж за день-то такой?
«Всем привет, разрешите представиться, я – Вера, главная неудачница в этой Вселенной».
Я подбегаю к свободной скамейке и выискиваю в рюкзаке влажные салфетки. Достаю сразу полпачки и маленькое карманное зеркальце. Знаю, Ромка узнает – прибьет. Я злорадно хихикаю, вспомнив мою испорченную белую футболку, которую он выстирал вместе со своими черными джинсами.
Так тебе!
Я открываю зеркальце, пытаясь оценить ущерб помеченного имущества, но вылавливаю в нем прошмыгнувшую высокую фигуру. Резко оборачиваюсь и, прищурившись, наблюдаю за неспешно вышагивающим парнем в спортивном костюме.
Бестужев.
Засунув руки в карманы спортивного трико, он неторопливо направляется в сторону метро.
Вот же бессовестный прогульщик!
Я захлопываю зеркальце, выбрасываю салфетки в урну, закидываю рюкзак на плечо и бегу вслед за ним, принимая внезапное появление Егора за великое послание высших сил.
– Егор, – кричу я, не поспевая за его размашистыми шагами. – Бестужев Егор!
Глухой, что ли?
Он все так же движется по направлению к метро, ни сбавляя, ни прибавляя шага, и полностью игнорирует мои крики.
Неожиданный прилив энергии запускает во мне реактивный двигатель, и я припускаю, обгоняя его спереди. Егор от неожиданности останавливается и вопросительно распахивает бездонные глаза.
Ой, красивые какие, надо же. Сейчас, вблизи и на фоне хмурого осеннего дня, они выглядят точно глубоководная река с подводными камнями, опасным течением и завораживающими воронками. Его глаза цвета мокрого асфальта, обрамленные густыми черными ресницами, очень подходят дождливой осени.
Я стою и рассматриваю его как завороженная, не в силах произнести ни слова.
Егор вынимает наушник и насмешливо изгибает бровь в ожидании моих объяснений.
Ну же, Вера, отомри.
– Эм-м… Привет. – Я машу свободной рукой и натягиваю фальшивую улыбку, как у пингвинов из «Мадагаскара».
А ему не холодно? Ну… в этом спортивном костюме?
Вера, очнись! О чем ты думаешь!?
– Привет, – усмехается он, глядя куда-то мне за спину.
Я инстинктивно оборачиваюсь и ищу то, что могло привлечь внимание Егора. Но ничего и никого не вижу. Снова поворачиваюсь к нему лицом и вижу, как Бестужев кулаком прикрывает рот, явно пытаясь скрыть смех.
– Я Вера, – решаю напомнить на случай, если он не помнит. А он и не помнит, потому что смотрит на меня так, будто встретил впервые в жизни и пытается вспомнить, где видел мои очки раньше.
Хотя чего я от него хочу? Он на занятиях был столько раз, что пальцев одной руки пересчитать хватит.
– Ну, Вера. Илюхина я, – гордо уточняю я.
– Рад за него, – вяло произносит Бестужев и снова смотрит мне за спину.
Э-э-э… что?
– За кого?
– За Илюху.
Он издевается?
Оказывается, слухи о том, что спортсмены слегка туповаты, вовсе не мифы.
– Илюхина – это моя фамилия, – злобно бросаю я и поворачиваюсь.
Куда он постоянно смотрит? Странный он какой-то.
– А-а-а, – протягивает он, и мне хочется добавить «Б».
Ну какой осел!
– Егор, – представляется этот звездный недоумок.
– Знаю, мы вообще-то учимся в одной группе, – фыркаю я.
Мне хочется убежать, потому что у меня, похоже, случился передоз тупости за сегодняшний день, начиная с балбеса-брата, продолжив Кариной и заканчивая вот этим недалеким гиббоном.
Стоит признать, что мой план терпит позорное фиаско, даже не начавшись.
9.
– Точно, вспомнил, – говорит вдруг Бестужев. – Как, говоришь, тебя зовут?
Кажется, пауз в нашем диалоге слишком много.
Он нормальный вообще или слегка того?
– По имени зовут.
«Пустая ты голова», – мысленно добавляю я.
И что в нем находит целая армия поклонниц?
– А ты смешная, – хмыкает Егор, а потом отворачивается, теряя ко мне интерес, и что-то набирает в телефоне.
Ну и манеры.
И что значит смешная? Я стою тут перед ним, понимаете ли, предложение собираюсь делать, а он во мне мартышку цирковую в очках видит?
Вот же Рональдо недоделанный! Ничего не знаю о звездах гандбола, так что пусть будет так.
– Егор. – Я решаю напомнить о своем присутствии и нагло дергаю его за рукав.
Он вздрагивает и поворачивает голову на звук своего имени.
– Ты еще здесь? – Он высокомерно смотрит на меня сверху вниз, как на докучную вошь.
– Здесь. – Мои плечи обреченно опускаются.
Думаешь, мне нравится тут перед тобой стоять? Но ради внимания Артема я готова потерпеть даже твою тупость.
Егор смотрит на меня со скучающим видом, проверяя время в телефоне.
Так, сейчас или никогда.
Я собираюсь с духом, делаю глубокий вдох и…
– Меня утвердили в качестве твоего куратора. Ну, знаешь, помощь отстающим и все такое. Так вот, хочу помочь тебе с бизнес-проектом по рискам.
Я мило улыбаюсь. Точнее, мне кажется, что это выглядит мило.
Бестужев долго всматривается в мое лицо, морщится и, скорее всего, решает, как бы повежливее меня отшить.
Именно так я бы и поступила.
Жду.
– Ты сейчас это придумала?
Он складывает руки на груди, и я теряюсь под его осуждающим взглядом. Мои плечи обреченно опускаются.
Так очевидно, да?
– Не сейчас, – обиженно отвечаю я и закусываю губу. Уверена, это пунцовые щеки сдали меня. Врать я совсем не умею. – Утром. Но помочь тебе все равно хочу.
– Ну окей, а зачем?
– Ну-у-у… а зачем обычно помогают?
– Чтобы что-то получить взамен, – заключает он.
Я оскорбленно всплескиваю руками. Театр по мне совсем не плачет, перекрестившись, что Боженька отвел от такой непутевой актрисы, как я.
– Как можно? Я же от чистого сердца. – Я прижимаю правую руку к сердцу, а на левой скрещиваю указательный и средний пальцы.
«От чистого сердца и грязных помыслов», – подзуживает мой праведный внутренний голосом, и я заливаюсь краской еще сильнее.
Ох, Вера, Вера…
– Сам справлюсь, – бросает Бестужев и вроде как собирается уходить.
– А вот и нет. – Я прищуриваюсь. – Все знают, как Бубновский к тебе относится. Да он на все пойдет, лишь бы тебя завалить. А я тебе такой проект сделаю – закачаешься! И объясню так, что ни у одного Бубновского вопросов не возникнет. Как тебе такой вариант?
Я замолкаю и пытливо выжидаю его вердикта.
– Хорошо. А взамен я должен?.. – Егор смешно выгибает бровь и усмехается одним уголком губ.
В идеале я обязана сказать, что он ничего мне не должен – я ведь собралась помочь от чистого сердца.
Но это в идеале, а по моему плану…
Снова собираюсь с духом, закрываю глаза и на одном дыхании выпаливаю:
– Ты должен стать моим парнем.
Секунда, две, три.
Тишина.
Подозрительно тихо.
Я медленно открываю один глаз. Второй расширяется от удивления. Хватаю ртом воздух как выброшенная на берег рыба.
Передо мной пусто. Никого.
Растерянно верчу головой по сторонам и замечаю, как Бестужев расслабленной походкой выходит из студгородка, засунув руки в карманы спортивного трико и чуть ли не присвистывая.
Да как он смеет вообще?
Ну уж нет, женишок, так легко ты от меня не отделаешься.
Мои ноздри широко раздуваются, как у скакового коня, пока я несусь вслед за бросившим меня парнем. Хохотнув, подмечаю, что парень как-то быстро меня бросил, даже не успев стать тем самым парнем.
Я снова обегаю Бестужева и преграждаю ему путь.
– Опять ты? Да что ты ко мне прицепилась? – Егор хватает меня за плечи, пытаясь сдвинуть с пути, но рюкзак с учебниками приходится как нельзя кстати, выступая моим временным якорем. Он округляет глаза, и я победно улыбаюсь. – Ты носишь с собой кирпичи, чтобы тебя ветром не унесло? – выпаливает он.
Ха-ха, смешно.
– Нет. Чтобы как следует двинуть тому, кто без спроса меня лапает. – Я гневно смотрю на его ладони, которые почему-то до сих пор путешествуют по моим плечам. – Руки! – рявкаю я.
Егор фыркает и резко одергивает ладони как от огня.
То-то же.
Я удовлетворенно вздергиваю подбородок, как вдруг понимаю, что с таким поведением ни одну девушку в «девушки» не возьмут. Нужно быть мягче, что ли…
– Егор…
– Сразу нет, – перебивает меня он.
Э-э-э, а почему сразу нет?
– Да погоди ты. Выслушай для начала, а потом уже выводы делай.
Студенты обходят нас стороной, потому что мы стоим по середине аллеи. И я осознаю, что столь судьбоносные разговоры так не ведутся. Бросаю взгляд на пустующую скамейку рядом и кивком приглашаю Егора на место наших партнерских переговоров. Прислоняясь к спинке скамейки, он вытягивает длинные ноги и закидывает руки за голову.
– Предлагаю сделку, – издалека начинаю я.
Егор выгибает бровь, и я, кажется, читаю в его чертах подобие интереса, но мне могло и показаться.
Когда замечаю, что меня не собираются посылать, продолжаю:
– Я делаю за тебя проект. – Замолкаю и после коротких раздумий добавляю: – Лучший проект на потоке. – Я поднимаю вверх указательный палец, чтобы предложение выглядело эффектнее. – А ты помогаешь мне привлечь внимание одного парня. – Смущенно отвожу взгляд в сторону.
Егор сосредоточенно молчит и, похоже, обдумывает мое предложение.
Уже неплохо.
– Интересно. И как я должен помочь тебе привлечь внимание какого-то парня?
– Не какого-то, а вполне реального Артема Чернышова.
Бестужев присвистывает и ухмыляется, давая понять, что губа у меня не дура. Но я и так знаю, что слишком лихо замахнулась, поэтому тыкать меня мордой в молоко не нужно.
– Так у него же вроде девушка есть? – уточняет Егор.
Это он про Карину, что ли?
– Сегодня Карина, завтра я. – Я расправляю плечи и гордо выпячиваю грудь, которой отродясь не было. – Вот ты мне как раз и поможешь, чтобы завтра была я.
Да, самонадеянно, ну а как иначе?
– И каков план? – заинтересованно уточняет Рональдо Бестужев.
Я сажусь поудобнее и сдуваю мешающий клок волос со лба.
– Мы представимся парой. – Вижу, как дергается его кадык. От счастья, наверное. – Ты – местная спортивная звезда, да и я тоже ничего. – А про себя добавляю: «ничего особенного». – Чернышов заметит меня в твоей компании, обратит внимание, оценит и поймет, что именно я ему и нужна.
Егор морщится и проходится по мне таким взглядом, как будто перед ним сижу не я, а царевна-лягушка, которую нужно поцеловать.
Но ведь и он не принц из сказки. И целовать меня не надо.
От этих мыслей меня начинает тошнить.
– Отстой, – с деловитым видом заключает Егор, точно научный сотрудник, который спустя несколько лет неудачных испытаний и потраченных на нововведение инвестиций отчитывается перед спонсорами-заказчиками.
– Почему это отстой?
– Потому что Чернышов твой не поверит в наше представление.
– Почему?
Вот заладила «Почему да почему», аж самой от себя противно.
– Потому что я с такой девушкой встречаться не буду. – Он бросает брезгливый взгляд мне на голову, потом на лицо и останавливается на плече Ромкиной куртки.
Что он там увидел?
Я опускаю взгляд и замечаю желтое жирное пятно, расплывшееся и начинающее впитываться в ткань.
Блин, на меня же голубь нагадил. Я собиралась привести себя в порядок, пока не увидела в зеркале Бестужева.
И все это время он молчал?
Под пристальным вниманием будущего фальшивого парня я быстро лезу в рюкзак и извлекаю оставшуюся половину влажных салфеток и зеркало.
«Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех милее, всех румяней и белее?» Точно не я, потому что с отражения на меня смотрит люмпен с помойки: на голове – укладка от розетки в двести сорок вольт, на лице – багровые обветренные пятна, на куртке спереди – влажные разводы, а на плече – жирное птичье пятно.
Мра-а-ак. Так себе претендентка в девушки, согласна.
– Извини. Меня это…
Н-да, Илюхина, вот уже и ты начинаешь разговаривать, как недалекая: «Меня это, того самого, ну ты понял». Правильно говорят, с кем поведешься!
– Обгадили? – невозмутимо помогает Бестужев.
Я так и замираю с салфеткой в руке.
Ну и мужлан.
Все спортсмены такие идиоты, или только мне такой достался?
– Говорят, что это на счастье, – я пожимаю плечами.
Егор недоверчиво хмыкает, но ждет, пока я привожу себя в порядок.
– А так? – Я улыбаюсь, потом хмурюсь, поправляю очки, поворачиваюсь боком.
Ну не умею я позировать.
– Тоже не катит, – качает головой Бестужев.
А-а-а! Стухнуть можно!
– Вот и сделай так, чтобы прокатило. Между прочим, я собираюсь сделать твой проект лучше своего. И тебе не придется сдавать экзамен у Бубновского. Поэтому тебе тоже нужно постараться выполнить свою часть уговора на отлично, – злобно выпаливаю я.
Ты смотри-ка какой. Все ему не так.
Егор внимательно разглядывает меня, а потом протягивает длинную руку:
– Хорошо, договорились.
Я довольно улыбаюсь и вкладываю маленькую, по сравнению с его медвежьей лапой, руку:
– Договорились.
Мы скрепляем нашу сделку крепким рукопожатием и на этом прощаемся.
Я смотрю вслед скрывающейся в метро спортивной спине, и тут в моей голове вспыхивает осознание того, что мы не придумали историю наших внезапно возникших отношений и не решили, как представим потоку нашу сомнительную пару.
Эх, мы даже телефонами не обменялись.
Гадство!
10.
Добрую половину ночи я промучилась, терзаясь вопросами, как достовернее провернуть наше с Бестужевым дело. Будущий менеджер-экономист во мне применил все изученные на парах виды управленческих решений: в голове выстраивались объемные графики, диаграммы. Они безостановочно вращались друг за другом каруселью, вызывая головокружение.
Мой мозг закипал. Я бросалась из крайности в крайность и в какой-то даже приняла решение аннулировать сделку и понести умственные затраты, а в качестве компенсации написать за Рональдо Бестужева тот злосчастный проект. Но сознание тут же подкидывало образ идеального лица Чернышова и мерзопакостного – Карины. И тогда я с еще большим желанием хотела воплотить в реальность придуманный мною план.
Изнывая от мыслей, я решила действовать самым правильным и проверенным веками способом: в любой непонятной ситуации иди спать. И я пошла.
Мне приснился совершенно невероятный сон. Мы с Артемом Чернышовым шли, держась за руки, по осеннему скверу. Сухие ветки и мокрые листья приятно скрипели под ногами. Ласковое солнце поглаживало ветви голых деревьев, пожухлую траву и нежную кожу Артема. Под солнечными лучами она излучала сияние и блеск, ослепляя своей красотой. Я не могла не любоваться парнем, идущим рядом со мной. В воздухе приятно пахло бодрящей сыростью и витала атмосфера романтичной печали. Все в этом моменте было волшебно.
Не в силах сдерживать эмоции, я остановилась и повернулась к нему.
– Артем, ты такой красивый. Твои волосы, твое лицо, твой благоухающий океанским бризом аромат… – смущенно призналась я.
– Тебе правда нравится? – встрепенулся Артем и снял с плеча рюкзак.
– Очень. – Я зарделась и улыбнулась.
Артем озадаченно начал изучать содержимое рюкзака и что-то выискивать в нем. Мне хотелось думать, что сейчас парень, который мне сильно нравится, достанет шоколадный батончик, и мы разделим его пополам. Или большое сочное яблоко, которое мы будем откусывать по очереди и смущенно смеяться.
– Ну, тогда ознакомься с нашей продукцией. – Чернышов протянул мне глянцевый рекламный буклет. – Я вот этим средством пользуюсь. – Он ткнул пальцем на разворот страницы, где был изображен смеющийся парень с чистой ухоженной кожей, а в руках у него – очищающая пенка-мусс.
Я стояла с открытым ртом, не дыша. Очки съехали на нос, а в небе ворона прокричала противное: «Ка-ар-р». Резко набежали хмурые свинцовые тучи и заслонили теплое солнце. Я шокировано смотрела на парня, лицо которого больше не выглядело идеальным: толстый слой тонального крема жирно поблескивал на коже и расходился паутинкой в некоторых местах.
– А вот здесь потри. – Артем усиленно натирал страницу запястьем, а потом ткнул его прямо в нос. – Чувствуешь?
От резкого запаха я чихнула и проснулась.
***
Утро в универе показало, что все мои полуночные метания, каким образом мы представим себя парой, были напрасны.
Потому что мой фиктивный парень даже не пришел. Ни к первой, ни ко второй и ни даже к третьей парам.
Уу-ух, как же я на него зла.
Я где-то читала, что в девяносто процентах случаев первый парень оказывается козлом. Внутри меня все кипело от негодования и осознания того факта, что именно я попала в ту самую статистику неудачниц. Хотя Рональдо Бестужев не настоящий парень. Поэтому у меня еще есть шанс доказать, что Артем Чернышов – тот самый первый и единственный не козел.
Последней четвертой парой у нас физкультура. Из всей нашей группы на нее ходим только я, Дивеева и ее подпевала Альбина.
У всех остальных освобождение. Причем эти «болезные» курят, как работяги, за корпусом, едят в столовке, как с голодного Поволжья, и выглядят здоровее самого физрука.
Я же не отличаюсь хорошей физической подготовкой, у меня нет освобождения, зато есть спецгруппа по зрению, где не нужно сдавать нормативов. А вот Дивеева Карина у нас не только местная красавица, но и спортсменка. Классика жанра. Она входит в состав сборной университета по легкой атлетике и имеет потрясающе сложенное спортивное тело. Это лишь наглядно доказывает залитый слюнями пол спортзала, где скоро начнется игра в волейбол между моей первой группой и второй, в которой учится Чернышов.
Парни из двух групп провожают жадными взглядами вызывающе укомплектованное в обтягивающие лосины заднее место Дивеевой. Она плывет по резиновому покрытию точно бригантина на плавных волнах, гордо неся свою королевскую грудь в тонкой майке.
Я смотрю на свои капри и широкую растянутую футболку с принтом пончика.
Рядом со мной каким-то невероятным образом возникает Альбина.
– Что ищешь, Илюхина? Грудь потеряла?
– Да что там терять, если изначально ничего не было? – поддакивает Карина, и они обе начинают мерзко смеяться.
Гиены проклятые!
– А моему парню нравится, – ляпаю я не подумав.
Ой, мамочки! Ну вот кто меня за язык тянул?
В зале раздается неприятный звук скрипнувшей кровати, но это не звонок на пару, а смех Карины.
– Какому? Вымышленному? – Альбина давится смехом, чуть ли не хватаясь за живот.
– Самому настоящему, – решительно отвечаю я. Если начала врать, то ври до конца. А потом беги что есть сил.
– Ну и где же он? В твоих снах? – издевается Дивеева, скрестив руки перед собой, отчего ее королевская грудь выпирает из-под майки. – Привет, Бес. – В этот момент Карина подбирается, глядя мне за спину, и втягивает и без того плоский живот.
Я оборачиваюсь, и моему изумлению нет предела. Мой фиктивный парень в спортивных шортах и футболке крутит на пальце волейбольный мяч и как ни в чем не бывало болтает с Артемом.
Вот же олень лесной!
На профильные дисциплины он, значит, не ходит, а на физкультуру свою спортивную тушу притащил.
– А вот и он! – Я пальцем указываю на Бестужева и со всей дури несусь к нему.
Сначала лица Альбины и Карины каменеют, а потом они расплываются в неверующей гримасе, граничащей с отрицанием.
Мои самоуверенность и наглость пугают даже меня, но на войне все средства хороши, и мне ничего не остается делать, кроме как позориться до конца.
– Привет, мальчики.
Я представляю себя некой популярной блондинкой из зарубежных сериалов для подростков. Наматываю прядь из хвоста на палец и пережевываю вместо жвачки собственный язык. В фильмах это смотрится сексуально. А как на самом деле это выглядит у меня, мне даже страшно подумать, потому что парни прекращают явно скучный диалог и смотрят на меня не моргая.
Думается мне, что не от восторга.
Меня слегка потряхивает – так близко рядом с Артемом я еще никогда не стояла. Дух захватывает от того, что Артем Чернышов впервые в жизни смотрит на меня. Мои ноги подгибаются, когда он первый раз говорит мне:
– Привет.
Кажется, я в раю. Прыгаю по мягким пушистым облачкам и любуюсь разноцветной радугой, пока розовые слоны поливают из хоботов леденцовую поляну ягодным киселем.
Из мира сладких фантазий меня выдергивает приторный голос Карины:
– Бес, эта блаженная говорит, что ты ее парень. – Эта цапля уже успела подобраться и закинуть свою тощую жердь на плечо моего Артема.
Я смотрю на Бестужева и мысленно молюсь: «Давай же, глупая спортивная голова, не подведи». Тут же вспоминаю кричалку с матча: «Красно-синие вперед, вас Егор не подведет!»
Давай, отрабатывай потраченные на билеты на твою игру деньги.
Но Егор упорно сверлит меня взглядом и молчит. От любви, наверное, дар речи потерял.
Я незаметно толкаю Бестужева в бок и решаюсь помочь:
– Конечно, парень. Правда, любимый?
Боже, что я несу? Как вообще обращаются к друг другу влюбленные пары?
– А. Да. – Ну слава адвентистам, отмер! – Она моя девушка, – неуверенно подтверждает он, и я расслабленно выдыхаю, потому что, как оказалось, все это время даже не дышала от волнения. – Напомни, как тебя зовут?
Егор поворачивается ко мне и на полном серьезе ждет от меня ответа.
Я его убью.