Анна Ольховская
Лабиринт искажений
Глава 6
– Как там твой верный пес? – Дора лениво прищурилась, рассматривая сквозь прозрачные стенки бокала хоть и зимнее, но все равно яркое солнце.
Впрочем, февраль на Кипре мог только условно считаться зимним, просто потому что так положено в северном полушарии. Февраль – это же конец зимы, серость, сырость, иногда морозно, иногда очень снежно.
Но не на Кипре. Здесь, небрежно оттолкнув зиму в сторону, ее место заняла весна. Зацвели лимонные деревья, одуряюще пах жасмин, и даже все еще довольно частые дожди и сильные ветра не портили общей картины просыпающейся природы. Склоны гор стыдливо натягивали на себя обрывки снега, пытаясь спрятать наготу, но это они зря – голыми они стать не успевали, все прорехи моментально зарастали белыми и голубыми подснежниками.
Дору Ифанидис вся эта красота никогда не впечатляла, ни детстве, ни в ранней юности, ни тем более сейчас. Хотя в двадцать три года еще можно было позволить себе быть романтичной барышней и в глубине души верить в сказку о прекрасном принце.
Можно было.
Обычной девушке, выросшей в обычной семье. Но не дочери Николаса «Каймана» Ифанидиса, одного из самых жестких, хитрых и беспощадных боссов криминального мира Кипра, сколотившего состояние на подпольных борделях, торговле наркотиками и оружием. И в то же время – уважаемого бизнесмена, владельца сети отелей.
Оба бизнеса Ифанидиса – и легальный, и криминальный – прекрасно дополняли друг друга, ведь в отелях некоторые гости не прочь развлечься с проституткой, да и наркотики не помешают.
С годами Ифанидису стало все труднее управляться одному. Стало бы.
Не будь у него такой же умной, жесткой, хитрой, артистичной и беспощадной помощницы – любимой дочери, и внешностью, и характером уродившейся в отца. Даже если бы ее мать, умершая в родах, осталась в живых, вырастить из кайманчика зайку не удалось бы.
Дора и романтика? Охи, вздохи, розовые сопли? Не смешите. Чего-то хочешь? Получи свое любой ценой.
Десять лет назад школьница Дора объявила своим одноклассницам, что ее мужем станет Димитрис Кралидис, самый популярный красавчик их элитной школы, на пять лет старше. С какого перепугу ему жениться на Доре? Потому что она так решила.
Само собой, страшилку Дору подняли на смех – девочка, мягко говоря, не блистала красотой. Спорить она ни с кем не стала, просто через десять лет пригласила всех, кто смеялся над ней, на свою свадьбу с Димитрисом Кралидисом, самым завидным женихом Кипра, сыном владельца крупной шипинговой компании.
Как им с отцом удалось этого добиться, никого не касалось. Все должны были убедиться – желания Доры Ифанидис исполняются всегда!
Она предвкушала свой триумф, готовилась насладиться им, выпить до последней капли, но…
Чуть не захлебнулась в океане унижения и завуалированных издевок после того, как этот мерзавец отказался жениться на ней прямо на свадьбе. Просто развернулся и ушел, в разгар церемонии!
И неважно, что именно стало причиной такого поступка. Важен сам факт: Димитрис Кралидис унизил и оскорбил Дору Ифанидис. И Димитрис Кралидис поплатится за это.
В первые дни после несостоявшейся свадьбы единственным желанием Доры было увидеть, как убивают эту сволочь. Как льется его кровь и тускнеют отвратительно красивые и яркие глаза. Но отец остановил ее, убедил, что это слишком рискованно (потому что очевидно) для них и слишком просто для Кралидиса.
Ну что это за месть – просто убить? Человек умрет, и все для него закончится. Ни страданий, ни унижений, да и о возмещении материальных убытков придется забыть.
Каких убытков? А упущенная выгода? Ведь не просто свадьба красавца и чудовища намечалась, а слияние двух бизнесов: отели Ифанидисов плюс корабли Кралидисов – и вот вам собственные круизные туры.
Это легально, то, о чем договорились уважаемые бизнесмены Николас Ифанидис и Костас Кралидис.
А нелегально, о чем Кралидисам знать не полагалось, на их кораблях собирались перевозить оружие, наркотики и живой товар – похищенных в Восточной Европе девушек.
Так что убийство Димитриса Кралидиса было и экономически, и морально не выгодно. Наглый красавчик должен был в полной мере испытать то, через что по его вине прошла Дора: рухнувшие надежды, обман, предательство, унижение, глумление в СМИ. Его душа должна быть растоптана, а сам он – опозорен на всю жизнь.
Вот это – справедливое наказание.
Ну и возмещение упущенной выгоды, само собой.
Дора лично придумала, как этого добиться, а отец помог в реализации плана.
И Димитрис попался. Как осел за морковкой, послушно побежал за подсадной уткой прямо в расставленные силки. И трепыхается сейчас в них вместе с уточкой, счастлив, идиот, не зная, что обречен.
Впрочем, и уточка понятия не имеет о своей роли, эта дура искренне верит, что «сестренка»» Дора и «дядюшка» Николас по доброте душевной выкупили ее на аукционе и помогли легализоваться на Кипре под именем Ники Панайотис.
Радуется, счастлива, благодарна, замуж собралась…
И на пару с женишком все больше запутывается в силках, идеально претворяя в жизнь задуманное Ифанидисами.
Кстати, Вселенная, похоже, на стороне Ифанидисов, а может, им сам черт ворожит, но в любом случае все неожиданные косяки в итоге идут на пользу.
Вот как это покушение на Агеластоса, к примеру. Да, неизвестного наглеца надо будет обязательно найти и наказать так, чтобы другим было даже подумать страшно о попытке хозяйничать на территории Ифанидисов. Ну захотелось тебе взорвать Агеластоса – сделай это в любом другом месте, зачем же нарываться?
Самого главного отцовского секьюрити Доре жалко не было. Она в принципе не знала, что такое жалость. Агеластоса еще и недолюбливала к тому же, он казался ей слишком независимым, плюс его дурацкий «кодекс чести».
Начальника службы безопасности не имело смысла привлекать к сделкам с оружием, наркотиками и живым товаром, в откровенном криминале принимать участие он отказывался. Знал, разумеется, чем занимается его босс, но считал своей главной обязанностью исключительно охрану Ифанидиса и его дочери.
Впрочем, для грязных дел у Каймана бойцов хватало, а вот доверять он мог только одному человеку из своего окружения – Алексу Агеластосу.
За глаза главного секьюрити называли псом Ифанидиса. Но это была не совсем правильная кличка, убивать за босса Алекс не стал бы. А вот защитить его ценой собственной жизни – мог. Отличный профессионал и тренированный боец, сильный, умный и хладнокровный.
В общем, если бы не его кретинский кодекс чести, цены бы Агеластосу не было!
И вот это покушение как раз и сделало вероятной бесценность главного секьюрити – ему отшибло память. Причем не всю, а последние двадцать лет, когда и формировались его принципы. Ну разве не подарок судьбы?
Теперь это не сформированная личность, а снова заготовка личности. Эдакий чурбачок, из которого можно выстругать все, что захочется. Превратив его, к примеру, в настоящего бойцового пса, чтобы рвал глотку всем, на кого они, Ифанидисы, укажут пальцем и скажут: «Фас!».
– Дора, – недовольно поморщился Ифанидис, – я не раз уже просил его так не называть.
– Ну извини, – усмехнулась Дора. – Я просто как раз сейчас думала о том, что благодаря амнезии можно будет превратить умную овчарку в беспощадного ротвейлера.
– Ротвейлер? Не самый удачный выбор.
– Почему? Отличные псы, при правильной дрессировке – машины для убийства.
– Ты спрашивала, когда именно и как Алекс спас твою жизнь, – Ифанидис встал с плетеного кресла и подошел к ограде беседки, в которой они с дочерью сидели. Прислонился спиной к одному из столбов, повернулся к Доре: – Тебе было два года, вы с нянькой гуляли во дворе. Агеластоса я только что перевел на охрану дома, он дежурил у ворот. Остальные трое болванов маялись от безделья и начали дразнить ротвейлеров. Эти псы охраняли территорию ночью, а днем содержались в вольере. В тот день они вырвались из вольера. Болваны трусливо разбежались, няня твоя тоже рванула в дом, бросив тебя. Одну. И псы этому были рады…
– Можешь не продолжать, – пренебрежительно махнула рукой Дора. – Дай я сама догадаюсь. Итак, храбрый Алекс пристрелил ротвейлеров, а ты чуть позже – тех болванов и няньку. Верно?
– Именно так, – кивнул Ифанидис, как-то странно взглянув на дочь.
– Ну молодец, конечно, твой любимчик, но не понимаю, что тут такого особенного? Агеластос просто выполнил свои обязанности и остался жив, между прочим, в отличие от няньки и других остолопов. – Дора допила вино и поставила бокал на стол. – Так что там с его здоровьем? Скоро его можно будет задействовать? Пора вмешаться, если мы хотим отложить свадьбу Кралидиса и его шлюшки.
– Ну и зачем тебе для этой цели Алекс?
– А затем, что здесь нужен как раз тот, на кого мы с тобой можем рассчитывать, кто не соскочит в последний момент, не предаст. Пес… Алекс твой не предаст ведь?
– Нет, ты же знаешь. – Ифанидис снова уселся в кресло и взял в руки бокал с вином. – Физически он уже почти в норме, а…
– А его мозгами займусь я, – прервала отца Дора. – Подкорректирую его в нужном нам направлении. Разрешаешь?
– Попробуй, – усмехнулся отец, отпив вина. – Только не перестарайся.
Глава 7
Все было так чудесно, что Алине порой даже не верилось, что это наяву происходит. В ее жизнь пришла любовь, взаимная, настоящая, она представить не могла, что такое бывает – мгновенное ощущение, что это он, тот самый.
Впрочем, ощущение это появилось вовсе не в момент знакомства, прошел почти месяц плотного общения Димитриса Кралидиса и его новой ассистентки Ники Панайотис. И весь этот месяц Алина до дрожи в коленях боялась шефа, она вообще не видела в нем мужчину. Хотя нет, кому ты врешь? Увидела, сразу, не слепая же.
Потому что невозможно было не увидеть, любая представительница женского пола нормальной ориентации, вне зависимости от возраста не смогла бы остаться равнодушной рядом с Димитрисом, уж очень хорош собой был этот молодой мужчина. Причем не женоподобной, кукольной красотой, нет, наследный принц семейства Кралидис вполне мог бы занять одну из страниц знаменитого календаря австралийских пожарных. Высокий, спортивный, с невероятной мужской харизмой и выразительными чертами лица – только слепая могла остаться к нему безразличной.
Вот и Алина при первой встрече внутренне ахнула, но тут же пинками загнала ахи-вздохи в чулан – во-первых, не твоего уровня этот мужчина, а во-вторых, тебе сейчас о том, чтобы не напортачить, думать надо, ты же, по сути, нелегал с фальшивыми документами.
К тому же сам Димитрис, уставший от постоянного, порой инстинктивного женского (и не только) флирта, держался с новой ассистенткой подчеркнуто холодно. Алина поначалу была уверена, что она не справляется со своими обязанностями, что ее знания греческого языка пока недостаточно, что Ифанидисы плохо подготовили ее по университетской программе Кипра. И ее уволят до конца испытательного срока.
Но в этом плане страхи были напрасны, оказалось, что оконченных с отличием трех курсов российского экономического университета вполне хватило, образование дома все же на порядок лучше, чем здесь.
Дома? Теперь именно здесь твой дом, запомни это, осознай наконец! Там тебя предали, похоронили, забыли, вычеркнули из жизни. Здесь же ты нашла настоящее тепло, заботу, искреннее участие в твоей судьбе. У тебя появилась новая семья, названая сестренка Дора, милая и добрая, и названый отец, Николас, дядя Коля. Немногословный, порой суровый, но тоже очень добрый и ответственный человек.
Именно он, дядя Коля, помог с документами, купил квартиру и машину, устроил на работу к Димитрису. А благодаря Доре, ее настойчивости и заботе случилась та незабываемая новогодняя ночь, когда они с Димкой взглянули друг на друга по-новому. И две половинки одного целого соединились.
Навсегда.
А у Алины появилась еще одна семья: дядя Костя и тетя Настя. Родителям Димки очень нравится, когда Алина их так называет. Они вообще оказались очень славными, а первоначальное недопонимание осталось в прошлом.
Алине очень хотелось познакомить своих названых отца и сестру с семьей жениха, но Ифанидисы категорически отказывались и продолжали настаивать на сохранении их отношений в тайне. Аргументируя это тем, что тогда развалится тщательно выстроенная ими легенда Ники Панайотис.
Но ничего, Алина для себя решила, что обязательно расскажет Димке о себе, признается, что никакая она не Ника Панайотис и даже не Вероника Скворцова. Ее зовут Алина Некрасова, и она ни в чем не виновата, просто ей не повезло оказаться не в том месте не в то время.
И вот когда она наберется храбрости и решится на откровенность, тогда и можно будет познакомить Димку и его родителей с Ифанидисами. Чтобы к алтарю ее повел дядя Костя, а Дора стала главной подружкой невесты.
Димка ведь все поймет, верно? Он же обещал быть рядом, что бы ни случилось, и не станет злиться за невольный обман, и сможет привыкнуть к ее настоящему имени, перестанет называть ее Никой…
– Ника! С тобой все в порядке?
Алина вздрогнула и виновато посмотрела на склонившегося к ней Бернье:
– Извините, господин Бернье, задумалась.
– Замечталась скорее, судя по выражению лица, – снисходительно улыбнулся бизнес-партнер Димитриса. – О свадьбе, да? Или представляла ваш с Димитрисом медовый месяц? Понимаю, я сам…
– Вы что-то хотели, господин Бернье?
Да, получилось не очень вежливо, но меньше всего Алине хотелось сейчас вести задушевные разговоры с бизнес-партнером Димитриса Жаком Бернье. Ну вот не нравился ей этой улыбчивый, вежливый, всегда безупречно выглядевший француз. Его ухоженная физиономия с неизменно благодушным выражением казалась Алине маской, под которой скрывалось…
А что, собственно, скрывалось там, дорогуша? В чем можно заподозрить Бернье? Он хоть раз давал повод усомниться в своей порядочности? Пытался схитрить, обмануть, подставить? За три месяца твоей работы здесь француз зарекомендовал себя надежным, инициативным и безупречно честным партнером Димитриса.
Так, во всяком случае, считал сам Димитрис, радовался, что ему невероятно повезло найти такого бизнес-партнера, с которым задуманный Димитрисом проект организации семейных круизов – для семей с маленькими детьми и пенсионеров – очень успешно стартовал и показал себя весьма перспективным направлением.
Во всяком случае Кралидис-старший был доволен, сын доказал, что за судьбу семейного бизнеса можно быть спокойным. Все проблемы четырехлетнего загула наследника остались в прошлом, сын наконец повзрослел и остепенился, женится вот скоро, продолжение рода Кралидисов на подходе.
В общем, внятно объяснить самой себе причину негативного отношения к Бернье Алина не могла. Это было на уровне инстинкта, сквозняк вдоль позвоночника, когда он рядом. И толпа мурашек с громким топотом начинает по ногам носиться.
В бледно-голубых глазах француза на мгновение показался акулий плавник злости, но тут же снова ушел на дно. А может, Алине это просто показалось. Потому что улыбаться Бернье не прекратил, а взгляд стал немного виноватым, даже бровки домиком сложились:
– Да, Ника, хотел. Помощь твоя опять нужна, и опять срочно. Не возражаешь?
– Помощь вам входит в мои служебные обязанности, – ровным тоном произнесла Алина. – Если, конечно, эта помощь имеет отношение к бизнесу господина Кралидиса.
– Боже мой, а официально-то как – господина Кралидиса! – шутливо всплеснул руками Бернье. – Сказала бы просто – Димитриса, ты же уже почти член семьи.
Весело подмигнул, рассчитывая, видимо, на ответный всплеск радости или хотя бы на смущенный хихик. Ни всплеска, ни хихика не дождался, Алина продолжала выжидательно смотреть на собеседника:
– Так чем я могу помочь?
– Ты же в курсе, что мы с Димитрисом организуем круиз, приуроченный к ежегодному карнавалу в Лимасоле?
– Разумеется. Я сейчас как раз занимаюсь поставкой продуктов для круиза.
– Прекрасно! Тогда ты знаешь, наверное, что партия оливкового масла оказалась испорченной – прогоркло.
– Не может быть! – нахмурилась Алина, выводя на экран компьютера информацию по поставкам. – Поставщик надежный, мы не первый раз с этой фирмой сотрудничаем.
– Не думаю, что поставщик пытался нас обмануть, видимо, что-то на складе у них перепутали или система охлаждения дала сбой. Я договорился с другой фирмой, товар уже отгружен, надо только сопроводить его к кораблю.
– Димитрис в курсе?
– А зачем его беспокоить из-за такой ерунды? – искренне удивился Бернье. – Ты же знаешь, у него хватает проблем с персоналом на круиз.
Еще бы она не знала! Именно из-за этого Димка уже два дня вынужден торчать вместе с менеджером по персоналу на собеседованиях – пришлось лично заняться этим, потому что трое из уже сформированной и согласованной команды – матрос, электрик и бармен – внезапно отказались от подписания контракта. Вроде бы нашли более выгодное предложение, о чем уведомили через электронную почту. Смелости не хватило, видимо, лично объясниться.
В общем, Димитрису реально было не до масла.
– А от меня вы чего хотите?
– Я же сказал вроде, – Бернье устало потер переносицу. – Черт, голова просто раскалывается!
– У меня есть таблетки от головной боли, – Алина приподнялась из-за стола, но француз жестом остановил ее:
– Сиди, у меня свое, – вытащил из кармана пузырек с таблетками, одну бросил под язык, прошамкал: – Тебе придется сопроводить груз до корабля. Больше некому, все в разъездах.
«Сам бы и сопроводил», – мрачно подумала Алина. Но вслух предлагать это французу не рискнула, это было бы нахальством и нарушением субординации. Бравировать своим статусом невесты босса Алине и в голову не приходило. Она же не курица породы «Ищу папика». Кивнула:
– Без проблем. Сопроводительные документы?
– Вот, – француз достал из портфеля файл с бумагами. – Там же и адрес склада. Проверь только там на месте все по накладным.
Мог бы и не напоминать, Алина всегда старалась скрупулезно сверять все до последней запятой.
Вот и сейчас, добравшись до склада, тщательно пересчитала все коробки, потребовала от грузчиков открыть несколько по ее выбору, убедилась, что там масло, указанное в накладной, проверила срок годности, велела вернуть коробки в фургон и поехала на своей машине следом.
До самого порта, в котором стоял их круизный лайнер. Дождалась конца погрузки, расписалась в документах. В общем, рутинная работа, ничего необычного.
Правда, немного напрягло расположение склада – на отшибе, в довольно глухом месте. Да и сам склад больше походил на сарай, а его владелец – на бандита. Но внешность оказалась обманчива, как это часто бывает, дядька общался очень вежливо, говорил грамотно, без ругательств и сленга.
Так что напряжение быстро сменилось рабочим настроением, Алина сосредоточилась на выполнении поручения и не заметила, что на протяжении всего пути, начиная от склада и до корабля следом за ней ехал черный джип, водитель которого снимал на смартфон все действия Алины.
Левой руки у водителя не было, ее заменял бионический протез. А левая половина лица была изуродована шрамом.
Глава 8
– Что?! Алекс по твоему приказу таскается за Никой без сопровождения?! Какого черта?! Почему ты со мной не посоветовалась? – Ифанидис старался говорить спокойно, но получалось…
Да ничего не получалось, если честно. Все больше раздражала, и всерьез, самонадеянность дочери, ее непробиваемая уверенность в своей правоте, но больше всего – все чаще проявляющееся пренебрежение его мнением. А это начинало вредить репутации.
Что он за босс, если в его собственной семье авторитет пылью покрывается? А Дора, наоборот, свой авторитет тщательно полирует, толково решая «производственные» вопросы. Пусть пока не особо серьезные, слишком молода еще, но издевательски хихикают очевидные предпосылки того, что лет через десять юный кайманчик превратится в матерую хищницу, способную возглавить бизнес Ифанидисов.
И если раньше Николаса такая перспектива только радовала, то с недавних пор начала напрягать. Потому что он понял – Дора не станет ждать, пока отец сам передаст ей «большую королевскую печать» и ключи от сейфа. Как только она почувствует, что способна управлять криминальным королевством отца, она без сомнений постарается отправить Каймана в лучшем случае в зоопарк, но скорее всего – сошьет из его шкуры модную сумочку. Или туфли.
Но это если сам Николас «Кайман» Ифанидис позволит дочери вырастить авторитет нужного размера. А этого не будет. Ведь дочь уродилась в него, пусть более циничная и наглая, но в целом – его копия. И Николас понимает ее как никто другой, знает, как она мыслит, чего хочет, на что способна. А предупрежден, значит – вооружен.
Пора начинать обламывать обнаглевшую дочурку, и пожестче.
– На третьи сутки, как до утки, – проворчала Дора, просматривая что-то в смартфоне.
– В смысле? – Ифанидис даже оторопел немного от такого нахальства.
– В прямом, Агеластос уже больше недели следит за русской, выполняя мое поручение. Я была уверена, что ты в курсе и, раз не вмешиваешься, тебя все устраивает. А ты, оказывается, только сейчас узнал.
– И снова повторю – почему со мной не посоветовалась? Ты же знаешь, что Алексу нельзя никуда без сопровождения, что его…
– Да брось ты! – небрежно отмахнулась Дора, по-прежнему не отрываясь от смартфона. – Твой пес уже столько дней мотается без всякого сопровождения, и что? И ничего. Не нужен он никому. И вообще, ты в последнее время слишком осторожничаешь, возрастное, что ли? Или боишься… А-ах!
Невольный хихик зашедшего что-то спросить охранника и крик боли Доры прозвучали одновременно. Охранник немедленно попытался втянуть хихик обратно, но увы – тот уже долетел до ушей босса, и вспотевшему от страха секьюрити показалось, что зрачки смотрящих на него глаз стали вертикальными, реально крокодильими.
Если он родной дочери так втащил, то представлять, что босс может сделать с ним, не хотелось. Совсем.
К огромному облегчению – пока душевному, хотя и телесное было уже близко – незадачливого охранника внимание Ифанидиса отвлекла на себя Дора:
– Ты с ума сошел?! – злобно прошипела она, даже не пытаясь подняться с пола, куда ее отправила тяжелая оплеуха отца. Осторожно потрогала разбитую губу, увидела кровь на пальцах, вызверилась еще больше: – Ты посмотри, что наделал! Распухнет теперь, а у меня сегодня с русской девкой встреча! Как я ей объясню все это? Или правду сказать – добренький и заботливенький дядя Коля отмудохал?
– Что за сленг, Дора? – холодно поинтересовался Ифанидис, наблюдая за тем, как охранник пытается максимально незаметно просочиться за дверь.
Получалось неважнецки, трудно стать незаметным при почти двухметровом росте. Но он старался. Почувствовав на себе взгляд Каймана, замер, старательно изображая из себя предмет интерьера. Торшер, к примеру, или вешалку для одежды.
Ифанидис медленно перевел взгляд на дочь и продолжил:
– На тебя, похоже, плохо влияет общение с МОИМИ людьми, ты начала забывать правила хорошего тона, стала вульгарной.
– Да что с тобой сегодня?! – никогда прежде отец Дору и пальцем не трогал, поэтому случившееся она воспринимала как нервный срыв старика. Потом еще и прощения просить будет, а она подумает – сразу прощать или покапризничать. – Не с той ноги встал? Голова болит? Давление подскочило? Понимаю, старость, плохое самочувствие, так ты приляг, таблеточку прими. Но прежде помоги мне встать.
На протяжении всего спича торшер, он же вешалка для одежды, с ужасом наблюдал, как белеют от ярости крокодильи глаза. Лицо босса оставалось спокойным, но вот взгляд…
Девка что, совсем дура?
Похоже, что да. Лоханулись они с парнями, поверив ей на слово, что ее приказы должны исполняться так же, как и распоряжения главного босса. Хорошо хоть, ничего серьезного делать пока не пришлось.
И уже не придется. Он не дурак, видит, к чему дело идет. А идиотка не видит, продолжает нарываться. Мельком глянула на торшер (он же вешалка), нахмурилась, протянула руку к отцу, тон приказной включила:
– Ну чего встал? Руку дай! Мне себя в порядок надо привести перед встречей с Никой. Отвезешь меня в салон красоты в качестве извинений.
– Извинений?!
От скрежета в голосе босса у торшера заледенел позвоночник. До дурищи на полу все еще не доходило. Головой, что ли, сильно приложилась?
– Ну разумеется! Ты ударил меня! Губу разбил, между прочим!
– А ты в полицию заявление напиши, – вкрадчиво посоветовал Ифанидис.
– Ха-ха, очень смешно, – проворчала Дора и требовательно встряхнула протянутой к отцу рукой: – Ну? Долго мне еще ждать?
– Сейчас-сейчас, доченька, – улыбнулся отец и с размаху ударил дочь ногой в живот.
Дора заорала, торшер вздрогнул, ожил и торопливо, боком-боком, выскользнул из гостиной, оставив за закрытой дверью крики и звуки ударов.
* * *
Алина приехала в их с Дорой любимое место встречи – уединенный загородный ресторанчик – чуть раньше назначенного времени. Времени на очередное задание Бернье ушло немного больше запланированного, и она решила сразу ехать сюда, минуя офис. Димки там все равно нет, уехал на несколько дней по делам в Испанию.
Он вообще теперь довольно часто в разъездах, активно развивает новое направление. С семейными круизами все получилось, процесс отлажен, туры распланированы и распроданы до конца лета.
Можно сидеть и курить бамбук? Кому угодно, только не Димке. Наоборот, он сейчас крутится как белка в колесе. Или хомяк.
Но если хомяк с белкой бегут в колесе от скуки, то Димка – чтобы успеть.
Успеть запустить и «поставить на рельсы» свой новый проект – тематические круизы. Первым станет карнавальный круиз. В конце зимы – начале весны в Европе карнавалы следуют один за другим, и на побережье, куда могут зайти круизные лайнеры – тоже.
Венецианский в Италии, Марди Гра на Канарах, карнавал в Ницце, Фестиваль Лимонов в Ментоне на Лазурном берегу. И, конечно, предпасхальный карнавал здесь, на Кипре.
Вот и мотается теперь Димка по всему побережью, договариваясь и согласовывая. Спешит, успеть хочет.
Успеть все сделать до свадьбы. Чтобы потом насладиться медовым месяцем и подготовкой к рождению малыша.
Ну а всю офисную тягомотину оставил на Бернье и Алину. Почему Бернье, как партнер, не взял на себя хотя бы часть поездок? Он, видите ли, не в том возрасте, ему тяжело.
С этой же мотивацией и Алину гоняет с поручениями. В банк документы отвезти, какие-то бумаги передать, с грузом разобраться и так далее, и тому подобное. Ей, в принципе, не сложно, сама в офисе сидеть не любит, да и времени на тоску не остается.
По кому тоску? Нет, не по Димке, по Димке она скучает, безумно скучает, но он ведь надолго не уезжает, и скучать по нему даже приятно – тем радостнее и слаще встречи.
А вот тоска… Душная, тяжкая, мешающая спать по ночам, наполняющая сны кошмарами, которые она утром не может вспомнить, но просыпается в слезах.
Тоска по маме. С каждым днем желание увидеть ее, обнять, прижаться щекой к плечу, становится все сильнее, душа болит и плачет, рвется домой.
Домой…
Да, там тебя не ждут, забыли, но хоть одним глазком глянуть, чтобы убедиться – мама в порядке. Пусть рядом с тем пельменем, пусть быстро утешилась и забыла о ней, об Алине, пусть. Лишь бы знать, что с ней все хорошо. И маета эта не от предчувствия беды, а просто соскучилась.
Алина каждый день собиралась рассказать Димке правду о себе, чтобы потом они вместе слетали в Россию, и Димка познакомился с ее настоящей семьей. Но потом вспоминала, какой шлейф проблем потянется после ее признания – и молчала.
Проблем для ее названых сестры и отца, Доры и дяди Коли. Поступить так бессовестно с ними Алина не могла.
А вот попросить помощи – могла. Один раз дядя Коля уже собрал информацию о семье Алины, причем очень быстро собрал. Значит, больших сложностей и сейчас быть не должно. Пусть кто-то из его людей снимет новое видео о маме, минут на пять. Алине будет достаточно.
Именно об этом она и хотела поговорить сегодня с Дорой.
Алина оставила машину на парковке и медленно, наслаждаясь чудесными пейзажами и чистейшим воздухом, направилась к ресторану.
Дверца стоявшего почти у самого входа спортивного кабриолета распахнулась, оттуда стремительно, как чертик из шкатулки, выскочил смазливый, слишком ухоженный и от этого казавшийся ненастоящим, каким-то силиконовым, тип. Он буквально налетел на Алину, страстно трубя:
– Наконец-то! Любовь моя, как же я соскучился!
Совершенно обалдевшая Алина не успела сообразить, что происходит, а красавчик уже сжимал ее в объятиях и елозил скользким – фу, блеск для губ, что ли? – ртом по губам девушки.
А в следующее мгновение взвыл и согнулся пополам, баюкая ладошками тестикулы, чвякнувшие под впечатавшейся в них коленкой Алины.
– Урод обдолбанный, – проворчала Алина, пнув страдальца еще раз, теперь в тыльную часть.
Достала платочек и с остервенением начала тереть губы, стремясь поскорее избавиться от липкого следа. Раздавшиеся с террасы ресторана хлопки заставили посмотреть вверх – оттуда улыбался Ифанидис.
Отлично, и он здесь! Сама попрошу его разузнать все о маме.
Алина улыбнулась в ответ, помахала рукой и скрылась за дверью ресторана, вычеркнув из памяти досадное недоразумение на парковке.
Досадное недоразумение с трудом разогнулось, доковыляло до машины, уселось за руль и, морщась от боли, надиктовало через бортовой компьютер голосовое сообщение:
– Сделал. Надеюсь, ваш человек был на месте и все зафиксировал. Второй раз я на это не подпишусь, это дрянь меня травмировала! Кстати, за это придется доплатить.
