Анна Грэм
Падение 2. Иллюзия свободы
1. Иллюзия свободы
Эйса высаживается из такси далеко за пределами курортной зоны и сразу же попадает под дождь. Утонув по щиколотку в тёплой луже, она промачивает дизайнерские шлёпанцы, грязно ругается по-испански и поднимает воротник короткой джинсовки, чтобы навязчивые капли не попали за шиворот. Она ненавидела дождь. С недавних пор он стал вызывать у неё сонливость и головную боль.
От Данэма не было вестей, и не то чтобы её это беспокоило. Воспоминания о том, что он сделал и чего не сделал, порой донимали её по ночам, вынуждая тянуть из пачки две сигареты и наливать в любую ближайшую ёмкость двойную порцию чего-нибудь крепкого. А наутро запивать всё это «Эвианом» с горстью успокоительных, укрепляющих стенки сосудов и разжижающих кровь лекарств, потому что всё-таки посетила врача – просьбы таких людей, как Данэм, чисто подсознательно обсуждению не подлежали. Несмотря на иллюзию свободы, Эйса чувствовала себя зависимой и от него, и от Человека.
«Аневризма артерии головного мозга. Вам необходимо оперативное вмешательство, мисс Ривера».
Первые недели ей везде мерещилась слежка. Она изменила причёску, забила метку картеля скорпионом (вы ведь родились в ноябре? У каждого скорпиона должен быть свой личный скорпион!) наняла охрану, купила квартиру, напичканную системами безопасности, а после поняла, что такими темпами деньги закончатся очень быстро. Средства, которые она получила от продажи машины Данэма, она давно растратила, а сумма на кредитке, которую ей дал Человек, подходила к лимиту. Ривера аппетиты умеривать не желала – в её мозгу тикала часовая бомба и не для того она прошла через всё это дерьмо, чтобы ныкаться по вонючим клоповникам и жрать китайскую лапшу – потому решилась вернуться к своему старому ремеслу. Риск попасться и риск не проснуться утром были друг другу равнозначны, Эйса не загадывала далеко вперёд.
Ривера скользнула под навес антикварного магазинчика и дважды хлопнула по звонку, вызывая хозяина. Владелец лавочки промышлял скупкой краденого и принимал заказы на «неоднозначные приобретения» от проверенных лиц. К таким приобретениям относились драгоценности, предметы искусства и информация. Оплачивалась такая работа куда выше, чем краденые часы и портмоне, однако и подводных камней в ней было не в пример больше, и времени на исполнение таких заказов уходила уйма. Эйса почти две недели корячилась в немыслимых позах, подвешенная под потолком с кляпом во рту, удовлетворяя одного бизнесмена, чтобы улучить момент и стащить из сейфа флэшку в угоду его конкуренту. Тогда Ривера тысячу раз пожалела, что ввязалась во всё это, но пятьдесят пять кусков наличными за чисто выполненный заказ немного сгладили неприятные воспоминания. Теперь же Эйса осторожничала.
Хозяин кивком головы зовёт её на склад, где хранится всякое старьё для отвода глаз – от ржавых, не имеющих никакой ценности монет до гнутых кованых стульев и неработающих патефонов времен сороковых. Эйса вываливает на стол простое обручальное кольцо, серийный «Верту» и платиновые «Джагер Лекультр».
– На них сейчас чипы ставят, – хозяин с опаской тычет пальцем в часы и криво посматривает на телефон.
– Не первый год в деле, Карл. Вынула всё. – Ривера устало плюхается на соседнее кресло, подняв с него облако серой пыли, и кладёт ноги на стол.
С каждым из этих предметов была связана своя маленькая история: кольцо было вынуто возле ювелирки из кармана какого-то простачка в дешёвых джинсах и футболке ноунейм – наверняка бедолага потратил сбережения, чтобы сделать своей девушке предложение. С «Верту» Эйса сходила на свидание, но сбежала с него прямо из туалета ресторана – хозяин телефона недвусмысленно намекал, что любит свинг-вечеринки. С «Джагерами» Эйса неплохо провела время, прикинувшись дорогой шлюхой – у мужчины были вполне традиционные предпочтения, да и восемь сотен наличными стали незначительным, но приятным дополнением к часам за тридцать пять тысяч. Но ей нужно было больше. Конечно, ложиться под толпу извращенцев она не собиралась, однако, наручники и дилдо пугали её чуть меньше, чем риск остаться без цента в кармане.
– Есть один человек. Хочет лично переговорить, – склонившись над столом, чтобы пересчитать для Риверы аванс, произносит скупщик. – Только не нравится он мне, Карменсита.
– Почему же?
– Он сказал, что от Кречмана, а его два дня назад взяли с поличным.
– Чего хочет? – Эйсу этот факт напрягает. В её деле рассчитывать на совпадения, по крайней мере, неумно, но любопытство и желание хорошо заработать медленно, но верно берут верх.
– Говорит, всё при личной встрече. Сотню вперёд, ещё столько же после.
Эйса присвистывает, скидывает ноги со стола и вся подаётся вперёд, словно перед ней помаячили красной тряпкой. У неё впереди взнос за квартиру, и новая коллекция от «Версаче» очень даже ничего, Эйсе ведь надо соответствовать, чёрт возьми – в «Макдоналдсе» парня с часами за тридцать пять штук не встретишь.
– Вот и я про то же. Он точно не из наших, не знаю его.
– Давай. Я разберусь, – Эйса машет рукой на его предупреждения и встаёт из-за стола. Рассиживаться некогда, да и незачем.
– Если что, я не при делах, ты уговор знаешь.
Если вдруг дело окажется подставой. У Карла есть все лицензии, есть мохнатая рука в полиции, краденого он больше часа в лавке не держит, но он не Господь Бог и прикрывать других не подвязывался, а в случае чего, сдаст с потрохами – Эйса знает это хорошо и потому тщательно взвешивает риски.
– Само собой, – она берёт листочек с номером телефона. Двести тысяч – цифра просто невероятная, особенно в её положении. Они бы решили многие её проблемы.
Ривера набирает номер из автомата, тормознув у «Старбакса», долго прислушивается к глубокому, приятному «Алло», прикидывая тактику разговора – отчаянный флирт или деловой, серьёзный тон. Клиента надо пощупать с первой секунды взаимодействия. Нужно держать на пределе все пять чувств, а к шестому прислушиваться особо внимательно. Это ровно, как шагать по лезвию, когда любой неудачный взмах руки может стать фатальным.
– Это Кармен, – она представляется именем, прописанном у неё в новом паспорте.
– Мы можем встретиться через час в «Маэстро Гардель»? – собеседник лихо перехватывает инициативу, не меняя мягкого, доброжелательного тона. Место неплохое, в центре, опасаться вроде бы, нечего, но какое-то мутное ощущение беспокойства не даёт ей решительно ответить «да».
– Через полчаса, – оценив время в пути, торопливо говорит Эйса, чтобы хотя бы в чём-то оставить последнее слово за собой. – Если никого не будет, ухожу. У меня мало времени.
– Не беспокойтесь, – человек на том конце провода мягко, примирительно улыбается, Эйса слышит это, но на неё такие вещи не действуют, скорее наоборот. – Столик на имя Джонатана Смита.
Ривера кладёт трубку и ловит такси. Расположившись на заднем сиденье, открывает косметичку, вынимает пудреницу, видит блистеры с таблетками и вспоминает, что пора бы принять. Она закидывает в себя горсть, не запивая – закажет потом в ресторане лёгкого вина, чтобы горечь перебить.
Складывается ощущение, что лекарства делают её какой-то заторможенной – Эйса смотрит в зеркальце на свои мутные глаза и тщательно пудрит тёмные круги, которые к середине дня проступают отчётливее. Она никак не решится на операцию – страшно представить, что после неё какое-то время не сможет даже вставать с постели, а уж если что-то пойдёт не так, то превратится в овощ. Эйса не могла позволить себе быть беспомощной ни минуты – лучше смерть, чем вечная зависимость, чем плен и мучения, пока боль не унесёт остатки разума, подарив блаженное безразличие. Эйса боялась мести картеля, боялась, что правда настигнет её в самый неподходящий момент, когда она совершенно не будет готова. Тогда она малодушно вспоминала о Данэме и о том, что только с ним, о ужас! чувствовала себя в относительной безопасности.
Она входит в ресторан и размашистым, торопливым шагом идёт за метрдотелем. Он приводит её к тихому столику на краю зала, продвигает ей стул, и на витиеватое название дорогого «Шато… », небрежно брошенное ей в пространство перед собой, отвечает «Да, мэм».
Худощавый блондин с лицом, похожим на морду гончей или борзой – Эйса бросает оценивающий взгляд на сидящего напротив. Он ей не нравится. Работать с ним она не будет, и пусть из-за упущенных двухсот тысяч сосёт под ложечкой. Гораздо больше её беспокоит вариант, при котором её хватают за руку после организованной подставы. Ривера успела наследить в Майами, да и при таком близком взаимодействии со своими жертвами всегда есть риск, что кто-то из них сложит два и два, как бы хорошо Эйса ни заметала следы.
– Я слышал, вы превосходный специалист в своём деле, – заказчик улыбается ей, пока она складывает в уме эту нехитрую головоломку. – Можете достать, что угодно.
Он ждёт, что Ривера поддержит беседу, но она упрямо молчит. Он дилетант. Слишком издалека заходит, слишком смущается её прямого, испытующего взгляда, в который она вкладывает посыл «Я знаю, кто ты такой, насквозь тебя вижу», использует при разговоре дикие киношные клише, которым в реальности нет места. Это невербальное общение между ними красноречивее слов, и Эйса начинает прикидывать варианты, как бы слинять с минимумом последствий для себя.
– Точнее украсть, – добавляет «Джонатан Смит». Фальшивая улыбка тает на нём и лицо его вмиг приобретает черты легавого. Эйса не видит перед собой ничего, кроме горящего зелёным огнём слова «Выход», проклиная за алчность себя, дождь – за некстати поднявшийся шум в ушах и таблетки за подавление её всегда острого нюха на вот такие вот дерьмовые ситуации.
– Вы меня с кем-то путаете, – Ривера встаёт из-за стола и замечает, как из-за столика впереди встаёт тяжеленная бабища и отрицательно качает головой, перекрывая ей путь своим мощным телом.
– Мисс Ривера, точнее, как у вас там, сеньорита, будьте добры, сядьте. Есть разговор.
Во рту скверно горчит от лекарств, проглоченное вино кислит, виски начинают зверски ныть, словно в них прокручивают свёрла, Эйса оглядывается назад в поисках выхода на кухню, но слышит шорох металла о столешницу – «Смит» красноречиво кладёт перед собой своего неполного тезку – «Смит энд Вессон» . Всплеск адреналина в крови не даёт соображать, кажется, сейчас вот-вот случится передоз – Эйса усилием воли заставляет себя не дёргаться, потому что оружие к нему ближе, чем к ней, а чёртова рестлерша идёт прямо сюда, держа руку под полами рубашки, там где у неё, вероятнее всего, кобура, и не сводит с неё глаз.
– Джон Беккет, Управление по борьбе с наркотиками, а это агент Лара Кинг, – представляется легавый, оглядывая её сверху вниз с нескрываемым превосходством в глазах. – Да вы сядьте, допейте своё вино.
Эйса подчиняется. Она цедит алкоголь из высокого бокала, нарочито растягивая время. Ривера смотрит на них, они смотрят на неё – сраные легавые, которые в своём сегодняшнем отчёте сделают хвастливую приписочку, что взяли информатора. Только вот Эйса не представляла, чем может им помочь и что такого важного сказать, чтобы если не выкрутиться, то хотя бы ослабить хватку. Для картеля она ничто, пшик, рядовой солдат, а насчёт всего остального – тюрьма ей светит, а не разговоры разговаривать.
– Сеньорита Ривера, я думаю, для вас не станет новостью, что вам предъявляют обвинения. Участие в организованной преступной деятельности по обороту наркотиков, кража, подделка документов, нелегальное пребывание на территории США, убийство… – Беккет сделал паузу, наверняка чтобы просканировать её реакцию и дать ей сложить в уме количество лет, которые ей дадут за такой набор. Эйса остаётся абсолютно бесстрастной, для неё это не новости. – И это ещё не самое страшное. Вместо комфортабельной тюрьмы здесь вам грозит экстрадиция на родину – это как уж суд решит, потому что вы хорошо поработали по обеим сторонам границы – а там, насколько я понимаю расклад, вы до суда просто не доживёте. Однако, вы можете многого избежать.
– Чего вы хотите? – оставив бокал, спрашивает Эйса.
– Хочу, чтобы вы отправились в Лос-Анжелес.
Слишком близко к границе. Она не поехала бы туда по своей воле никогда в жизни. Там сейчас неспокойно и риск нарваться на тех, кто знает её в лицо, слишком велик. Ей выгоднее оставаться мёртвой как можно дольше, но, похоже, ответа «нет» от неё не ждут.
– Для чего?
– Чтобы достать Человека.
Эйса на секунду замирает, забывает выдохнуть, её пальцы, скользящие по ножке бокала вверх-вниз, останавливаются на полпути. Она глядит на Беккета и понимает, что он это серьёзно. Он думает, что Ривера знает больше, чем есть на самом деле, но он чертовски ошибается.
– Я не понимаю, о ком вы.
Их единственную встречу и за встречу-то считать нельзя. Человек подарил ей всего пятнадцать минут аудиенции, прежде чем вручить новую жизнь с новым именем плюсом к полной зависимости от желаний Данэма, и это явно не то, на что агенты рассчитывают. Даже если бы она знала больше, неужели раскрыла бы рот? Американская тюрьма не спасёт её ни от Человека, ни от Франко, а программа защиты свидетелей, если о, боже! она каким-то образом попадёт в неё – полное дерьмо, которое не гарантирует абсолютно ничего. Она вдруг ощутила странную, щемящую необходимость в присутствии чёртового Оливера, который бы вытащил её за шкирку из всего этого кошмара, и плевать, что он затребует после, потому что Эйса начинает сомневаться в себе. Сейчас он кажется ей меньшим из зол – она чувствует, что выйти сухой из воды в этот раз не получится.
Агент Беккет протягивает ей распечатанный снимок.
– Маркус Холт, бывший генерал армии США, а ныне просто Человек, который обеспечивает весь наркотраффик, проходящий через мексиканскую границу. Именно он, насколько нам известно, организовал вам возможность пребывания на территории США и спасение от мести картеля Франко.
Эйса смотрит на плоское изображение, в бесцветные, полупрозрачные глаза, в которых почти нет жизни – даже бумага передаёт это отчётливо – вспоминая о том, как он смотрел на неё. Как на товар, определяя её ценность и качество. Как на вещь, которую передал в безвозмездное пользование своему верному псу, который, в свою очередь, решил поиграть в благородство. Эйса снова становилась разменной монетой, но теперь в этом акте купли-продажи появилась ещё одна сторона. Паршиво. Очень паршиво.
– Видите ли, после смерти главы картеля Обрегона произошла смена расстановки сил. Запад трясёт, как никогда, и это отличная возможность схватить его за руку и перекрыть этот поток навсегда.
Эйса лишь мельком слышала о том, что происходит на Западном побережье. Картель Обрегона разбился надвое. «Синко де Майя» и «Эсперанса», главы которых, те ещё конченые мудаки, до абсурда сводили друг с другом старые счёты, сея вокруг себя хаос и мешая работать остальным. Франко в том числе. Эта трехсторонняя война подняла уровень преступности в Неваде, Калифорнии и Аризоне до предельного уровня – об этом без устали сообщали утренние выпуски новостей.
– Навсегда ли? – усмехается Ривера. Наивность и вера в светлое будущее у этого Беккета зашкаливает, однако, пока будет спрос, будет и предложение. А спрос не иссякнет, пока живо человечество. – Рыба гниёт с головы, разберитесь сначала у себя наверху.
– Поверьте мне, когда мы возьмём Человека, мы распутаем весь этот клубок.
– Я не знаю, как найти его, – и в этом Ривера не врёт. Она откладывает в сторону фото и смотрит на Беккета в упор, ожидая его дальнейшего шага.
– Я вам подскажу, – самодовольно хмыкает он, откидываясь на спинку стула. – Оливер Данэм, – Беккет скользит взглядом от её подбородка до линии декольте. Он оценивает её привлекательность, ставя себя на место Данэма, раздумывая, а мог бы он сам, как и Данэм, захотеть эту сочную мексиканку или, может быть, даже всерьёз ей увлечься. Он прикидывает, сошёлся ли его расчёт, ведь Беккет однозначно отвечает себе «да» на все эти вопросы, а вот что бы ответил Данэм? – Интересно, как много он готов сделать для вас?
От звука этого имени у Эйсы приливает к голове кровь. Имени, которого она буквально минуту назад мысленно мусолила на языке, будто горькое лекарство. Беккет, словно вынул его у неё изо рта, словно прочёл её мысли, и Эйса не сумела сохранить лицо.
Она вспоминала о нём. Вспоминала о том, что было между ними. О том, сколько раз спасал ей жизнь и сколько раз пытался отнять.
«У меня был приказ. Мне очень жаль».
Но воспоминания – это одно, а перспектива увидеть его снова, снова вступить с ним в контакт пугает её не меньше тюрьмы или смерти, особенно при таких обстоятельствах. Она уверена, Данэм убьёт её сразу, как только узнает, что она пошла против его хозяина, и не важно добровольно или вынужденно.
– Гораздо меньше, чем вы думаете, – она прокашлялась, потому что голос осип и подвёл её.
– Убедите его приехать в ЭлЭй. И мы посмотрим, что можем сделать для вас.
– Я не смогу…
– Вас смущает факт предательства? – спрашивает Беккет, железно уверенный в том, что знает всю подоплёку их отношений, и что помимо всего прочего между ними цветёт и пахнет эмоциональная привязанность. Гораздо больше Эйсу ломает не от факта предательства, а от того, что она не сумеет его обхитрить, даже если примет условия игры. От того, что ей снова придётся увидеть его, несмотря на то, что она от отчаяния почти допустила эту мысль. – Вы хорошо знаете Данэма? – Она ни черта его не знает, но что это меняет? – Я дам вам возможность узнать.
Беккет суёт ей в руки копию личного дела с грифом «Секретно». Информация в нём оказалась гораздо плотнее и гуще, чем та, которую добыл для них Джо в ту их роковую вылазку, окончившуюся гибелью всего их звена.
– Оливер Данэм состоял в Военно-морской особой группе быстрого развёртывания, одном из элитнейших секретных подразделений ВМС США. Вы знаете, парни там порой злые, как черти – что поделать, такая работа. Оливер Данэм во время одной из зачисток вырезал целую деревню. И Человек, будучи действующим генералом, отмазал его от трибунала. Он сослался на его психическую нестабильность. Я в это не верю, а вы?
Чушь собачья. Не может хладнокровный механик быть психопатом. Мудаком может, но не психом. Эйса провела с ним рядом несколько суток и поняла, что это не так, хотя поначалу думала совсем иначе.
– С тех пор Данэму путь обратно на военную службу был заказан. Он сейчас числится начальником службы безопасности одного отеля в Вегасе, но на деле работает на преступный синдикат под руководством Холта, – подытоживает агент Беккет.
Он берёт паузу, позволяя Эйсе уложить информацию в голове. Ривера бросает взгляд на его молчаливую напарницу. Похоже, Лара Кинг здесь в качестве живой силы с бронебойными кулачищами. Вязать, проводить задержания – вот её профиль, на её простецком лице не видно зачатков интеллекта, но всё равно что-то не даёт Ривере покоя. Что-то есть у неё за душой, Эйса такие вещи определяет чётко.
– Четверо детей от восьми до пятнадцати лет. Семь женщин. Он должен сидеть в тюрьме, сеньорита Ривера, как минимум за это, – добивает свою речь Беккет и делает торжествующее лицо.
Эйса лишь кривит линию густо крашенных в бордо губ, оставаясь беспристрастной. Он думает, что удивил её. Этот вылощенный блондин с идеальными зубами никогда не жил в Синалоа. Не знал, что головорезам картеля плевать, кто перед ним – подросток, женщина или старик, что убийство – это чистая механика, равно тому, как его предполагаемая бабуля режет кур у себя на ферме. Тех, кто давно продал душу, не напугать законами морали. У них своя мораль. Тем, кто родился в стае и жил по волчьим законам, мораль не нужна. Они, словно паразиты или вирусы, хотят одного – жить и размножаться, заменяя последнее жаждой потрахаться и навариться. Это природа дикарей, не знавших цивилизации, а община Синалоа и есть то самое племя дикарей, которое её воспитало. Её всё это не трогало. Но её заинтересовало. То, что произошло на той зачистке, не было работой хладнокровного профи, Данэм, что называется, «психанул», и ей хотелось знать, почему.
– Не много ли секретной информации для одной мексиканской уголовницы? – вкрадчиво интересуется Эйса, сощуривая глаза, подаваясь грудью вперёд, не боясь откровенно демонстрировать свои прелести, чтобы сбить собеседника с толку. Этот приём всегда работает, независимо от того, в паре её жертва или в одиночестве. Однако, Беккет не теряет профессионализма, несмотря на то, что ему это льстит.
– Думаю, нет. Кому вы расскажете? Своим соседкам по камере?
– Он ничего не скажет, даже если вы запытаете его до смерти.
В этом Эйса уверена более чем. Всё, что она поняла про Оливера Данэма – это то, что всегда исполняет приказы. И то, что он верен своему хозяину. А то, в чём причина этой собачьей верности – в том, что Человек спас его от тюрьмы или в чём-то ещё, гораздо более серьёзном – это уже другой вопрос.
– Не он наша главная цель. Но если обложить Данэма со всех сторон, то он выведет нас на неё.
Эйса делает глубокий вдох. Беккет даёт ей иллюзию выбора, которого на самом деле у неё нет. В отличие от неуловимого Данэма, её обложили плотно и придавили сверху, чтобы точно не выползла.
– Я всё поняла.
Сейчас её единственным шансом остаться на свободе было сказать «да». А после она найдёт выход. Обязательно найдёт.
