Анна Дубинская
Обещаю, ты будешь моей
ГЛАВА 37
#Андрей
Мама приехала ко мне после обеда проверить мое здоровье и, едва оказавшись на пороге моей квартиры, начала читать лекции.
– Сынок, что с тобой? Ты совсем на себя не похож, оброс, как бродяга, – мама внимательно осматривает мою кухню и заглядывает в холодильник.
– Боже мой! А это что? Мышь повесилась? Такими темпами ты от голода умрешь! Ты хоть лекарства принимаешь? Или пиво у тебя вместо таблеток?
– Мам, перестань, все со мной в порядке. Я не ребенок.
– Вот именно не ребенок. А ведешь себя как подросток. Ну как же это в порядке, сын? Как? Ты вообще что делаешь? Выпиваешь? Или что? Куришь? Я не понимаю… Может наркотики стал употреблять? – тревожно смотрит на меня.
– Ну не смеши… Хотя есть один наркотик под названием Настя…
Мама ахает и прижимает ладонь ко рту. Устало садится на стул рядом со мной.
– Так вот в чем все дело? В девушке? – тихо спрашивает. А я-то все думаю, почему мой сын так изменился…
– Да, в девушке. И мы не можем быть с ней вместе, хоть и любим друг друга.
– Ну почему сразу не можете? В чем дело? Ты обидел ее? Расскажи, кто она? Где вы с с ней познакомились? Может, я смогу дать материнский совет. Я ведь тоже женщина.
И тут я решаю все рассказать маме. Просто потому что она тоже заслуживает знать правду об отце. О том, что он ее обманул и изменил ей, когда мы были еще совсем маленькими. Мне просто хочется с кем-то разделить свое горе, и я решаюсь на отчаянный шаг.
– Мам, потому что она моя сестра… Сводная. Прости, что вот как снег на голову. Но отец тебе изменял, и я влюбился в свою сестру… Вот поэтому все так ужасно… Прости мам. Не хотел тебя шокировать, но мне нужно было с кем-то поговорить. Прости, я не хотел тебя расстраивать.
В кухне наступает такая тишина, что не слышно даже нашего дыхания.
Мама медленно встает со стула и обнимает меня. Делает несколько глубоких вдохов. А я ничего не понимаю. Она не плачет, не бьётся в истерике не задает миллионы вопросов. Она просто обнимает меня.
– Андрей, я это знала… Это не новость, и извиняться тебе не в чем, – с грустью говорит она.
– Что? Ты знала про папину измену? – в шоке восклицаю.
– Конечно, знала, от меня ни одна тайна не уйдет. Я также знала про ребенка. Но не стала ничего говорить отцу, он не знает. Я виделась с его любовницей однажды. И знаешь в чем весь парадокс? Она мне понравилась. Такой светлой приятной девушки я еще не встречала. Она рассказала мне, что сильно влюблена в моего мужа, в вашего отца. Она была в отчаянье. Мы долго разговаривали в тот день, и я ее прекрасно понимаю, ваш отец он очень хороший человек. И красивый, в такого невозможно не влюбиться. Мы долго плакали в тот день, и она бесконечно просила у меня прощения. Рассказывала о своей дочке. Да, ее зовут Настя. Мы очень долго просидели в стареньком кафе на Ленинградском. А потом разошлись в разные стороны. И я ее не видела. Больше она не приходила. Тебя, наверное, интересует вопрос, простила ли я папу за измену? Сама не знаю, возможно да… Со временем все забывается и сердцу легче. Она любила его, так же сильно как я его. Я добрый человек, возможно, поэтому я так отнеслась к ней. И ты меня не удивил. Наверное, у нее и дочка такой же светлый человек.
– Но как же так? – непонимающе смотрю на нее.
– Вот так, Андрюш. И раз уж ты влюблен в сестру, думаю самое время рассказать тебе все правду про твое рождение… Не смотри ты так на меня. Выслушай, и если сможешь, то прости. Я бы не хотела тебе это говорить. Только ради твоей любви хочу сказать правду…
Я сижу как статуя и не двигаюсь. Смотрю на маму немигающим взглядом, и она начинает рассказ.
– Начну с главного! Настя тебе не сестра…
ГЛАВА 38
#Настя
Дни пролетают как в тумане. Учеба, дом, сон. Я будто суррогат. Точная копия самой себя. Но без эмоций, без жизни, без азарта в глазах, без трепета в сердце. Все действия на автомате, слова дежурные, улыбки притворные. Всё однообразно и приторно. Хотя нет. Не всё. Недавно позвонили с одной фирмы и пригласили на работу.
Андрея выписали. Он дома. Мы с ним обоюдно, но не договариваясь, держим дистанцию. Пара сухих фраз по телефону, несколько бесполезных сообщений в день.
Постоянные напрасные его: «Прости»
Неизменные мои: «Когда-нибудь»
Сегодня последний день сессии. Всё сдано более-менее нормально. Но обычно гораздо лучше.
Все заметили моё зомби-состояние. Даже наш куратор подошла ко мне и спросила всё ли у меня хорошо, и не болею ли я?
– Всё нормально. Возьмите зачетку.
– Хорошо, Настя. Ну теперь до весны, – улыбается она, но глаза смотрят с беспокойством.
– До весны, – коротко говорю я.
Сегодня мне нужно съездить в колхоз за справкой для нового места работы.
Я еду долго с пересадками по такой знакомой дороге.
Чуть-чуть потускневшие, но всё ещё зеленые поля переходят в густые леса. Маленький мост и мелководная речка без названия.
Незаметно для себя начинаю оживать. На сердце становиться теплее и радостнее в родных краях. Всего-то месяц меня здесь не было, а кажется целая вечность прошла.
Указатель. Моя остановка. Но мне не хочется выходить…
Меня тенет туда. Чуть дальше. Где за поворотом, раскинется поле васильков и ромашек. Где стоят гордые и вместе с тем такие одинокие, словно, кем-то забытые, берёзы. Где я знаю каждую травинку и каждый камешек. Там мой дом.
И, возможно, я сейчас ничего там не узнаю. Но меня тянет. Хоть одним глазком посмотреть на «Малые Дубки» и подышать родным воздухом.
Я выхожу. Улыбка сама по себе расцветает у меня на лице. Мне хочется не просто идти туда, а бежать, нестись вприпрыжку как в детстве.
Это место целитель, дает мне силы и залечивает мои раны. Как же здесь хорошо!
Внезапно у меня звонит телефон. Андрей, это он. Настроение у меня такое хорошее, что я решаю поговорить с парнем.
– Настя? Ты? Привет, – немного запыхавшись говорит он.
– Ты где? Что случилось?
– Настя, не перебивай. Послушай.
– Слушаю.
– Ты все еще любишь меня?
Молчание. Моё сердце отбивает бешеный ритм, готово выскочить из груди. Я молчу. Сказать правду? А стоит ли? И все же решаюсь… Пусть мы не можем быть вместе, но он должен знать правду.
– Люблю… Всегда буду любить… Правда…
– Приезжай. Срочно! Это важнее всей жизни. Прошу. Я не буду приставать, не буду лезть. Прошу, умоляю. Ты должна это знать. Прошу, ради нашей любви… – на вздохе просит он.
– Скоро буду! – я кладу трубку и мчусь к нему.
Господи, что еще могло произойти…
ГЛАВА 39
#Андрей
Я ставлю чашку остывшего чая на стол и еду в прихожую к большому зеркалу. Нужно посмотреть на себя в зеркало.
Выгляжу я вроде как обычно. Но есть одно исключение, даже два: отросшие волосы и борода. М-да. Прям как старик Хоттабыч. Запустил я себя.
Пора от этого избавляться. И чего я упрямый не прислушался к совету брата и не вызвал парикмахера на дом? Наверное, потому что меня в принципе все устраивало. Но сейчас приедет Настя, и мне не хочется предстать перед ней неухоженным потрёпанным калекой в инвалидном кресле.
Я качу в ванну и встаю около зеркала. Беру пену для бритья и щедро намазываю щеки и подбородок. Балансируя на одной ноге, я пытаюсь сделать из себя человека. Без помощи левой руки, однако, получается очень долго и не так чисто, как хотелось бы. Пусть хоть так. Все же лучше чем бородач.
Звонок домофона раздается неожиданно. Я только, только успев закончить бритье, еду открывать дверь. Это Настя.
Как же я скучал по ней. И как хочу рассказать ей все новости.
Дверь открывается и впускает ее. Свежую, легкую, теплую как саму весну. Ее карамельный запах вытесняет все мысли из моей головы.
Выглядит она, как студентка. Коричневая юбка выглядывает из светлого плаща. Длинные волосы заплетенной косой перекинуты через плечо.
Малиновые влажные губы тихо вздыхают при виде меня. В голубых глазах стоит удивление.
Она скромно заходит внутрь.
– Привет, – тихо здоровается она.
– Привет.
Я пытаюсь прочитать ту гамму эмоций на ее лице. Жалость? Грусть? Сопереживание?
– Заходи скорее и раздевайся. Я скучал… – я сам не понимаю что несу. Но от ее вида мой разум отключается от меня и живет сам по себе.
Настя краснеет. Фраза получилась двусмысленной. Но она ничего не говорит, лишь расстёгивает медленно пуговички на своем плаще.
Я внимательно ловлю каждое движение тонких пальчиков. Наконец, она снимает его.
На ней розовая блузка, застегнутая по самое горло. Очень строго, но мое воображение сразу рисует картинку, как она так же легко сможет расстегнуть и эти блестящие пуговицы сердечки.
Черт… Как же я ее хочу. Не переставал ни на миг. А сейчас наступил пик моего безумия.
– Извини, помочь не смогу. Повесишь сама в шкаф? – как можно спокойнее говорю я, пытаясь утихомирить в себе первобытного самца.
– Да, Андрюш. Я сама.
Андрюш? Как давно она меня так не называла…
Настя снимает туфли, и мы проходим в зал.
– Насть, садись на диван. Что-нибудь хочешь?
– Нет. Спасибо.
Она садится, а я подъезжаю к ней поближе.
– Андрюш, как ты? Как справляешься? Кто помогает? – сыплет она на меня вопросы.
– Все хорошо, – коротко отвечаю я, скользя взглядом по ногам.
Как бы неуместно это сейчас не казалось. Но мне хочется пялиться на нее. Просто смотреть на ее хрупкую девичью фигуру и отмечать ее красоту.
Она, кажется, совсем не замечает моего взбудораженного состояния и тревожно заглядывает мне в глаза.
– Что врачи говорят?
– Настен, правда, все в порядке, – успокаиваю ее. – Ко мне один раз в неделю приходит врач. Сестра с братом навещают почти каждый день. Еду заказываю из кафе. Моюсь сам, гуляю на балконе. Все нормально. Не переживай. Все самое плохое позади.
Она меняется в лице, становится еще грустнее, чем была и вздыхает. Ее состояние передается мне. Секс резко отходит на второй план. Перед собой я вижу Настю которую, что-то беспокоит, и это меня совсем не радует.
– Долго тебе еще в коляске?
– Нет. Думаю через пару недель, если гипс на руке снимут, смогу перейти на ходунки или костыли.
Настя в понимании кивает.
– А у меня сессия закончилась.
– Поздравляю. Все сдала?
– Да. Андрюш? Я…
– Что, Настен? – я подъезжаю ближе.
– Прости меня. Я… Я плохой человек…
– Да ты что, Солнце? Настя? Не вздумай плакать? Это я идиот. Это ты меня прости.
Но она лишь закрывает руками лицо и шмыгает носом. Плачет.
– Насть, солнышко мое, что случилось? Ты чего? – я глажу ее по коленке, обнять не получается.
– Я… Я… Оставила тебя одного, бросила. А ты в коляске. Прости, прости…
Тут я встаю и перебираюсь на диван, обнимаю ее и глажу по голове, шепчу ей на ушко:
– Настен, это ты меня прости. Прости я настоящий идиот. Не плач. Прошу. Ты все правильно сделала. Я это заслужил.
Настя шмыгает носом, а я крепче прижимаю ее к себе. Как же я безумно соскучился.
– Все равно прости. Я не должна была так поступать. Я думала только о себе. Господи. Как я могла?
– Настя? Все хорошо. Я живой. Не такой уж я беспомощный. Мне даже обидно.
– Нет. Это не так. Я могла бы хотя бы еду тебе сама готовить. Ужас. Мне так стыдно, – она убирает руки и смотрит заплаканными глазами на меня.
– Настя? Ты это серьезно? Ты готова для меня готовить? Значит, ты простила?
– Я не знаю, – признается она и кажется слегка улыбается.
Я убираю рукой капельки с ее щек.
– Какая ты еще маленькая. Моя Настя!
Она моргает, облизывает губы.
– Настена, я должен кое-что тебе сообщить. Очень важная новость. Только не переживай, ладно?
– Хорошая? – улыбается шире.
– До невозможности… Ты не поверишь.
– Ну, не томи… – поджимает нервно губы.
– А новость такая. Ты мне никакая не сестра. Ясно?
– Не поняла! Это шутка такая?
– Виктор мне не отец, не родной. Вот так, – смотрю на нее и поверить не могу в то что говорю.
– А мне?
– Тебе, да.
– Как это? Откуда ты это узнал? – в ее голосе звучит сомнение.
Она не верит. Да и я до сих пор в шоке. Настолько свыкся с болью и отчаяньем, что теперь эта новость пронзает меня.
– Мне мама все рассказала, она знает про измену. Она знала твою маму. А еще она рассказала, что я не родной их сын. Мама была беременна, но, увы, в роддоме потеряла сына. В тот же день от меня отказалась моя настоящая.
– И что дальше было?
– Моя мама не могла уехать из роддома без ребенка. Слишком сильное было потрясение. Она взяла меня как своего ребенка.
– Но как же отец? Он что, ничего не знал?
– Мама рожала в поселке, там все было проще. Мама договорилась с дежурной медсестрой и нас просто подменили. Мама забрала к себе меня. А папа ничего не знал… Мотивы мамы я не понимаю до конца. Она говорит, папа бы не разрешил взять чужого ребенка, поэтому она ему ничего не сообщила. А просто выписалась как со своим сыном. Вот и вся история. Мои биологические родители отказались от меня, и я тебе не брат. Представить невозможно. Настя… Это же все меняет в корень. Настя…
– Но зачем она это сделала?
– Сложно ответить. Мама говорит, что когда меня увидела, то влюбилась с первого взгляда, а когда узнала о том, что от меня отказались, все встало на свои места. Ее выписали как обычную роженицу с малышом на руках. А то, что это был чужой ребенок, никто не знал кроме нее и медсестры.
– Выходит, ты мне не брат?
– Нет.
– Но как же так? Как, Андрей? – ее глаза сияют сумасшествием. Она резко встает, а я встаю следом, совсем забыв про больную ногу. Хочу ее удержать. Теперь я ее точно не отпущу.
Резкая боль пронзает голень, и я падаю на колени. Настя вихрем подлетает ко мне.
– Ты чего? Больно? Сумасшедший, – она так же как я падает на колени и помогает мне встать. По ее нежным щекам текут слезы. И я надеюсь это слезы счастья.
А мне охота материться на всю квартиру, но я с силой сжимаю зубы и молчу. При Насте я не могу такое себе позволить.
– Где болит? Что сделать? Может таблетку? Зачем ты так? – как в бреду причитает она, усаживая меня обратно в кресло. – Андрей, ты мне не брат, не брат…
Боль стихает, и я делаю глубокий вдох. Вот кретин. Про все забыл.
– Что мне сделать? Скажи? Может, полежишь? – не унимается Настя, кружа вокруг меня.
– Поцелуй.
– Что? – останавливается она напротив меня.
– Ты сказала, все сделаешь. Поцелуй… Я требую поцелуй, прошу… Умоляю…
– Поцелуй? – переспрашивает она, будто не понимая, всерьез я или нет.
– Да.
– Я не могу. Прости, – она делает шаг назад.
– Почему? Разлюбила?
– Я не могу забыть… Тот день. Не могу.
– Значит, мы никогда не будем вместе? Это то, что ты хочешь? Теперь, когда между нами нет преград? – вспыхиваю я. Что она делает?
– Я такого не говорила.
– Но имела в виду именно это!
– Нет. Ты не понимаешь как мне больно. Зачем ты так поступил? Зачем?
– Ты была моей сестрой, и я хотел тебя…
Она вспыхивает румянцем и, отвернувшись, тихо просит:
– Не говори так. Не терзай меня.
– Настя, послушай меня. Выслушай, пожалуйста, от начала и до конца, а потом решай, как тебе поступить.
Настя подходит к столу и садится вполоборота ко мне, смотрит в окно, но не на меня.
– Насть, жизнь – это как американские горки или как русская рулетка. Никогда не знаешь, что тебя ждет за поворотом. Но в этом и смысл жизни. Не стоит бояться, что будет катастрофа и стоять на месте. Спрятаться, убежать – это не выход. Нужно жить дальше, строить планы, учиться на своих ошибках, рисковать. Если мы хотим быть вместе, то нам надо доверять и верить друг другу. Кто в этом мире идеален? Наши родители совершили свои ошибки, а мы совершаем свои. И никому до нас нет дела. Только мы с тобой сможем это решить. Слышишь? Я не оправдываюсь. Я виноват. Но все, что я рассказал, это правда. И только в твоих руках наша судьба. Ты можешь прощать месяц или два. Можешь год или всю жизнь. Решать только тебе. Я готов принять любой твой выбор. Но, – я перевожу дыхание, – я тебя люблю. Прямо сейчас, здесь в этой кухне я люблю тебя, Настя. А еще, если не сейчас, то все равно обещаю, ты будешь моей!
Я слежу за ней. Она без слов подходит ко мне вплотную и медленно наклоняется. Я впиваю свой взгляд в ее ароматные губы. Ее запах сносит мне крышу.
Легко почти невесомо она целует меня. Ее мягкие губы дурманят, опьяняют, заставляют желать большего. Намного большего.
– Как же я тебя отпущу, если я люблю тебя Андрей? Ну как? – шепчет она.
Я слышу, как тарабанит девичье сердечко, чувствую ее прикосновения мягкие, нежные, сумасшедшие.
– Ещё, – требую я.
Она целует еще раз. Так же легко и девственно.
– Хочу ещё.
Все повторяется. Она не заходит далеко. В ответ я просто жду и даже не трогаю ее, сохранив для нее важность этого момента.
Осторожно своей прохладной рукой Настя проводит по моему лицу и снова наклоняется ко мне
– Карамель, – тихо говорю ей в губы.
– Карамель? – спрашивает она.
– Да. Ты такая сладкая и прекрасная. Иди сюда, любимая…
Я одной рукой притягиваю ее к себе, и она податливо забирается ко мне на колени.
ГЛАВА 40
#Настя
Я смотрю в, бушующие страстью, глаза Андрея и понимаю без слов его намерение.
Сидя так близко к нему, я отлично слышу бешеный грохот его сердца. Он непрерывно смотрит на меня пристальным горящим взглядом, а его дыхание у самых губ искушает. Он обнимает меня, теснее прижав к себе
Я, загипнотизированная его желанием, обвиваю его руками и целую.
Андрей врывается в меня словно ураган. Мучает, терзает мои губы. Я чувствую, как по капельке начинаю возвращаться, оттаивать. Начинаю понимать, что дороги назад нет. Все уже предопределено. По-другому быть просто не может. Иначе мир рухнет.
Настойчивым поцелуем Андрей вдыхает в меня любовь, веру и жизнь.
– Я хочу перебраться на кровать, – шепчет он, – хочу видеть тебя всю…
От его слов внутри все переворачивается, а внизу живота загорается огонь. Голова немного кружится от ожидания неизбежного.
– Я тоже этого хочу, – произношу я, не узнавая свой хриплый голос.
Андрей с шумом выдыхает и кусает меня за нижнюю губу. Я тихо ахаю. Андрей не сводит с меня цепкого взгляда.
– Тебе повезло, Настена. Не уверен, что я был бы так медлителен, если бы не сломанная нога. Все произошло бы гораздо быстрее. Ты просто не представляешь, как я хочу тебя, маленькая.
Я знаю. Я читаю это по его расширенным блестящим зрачкам, глядя в которые я все глубже погружаюсь в сумасшедшую бурю страсти.
– Ммм. Я тоже.
– Тоже что? – дразнит он меня, прекрасно понимая, о чем я говорю.
– Хочу тебя.
– Ммм… Тогда поехали в спальню. Если тебя это конечно не смущает, – Андрей нервно смеется.
– Я так долго этого ждала, что меня уже ничего не остановит, – слова истины вырываются сами собой.
Взгляд Андрея тяжелеет, и я чувствую бедром его набухшую плоть. Господи, что сейчас будет?
Мы едем в его комнату и останавливаемся перед широкой кроватью. Я встаю и тяну за собой его. Не представляю, какое неудобство может приносить гипс на ноге, поэтому спрашиваю:
– Тебе не больно?
– Мне не больно. Просто ногой двигать не могу вообще, – Андрей оказывается напротив меня и хитро улыбнувшись добавляет, – поэтому ты будешь сверху.
Мои щеки загораются огнем.
– Но я же…
– Я знаю. Мы что-нибудь придумаем. Просто доверься мне.
Я молча киваю.
– А теперь расстегивай блузку.
Я от шока чуть не падаю. Неожиданно его повелительный тон рождает во мне смелость и порочность. Мне хочется стать для него самой желанной.
Второй раз Андрею просить не приходиться. Я дрожащими пальцами расстёгиваю пуговицы и распахиваю блузку.
Андрей трепетно касается меня, оставляя мурашки на голой коже. Он нежно гладит меня по груди, плечу и снимает блузку.
– Теперь остальное, – требует он.
Я безропотно завожу руки за спину и щелкаю маленькой застежкой бюстгальтера, обнажая себя. Не медлив ни секунды, я освобождаю себя от юбки и тонких капроновых колготок.
Иии… Еще одна деталь. Но мне кажется с ней Андрюша сам отлично справится. Я остаюсь в одних трусиках. Они белые, хлопковые и самые простые. Но мне нечего стыдиться. Я такая, какая есть.
Андрей снимает с себя футболку и садится на кровать.
– Ложись, солнышко.
Я послушно забираюсь на кровать, он следует за мной.
Андрей ложиться боком и поворачивает меня к себе спиной и начинает медленно покрывать мою спину дорожкой из поцелуев.
Рука его властно накрывает мою левую грудь. Я от наслаждения на миг прикрываю глаза. Хочу запомнить каждое движение и прикосновение.
Добравшись до шеи, он у самого уха надрывисто шепчет:
– Настен, я волнуюсь, как будто в первый раз.
– Я тоже, – отвечаю я.
Хотя для меня это и есть первый раз.
Он улыбается, и его рука скользит вниз к животу.
– Твоя кожа такая нежная, как шелк… – бормочет.
– Спасибо, – говорю я совершенную глупость.
Но ничего другого мне просто не приходит в голову. Все мои мысли сосредоточены на его руке, которая гладит мой живот и потихоньку стягивает с меня ненужный кусочек ткани.
– Помнишь, когда мы были на речке? В тот вечер я еле сдержался, чтобы не овладеть тобой прямо там, – Андрей наконец снимает с меня трусики и дотрагивается до влажной кожи.
Я уже готова принять его. Мне не страшно. Я не боюсь боли. Я дико горю от желания, вспыхнувшего в самом центре моей женской природы.
Он проводит пальцем прямо там… между моих бедер, буквально заставляя меня дрожать каждой клеточкой. Я чувствую, как легко скользит его ладонь. Какая я мокрая там…
– Так приятно? Сладкая…
– Очень… – вздох удовольствия слетает с моих губ.
Андрей нежно неторопливо, но настойчиво гладит меня, изучает. Его нога мягко скользит между моих ног, тем самым раскрывая меня еще больше. Я зажмуриваю глаза, начинаю дышать громко и часто. Его горячие и влажные пальцы творят со мной что-то неведанное и такое мучительно нужное.
– Твои губки такие набухшие… Не бойся хорошо? В этот раз я буду мягче… – говорит Андрей.
Я не понимаю, о каких губах он говорит. Неужели о тех самых… Жар бросается в лицо, как только я вспоминаю его властное вторжение тогда в прихожей.
Я поворачиваюсь немного к нему, и наши взгляды встречаются.
– Хорошо. Я не боюсь.
Андрей захватывает мои губы страстным поцелуем, а один из его пальцев медленно проникает внутрь меня.
Я тихо ахаю. Не от боли, но от наслаждения.
– Больно? – взволнованно спрашивает Андрей, слегка отстранившись от меня, но палец не убирая.
– Нет… Приятно.
– Моя маленькая. Как я тебя люблю, – снова целует он меня, лишая всех остатков разума.
Его палец играет со мной. Гладит, надавливает и входит в меня вновь и вновь, разжигая мой внутренний костер еще ярче.
Эмоции мои на пределе. Я чувствую его язык. Он повторяет движения пальцев. То входит, то выходит или двигается по кругу.
Все чувства смешиваются в одну большую волну эйфории. Я слышу лишь его рваное дыхание и собственные стоны. Мои руки касаются его, где только можно, забираются в его волосы, ласкают его плечи и шею.
Я представляю длину и силу его пальцев и мысленно прошу, чтобы он не останавливался.
Он продолжает движения рукой, подключая другие пальцы. Один из них надавливает на самую чувствительную точку, а другой проникает внутрь. Я понимаю, что не в силах больше сдерживать свои чувства. Наконец хриплый крик слетает с моих губ, и я, содрогнувшись всем телом, сильно сжимаю плечи Андрея.
Вот это да!!!
– Умничка. Сладкая… – мягко вынимает он свой палец. Сквозь приоткрытые глаза я вижу, что он облизывает его.
Меня кидает снова в жар, и от смущения закрываю глаза.
– Это еще не все. Сейчас может, будет немного больно, любимая, но только один раз. Я обещаю.
– Ох, я готова.
Он снова разворачивает меня спиной, сжимает ягодицы гладит спину, целует в плечо.
– Подними немного ногу. Вот так…
Андрей отстраняется и снимает с себя одежду.
Получатся у него на удивление быстро, и вот он уже вновь обнимает меня и притягивает ближе.
Я чувствую его твердую плоть. Он пристраивает его между моих ног и касается еще влажной кожи, упираясь на входе.
– Не бойся и улыбнись.
– Зачем улыбаться?
– Улыбка это лучший способ расслабиться. Сама поймешь сейчас…
Я этого не знала. Но делаю, как он сказал. Андрей больше не медлит, а уверенно, но не быстро входит в меня, стирая все границы между нашими телами. Проникает глубоко на всю длину.
– Ааа… – я вскрикиваю. Похоже на укол. Он растягивает мое лоно, а я кричу от бешеных чувств. Страсть, боль, любовь.
– Все. Уже все, Настена. Больше так больно не будет, – успокаивает меня Андрей.
В медленном ритме он наполняет меня. Его рука гладит мой живот и придерживает за талию. С каждым проникновением боль уходит, а наслаждение все больше и больше накрывает меня острой волной.
– Настен, ты как?
– Замечательно. А ты?
– Я тоже, Солнце. Как давно я этого ждал. Ты не поверишь. Я захотел тебя с первой секунды, как увидел. Тогда на поле в деревне. Ты была до безумия красивая.
Андрей нежно прерывает наш контакт и поворачивает меня лицом к себе. Я понимаю его намек.
– Ложись, – позволяю ему лечь на спину.
Я немного теряюсь, не зная, что делать дальше. Быть верху, это как вообще?
– Иди ко мне, – хриплым голосом зовет меня Андрей, взяв бережно мою руку, тянет на себя.
Я ложусь на него и целую в губы.
– Ты сможешь сесть сверху? – шепотом спрашивает он. – Тебе не больно?
Я прислушиваюсь к своим ощущениям. Боли нет. Просто внутри все горит. Как будто во мне кипит настоящий вулкан.
– Нет. Не больно. Я попробую. Только не уверена, что у меня получится. Что надо делать?
– Просто сядь на него, – с легкой улыбкой произносит он.
Я опускаю глаза и вижу, то на что он мне предлагает сесть. Но как? Ведь он такой большой!
Я закидываю ногу на Андрея и оказываюсь на нем, как наездница.
Андрей смотрит выжидающе. Изучает мои пропорции. Долго смотрит на грудь и нежно ласкает ее рукой.
– Ты божественна… Они такие твердые, – Андрей берет розовую вершинку моей левой груди двумя пальцами и нежно сжимает ее.
Я ощущаю новую вспышку желания. По венам бьёт ток. Я подаюсь вперед и выгибаю немного спину, чтобы ему было удобнее ласкать мою грудь.
– Я хочу их попробовать, – продолжает искушать меня Андрей.
Я, откинув всю трусость, забираюсь повыше и наклоняюсь к нему. Его тяжелая рука ложится мне на спину и прижимает к себе. Андрей быстро находит мой сосок и захватывает его своими губами, опалив кожу горячим дыханием.
Влажный язык исполнят танец. Ходит по кругу, гладит, извивается вокруг моей чувствительной горошинки. Я уже готова испытать удовольствие еще раз. Не замечаю, как начинаю тереться о мужское тело и извиваться в наслаждении и ритме его поцелуев.
Жесткие волоски на груди Андрея задевают мою чувствительную кожу между ног и пронзают острым вожделением.
Мой островок желаний открывает свои дверки, и в доказательство выпускает мокрую дорожку моих соков на грудь Андрея.
– Ты вся мокрая девочка моя. Какая же ты влажная…
Андрей добирается до моего домика и резко проникает туда пальцем.
Я вскрикиваю от сладкой боли.
– Тшшш… Моя девочка. Вот так! Садись на пальчик. Вот так.
Я чувствую его палец внутри и начинаю двигаться вверх вниз. Вверх вниз.
– Трахай его. Еще. Умничка… – слышу я возбужденный до предела голос Андрея.
Мы двигаемся в танце страсти и огня. Андрей продолжает ласкать мою грудь, а я насаживаюсь на его палец. Чувствую, что мир просто остановился, и нет ничего важнее и нужнее, чем эта любовь, захватившая нас в плен.
– Ты уже готова, – Андрей вынимает резко палец и дает ощутить мне силу своей эрекции. Подставляет мне горячую плоть к влажной дверке моей женской природы.
– Не бойся, опускайся.
И я опускаюсь, наполняя себя и сливаясь с Андреем в одно целое.
Я не умела делать это раньше, да и сейчас не была уверенна, что двигаюсь правильно. Но по взгляду почерневших глаз Андрея и его сбившемуся дыханию я понимаю, что ему хорошо.
Я, доверившись своему инстинкту, даю волю чувствам. Опускаюсь на него все быстрее и быстрее.
Несмотря на то, что у него здоровая лишь одна рука, владеет он ей не хуже, чем двумя. Сжимает грудь, задевая соски. Гладит живот и спину, легко хлопает по ягодицам.
В неистовом наслаждении я дышу часто и иногда, если сажусь очень резко, вскрикиваю, ощущая его очень глубоко.
– Я скоро… еще чуть -чуть девочка… Люблю тебя…
Его слова пьянят и дарят ощущение полета. Я лечу, парю…
– Я люблю тебя, Андрей, – шепотом произношу я в ответ.
Андрей смотрит очень серьезно, затем закрывает глаза и сам поднимает бедра вверх, входя в меня очень глубоко.
Я кричу и еле держусь на нем, почувствовав его дрожь в себе. Он опускает свою руку мне на бедро, и я затихаю.
– Это было лучшее со мной за всю жизнь… – тихо бормочет он, не открывая глаза.
– Со мной тоже, – я нежно целую его.
