Анна Сергеевна Одувалова
Пылающая душа
© Одувалова А.С., текст, 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Пролог
Мрак
В душе черная, клубящаяся тьма. Она уже давно не уходит. Сворачивается в груди, словно черная кошка, и заполняет собой все пространство, уничтожая страх, боль, разочарование и угрызения совести. Им больше нет места в теле, власть над которым захватили демоны. Остались только воспоминания о совершенно другой жизни, другом мире и обо мне. О том, кем я когда-то был. От прошлой жизни лишь осколки, и сейчас скроется под землей последний из них. Больше ничто не будет меня держать. Даже чувств почти нет, они замерли. Точнее, стали совсем другими, и боль отдается очень странно, демоны словно заглушают ее, впитывают в себя. Хотя я не просил их об этом. Мне бы хотелось оплакивать Дайану, хотелось бы винить себя в ее смерти, и отголоски сожаления, исходящие от демонов, – это совсем не те эмоции, которые мне нужны сейчас.
Я стою в стороне от траурной процессии. Словно дикий зверь, прячусь в тени деревьев. Не следовало приходить, но я не смог. То, что еще осталось в моей душе человеческого, тянет сюда. Я должен видеть. Должен понять, что все закончилось, что сердце молчит. Даже оно больше не принадлежит мне.
Но оно все равно сжимается, еще трепыхается и страдает. Эти чувства кажутся странными, мешающими. Хочется избавиться от них, заменив привычной чернотой. Но я сопротивляюсь. Мне нужно это страдание. В последнее время мне кажется, что демоны ограждают меня. Думаю, это их способ меня защитить. Они чувствуют себя виноватыми… нет, не за убийство. За то, что расстроили меня. Наверное, они как плохо обученные бойцовские псы. И это заставляет думать, что трагедия произошла не потому, что они во мне, а потому, что я не смог их обучить. Дурацкие мысли, дающие ложную надежду на то, что с демонами можно договориться.
Внешне остаюсь спокойным, смиряюсь с тем, что проиграл и теперь нахожусь во власти демонов, но, видимо, поглощенная черной магией душа все же бьется где-то внутри тела, ставшего для нее тюрьмой, и надеется на то, что все можно исправить. Все, кроме смерти.
Процессия малочисленна. Дайану хоронят на нашем «семейном» кладбище, за стенами замка. Тут почти нет снега, а земля не промерзала насквозь из-за подземных источников. Предать тело земле можно только здесь. Нестройные ряды памятников, негаснущие магические светлячки и вековые деревья, словно обнимающие поляну, – тут должен был найти покой я, а не она. Это было бы справедливо и правильно.
«Спи спокойно, моя рыжая головная боль, моя лучшая ученица… Видят боги, я не хотел, чтобы так вышло… Я, пожалуй, любил тебя… Увы, я не успел понять, значение этого слова. Возможно, ты помогла бы мне разобраться, если бы я не оказался слаб. Всегда считал себя сильным, но не смог победить демонов, и сейчас во мне почти нет ничего человеческого. О том, что я сам жив, напоминает только разъедающая изнутри боль, но и она скоро исчезнет благодаря демонам. Они сожрут ее, как раньше сожрали радость, угрызения совести и остальные эмоции. Я стал другим, уже не человеком, и новое состояние не дает мне добровольно расстаться с жизнью. Перерождение началось, и я не понимаю, куда приведет этот путь. Видят боги, я бы хотел пройти его с тобой».
Я ухожу самым последним. Провожу прощальным взглядом каждого из своих учеников, отдавая себе отчет в том, что, возможно, вижу их в последний раз. По крайней мере, так близко. Сначала Дайану, которая бледна и красива с огненными волосами в белоснежном платье. Не ее цвет, но такова традиция: магов хоронят в белом. Особенно магов, павших в бою. Потом Кэвина, который зябко кутается в теплый плащ, – жаль, что я не смог подготовить своего преемника лучше. Ему будет сложно, но он так этого хотел. Интересно, как он справляется? Чувствует ли свою вину? А может быть, торжествует? А потом Дафну, которую под локоть поддерживает Маркус. Все же ослушался и никуда не уехал или же вернулся? Ребекку – она появилась уже после того, как меня забрали из замка, Анабель и остальных. Они уходят медленно, словно не могут поверить в случившееся. Я тоже не могу. До последнего надеюсь, что этот грех не на мне. Дайана была сильной, я хотел бы, чтобы она выкарабкалась. Но мир жесток и ко мне, и к ней. У нашей истории нет даже условно счастливого конца. Возможно, если бы Дайана была жива, я бы смог продолжить борьбу со своими демонами. Но я убил ее и окончательно проиграл.
Я опускаю взгляд на свои руки, по которым бегут черные вены, и знаю, уже никогда и ничего не будет прежним. Это мой последний человеческий выход. Демоны рвутся на свободу, и у меня нет ни сил, ни желания их сдерживать. Они хотят убивать и готовы растерзать медленно возвращающуюся в замок процессию.
Я разворачиваюсь в сторону своих бывших учеников, но у ног раздается шипение. Опускаю взгляд и поднимаю Пушистеньку, который в очередной раз заставляет меня на короткое время прийти в себя. Он ненавидит демонов в моей душе, но все равно никуда не уходит, словно понимает: он – моя единственная связь с прошлым.
Кот позволяет взять себя на руки, перебирается ко мне на плечо и устраивается, словно воротник, на шее.
Я медленно выхожу из своего укрытия и двигаюсь к свежей могиле, украшенной цветами. Стою какое-то время, даже не чувствуя, что по щекам текут слезы и сразу замерзают кристалликами на коже.
– Мое сердце умерло вместе с тобой, – шепчу одними губами и кладу на комья промороженной земли красную розу. А потом разворачиваюсь и иду прочь, внезапно подумав, что на похоронах почему-то не видно Эля. Верный вампир исчез, как только понял, что объекта поклонения больше нет? Даже в душе такого монстра, как я, любовь держится дольше.
I
Эль
Ночь – лучшее время, а вот зима – совершенно точно нет. Светловолосый, совсем молодой парень кутается в мех и стремительно пробирается по сугробам, тараня их с настойчивостью, которой могут позавидовать многие. Его движения стремительные и легкие, нечеловеческие. Он бросил экипаж на дороге в нескольких километрах от замка и остальной путь проделывает пешком, чертыхаясь, иногда поскальзываясь на раскатанной дороге, но почему-то упорно сохраняя человеческую ипостась. У ворот замка сворачивает влево и минует редкий лесок, чтобы, нырнув между двух валунов, очутиться на маленьком неогороженном кладбище. Сугробы, окружающие почти не занесенный снегом пятачок земли, отражают лунный свет, поэтому здесь достаточно светло. Из неживой, покрытой лишь тонким слоем инея земли на погосте торчат памятники. Небольшие, все одинаковые. Им не пытались придать индивидуальность. Просто белые каменные валуны с датами. Но возле каждого горит магический огонек и стоят цветы. За местом ухаживают, не отдавая предпочтения никому из усопших.
Дайана не должна была оказаться здесь. Она достойна большего.
Эль огибает памятники и останавливается возле свежей могилы. Убирает букеты, откидывает в сторону одинокую, словно выпавшую из композиции, алую розу и опускается на колени, внимательно вглядываясь в промороженные комья земли, словно пытается найти в них ответы на вопросы мироздания. Страшно так, что леденеет в груди. Незнакомое, пугающее чувство. Если не получилось, то мир остановится.
– Ну же… – шепчет он, заметно волнуясь. – Пора, моя девочка… Ну же…
Эль смотрит, закусив губы, пытаясь подавить волнение. Но с каждым мигом надежда исчезает из его глаз. И когда он почти сдается, отстраняется назад, чувствуя, как отчаянье затапливает душу, комья земли начинают шевелиться, и между ними показывается грязная рука с обломанными ногтями.
– Я знал, что ты сможешь… – шепчет он и хватается за руку, вытягивая из-под земли рыжеволосую девушку в белом, заляпанном грязью платье.
– Если ты меня ждал, – шипит она, падая у могилы на колени и пытаясь отдышаться, – то какого демона не откопал и не помог открыть крышку? Я думала, не выберусь! Все ногти обломала!
– Ты должна была справиться сама, – выдохнув с облегчением, отвечает Эль, а Дайана поднимает на него пылающие красным глаза и спрашивает:
– Может, объяснишь мне, какого демона тут происходит?
Дайана
Боль утихает и превращается в беспамятство. Умереть от рук любимого… в этом есть особая романтика. Только вот я никогда не была романтична. Поэтому борюсь до последнего. Я выпустила на волю монстра, и я должна отправить его обратно в бездну, а не умирать, истекая кровью где-то на краю света без надежды на спасение и без возможности узнать, к чему привела допущенная мною ошибка.
Но я смиряюсь. Каждому из нас отмерен свой срок. Поэтому совершенно не ожидаю, что в один миг беспамятство прервется разрывающей болью в легких, в сердце, дикой жаждой и желанием убивать. Худшее воскрешение из всех, которые можно представить! Просыпаюсь внезапно и сразу понимаю: я другая. Нахожусь в кромешной темноте. Тут нет воздуха, но это не доставляет неудобства. Я испытываю лишь жажду, злость и желание как можно быстрее выбраться. Пульсирующая агрессия и непонятное возбуждение заставляют меня лихорадочно шарить руками в узком пространстве и лупить по шелковой ткани над головой. Что, демоны всех забери, происходит? Где я? Почему так темно и тесно?
Меня что, похоронили? Это обстоятельство тоже не вызывает страха, только злость, и я начинаю биться сильнее. Меня пугает то, что сейчас основная моя эмоция – гнев. Причем не на Блэкфлая, который меня убил, а на обстоятельства. Очень непривычно, но времени анализировать свое состояние нет.
Именно ярость заставляет меня разломать крышку гроба. Ногти стали длинными и острыми, но я все равно обламываю их о качественную древесину. Дафна, что ли, не поскупилась? Она любит никому не нужный пафос, а мне преодолевай!
Мне не нравится мое воскрешение. Это неправильно и снова сулит неприятности. Они преследовали меня при жизни и, похоже, никуда не делись после смерти. Нет, я не хотела умирать. Там, в своей прошлой жизни. Но это был логичный и естественный финал. То, что происходит сейчас… Нет. Я слишком хорошо знаю, что это значит, но не лежать же в гробу, переваривая это знание? Нужно выбраться и задать много неприятных вопросов тому, кто обеспечил мне это посмертное существование.
Шелковая ткань рвется, доски над головой наконец трещат, и на лицо сыплются комья мороженой земли.
Я высовываю ладонь, за нее тут же хватается чья-то рука, и меня резко выдергивают из свежей могилы в морозную ночь. Звуки, запахи, холодный воздух бьют одновременно по всем органам чувств и дезориентируют. Дыхание вырывается с хрипом, меня трясет, голова кружится, и я чувствую себя потерянной, жалкой и злой. Хочется метнуться куда-нибудь в укрытие и там отсидеться, прийти в себя. Но, к счастью, я не одна. Встревоженный Эль, который мне и помог, совершенно не удивляет. Вот если бы его тут не было… Я бы, пожалуй, поразилась.
Я не идиотка и догадываюсь, что произошло. А вот мой верный соратник – идиот. Он рискнул сделать глупость, нарушить правила и подвергнуть опасности всех. Нельзя обращать ведьму. Это известно всем. Меня убьют, и его тоже. Но, надеюсь, прежде я успею уничтожить Блэкфлая и исправить ошибки, которые допустила. Главное, не наделать новых.
Меня злит, что Эль ничего не понял. Блэкфлай – живое (ну хорошо, относительно живое) подтверждение того, что есть вещи, которые нельзя совершать даже во благо. Например, использовать себя как сохрон для демонов. Или обращать ведьму в вампира.
На лице моего помощника такое незамутненное облегчение, что хочется ударить его сразу же. Вбить в глупую белобрысую голову понимание, к каким последствиям может привести его поступок. Было бы чему радоваться. Новым проблемам? Но я сдерживаю агрессивный порыв и спрашиваю:
– Какого демона ты натворил и почему не помог выбраться?
– Нам нужно уходить, – тихо говорит Эль и виновато улыбается, словно извиняется сразу за все. Как будто со мной это может сработать. Не срабатывало раньше, не сработает и сейчас. Пожалуй, я стала только злее. Не представляю существо, у которого после смерти характер становится лучше, чем был при жизни. В этом плане я, скорее, Пушистенька. И при жизни была не очень, а уж после смерти и подавно.
Вампир это понимает и ничего не говорит. Просто подает руку, предлагая уйти. Холода я не чувствую, зато ощущаю прилив энергии и запахи. Снега, хвойного леса, дыма костра вдалеке и едва заметный, где-то на горизонте, – крови. Он привлекает, будоражит и заставляет испытывать волнующее предвкушение.
Отпускаю руку Эля, поворачиваюсь в сторону запаха и вдыхаю полной грудью. Кажется, я знаю, куда мы пойдем. И мне начинает нравиться новая жизнь. Чувствую, как губы сами собой расползаются в улыбку. Прекрасно.
– Ди, нельзя! – одергивает меня Эль и выводит из своеобразного транса. В голосе беспокойство.
Как это мило… Только поздно. Он уже породил монстра.
– Пойдем, я тебя прошу. Обещаю, все будет. Пока ты слаба и плохо себя контролируешь. Позволь позаботиться о тебе. Карета тут недалеко.
– Позволь мне самой решать, кому и чего позволять, Эль! – шиплю я несколько уязвленно, но все же поворачиваю за ним, хотя и не хочу. – Не делай из меня идиотку, я не просила тебя о таком! – Я указываю пальцем на себя, не зная, как иначе обозначить состояние.
– Ди, давай уйдем и поговорим в безопасном месте, – с нажимом предлагает он, и мне хочется встать в позу.
Просто потому, что он не спросил меня, хочу ли я быть вампиром, а сейчас пытается что-то доказать и в чем-то убедить. Но я вовремя понимаю, насколько глупо себя веду. Я лохматая, грязная, в похоронном платье и легких туфлях. Мне нужен душ и постель. Это логично. Кровь тоже нужна, но рядом Эль, он лучше меня справится с этой проблемой. Так смысл упрямиться, если можно во всем положиться на старого друга?
– А чем опасно это место? – Упираюсь исключительно из-за отвратительного характера, уже послушно двигаясь за вампиром. – Ты дал меня похоронить, ты позволил всем думать о том, что я умерла. Зачем? Чтобы оставить себе в личное пользование? Или я неверно понимаю?
– Ди, он тебя убил, и я не знал, что делать… – начинает оправдываться Эль. На лице тоска, в глазах – усталость. Он сейчас даже выглядит старше. – Обращение было единственным выходом оставить тебя здесь.
– Нет. – Я отрицательно мотаю головой. – Был еще один. Ты мог позволить мне умереть по-настоящему. И это было бы справедливо, правильно и избавило бы от многих проблем.
– Не мог… – тихо говорит он, и я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить. Как он смеет думать о себе и своих чувствах, но плевать на мои желания? – Пожалуйста, – просит в очередной раз мой напарник. – Давай уйдем и поговорим. В ближайшее время тебе действительно лучше не жить среди людей. Дай себе время адаптироваться и привыкнуть к новому состоянию. Поверь, даже если тебе не по душе вампирская жизнь, она значительно лучше, чем смерть.
Странно, что Эль не понимает: как раз времени у меня нет. Раз уж я жива, нужно закончить начатое.
Перепалка действительно утомляет. Во рту появляется металлический привкус крови, и я плыву. Видимо, Эль знает, о чем говорит, и лучше, чем я сама, понимает, что со мной происходит. Поэтому я позволяю увести себя с погоста. Правда, перед тем как уйти, поворачиваюсь и сосредотачиваюсь. Больше всего я боюсь утратить возможность колдовать. Но переживаю зря, все получается. Даже проще, чем обычно. Комья земли возвращаются на место. Пара часов – и никто не поймет, что я выкопалась.
Не знаю, почему стремлюсь это скрыть, но разворошенная могила смотрится как-то совсем неэстетично. Хотя скрывать воскрешение от своих сокурсников я точно не собираюсь. У меня много вопросов, особенно к некоторым из них. И я непременно их задам, как только пойму, как существовать в этом долбаном новом качестве!
От мысли, что придется постигать с нуля многие вещи, становится тоскливо. Я снова, как и много лет назад, наивный новичок, который должен научиться быть лучшей. Другой я просто не умею.
Порошит снег, падает на нос, и я чувствую, что снежинки не тают. Наверное, я все же умерла. Движение, разговоры, попытки сопротивляться – это просто агония. Я смотрю на захоронение, которое должно было стать моим последним пристанищем, и испытываю смешанные чувства. Отсюда начинается моя новая жизнь, а я не уверена, что готова поставить точку в старой.
Шатает, но Эль подхватывает меня под локоть, принимая на себя всю тяжесть тела, готового рухнуть в сугроб.
– Тебе лучше сейчас не пользоваться магией, – советует он. – Дайана, правда. Доверься мне. Я помогу, буду рядом и поддержу. Как всегда.
– Пошел ты! – злюсь я и пытаюсь оттолкнуть его, но сил слишком мало. – Тебя забыла спросить, как мне себя вести. И долго меня будет так плющить?
– Не знаю, – со вздохом отвечает он, понимая, что спорить со мной бесполезно. – Месяц, год, десять лет. У всех по-разному. И точно до того момента, когда ты выпьешь кровь.
– Час от часу не легче, – бормочу я и сглатываю. Никогда бы не подумала, что стану кровопийцей. То, что умру рано и не своей смертью, подозревала, но вот вылезать из могилы обратно я не планировала никогда. По мне – умерла так умерла.
Я злюсь на Эля и понимаю, что не смогу простить ему решение, которое превратило меня в вампира, но, с другой стороны, понимаю: раз судьба распорядилась так, я продолжу борьбу в новой ипостаси.
Беспамятство и смерть хорошо повлияли на информацию, которая скопилась у меня в голове. Она систематизировалась, и теперь я почти на сто процентов уверена, что знаю, кто предал Блэкфлая и, пусть косвенно, приложил руку к моей смерти. Когда окончательно приду в себя, то сразу же нанесу визит этому человеку. А потом найду Блэкфлая.
Только вот не знаю, что буду делать, когда встречу Мрака. Но я непременно пойму это быстрее, чем разберусь, как управлять новым телом, новыми мыслями и новыми потребностями. И точно не собираюсь постигать эту науку год или больше, этот курс придется закончить экстерном. Элю это вряд ли понравится, но его чувства – не то, что способно меня взволновать.
Долгое время в карете мы едем молча. Эль пытается завести разговор, но я останавливаю вампира на полуслове. Надо собраться с мыслями и перестать хотеть его убить.
Мечтаю о ванне с ароматной пеной… И только после этого говорить о серьезных вещах. Пока же просто смотрю в окно на серый пейзаж Северных земель и вспоминаю события последних месяцев. Моя жизнь изменилась безвозвратно. Прошлое кажется далеким и нереалистичным. Шесть лет, проведенные вдали от магистра, стираются из памяти. Воспринимаются как сон.
Приближается весна, скоро станет чуть теплее, но солнце будет появляться реже. Оно вылезет ближе к холодному короткому лету. А пока небо затягивают тучи, а шквалистый ветер, налетающий невесть откуда, гнет деревья, сдувая с них шапки снега.
Волшебное зимнее очарование растворяется в хмурых тучах, черных голых ветвях и буром снеге, который покрывается тонкой паутиной пыли, прилетающей с пологих горных склонов – у Темного хребта добывают уголь. Сейчас мое самое нелюбимое время года в Северных землях, когда красиво только в Сноурге. Скоро польют ледяные дожди, и все вокруг покроется глазурью, похожей на стекло. Промозгло и холодно будет даже в хорошо отапливаемых помещениях. Только вот я этого не почувствую. И почему-то от этого на глаза наворачиваются слезы.
Странно осознавать, что теперь кровь в моих венах течет в несколько раз медленнее, и то, что раньше воспринималось как пробирающий до костей холод, сейчас лишь не заслуживающее внимания неудобство. Точнее, я не чувствую холод, но он делает меня медленной, тупой и слабой, как любое хладнокровное животное, например ящерицу или змею.
С одной стороны, хорошо не чувствовать промозглых порывов ветра, пробирающих до костей. С другой… Именно холод, голод и боль заставляют нас чувствовать себя живыми. Я живой себя не ощущаю, жить мертвой не хочу, и что с этим делать – не понимаю.
За окном мелькают унылые сугробы, горные хребты вдалеке, которые сейчас едва получается разглядеть в снежной дымке, и знакомые, редко разбросанные по обочинам дороги трактиры. Мы едем в Сноург, хотя логичнее было бы увезти меня в Срединные земли. Но так далеко зайти Эль, конечно, не решился. И это правильно, такого я бы точно не потерпела.
– Не опасно? – спрашиваю, не сомневаясь, что Эль поймет, о чем я.
– О тебе никто не знает, – нервно бросает Эль. Он прекрасно понимает, что Сноург – не лучшая идея. Там клан вампиров, много знакомых, МагСтраж.
– Так узнают. – Я невесело усмехаюсь. – Это неминуемо. Не утаишь иголки в стоге сена. Сколько у нас времени?
– Неделя… Две… – Эль пожимает плечами и затравленно смотрит на меня. – Как будешь себя вести.
– Ты же в курсе, что тихо я не умею?
– Дайана, это не шутки. О тебе не должны узнать как можно дольше. Это опасно.
– Эль, ты сделал сильную ведьму вампиром. – Я зло усмехаюсь и смотрю на него с вызовом. – Конечно, это опасно. Нужно было думать раньше, – припечатываю мстительно, не щадя чувства напарника.
– Они придут за тобой и попробуют убить, – признается он. – Этого нельзя допустить. Ты должна стать сильной не только как ведьма, но и как вампир. Иначе все будет зря.
– Зачем тогда обращал? Знал же, что будут проблемы! Знал, что я не останусь в восторге! Для чего, Эль? – спрашиваю я с издевкой. Мои слова жалят, но Эль заслужил грубость, которую я на него выливаю. Он поступил как эмоциональный подросток. Не думал о последствиях, а я не собираюсь скрываться. У меня есть цель, и в голове начинает рождаться план. А еще… Я считаю себя мертвой, поэтому не страшно умирать еще раз. Если успею исправить ошибки, будет совсем хорошо.
– Ди, я не жалею, – признается он со вздохом. – Мы не задержимся в Сноурге надолго. Пара дней, чтобы ты пришла в себя…
– А потом уедем на край света вместе? Так ведь? – уточняю я, даже не пытаясь скрыть сарказм. – Ты на это рассчитывал, Эль? Не будь идиотом, тебе не идет!
Вампир отводит взгляд, подтверждая мою догадку. Наивный. Он думает, что, став вампиром, я резко изменю свои планы или мой характер станет иным? Интересно, с чего бы это?
– Нет, Эль, ты не угадал. Мы никуда не уедем. У меня очень много планов, и отъезд в них не вписывается. Мне надо найти Блэкфлая и завершить начатое. А все проблемы… Что же, это просто проблемы. Боишься за свою задницу? Так я тебя не держу, можешь валить. Хоть сейчас.
– Ты творишь глупость! И не понимаешь, что говоришь! – шипит он, оскалив клыки.
Огрызаюсь в ответ:
– Спешу заметить, и ты тоже. Я не собираюсь отступать от своих планов. А мой план – это Блэкфлай.
– Он натворил столько, что его убьют и без тебя. – У Эля, оказывается, тоже есть зубки, и он умеет ими больно кусаться. Но со мной ему все равно не совладать. – Успокойся и живи для себя. Ты же хотела вернуться к прежней жизни. Это второй шанс, который я даю тебе и который ты не хочешь использовать!
– Не хочу. – Не вижу смысла врать. – И шансов я не просила. Сейчас – совершенно точно. И кто тебе сказал, что я планирую убивать Блэкфлая?
Эль молчит. То ли не хочет спорить, то ли решает отложить скользкую тему на потом. Мне все равно. То, что он превратил меня в вампира, ничего не меняет между нами. Я так же приказываю, а он или исполняет, или идет к демонам в задницу. Чем быстрее он это поймет, тем проще нам будет.
Мы въезжаем в город на рассвете и плетемся по сверкающим улочкам, которые напоминают сказку. Кажется, в этом месте могут происходить только истории с хорошим концом. Но есть я, экипаж и молчащий Эль. Мы совсем не подходим к этому месту, так как несем кровь, боль и разочарование даже самим себе.
Я ожидаю, что экипаж затормозит где-то на окраине, но он уверенно пробирается по петляющим улицам в сторону Ледяного дворца.
Я никогда не считала Эля идиотом, но иной раз его безалаберность и уверенность в собственной неуязвимости поражают. Не знаю, что и кому он хотел доказать, когда снимал дом в самом центре Сноурга. Тут дорого и у всех на виду. Нам вполне подошла бы окраина. Я, конечно, люблю комфорт и удобство, но готова пожертвовать ими ради собственной безопасности и безопасности моего окружения. Или его цель – продемонстрировать прелести жизни вампиром?
Я ставлю именно на это. Эль, видимо, жил светлой мечтой, что мы въедем в милый дом с булочной за углом и будем жить тихой и счастливой жизнью, а через пару месяцев, когда я освоюсь в новом качестве, отправимся путешествовать, забыв все, что произошло ранее. Рвать с прошлой, человеческой, жизнью – вообще в природе вампиров. Но из ведьмы не получится правильного вампира. Это Эль мог бы предусмотреть. Думала, он знает меня значительно лучше. Или слепая безответная влюбленность так серьезно сказывается на его умственных способностях? Надо при случае спросить.
– Тебе следует выпить кровь, – сообщает вампир обеспокоенно, едва за нашими спинами закрываются массивные ледяные двери. Лед, конечно же, не натуральный. Искусная имитация, которая даже нехолодная. Но смотрится внушительно. Кажется, будто затянутую инеем древесину покрывает глянцевая ледяная корка. Провожу по ней пальцами и снова почти ничего не чувствую.
Дом небольшой, двухэтажный, типичный для Сноурга и зажатый с двух сторон такими же домиками-близнецами, готовыми принимать обеспеченных постояльцев, стекающихся в столицу Северных земель со всего континента.
Дверь выходит на пешеходную улицу в паре кварталов от дворца. И мне видится в этом вызов. Бессмысленный и непонятный. Внутри просторный холл. На первом этаже – небольшая кухня, которая годится лишь для того, чтобы выпить кофе, и лестница на второй этаж, где размещаются две спальни. Я рада, что, как бы далеко ни зашел в мечтах Эль, он догадался, что не стоит предлагать мне жить в одной комнате. Сейчас я за это, пожалуй, могу и убить.
Я выбираю дверь, которая находится слева. Окна этой комнаты должны выходить на проспект. Элю достается другая. Когда я берусь за ручку двери, вампир тоном заботливой мамочки напоминает:
– Кровь.
– Душ! – парирую я исключительно из вредности и захлопываю дверь перед носом Эля.
Он считает меня принципиальной идиоткой, которая будет сознательно умерщвлять себя, лишь бы не прибегнуть к неприятному способу питания? Странно, что вампир опасается такого поворота. Хорошо же он меня знает!
Мысли о крови вызывают в желудке голодные болезненные спазмы. Я понимаю, что она необходима мне, причем чем быстрее, тем лучше. Велик соблазн открыть дверь и потребовать ее у Эля, но я держусь не из-за глупой прихоти или упрямства. Нет. Мне необходимо прочувствовать все грани своего нового состояния. Ощутить, как меняется от голода разум. Какие мысли приходят в голову и как долго я могу все это контролировать. Очень странное, страшное и непривычное состояние. Я предпочитаю знать свои слабости, а голод – одна из них. Лучше изучить это ощущение, когда мне ничто не угрожает.
А потом, принять душ действительно хочется не меньше, чем крови. Я и в человеческом обличье предпочитала садиться за стол с чистыми руками. Ну и Эля стоит проучить. Пусть понервничает. Ему полезно. Не стану пить кровь – свихнусь. Эль этого боится, потому что шизанутая ведьма, которая обладает силой и скоростью вампира, – тварь не менее опасная, чем нашпигованный демонами Блэкфлай. Элю следовало подумать об этом, прежде чем обращать меня.
Комната вполне ничего. Обезличенная, как и любая комната в арендованном доме, но удобная. Широкая кровать, окно со шторами пыльно-сиреневого цвета, туалетный столик, платяной шкаф под одежду, которой у меня нет, и дверь, ведущая в умывальную комнату.
Вот она-то меня и интересует. Конечно, я дико страдаю без своих мыльных растворов и ароматических солей, но лучше горячая ванна без всего, чем отсутствие душа как такового. Интересно, в новом обличье наполненная ванна с горячей пеной окажет на меня такое же воздействие, как оказывала раньше? Если я лишусь этой возможности релакса, пожалуй, стану одним из самых злых и кровожадных вампиров.
