Анна Сахновская
Одна среди людей
Медленно, пересилив себя, с трудом делая каждый новый шаг навстречу толпе, где придется встретиться взглядом с огромным количеством темных душ, я продвигался вперед, покрываясь легкой испариной по мере приближения к сослуживцам. Стараясь ни на кого не смотреть, я встал во второй ряд, но «милые» коллеги расступились, чтобы мне хватило места. Передо мной оказался весь цвет компании – программисты, их руководители, секретари и даже уборщица решила примкнуть к общему сборищу.
Я ощущал себя будто в школе у доски, когда стоишь под пристальными взглядами одноклассников, которые только и ждут твоего промаха, чтобы засмеяться и еще несколько дней припоминать твою оплошность. Страшно. Словно стоишь голым среди зверей. Ах, что же делать? Я смотрел в потолок, рассматривал носки собственных ботинок, двери, перегородки, вертел головой и считал минуты, когда закончится этот шабаш.
Наконец дверь отворилась, и вошли те, кто будет держать речь. Я узнал их по обуви. Дорогие черные мужские туфли директора соседствовали с синими на среднем каблуке туфельками Марины.
Ненавижу прощаться с коллегами. В этом есть доля фарса, и причем очень большая. Лично подойти и пожелать удачи – да, это нормально, но когда вся толпа собирается поглазеть на человека и послушать пару вымученных и банальных слов от директора – фикция команды. Нас насильно загоняли, как стадо баранов, на «водопой» единения. В каждом слове слышалась ложь, в каждом взгляде сотрудников читалась лишь одна мысль: «Скорей бы разойтись». Хотя что читалось во взглядах тогда, я не знал.
Речь взял директор:
– Коллеги! Как вы знаете, сегодня у Марины последний рабочий день. Она проработала с нами с первого года, с начала деятельности. Мне, и осмелюсь предположить, что и всем нам, очень тяжело расставаться с таким прекрасным специалистом и просто хорошим человеком, который всегда был на страже интересов компании. Она была для нас больше, чем коллега, – тут я еле сдержал смех, – и для многих, как я знаю, Марина стала наставником, открыла путь многим молодым специалистам. Скажу больше: Марина стала частью нашей семьи, – «Даже так!» – большой семьи нашей компании. Мы все уже практически сроднились, особенно после незабываемых корпоративов. – Тут все засмеялись и захлопали. – Марин, – он повернулся к ней, – я хочу тебе пожелать от имени всего коллектива удачи на новом месте и достижения новых профессиональных высот. Знаю, ты их достигнешь, тут никто не сомневается в этом. – «Конечно, Марина ведь знает проверенный способ». – И хочу преподнести этот скромный знак внимания, – в руках у него уже был дежурный букет цветов и небольшой пакет, – чтобы ты помнила о нас, чтобы мы помнили о тебе. Мы всегда будем рады тебя видеть здесь в этих стенах, – «В укромном кабинете», – мои мысли отдавали желчью, но сдерживать их я не хотел, – которые очень сложно представить без твоего голоса, походки и заразительного смеха. Спасибо, что была с нами все это время, спасибо, что ты есть! – под бурные аплодисменты генеральный поцеловал Марину в щеку, это действо я пропустить не мог.
Марина раскраснелась, принимая поцелуй и подарки. Интересно, какие сейчас отношения у нее с директором? Никогда не любил сплетни, если честно. Пусть мои сослуживцы лгут, притворяются, играют в «хорошего босса и отличного помощника» – это их личное дело, в конце концов. Но до чего же любопытно приоткрыть завесу тайны жизни тех, с кем столько времени проработал… Я метался, то сдерживая свои низменные мысли, то им потакая. Но выход, как всегда, один – узнать правду, какой бы она ни была. Вряд ли я нарушу конфиденциальность, и потом, возможно, это все мои галлюцинации, так почему бы и не посмотреть в глаза директору?
Это произошло не нарочно. Не то чтобы я специально искал взгляд этого человека, к которому, кстати, отношусь с уважением, но вышло так, что, повернувшись лицом к подчиненным, он посмотрел на меня.
Дмитрий Михайлович, так величают директора компании, личность интересная. Обладая мягким стилем руководства, который иногда отливал сталью, он заслужил уважение в коллективе. Кто-то назовет это страхом, но мне кажется, что директора именно уважали, и прежде всего – за профессионализм. Добиться роста бизнеса в несколько раз за десять лет и продолжать умело руководить предприятием сможет далеко не каждый. Естественно, бизнес-образования, как и у любого рожденного в СССР, у Дмитрия Михайловича не было, но и в новых условиях получать его он не торопился, что говорило о природном чутье и прозорливом уме, который и позволял вести компанию к новым высотам. Криков, истерик, матов и прочих прелестей директор народу не демонстрировал. Порой люди, покидая его кабинет, выходили мертвенно-бледными, порой красными как раки, но всегда молчаливыми и задумчивыми. Кто-то потом увольнялся, кто-то шел на повышение, кто-то просто работал как прежде. Мне ни разу не доводилось бывать в его кабинете на разборке за все семь лет, что я здесь работал. Правда, Дмитрий Михайлович был среди тех, кто проводил со мной собеседование при трудоустройстве – тогда компания была не столь большой, и директор мог себе позволить беседовать с каждым кандидатом на должность в своей конторе.
Мой первый день в офисе начался с его дружелюбной улыбки, позже лексикон расширился до «Здравствуйте», а сегодня директор открыл самые потаенные уголки своей темной души. Единственное, что я знал о нем до этого взгляда, – он и Сергей были знакомы еще до основания компании, и что он женат.
Вначале Дмитрий Михайлович предстал передо мной совсем пацаном. Но я легко узнал его. На лице волнение и тревога. Он, нервничая, мерил шагами проход под аркой и то и дело боязливо оглядывался по сторонам из-под нахлобученной кепки. Взгляд у него был настороженный.
Что дальше?
События развивались быстро. На сцене появился старый знакомый Сергей. Да, именно он! Материализовался и сразу взялся за дело. Я видел то, что уже читал во взгляде Сергея – обмен документов с дискетой на деньги.
Вот это новость!
Все исчезло, и вновь Дмитрий появился один. Он сидел в своем старом кабинете. Быстро сняв обручальное кольцо с пальца, он опрыскал себя туалетной водой и застыл в ожидании. Дальше повторяется сцена, свидетелем которой я был, заглянув в глаза Марины. Получается, раньше директор всегда снимал кольцо, когда приходил на работу…
Одно разочарование. Я уныло отвел глаза. Пустой и вовсе неинтересный этот Дмитрий Михайлович.
Как бы проверить, вижу ли я правду или нет?
Вырваться из паутины неопределенности мне помог Маринин голос – она держала ответную речь. Смотреть на нее я уже не боялся.
– Дмитрий Михайлович, спасибо за теплые слова, спасибо всем за ваши пожелания. Сегодня я поняла, насколько мы действительно сроднились, превратившись в единую семью. Мне очень тяжело расставаться с вами всеми, с компанией, ведь я здесь уже десять лет и, конечно, привыкла ко всем… Мне нелегко далось решение об уходе, но жизнь есть жизнь. Десять лет большой срок, и нужно двигаться дальше. У каждого из нас свой путь… – Марина еле сдерживала слезы, должно быть компания и вправду стала для нее подобием семьи. – Но на произвол судьбы я вас не бросаю, не думайте, – тут легкая улыбка заиграла на ее губах, а кто-то из толпы начал аплодировать, и постепенно все подхватили. Я тоже присоединился к аплодисментам, глядя Марине в глаза. В ее взгляде читались ссоры с матерью, хлопанье дверьми, истерики, ложь, зависть, но в целом Марина показалась мне вполне безобидной. Между тем аплодисменты стали стихать, и она продолжала: – Друзья, спасибо огромное, просто… – кто-то из коллег дал ей бумажный платочек, и она утерла слезу.
Дмитрий Михайлович тоже раскраснелся, немного растерявшись – он не ожидал таких эмоций от Марины, видимо, боялся проявить несдержанность и выйти за рамки поведения «настоящего босса». Справившись со слезой, Марина набрала в грудь воздух:
– Я нашла себе замену.
– Ты незаменима! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Это прекрасная девушка, надеюсь, вы ее хорошо примите, она мне очень понравилась. У нее потрясающий опыт работы. Она жила в США, Европе, Сингапуре, занималась маркетингом и добилась потрясающих результатов. Думаю, она вам понравится.
– Иностранка? – поинтересовался тот же голос.
– Нет, – вставил Дмитрий Михайлович. – Ее зовут Софья, она большой профессионал и, надеюсь, станет вам хорошим товарищем.
Наступило неловкое молчание, и директор попросил еще раз поаплодировать Марине. Этим все и закончилось. Кто хотел, остался общаться в неформальной обстановке, а я пошел работать.
Глава 5
Пятница. Конец рабочей недели. Я остался один. Тишину нарушало лишь жужжание компьютера и шорох вентилятора. Окна были плотно закрыты. В пять часов и даже чуть раньше офис начал пустеть. Я махнул рукой Марине, но, кажется, она не заметила. Мне было все равно.
Зеркало, если посмотреться в него, как и утром, отражало лишь яркий свет. И не только зеркало. Глянцевая матрица монитора вторила ему, нагло взирая на меня черным прямоугольником. Я уже не работал – просто сидел, откинувшись в кресло. Белый потолок расчертили тени и лучи заходящего солнца.
Люди шли развлекаться – клубы, рестораны, вечеринки, тусовки. Хотя вечер пятницы – то время, когда сложно найти свободное место в кафе, чтобы пропустить стаканчик пива.
Марина забронировала ресторан заранее, после наверняка будет дискотека с живой музыкой. Нет, меня не звали. Специально никто не подходил, но Марина громко объявила, что пойти в ресторан может любой желающий. А я не желал. Я хотел доделать задачу и перейти к самоанализу и самосозерцанию. Помню, Юра косо посмотрел в мою сторону, когда уходил. Жаль, не могу читать мысли.
В душе стоял холод одиночества, и вряд ли кто-то или что-то могло в этот миг меня согреть. Кругом были предатели, лжецы, изменники и завистники. Не к кому подойти, рассказать о том, что на душе. Никто не подойдет и не скажет: «Даниил, ты так смотришь, будто что-то увидел во мне. Не хочешь рассказать?» А я бы не захотел. Я бы отвернулся, удивился еще раз своей странной безгрешности и отошел подальше от любопытного, но внутренне чужого мне человека.
Безгрешность… Одно лишь это слово успокаивало и расслабляло. Ни страхов, ни тревог. Пусть я сумасшедший, только вот все окружающие в этот миг представлялись мне циничными обманщиками.
Воображение не имеет границ. Этим оно и прекрасно, и ужасно. И если все, что я узнал о людях, заглянув им в глаза, только мои фантазии, то страшно интересно, куда эти грезы наяву могут меня в итоге завести. Так что там натворили эти Юры, Дмитрии Михайловичи и Марины?..
Размышления мои резко оборвал звонок телефона. Звонил Леха. Не может быть!
Я замер в нерешительности. Передо мной встала Лехина физиономия – раскрасневшиеся щеки, нахмуренный взгляд, слегка вспотевший лоб и зажатый телефон в маленькой пухлой ручонке. Вот его глаза забегали от ожидания, губы сжались, выдавая раздражение. Еще немного, и он процедит сквозь зубы «С*ка!» и отрубит вызов. Но нет, такого подарка от меня он не дождется.
– Привет! – нехотя отозвался я.
– Здорово, – злобно рявкнул Леха. – Ты куда пропал? Почему не позвонил?! Что за выкрутасы?!
– Не ори на меня! – я огрызнулся. – Сам смылся! А цеплять первых встречных накрашенных телок – дурной тон!
Дальше последовала нецензурная перебранка, суть которой свелась к тому, что хоть каждый считал другого порядочным уродом, стоило вдарить по пивку…
Мой план был прост – проверить на Лехе свои новые способности. Вот только почему он хотел встретиться со мной, было загадкой. Однако, положа руку на сердце, разгадывать ее совсем не хотелось.
Леха – идеальный вариант для проведения опыта. Не пойду же як Дмитрию Михайловичу с вопросом: «А это правда, что вы и Марина были любовниками?» Или можно еще такой задать, предварительно изрядно напившись для храбрости: «Дмитрий Михайлович, а ведь вы – преступник. Вы в курсе того, что Сергей продал вам разработки, проходившие под грифом „Сов. Секретно"?»
С такими вопросами надолго в компании я не задержусь. А с Лехой все просто. Даже если он сильно обидится, и черт с ним! Невелика потеря. Прокручивая в голове подобные мысли, я быстро собрался, оформил «подарок» Юре к утру понедельника, чтобы тот не расслаблялся, и, довольный собой, отправился в «тошниловку».
За что в народе так окрестили это невзрачное кафе? За бедность убранства, демократичность цен и соответствующий контингент, частенько пачкающий и без того грязные столы, стулья и пол. «Тошниловка» располагалась недалеко от станции метро «Улица 1905 года». Там подавали все в исключительно старых советских тарелках и граненых стаканах, а чтобы гости расплатились, приносили старый портсигар, куда и надо положить купюры или карту. На стенах висели знамена с вождями коммунизма, витрины с советскими рублями и старые агитплакаты. Уши ласкали звуки советской эстрады полувекового разлива и песни из известных кинофильмов тех времен.
В «тошниловку» мы с Лехой ходили лет с четырнадцати. Никому и в голову не приходило, что нам не было восемнадцати. Я специально не сбривал пушок на подбородке, а Леха изменял голос до добротного баса. Нас пускали, то ли оценив актерское мастерство, то ли пожалев за его отсутствие, но всегда наливали по кружке пива и выдавали по вобле. На большее нам тогда не хватало, но и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя взрослыми. Сейчас мне было уже под тридцать, я был в состоянии заказать полноценный обед с крепким алкоголем, а в «тошниловке» ничего не изменилось. За десятилетие хозяева так и не сделали ремонт, может, только косметический. Та же официантка и та же потертая мебель создавали ощущение стабильности, пусть и напускной. Только цены безбожно выросли, а пиво перестали разбавлять водой. Однако каждый раз, приближаясь к «тошниловке», я испытывал странные чувства, будто вновь возвращался в детство, которое ждало меня за одним из тех обшарпанных столов с кружкой пива и воблой. Иногда я пил один, мысленно чокаясь с детством и думая о том, во что превратилась моя жизнь. Ни одна мечта так и не сбылась…
Леха уже был на месте. От злобы, с которой он пыхал в телефонную трубку, не осталось и следа. Он уже успел осушить кружку пива, и его пухленькое щетинистое лицо раскраснелось, расплывшись в широкой улыбке. Смачно отрыгнув, он спросил:
– Чей-то ты сегодня припозднился?
– Работаю, а ты нет?
– Какая работа, смеешься, что ли? Сегодня пятница- пьяница!.. Принесите водки!.. А тебе?
– Тоже, – мне было все равно, что пить. Возможно, скоро я расстанусь с щемящим сердце ощущением детства и больше никогда не приду в это место. Возможно, я вижу Леху последний раз в жизни. Ладони вспотели от напряжения, заболела голова.
Пока несли заказ, Леха достал планшет и показывал отличные в его понимании фото. Он заснял историю кутежа со «светскими львицами», уже выложил их в интернет, и, по его словам, фото привлекли огромную аудиторию. Положа руку на сердце, скажу, что Леха плохой фотограф. Расстраивать такой мелочью я его, конечно, не стал.
А вот и водка. После нескольких рюмок мой друг станет еще более разговорчивым, и тогда можно браться за проверку.
«Ну же, Алексей, посмотри мне в глаза, подними веки, оторвись от своих фоток», – я буравил приятеля взглядом, и моя настойчивость увенчалась успехом. Леха уставился на меня.
Пьяные глаза Лехи раскрывали его тайны, будто скатерть самобранка стелила яства одно аппетитней другого – блюда на любой вкус:
На первое, конечно, зависть. Леха завидовал мне, коллегам, брату; всем, кто выше его ростом; всем худым; всем, кто фотографировал лучше, чем он; всем, кого считали «красивыми» – список показался мне бесконечным.
В первый момент даже показалось, что кроме зависти в душе этого человека ничего нет, однако я глубоко заблуждался.
Дальше больше.
Чревоугодие. Куда же без него? Странно, что оно оказалось на втором месте, ведь мой друг объедался до неприличия, не мог устоять перед «еще одной конфеткой» и «еще одной» и «еще самой последней», боготворил пиво и все дорогие виды алкоголя. Бокал коньяка в руке придавал Лехе статус – так он полагал, а уж ром, виски, текила или дорогое вино поднимали его мужское эго на самый верх, особенно в обществе милых дам.
Следующей оказалась злоба.
Леха легко выходил из себя, не мог сдерживать эмоции и в пылу ссоры обижал даже самых близких людей. Именно самым близким и доставалось больше всего.
Раскаивался ли он? Иногда да, иногда нет.
Никогда прежде я не систематизировал свои знания о Лехе. Однако пока ничего нового не открылось – неужели не за что будет зацепиться и проверка пойдет прахом?
Я продолжал всматриваться в глаза приятеля, опрокидывал рюмки, кивал, смеялся, будто между прочим, поддерживая неторопливый разговор, а сам пытался выхватить хоть что-то полезное из череды возникавших образов.
Бинго!
Похоть. Вереница девушек, с которыми Леха заигрывал и пытался всячески затащить в постель, зашкаливала.
Я чуть не поперхнулся от его сексуальной гиперактивности.
Блондинки, брюнетки, рыжие, низкие, высокие…
Существовал ли тип девушек, который его не привлекал? Он что, озабочен? Я едва сдерживал смех, учитывая, что удача в общении с противоположным полом редко сопутствовала Лехе.
Но вдруг что-то резко кольнуло прямо в сердце. Я увидел Леху таким же подвыпившим, как и сейчас, в обществе еще одной девушки. Только девушка оказалась до боли знакома. Моя бывшая подруга Ольга хихикала, слушая похабные шуточки моего приятеля. Он подливал ей алкоголя, обнимал, пододвигался ближе. Пытаясь понять, где они и как оказались наедине, я вспомнил один-единственный вечер, когда Леха с Олей меня ждали, а я задержался на работе из-за придирок Юры.
Да Леха же маленький толстый урод! Как Оля могла поддаться на его плоские шутки?! Оля… когда-то казавшаяся мне тонкой, чуткой, открытой натурой, в один миг пала в моих глазах, притом ударив ножом аккурат в спину. Флиртовала с моим единственным другом… Хороша девка – копалась в моем мобильнике, а у самой рыльце в пушку. Когда мы общались втроем, она никогда не выказывала симпатии Лехе, держалась от него на расстоянии, явно демонстрируя, что она моя девушка. За Лехиной спиной отзывалась о нем нелестно, называя то «пустым болтуном, который знает только бородатые анекдоты», то «мужланом и толстяком»… Но видение говорило об обратном. Шутки Лехины веселили ее, да и объятия его оказались не так противны, как можно было бы подумать. А Леха-то времени зря никогда не терял. Если девушка оставалась одна хоть пять минут, он уже рядом…
Меня охватили сомнения. Неужели, все, что я увидел, правда? Необходимо расспросить Леху, возможно, это прольет свет на действительное положение вещей…
Но станет ли отвечать он на прямой вопрос про флирт? Вряд ли. Хотя, может, и решит похвастать. Ведь фотографиями с девушками бахвалился. А что, если Леха с Ольгой зашли дальше? Если намекнуть на секс, то Леха в свое оправдание может и рассказать что-нибудь… Ход мыслей сбивался, я медлил в нерешительности и натужно улыбался Лехиным шуткам.
Меж тем Леха заливался от смеха. Вспомнил что-то веселее предыдущих шуток и громко хохотал, выливая в желудок очередную стопку водки. Оживились посетители за соседним столиком – тост следовал один за другим. Из колонок в конце зала доносилась старая песня про «милого бухгалтера». Сигаретный дым разъедал слизистую, сердце бешено колотилось. Я сидел молча. Только внутри все кипело. Или сейчас, или никогда. Я опрокинул рюмку водки для храбрости и решился на штурм.
– Ты чего такой грустный? Не смешно, что ли? – Леха обиженно скривился.
– Вообще не смешно, – тихо ответил я. – Давно хотел кое-что спросить… Когда мы с Ольгой расставались, она рассказала всю правду о вас с ней. – Позиция выжидания казалась мне беспроигрышной.
– Какую правду? – Леха быстро изменился в лице, хмель как рукой сняло.
– Будто не знаешь? – яс вызовом взглянул на приятеля.
– Не знаю, – тот выказал твердость, ни тени испуга или неуверенности.
– Ольга сказала, что вы с ней переспали пару раз, это правда?
– Чувак, ты чего? Ты поверил в это вранье? – кажется, Лехино удивление было искренним.
– Учитывая, что ты не пропускаешь ни одной смазливой мордашки, то да, поверил… А флирт или что-то подобное было?
– Ну, может, и было, а какая тебе разница? Вы же расстались.
Я присвистнул. А ведь он прав. Вот это номер.
– А тебе не говорили, что флиртовать с чужими девушками, мягко говоря, нехорошо? Я же доверяю тебе. Леха, как же так? – я чувствовал себя оскорбленным. Размышляя о видении, я все думал, как его проверить, и вдруг во время разговора понял, что Леха в очередной раз вытер об меня ноги. Школьные шалости не шли в пример тому, что за моей спиной он флиртовал с моей же девушкой. МОЕЙ!
Леха в недоумении уставился на меня. Видно, что он не совсем соображал, что ответить после нескольких стопок водки и кружки пива. Я, нахмурившись, отвернулся, чтобы не видеть его раскрасневшуюся физиономию.
– Ты вроде мало выпил, а тебя вон как несет. Че, завидуешь? Видел, сколько я телок склеил, а ты всегда трусишь, кишка тонка, да? – Леха перешел в нападение. – Я хоть и не красавчик, но знаю, чего хотят телки. Я тебя сюда специально позвал, чтобы показать эти фотки. А с Ольгой у нас ничего серьезного. Я только поупражнялся пару раз во флирте. Навык же нельзя терять. Так что не переживай, – он хотел похлопать меня по плечу, но я увернулся в последний момент, – секса не было. А флирт – не измена. Эй, официант, счет!
Видение не обмануло… Флирт точно был. Только радости от того, что дальше ничего не было – ни грамма. Да, теперь я узнал, что мои видения о поступках людей реальны, как и сами поступки. А что по жизни случаются черные полосы и иногда о тебя вытирают ноги, так это было известно и раньше, просто всегда казалось, что в следующий раз подобного удастся избежать, а если нет, то свинью подложит точно не единственный друг. А друг ли он мне вообще, если пригласил, чтобы потешить свое мужское самолюбие? Стиснув зубы, я положил на стол деньги, чтобы расплатиться и уйти, но от Лехиной самодовольной рожи меня аж перекосило. Обида, злоба, желание унизить. Я задержался на пару секунд, размышляя, стоит ли ждать его, чтобы врезать по рылу пару раз. Но потом одумался. Светлый вечер, полно людей, почти центр города, да и мой чистый внутренний свет шепнул: «Не надо». И я поспешил прочь не попрощавшись.
Уйти хотелось как можно быстрее, но вдруг на проходе между столиками, стоящими по обе стороны небольшого зала, оказалась шумная компания. Парни быстро вышли в проход, давая сесть за стол вновь прибывшей девушке. Девушка стала всех обнимать, радоваться и чмокать подруг в щеки, как это часто у них, женщин, бывает. Ждать, когда они все усядутся, не было сил, и я протиснулся между ними и столиками слева, и слегка, как мне показалось, задел локтем одного из парней. Если честно, я не заметил его, не посмотрел в его сторону и так и ушел бы, если бы не злобный окрик в мою сторону:
– Эй ты! А правилам хорошего тона мама не учила? – На меня уставился амбал со шрамом над бровью, под обтягивающей тело футболкой играли накачанные мышцы. – Ты меня толкнул, и я чуть не упал на девушку. За хамство ответить надо!
– Я вас не толкал, это ошибка… – я быстрее пошел к выходу, надеясь улизнуть от надвигающейся бури. Незнакомец последовал за мной, бросив своим: «Ща приду».
– У-у-у, – протянул он у меня за спиной. – Да ты борзой, как я погляжу. А ну стой, гнида!
Выбравшись на улицу, я пошел еще быстрее, но «качок» обогнал и преградил путь, словно скала. Людей, как назло, рядом оказалось мало.
– Ну, теперь доись. Мобилу можешь себе оставить, урод… – тихо произнес он, пытаясь поймать мой взгляд, чего мне очень не хотелось. – Даже глаза отводишь, ничтожество. – С этими словами он легким движением рук почти впихнул меня в стену «тошниловки». Рывок, и мой кошелек оказался у него в руках. Внутри – лишь тертый полтинник. С досады «амбал» харкнул на асфальт, а потом, швырнув кошелек под ноги, со всего маха треснул меня пудовым кулаком в лицо и удалился, переполненный разочарованием. Не знаю, как мне удалось устоять на ногах. Я почувствовал, как из носа брызнула кровь, а щека и бровь безбожно заныли. Опираясь о стену, я вытирал кровь рукавом. В голове было только одно – скорее отсюда. Нагнувшись, я подобрал пустой кошелек.
– Ты как? – Леха возник будто из ниоткуда. – Погеройствовать решил?
От неожиданности я даже слегка вздрогнул.
– Как видишь. Чего надо? – грубо отрезал я, оправившись от его появления.
– Да остынь ты. – С Лехи как с гуся вода, хоть бы что. – Чувак, тебе надо такси. В метро полно ментов, загрести могут.
– А тебе-то какое дело? – злость моя была отменной. Леха отшатнулся. – Я сам пойду побои зафиксирую и в ментовку заявление писать… – и я поморщился от боли и отвращения, так как знал, что никуда не пойду и никакие заявления писать не стану.
– Ты же пьяный, будешь виновным по любому. И ты его толкнул, между прочим, если даже этого не заметил.
– Да пошел ты! – Я гордо поплелся в сторону метро, сплюнув в сторону Лехи. Он крикнул мне вслед пару ругательств, но я даже не хотел его слушать, поэтому ругательства мысленно отправил ему обратно.
Теперь Леха представлялся мне не человеком и другом, а переполненным злобой и ненавистью существом, что с радостью и без особых сожалений втаптывало меня в грязь. Душевная боль, которую причинил лучший друг, помогла вернуться в реальность. Я остановился у дорожного перехода – горел красный. И даже боль физическая не шла ни в какое сравнение с тем, как скребли на душе кошки…
Вот так я потерял единственного друга. Прокуренный воздух «тошниловки», несколько стопок водки натощак и «свидание» с кирпичной стеной. Прекрасный день – пятница.
Я ехал домой на маршрутке и то ли радовался, то ли грустил. Радовался от того, что подтвердил истинность своих видений. Хотя… Леха мог и приврать. Но слишком уж язвительно и злобно говорил он мне о флирте с Ольгой, с чувством явного мужского превосходства, которое сложно сделать напускным. Эдакий герой-любовник, рассказывающий о своих победах. Зная Леху столько лет, я был убежден, что он не лгал.
А еще во мне проснулась жалость к себе любимому. За что все это со мной? Почему я, а не… сосед Вася? И жалко было вовсе не свой распухший нос… Хотя и его тоже, совсем чуть-чуть.
Горькое чувство отречения от старой жизни навалилось бетонной плитой. Прощай «тошниловка», прощай детство, прощай Леха, прощай мир, каким я его знал раньше. В ту ночь я не спал, даже приняв снотворное.