Анна Найденко
Королевство Масок. Часть 2
Глава 3. Напролом к цели
Выбрав долг, истинный правитель Королевства Масок чувствовал себя предателем по отношению к любимой женщине, что носила под сердцем его дитя. С каждой прожитой минутой, вдали от нее, королю казалось, что он теряет жену, слабеет та прочная связь, установившаяся между ними за те несколько недель.
Еще недавно Фир ломал голову, как сблизиться с ней, и получил желаемое. Это сродни наркотику – ставить цели и достигать их! Каждый раз, когда он добивался своего, по жилам распространялась волна бурлящего адреналина, и хотелось горы свернуть!
В погоне за вниманием Ракулины Фир на какое-то время отодвинул правление королевством на второй план и совершил огромную ошибку – потерял власть! Ослепленный король думал о любимой, не обращая внимания на хитросплетения Ясары. Будь он более хладнокровным и внимательным, сейчас сестра по-прежнему выполняла бы его приказы, а, возможно, и вовсе уехала из столицы.
В голову правителя настырно лезли слова покойного деда. Тот порицал глупцов, поэтов и романтиков. «Власть, вот что имеет значение, мальчик мой. Власть и больше ничего! Всегда будь начеку, никому спуску не давай. Контролируй и слугу, и стражника! Каждая свежая сплетня первым делом должна коснуться твоих ушей!»
Но Фир сделал в точности наоборот – упустил из виду самое важное, и это не давало ему покоя. Он не только не контролировал своих поданных, снующих у него перед носом в замке, а еще не имел понятия, что происходило с участницами, провалившимися на Отборе. Действительно ли они возвращались в родные дома?
Его долг – любой ценой вернуть себе Королевство Масок и издать новые законы. Посещение отдаленных от столицы поселений, в том числе и Речной Радуги настолько повлияли на правителя, что он задался целью кардинально поменять застоялые условия и правила. Это всем пойдет на пользу!
Пока Фир ехал из Речной Радуги в столицу, с намерением вернуть то, что принадлежит ему по праву, он разговорился с Жидой. Несчастная, изнемогающая от боли в ноге, из-за насмешек окружающих и своей неполноценности, месяцами женщина не выходила из дома, а если и шкандыбала на крыльцо, то исключительно ранним утром, пока поселение еще спит, чтобы ее никто не видел. И не только из-за хромоты. Отчаяние разъело остатки надежды, словно моль уничтожила любимое и единственное пальто, и Жида окончательно запустила себя – исхудала так, что наружу проступили ребра, волосы большую часть времени оставались сальными, и только мать силой поднимала ее из постели и грубой хваткой волокла в ванную, чтобы привести дочь в порядок. На руках оставались синяки, но спустя какое-то время они сходили с бледной кожи. «Прокаженная Жида», вот как прозвала ее детвора и избегала играть возле ее дома, распространяя слухи за спиной, что она заразная!
Редкие минуты наедине со свежим прохладным ветром на миг вытесняли мысли о собственном недуге, вырывали из жесткого охвата скорби и печали. Но первые шаги, нарушающие утреннюю тишину, скрип двери в доме соседей и кукареканье петуха возвращали ее обратно, и Жида снова пряталась в своем кособоком доме.
Король слушал несчастную, не перебивая. Горькая жалость вместе с разъедающей душу злостью взяли над ним верх. В столице никто не стал бы насмехаться над нуждающейся, а лучшие лекари быстро решили бы ее проблему! Столица развивалась стремительно: лучшие устройства, приспособления для всего, что душе угодно, да даже магические Маски Мастера, которые отправлялись в дома монарших особ и знатных семей! Жители королевства не должны страдать! В который раз Фир гордился своим принятым решением – помогать бедным, оказывать им помощь!
Однажды правитель уснул в одной повозке с Жидой, тремя женщинами, имен которых не знал, и парочкой мальчишек. Кто-то спал прямо на полу, остальные так тесно прижимались друг к другу, что удивляло, как они умудрялись посапывать в таких условиях.
Проснулся Фиридоний со съехавшим в сторону париком, ужаснулся и мгновенно натянул его обратно, понадеявшись, что никто этого не увидел. Король тогда не подозревал, что Жида стала свидетельницей этой картины, сложила в голове пазл и обо всем догадалась. Теперь Ракулина стала ее основной целью. Вот на кого можно излить свой яд от накопившейся за столько лет жизненной несправедливости.
Первое время Фиридоний жил у Жакора, гвардейца в отставке. В свои семьдесят с лишним, мужчина выглядел бодрее юноши, обладал сноровкой и до сих пор мог добыть нужные сведения.
Так правитель узнал о том, что происходило на нижних этажах замка. «Как я мог этого не замечать?! Как допустил это в своем королевстве?!» От услышанного волосы на голове встали дыбом. Несколько часов Фир не мог взять в руки стакан. Все тело дрожало, дыхание перехватило.
Единственное, что успокаивало – в замке больше не осталось бедняков, а значит, в ближайшее время никто не пострадает, так что есть время остановить кошмар, происходящий у него перед самым носом. Но спустя три дня Жакор принес ему весть, после которой правителю пришлось пить успокоительную настойку – прошлой ночью прислуга встретила бедняков из отдаленных поселений и через черный ход проводила куда-то.
«Надо что-то придумать! Надо помешать этому кошмару!»
Через неделю, с помощью связей Жакора, Фир наконец тайком проник в замок, поселился в пустующей комнате, куда проверенные люди, включая гвардейца Нора, который помог им с Ракулиной сбежать, приносили ему еду, чистое постельное белье и одежду, и докладывали о каждом шаге правителей-самозванцев.
Жакор тем временем исполнял приказ короля, несмотря на то, что официально не прислуживал ему. Старый гвардеец страшился смены власти и не знал, чего ожидать от новых правителей, а потому подключил своих близких, друзей, знакомых, и каждый разносил по столице, крупным городам и мелким поселениям правду – весть о том, как сестра короля нечестным способом захватила власть, что она творила последние годы с бедными людьми за спиной брата. Жители королевства должны об этом знать и свергнуть бессердечную правительницу!
Глава 4. Разоблачение
С последней встречи с Дароном прошло пять дней, а с отъезда Фира – две недели. Все это время Ракулина пыталась отвлечься от мрачных мыслей и внушала себе, что как-то справится со всем! В любом случае, как-никак, она правительница Королевства Масок, пусть это уже осталось в прошлом. Однако пока ты дышишь, ты все еще что-то можешь исправить. По правде говоря, Ракулине ничего и исправлять не хотелось. В маленьком поселении Речная Радуга она чувствовала себя своей, серые будни наполнились смыслом и радостью.
Громкая новость о смене власти набатом отдавалась в ушах, воровала из головы все дельные мысли, вытянула из тела необходимые жизненные силы и норовила уничтожить ее в одну секунду. Все шло к тому, что в ближайшее время трон займет Ясара, но в глубине души Ракулина надеялась, что высшие силы помешают преступнице осуществить свой коварный план.
Больше всего насторожила весть о короле. Как Дарон может править королевством, когда она видела его всего несколько дней назад? Что на самом деле происходит в замке? Кто выдает себя за бывшего капитана королевской гвардии?
Тяжелые мысли, как набухшие серые тучи перед дождем, напрочь испортили радужное настроение, с которым она проснулась. Ракулина напортачила с булками, дольше обычного передержала их в печи, и получила нагоняй от Милины, хозяйки заведения «Лучшая выпечка у Милины». Пришлось переделывать всю партию и извиняться перед заказчиками.
Вымешивать и готовить сдобу с каждым днем становилось все труднее. Живот еще не рос, но тошнота никак не разнимала своих цепких пальцев, беспощадно выматывая силы. Солнечные будни омрачало еще и легкое головокружение, внезапно свалившееся в течение дня, как снег на голову. Но только благодаря работе получалось отвлечься от гнетущих мыслей, что Фир предал ее, оставил одну, хоть и звал с собой! Предал и Дарон. Ракулина застонала, присела на пол, облокотившись о стол с рассыпанной на ней мукой, раскатанным тестом и деревянной скалкой.
В любом случае, отныне то, что творится в королевском замке – больше не ее дело, так решила Ракулина. Отец, конечно, уже придушил бы своенравную дочь за подобное решение, но с этим ничего не поделаешь! После свадьбы родитель не навещал ее, не слал писем, не справлялся о ее делах и самочувствии, будто избавился от непосильной ноши и радовался, что, наконец, может жить так, как ему заблагорассудится.
Зато теперь жизнь предоставила Ракулине драгоценный подарок – выбор. Осталось лишь определиться с дорогой! Пока что времяпровождение в Речной Радуге вполне устраивало бывшую правительницу Королевства Масок, кроме, разумеется, того факта, что она лишилась поддержки Фира. Первые дни после его отъезда бывшая королева успокаивала себя тем, что муж обязательно вернется за ней, не может же он вот так бросить женщину, что носит под сердцем его ребенка?! Но потом с каждым днем надежда корчилась в муках, усыхала и рассыпалась в прах. Наконец до нее дошло, что она осталась одна. «Ну и пусть! В Речной Радуге у меня есть все, что нужно, а там время покажет…»
До ушей донеслись детские крики, визги и звук подъезжающих конных повозок. Поднявшись на ноги, через окно кухни Ракулина разглядела вернувшихся из столицы жителей поселения и жадным взглядом провожала каждого, кто выходил из экипажа.
Надежда засияла радугой. На миг истинная королева понадеялась, что Фир одумался, и вернулся к ней, но, сколько бы ни ждала его, дверь в заведение Милины так и не открылась. Паника вперемешку с разочарованием оставили горький привкус на кончике языка. Тесто прилипло к рукам, а она этого даже не заметила. Свободного кроя платье цвета дубовой коры испачкалось в муке и корице.
Оставалось смириться с тем, что Фир остался в столице. Долг превыше чувств! На глаза набежали слезы, и Ракулина мгновенно вытерла их, чтобы влага не проникла под маску. Душевная, мучительная боль разрасталась по внутренностям, завладевала телом, душила, угнетала, пока изо рта не вырвались крики, и тело не сотряслось от рыданий.
На спину легла массивная мозолистая теплая ладонь. Хозяйка заведения вошла в кухню и не смогла остаться в стороне от увиденной картины – сгорбившаяся, сидящая на полу, всхлипывающая, несчастная одинокая беременная женщина с растрепанными волосами.
– Знаешь, мы с тобой не говорили об этом, но я готова тебя выслушать, – мягким успокаивающим тоном произнесла Милина. По седым волосам, собранным в пучок на вид ей дашь за шестьдесят пять, но по прямой спине и осанке, по лучезарному взгляду и какому-то детскому любопытству – не больше тридцати. Жила женщина на втором этаже этого дома.
– С…спасибо, – сказала Ракулина, приподняла маску и вытерла мокрый нос и заплаканное лицо.
– Хочешь чаю?
Ракулина кивнула, и уже через десять минут на столе дымились две кружки с ароматным фруктовым напитком, где плавали кусочки земляники и малины. На пиале блестело варенье из чайной розы.
Помимо заведения, куда захаживали практически все жители Речной Радуги, Милина души не чаяла в консервации. Чайную розу трудолюбивая хозяйка выращивала сама, а еще ухаживала за своим цветущим садом во внутреннем дворике дома. Потом закрывала банки и в любое время года подавала к чаю посетителям заведения грушевое, сливовое, облепиховое, клюквенное, яблочное, абрикосовое варенье. Добавку просили все, и обычно по несколько раз.
Ракулина зачерпнула ложкой угощение, попробовала – и зажмурилась от удовольствия. Нежная, невероятно приятная по вкусу сладость склеивала осколки разбитого сердца, возвращала в детство, когда няня, по приказу матери приносила во дворец пирожные из новой лавки. Вкус чем-то напоминал это невероятное лакомство, хотя, сказать по правде, Ракулина не ела ничего вкуснее этого конфитюра. Смакуя угощение, молодая женщина погрузилась в приятные воспоминания, в которых болезнь еще не отправила родительницу на тот свет.
– Нравится? – спросила довольная Милина, наслаждающаяся зверским аппетитом своей подопечной.
Ракулина лишь промычала что-то нечленораздельное и уже доедала вторую пиалу с вареньем.
– Погоди, сейчас еще принесу! – сказала хозяйка заведения, уже поднимающаяся со стола, как мгновенно подскочила от резко отлетевшей в сторону двери и приложила руку к сердцу от страшного испуга.
– Вот ты где, самозванка! – выплюнул бородатый мужчина по имени Хавр. Он вез в столицу один из конных экипажей с «речными радужниками», как здесь сами себя называли жители поселения, чтобы там нуждающимся оказали медицинскую или какую-нибудь другую помощь.
Ракулина поперхнулась чаем. Милина хотела заступиться за свою помощницу, но Хавр, смахивающий на медведя с растрепанными до подбородка немытыми волосами, уже направлялся к ней с налитыми кровью глазами, в которых полыхал гнев.
– Ничего не хочешь мне рассказать, Ваше Величество?! – последние слова мужчина выплюнул. Ракулина побледнела и обрадовалась, что маска скрывает цвет ее лица. – Сама снимешь парик или мне тебе помочь?
– О чем это он, Лина? – спросила ошеломленная Милина.
Ракулина сидела за деревянным столом ни жива ни мертва. Хотела солгать, что это неправда, но ее с детства учили говорить правду, да и от нее, правды этой, никуда не скрыться. Особенно сейчас, когда бугай, смахивающий на дровосека, готов задушить ее голыми руками. Хитрость, манипуляции – это уже другое…
В этом забытом богом поселении Ракулина надеялась, что никто не раскусит ее происхождения. Но, нет, раскусили, и довольно быстро! Среди простых работяг истинная королева не пыталась выжить, как в стенах замка, здесь она спокойно занималась привычными делами, уже превратившимися в рутину.
На улице послышались разъяренные крики женщин и мужчин: «Где эта тварь прячется?!», «Дайте-ка я посмотрю в глаза этой змеюке подколодной!», «Все волосы этой падали повыдираю!»
Ракулина встала на ноги и отошла к окну, будто там она в безопасности.
– По твою душу, отродье лживое, – ухмыльнулся довольный Хавр и смачно сплюнул на пол.
– Лина, ради всех святых, ответь мне, что происходит?! – не унималась перепуганная до полусмерти Милина. Покосилась назад, в страхе, что озлобленные поселенцы разнесут дом.
Обозленные уже приближались. Милина хотела закрыть дверь на засов, но Хавр перегородил ей дорогу и покачал головой.
– Отойди в сторону! – хозяйка рыкнула на бугая и сжала кулаки. На грубияна слова сухонькой, по сравнению с ним, женщины, никак не подействовали. Он стоял истуканом, сложив руки на груди. – Вон из моей кухни! – гаркнула Милина, но Хавр лишь ухмыльнулся.
Кухня наполнилась разгневанными людьми. Женщины, те, что вернулись из столицы, буравили Ракулину свирепыми взглядами, мужчины держали в руках вилы.
– Господи, да что происходит?! – не успокаивалась Милина. – Рид, зачем ты притащился сюда с вилами? Каир, тебя это тоже касается! Что вы удумали на моей кухне, придя сюда вот с этим? – прошипела она на них.
– А вот что, – заговорила Жида. Теперь она практически не хромала и даже голос прорезался. – Ты пригрела у себя на груди змею подколодную. Эта дрянь никакая не беднячка, как мы, а гнусная, мерзкая, подлая, жестокая правительница Королевством Масок! Да-да, ты только погляди в эти бесстыжие глазища!
Остальные смотрели на Ракулину так, словно ждали команду Милины, чтобы в одну секунду разорвать лгунью в клочья.
Сначала хозяйка заведения растерялась, но быстро взяла себя руки.
– Вон из моей кухни! – спокойно произнесла она. – У меня двадцать заказов. И, между прочим, часть из них идет на благотворительность.
Милина обвела каждого сердитым взглядом.
– Ваши дети разве не ждут на завтрак свежую выпечку? – гаркнула она на обнаглевших женщин. – Разбираться будем на общем суде! Что решит совет, то и будет, а пока немедленно расходитесь по домам!
Женщины опустили глаза в пол, устыдившись того, что из-за своих необдуманных действий их дети позже получат на завтрак желанную и вкусную сдобу, а может и вовсе не получат после этого инцидента.
Никто не думал уходить, до тех пор, пока в кухню не зашел еще один непрошеный гость. Минор, на вид одного возраста с Милиной, жил через дом. Несколько месяцев подряд он оказывал женщине знаки внимания, стал постоянным посетителем ее заведения, смотрел томным, влюбленным взглядом, и обладал настолько крупными габаритами, что даже местные мужланы считали, что с таким лучше не связываться.
– Вы в столице лишились слуха, что ли? – как ни в чем не бывало, спросил Минор. – Даже с улицы слышно, что сказала Милина. Чего вы встали как истуканы? Для посетителей вход со стороны кафе, а не кухни!
Осознав, что слова Минора не возымели на взмыленных наглецов никакого эффекта, Милина прошипела:
– Вы не у себя дома! Немедленно покиньте мою кухню!
Сперва никто не шелохнулся, но потом люди неохотно потянулись к выходу. Хавр задержался у двери:
– На первый раз тебе повезло, Ваше Величество, – издевательски протянул он последние слова, обращенные к Ракулине, – но второй раз за тебя некому будет заступиться, я уж об этом позабочусь! Тебе здесь не место, и лучше убирайся отсюда подобру-поздорову, пока кому-то не взбрело голову отрубить твою безмозглую башку!
От слов мужчины Ракулину передернуло. Она смотрела на дверь, не мигая, и не понимала, что теперь делать. Прав был Фир. Как только ее раскусят, она огребет по полной!
– Так, ану-ка присядь, – обратилась Милина к Ракулине ласковым тоном, бережно обнимая свою помощницу, чтобы та не свалилась в обморок.
Минор запер дверь, чтобы никто больше не посмел явиться сюда без приглашения, а Милина налила Ракулине вторую кружку чая, после чего угостила еще и гостя. Минор просиял от такого гостеприимства. Защитнику достался фруктовый чай с кусочками ананаса, клюквы, яблок, листьев смородины и вишни. Грушевый конфитюр он уплел в два счета, мыча от удовольствия. Обе женщины с удивлением таращились на то, с каким аппетитом мужчина поглощает вчерашнюю плетенку с изюмом и курагой.
– Вы что же, не прогоните меня после всего услышанного? – промямлила морально раздавленная Ракулина.
– А за что мне тебя выгонять, Лина? Лично мне ты ничего плохого не сделала! Со своей работой справляешься не то, чтобы хорошо, но и неплохо. Стараешься, а это самое главное! Люди всякие бывают, голубка. Мне еще моя бабка говорила, что одних хлебом не корми, как дай кого-нибудь обвинить в своих проблемах. Любой виноват в их сложившемся положении, но только не они сами! И только единицы берут ответственность за свою жизнь. Вот таким и живется проще. Я вижу людей насквозь и точно знаю, что, несмотря на свои грехи, у тебя есть сердце. В любом случае, что бы ты не натворила, за это ты расплачиваешься сейчас. Твой любимый бросил тебя, одну, беременную. В этот период женщине, как никогда, нужна помощь и поддержка, а он оставил тебя. Куда же это годится?! Ты лишилась не только власти, а и всего. Но, хочу, чтобы ты знала, что я отношусь к тебе с теплотой. Кем бы ты ни была, а ты такой же человек, как я, или Минор. Твое положение в обществе меня не касается.
– Правда? – опешила Ракулина от речи Милины.
– Правда, Лина. Повторяю, мне ты ничем не навредила. Наоборот, усердно трудишься над выпечкой, что похвально. А вон даже местные выдерживали на кухне не больше трех дней. У них то в спине там что-то защемило, то ноги вдруг слабые стали. В общем, всяких отговорок я наслушалась за последние двадцать лет. Так что, несмотря на то, что ты не привыкла к физическому труду, со своей работой справлялась довольно хорошо. И я бы с удовольствием оставила тебя здесь. Только вот местные со мной не согласятся. Они камня на камне не оставят, но придумают способ тебя наказать. И лучше тебе незаметно сбежать из поселения, пока они не воплотили свой план в жизнь.
– Я помогу сбежать, – вмешался в разговор Минор. Он был готов сделать все, что необходимо, лишь бы угодить любимой женщине, которая делала вид, что не замечает его знаков внимания. – Собери все необходимое, и выдвигаемся. Милина, – обратился он к предмету своего обожания, – или она тебе сегодня еще нужна?
– Та куда уж теперь?! Ты посмотри, на ней лица нет. Я сама доделаю работу, а вы идите к Улану и соберите вещи. Чем скорее сбежите, тем лучше! – и обратилась к Ракулине: – Ребеночка береги! Он ни в чем не виноват!
Ракулина крепко обняла женщину на прощание, не в силах сдержать набежавшие на глаза слезы. Милина зажмурилась. Хозяйка процветающего заведения за столь короткий отрезок времени успела прикипеть душой к своей помощнице. Милина слишком быстро и крепко-накрепко привязывалась к людям, и это разрывало ее сердце в клочья.
– Ну все, идите уже.
– Незаметно выведу ее из Речной Радуги, а потом приду к тебе и расскажу обо всем, – бросил на ходу Милине Минор, легонько подталкивая Ракулину к выходу.
Хозяйка кивнула и отвернулась, чтобы не передумать и не спрятать свою помощницу в кухонном шкафу или где-нибудь еще.
***
Первое, что бросилось в глаза, когда Минор с Ракулиной подошли к пристройке Улана – стены, расписанные ядовитой краской. Как только не обзывали недавно прибывшую гостью: и адовым отродьем, и овцой, и тупоголовой сукой. А от угроз и обещания отсечь башку от тела, поджечь заживо и утопить в реке, у Ракулины мороз прошел по коже.
Улан с поджатыми губами пытался оттереть тряпкой это безобразие, и заметив пару, недовольно на них зыркнул.
– Прости, – прошептала Ракулина, что не свойственно ей. В замке королева редко извинялась, даже когда понимала, что не права. Обычно это служанки старались ей угодить, но маска считывала фальшь. Ох, как же она сейчас жалела, что оставила в замке столь важную для себя вещь.
– Я сразу понял, что Вы с мужем не простые смертные, как все мы здесь. Нор не прислал бы ко мне кого попало. Жаль, что ты не отправилась со своим ненаглядным в столицу. Проблемы теперь одни! – и от досады смачно сплюнул в сторону.
– Мне жаль. Я не хотела, чтобы все так получилось, – прошептала Ракулина с горьким привкусом вины на гортани, и удивилась, что она это говорит. Надо же, как последние события ее изменили!
– Жаль, не жаль, а оттирать всю эту красоту придется мне. Хорошо, что еще жена не видит! Ее бы удар хватил!
– Вряд ли получится оттереть краску тряпкой. Здесь покраска нужна, – подключился к разговору Минор.
– Та знаю я, – устало ответил Улан. – Но когда время-то найти на эту покраску?
– Я могу помочь, если хочешь. Сперва отведу девушку в безопасное место, отчитаюсь перед Милиной и подключусь к работе. Один, думаю, за час-полтора справлюсь, а вдвоем и того быстрее.
Сперва Улан хотел отказаться от помощи, но потом оглядел творение на стенах, протяжно вздохнул и кивнул.
– Помощь мне бы не помешала. Ладно, я пока сбегаю в лавку за краской, а вы пока соберите вещи.
Улан повернулся к ним спиной и уже быстрым шагом направился за покупкой в сторону базара. Ракулина вошла в дом, где ночевала несколько недель и прижала ладони к груди. Внутри все перевернуто вверх дном, будто по помещению пронесся ураган. Благо, что хоть мебель не сломали!
Пока бывшая правительница Королевства Масок запихивала в холщовый мешок два запасных платья, книгу, подаренную девочкой десяти лет и шерстяной шарф, Минор возвращал мебель в нужное положение: переворачивал, отодвигал к стене. Осторожно, чтобы не пораниться, мужчина выбрасывал в мусорный мешок осколки банок из-под консервации, сморщенные помидоры и огурцы. Нашел в углу швабру, опустил тряпку в таз с водой и прошелся по полу.
Ракулина дважды его поблагодарила, но мужчина лишь отмахнулся.
– Пустяки, мне все равно нечем дома заняться, а тут хоть кому-то помогу. И кстати, хотел тебя поблагодарить.
– За что? – удивилась она.
– Милина рассказала мне, как ты на базаре покупала для детворы конфеты, а потом раздавала им. Очень великодушно с твоей стороны. Ты могла бы потратить свою зарплату на что угодно, но сделала приятное другим. И, к сожалению, родители этих самых детей ополчились на тебя только из-за того, что узнали, кем ты являешься на самом деле.
Ракулина прикусила губу, чтобы из глаз не брызнули слезы. «Это беременность на меня так действует», – решила она. Милина платила ей каждую неделю. Сумма постоянно отличалась. Все зависело от того, сколько клиентов они накормили сдобой. Истинная королева попыталась переключиться на другую тему, от этой становилось тошно.
– А чем ты занимаешься, Минор?
– Владею домами. Строю, ремонтирую, сдаю в аренду. Проработал больше сорока лет, накопил достаточно лир, чтобы на старости лет спокойно дожить в тепле и достатке. Недавно лавку открыл с лечебными мазями, но так как одному мне скучно сидеть там с утра до ночи, нашел помощника, а сам в это время занимаюсь тем, что хочу.
– И ты не боишься, что он тебя обманет?
– Кто, помощник-то? – усмехнулся Минор. – Тоже скажешь! Людям доверять надо, Лина. Не все жестокие, злые и подлые. Есть добрые и хорошие. Ну, а раз тебе попался человек из второй категории, то ты сам виноват, что вовремя не разглядел гаденыша. Я за свои годы, как и Милина, повидал разных людей и уже научился различать их.
– Сколько же тебе лет?
– В этом году стукнет шестьдесят четыре.
– Правда, что ли? По тебе и не скажешь, – выпалила Ракулина.
– Как и по Милине, – улыбнулся он. – Мы с ней ровесники. И у нее, как у меня, нет ни второй половины, ни детей, ни внуков.
– Ты все это ради нее делаешь, я угадала? – спросила Ракулина, когда уже собрала сумку и проверила под кроватью, что ничего не забыла. Напоследок положила под подушку пять лир за гостеприимство для Улана и его жены. Минор закончил с уборкой и сел рядом с ней на кровать.
– И ради нее, в том числе. Если Милина считает, что ты хороший человек и тебе нужна помощь, то я готов помочь. Друг моего друга – мой друг, – тепло улыбнулся мужчина.
– Ты любишь ее?
Минор протяжно вздохнул и уверенно кивнул.
– Только вот не знаю я, что еще делать. Она не подпускает к себе, боится привязываться.
– Мне показалось, что ты ей небезразличен.
– Как ты это поняла? – оживился мужчина. По сияющим от радости глазам Ракулине даже показалось, что Минор помолодел на десяток лет.
– Ну, она тебя сегодня не прогнала, угостила чаем и плетенкой.
Минор тихонько рассмеялся.
– Твоя правда. Она вообще редко кого подпускает к своей кухне, помимо своих помощников. Но я все равно не считаю, что она что-то ко мне чувствует.
– Не все открыто демонстрируют свои чувства. Мне показалось, что Милина с интересом на тебя поглядывала. Так что, не думаю, что все потеряно.
– Надеюсь, – задумчиво протянул мужчина. – Ну ладно, что-то мы с тобой засиделись. Идем, пока еще не поздно. Успеть бы вывести тебя отсюда, чтобы ты не пострадала.
Стоило Минору и Ракулине выйти на улицу, как их встретила та же шайка, что еще недавно, как гром среди ясного неба, заявилась в кухню Милины.
Женщины держали в руках яйца, гнилые и перезревшие помидоры, картофельные очистки и рыбьи потроха. Мужчины, кажется, не расставались с вилами, и, как и прежде, смотрели настолько злобно, будто поставили цель испепелить истинную королеву одним взглядом. Дело дрянь!
Ракулина застонала и сжала кулаки. Ну что ж, нужно бороться до последнего. Нельзя сдаваться, даже если боги предпочли сделать из тебя фарш. Без орудия она мало что сделает против этих головорезов, иначе их никак не назовешь по этим колючим взглядам и боевому настрою. Хавр оказался тут как тут. «А куда же без него», – подумала Ракулина и печально вздохнула. Мужчина стоял с пустыми руками, но тот, судя по его габаритам, любого голыми руками разорвет. Хотя, это, конечно же, преувеличение!
– Если вы пришли на чай, то нам нечего вам предложить, – насмешливо произнес Минор. – Кто-то уничтожил запасы Улана. – Он красноречиво осмотрел каждого желающего навредить Ракулине. Со стороны Минор держался уверенно, но в действительности внутри с каждой секундой гасла надежда. Что старик и беременная девушка сделают против пятнадцати человек, настолько яростно настроенных, что и мокрого места от них не оставят?!
Высокая темноволосая женщина швырнула в Ракулину гнилой помидор, а бывшая правительница чудом успела увернуться. На платье осталось большое пятно и мерзкий запах, от которого Лину тут же вывернуло прямо в цветочный горшок возле порога пристройки.
Женщина постарше зарядила в нее картофельными очистками. Сверху прилетели рыбьи потроха. Все это время бедную женщину так рвало, что толпа брезгливо смотрела на нее и морщила нос. Хавр выкрикнул: «Какая же ты мерзкая гадина! Вот насколько сильно испугалась нас. Гляди, еще обделаешься!» Толпа разразилась диким хохотом. Рыдать в эту минуту хотелось лишь самой Ракулине, попавшей под раздачу, и Минору, который чувствовал себя беспомощным.
– Хватит! – выкрикнул Минор. – Дайте нам спокойно уйти! Вы уже и так до полусмерти напугали беременную женщину. Как можно быть настолько бессердечными?! – он пытался достучаться до глупых людей, но все без толку.
– Так эта дрянь еще и плодится? Нет, ну, это ни в какие ворота не лезет! А ну-ка дай мне сюда вилы! – сказала Жида и выхватила у местного кузнеца сельскохозяйственный инструмент.
– Жида, а я погляжу, тебе стало лучше. Не хромаешь, пышешь здоровьем, даже расхрабрилась. Раньше вон дома сидела и боялась нос высунуть на улицу! – спокойно сказал Минор.
– Не твое дело! Лучше отойди в сторону, чтобы и тебе не досталось!
– А ничего, что тебя подлечили по ее приказу? Ты об этом не подумала? Вы все уехали в столицу для медицинской помощи. А кто вам ее оказал? Кто приказал помогать нам, а, Жида? После смены власти, кто знает, останется ли этот приказ или нет. Эта женщина, – не унимался Минор, – уже не правит Королевством Масок. Она такая же, как и мы. Хоть кто-то из вас знает, каково это: с рождения нести на себе тяжелое бремя правления?! Сталкиваться с сопротивлением людей? Брать на себя столь огромную ответственность?
– Ой, а то ты знаешь, – промямлила цветочница Либа, но опустила вниз руку с сырым яйцом. Ее примеру последовали и остальные женщины. Их спесь и уверенность как рукой сняло.
– Нет, не знаю. Поэтому и не смею судить, – голос Минора с каждой минутой звучал увереннее. – Здесь в поселении эта женщина помогала всем нам: Улану, Милине, вашим детям, между прочим, а вы казнить ее решили. Мне стыдно за вас! – он посмотрел на тех, с кем бок о бок жил столько лет и встретился взглядом с той, которую любил.
Милина присоединилась к толпе во время его пламенной речи. Она смотрела на Минора с такой теплотой, что у мужчины перехватило дух. Затем хозяйка процветающего заведения протиснулась через толпу, расталкивая жестоких людей локтями, подошла к крыльцу, прошептала на ухо: «Отличная речь!» и протянула Ракулине бумажный пакет.
