Анна Сергеевна Платунова
Муза для темного мага
Глава 9
Я собиралась возразить, но слова замерли на кончике языка, и я сдулась, точно воздушный шарик. Я хотела домой – вернуться в уютную комнату в студенческом общежитии, которую делила с Силестой. Мечтала рухнуть на постель и как следует выспаться после всех треволнений сегодняшнего дня, а не вздрагивать всю ночь от малейшего шороха, опасаясь, что луксур Таэр, одержимый духом, рыскает по дому, надеясь закусить девичьим пальчиком.
– С твоим куратором я договорюсь, – уверил меня темный маг, думая, что я колеблюсь из-за практики.
Но я колебалась не из-за хорошей оценки в зачетке. Совесть не позволяла мне бросить луксура Таэра один на один с его бедой, почти беспомощного: из-за ожогов на руках он и колдовать не может.
– Давайте хотя бы отыщем гробовник. Я вытрясла горшок за окно столовой. Вдруг его еще можно оживить? В смысле взбодрить… воскресить? Что там обычно некроманты делают с почившими?
– Поднимают, – сумрачно пояснил луксур Таэр и неожиданно согласился на предложение. – Что же, посмотри, что можно сделать.
– Я сейчас! Я мигом! – засуетилась я.
Осиротевший горшок из-под гробовника отыскался на кухне, куда я принесла его, чтобы отмыть, насыпать хорошей земли из сада вместо праха – тогда я еще не знала, что серая субстанция – лучшая почва для гробовника, – и развести в доме темного мага веселую, яркую и неприхотливую герань.
Гробовник, вернее, то, что от него осталось, лежало горкой на газоне. Хрупкие сухие веточки искрошились от удара, но и те, что выглядели невредимыми, рассыпались в руках, едва я попыталась отделить их от травы.
– Прах к праху! – сдалась я и энергично сгребла бренные останки гробовника в горшок вместе с посторонними соломинками, камешками и птичьими перьями.
Вернулась и воровато примостила горшок с мусором на каминную полку, пока луксур Таэр не смотрел на меня. Он наклонился над столом и перебирал свои почеркушки – те самые, на которых изображен человеческий глаз. Если присмотреться – а я присмотрелась, пока разглаживала бумажки, – становилось понятно, что это один и тот же глаз. Вернее, глаза одного и того же человека: то левый, то правый, то вблизи, то издалека. Только цвет радужки оставался неизвестным, ведь темный маг всегда использовал черные чернила.
– Вот, принесла.
Я поскорее отошла подальше от горшка, будто так, на расстоянии, я становилась меньше замешана в преступном умерщвлении мертвенького растения.
Луксур Таэр взглянул и скривился.
– Здесь попадаются и целые веточки, – бодро сообщила я. – Может быть, хватит на эликсир.
Темный маг помассировал висок тыльной стороной ладони, будто у него резко разболелась голова, и вздохнул.
– Чей это глаз? – поскорее перевела я разговор на безопасную тему и заискивающе добавила: – Красивый!
– Представления не имею, чей это глаз, – устало признался луксур Таэр. – Я рисовал его, пока был одержим. Кто-то водил моей рукой, пока я находился в отключке! Проклятие!
И он, потеряв самообладание, смел листы на пол. Они разлетелись по гостиной, один, подхваченный сквозняком, спланировал и улегся у моих ног. В потолок вытаращился человеческий глаз, который теперь казался мне жутковатым. Будто следил за мной. Будто желал зла. Я невольно попятилась.
– Самое страшное – просыпаться утром и не знать, что меня ожидает в моем же собственном доме! Разломанная мебель? Разбитые окна? Или чье-то мертвое тело?
Он уставился на меня.
– Твое, например!
Я отступила еще на шаг под прицелом тяжелого взгляда.
– Я поняла… – прошептала я. – Я уйду.
Что я еще могла сделать? Я ничего не знаю о темной магии, я всего лишь муза: играю на флейте, читаю стихи и вкусно готовлю, но совсем не умею изгонять призраков.
– Если вам это как-то поможет… Призрак, который вселялся в вас сегодня, просил вернуть ему серьги.
– Они все чего-то просят, – угрюмо бросил мой, уже бывший, работодатель. – Бесполезная информация… Собирай вещи и спускайся, я вызову тебе кэб.
Луксур Таэр, в отличие от многих преподавателей академии, мобилем не обзавелся. Он, похоже, вовсе презирал модные нововведения и, будь его воля, и до несчастного случая не выползал бы из логова, посвящая время чтению книг и созданию новых заклинаний. К воротам академии его каждое утро подвозила наемная карета, а мы гадали: то ли у высокородного луксура нет денег на собственный экипаж, то ли ему неохота заморачиваться с лошадьми и конюхом.
– Вызовете? – удивилась я.
Мое яркое воображение – как бы его пригасить ненадолго! – нарисовало мне образ темного мага, голосующего на дороге: вот он бегает от кареты к карете в развевающемся черном плаще и машет руками.
– Зовом? – поправилась я.
Фантазия тут же сменила направление: из клубящейся тьмы появляется экипаж, запряженный скелетами лошадей, на козлах сидит свеженький мертвец с остекленевшими глазами. Я даже головой потрясла. Никогда не мечтала увидеть, как работает некромантский «зов».
– Ты меня утомила, – крайне неделикатно отозвался луксур Таэр. – С помощью кнопки вызова.
Он указал на каминную полку, где рядом с могилкой цветка расположился артефакт, который я сначала приняла за пресс-папье, – красный камень на каменной подставке. Такие кнопки городские компании-перевозчики выдавали важным персонам.
– А-а! Я мигом соберусь!
Я сгребла с полки и вешалок вещички и кое-как, не складывая, запихала их в саквояж. Забрала флейту, которую не успела вынуть из чехла. «Я ничем не могу помочь, – уговаривала я покусывающую меня совесть. – Я буду только мешать!»
Когда я спустилась в гостиную, она пустовала: луксур Таэр ушел, не сказав напоследок и пары слов. Хотя кто я такая, чтобы со мной прощаться? Просто студентка, причинившая темному магу массу неудобств. Входная дверь оказалась красноречиво раскрыта, а у ворот маячила черная крыша наемного экипажа.
Вот такая короткая практика у меня получилась…
Глава 10
Силеста валялась на кровати и листала томик стихов великого поэта средневековья Лисипаста – не иначе как готовилась к пересдаче экзамена по поэтическому искусству. Поэзию Силеста не любила, вот и сейчас с первого взгляда становилось понятно, что она больше млеет от винограда – подруга одну за другой отщипывала ягодки от кисти, – чем от стихов.
– Будь с девушкою сдержан и прохладен, и тем сильней огонь ты разожжешь, – продекламировала она и со стоном уронила книгу себе на грудь. – Что за бред! О, Шайни! Ты почему здесь?
Подруга увидела меня и поскорее захлопнула книгу: ей только дай повод отложить скучную учебу.
– А ты почему здесь? – ответила я вопросом на вопрос. – Тебя ведь распределили… к этому… луксуру Парру? Художнику. Или кто он? Архитектор?
Расчет оказался верным: подруга любила поговорить о себе, о несправедливости этого мира, а особенно о несправедливости мира к бедной Силесте, которая старается, из кожи вон лезет, а преподаватели вставляют ей палки в колеса и неуды в зачетку.
– Противный старикашка, – процедила Силеста. – Я ему приготовила божественный обед: суп из брокколи, стейк с молодой картошкой и крем-брюле!
С каждым новым названием блюд мои глаза становились все шире. Силесту я знала с первого курса, и кулинарными талантами она не блистала. Откуда такие изыски?
– Он назвал мой суп зеленой… Нет, я и повторить не смогу это слово! Стейк сравнил с подошвой ботинка, а десерт обозвал омлетом. Сказал, что ничто так не вдохновляет, как вкусная еда, для того он и нанимал музу, а вовсе не для возвышенных бесед и смазливого личика рядом. Может, кого-то и окрыляют симпатичные мордашки и игра на лютне, но только не его.
– Выгнал? – ахнула я.
Хотя уж кто-кто, а я бы могла не удивляться такому повороту событий.
– Подумаешь, не очень-то и хотелось, – надула губы Силеста, дотянулась до своей лютни и провела по струнам, издавшим грустный трунь.
– А как же практика?
– Луксур Навир обшипел меня, как закипающий чайник, но обещал, что завтра подберет мне новое место практики. К луксуру Парру отправил девушку из агентства муз. Ну а ты, Шайни? Неужели сбежала от страшного препода?
– Обстоятельства сложились таким образом, что мне пришлось его покинуть, – витиевато выразилась я.
Я увлеченно принялась разбирать вещи, изо всех сил изображая занятость, лишь бы Силеста не насела на меня с расспросами. Силеста тренькала на лютне и вела себя подозрительно тихо, пока не выдала:
– Я тебе, значит, все как на духу рассказала про своего старикашку, а ты про своего – молчок?
– Он не старикашка! – почему-то возмутилась я и припечатала: – Вообще-то это противоречит кодексу муз.
– О, да, конечно, как я могла забыть! Наша умница и красавица Шайни назубок знает кодекс муз. В каком пункте прописан запрет на разглашение сведений?
– В пункте пятом, часть третья, – парировала я. – Разглашение сведений о работодателе грозит штрафом до десяти корон и разрывом контракта.
Силеста надулась: она-то успела нажаловаться на «противного старикашку» и теперь поглядывала на меня исподлобья. Конечно, никто из нас не донес бы на подругу в деканат, мы и раньше делились сплетнями, что скрывать. Я и сама не понимала, что изменилось в этот раз, но решила сохранить тайну луксура Таэра.
«Видите, вы меня выгнали, а я все равно о вас забочусь!» – мысленно обратилась я к нему.
– Небось тоже стряпня твоя не понравилась, – мстительно проворчала Силеста, устраиваясь поспать: замаялась, бедная, пока стихи читала. – Вот ты и не признаёшься.
Я представила, как зловредный темный маг неловко кромсает ветчину непослушными пальцами. «Теперь ему и горячего никто не приготовит. Как же он без горячего, беднень… Так, стоп! Вовсе он не бедненький! Он взрослый, разумный мужчина и осознавал последствия своего выбора!»
– Шайни, у тебя такое лицо, будто ты кого-то отчитываешь, – пробормотала Силеста, приоткрыв глаз: ее раздирало любопытство. – Выглядишь как наша деканша.
– Не дай Творец, – вырвалось у меня. – Да. Отчитываю. Себя. Он потребовал, чтобы я ушла. И я ушла. Теперь думаю, что поступила неправильно.
Силеста демонстративно отвернулась к стене, пару секунд – на большее ее не хватило – молчала. Потом села на кровати и агрессивно воззрилась на меня.
– Это вся информация, которую ты мне готова предоставить?
– Угу…
– И, как я понимаю, ты просишь моего совета?
– Угу, – ответила я еще тише.
– Иногда разум такой: «Фух, да по фигу на все! Легко отделались! Пей, гуляй, выдыхай!», а что-то в печенках, какой-то червячок сомнения, подгрызает и подгрызает, и никакого покоя не дает. И говорит: «Зараза! Этот темный маг, конечно, та еще заноза в заднице, но надо вернуться». Вот что я скажу: слушай своего червячка!
– Очень образно, Силеста. Спасибо! – рассмеялась я.
Вот за что я и люблю эту противную девицу – когда надо, она всегда приходит на помощь, позабыв про обиды.
– Он через куратора тебя выгнал?
– Нет, обещал завтра с ним договориться.
– Значит, ты все еще можешь вернуться и сказать: «Здравствуйте, я ваша муза!» Ух, Шайни, как же мне интересно, что там у вас произошло!
М-да, Силесту в дверь, она в окно, а если окно закрыто – сделает подкоп через подвал.
– Давай я буду называть причины, а ты моргни в нужном месте! Клянусь, я никому! Он к тебе приставал? Ты обещала пожаловаться, а он тебя выдворил. Моргнула, да? Моргнула?
Я действительно заморгала. От возмущения!
– Да нет же! Он руками шевелить не может. Чем бы он меня хватал? Зубами? Ой…
Я невольно проговорилась, и Силеста мгновенно почувствовала это: у нее нюх на слухи, сплетни и скандалы, как у ищейки. Даже ноздри принялись раздуваться. Подруга совершила бросок-перехват и ловко дернула за рукава моего платья, обнажая плечи и злосчастный след от укуса.
– Это что? Это он? Это наш преподаватель сделал? – завороженно прошептала она. – Ничесе он опасный!
– Силеста, перестань! Ты все не так поняла!
– Да? – На лицо подруги вернулась хитренькая улыбка. – Ты можешь развеять мои страшные догадки.
Я тяжело вздохнула.
– Хорошо. Только больше никому!
Силеста сделала вид, что зашивает рот иголкой с ниткой, и, сложив руки на коленях, как прилежная ученица, приготовилась слушать.
Глава 11
В финале душераздирающей истории Силеста, которая давно перебралась ко мне на кровать и сочувственно гладила меня то по плечу, то по спине, воскликнула:
– Натерпелась, моя девочка! Конечно, ты больше не вернешься к этому гадкому некроманту!
Странно, но я себя страдалицей не чувствовала, наоборот, испытывала муки совести. Как-то нехорошо получилось с луксуром Таэром, что ни говори. Сначала меня ему навязали, потом я, пусть и не нарочно, доставила ему массу проблем, а после всего, помахивая хвостиком, радостно сбежала и бросила его там одного с обожженными руками, вьющимися над головой призраками и проклятием.
– А как же «слушать своего червячка?» – напомнила я.
– Да ведь я тогда не знала всех обстоятельств! – принялась оправдываться подруга.
– Пойду я… – вздохнула я и начала собирать вещи.
Солнце давно село, за окном разливалась темнотища. Тускло мерцали желтые фонари на аллеях кампуса, приманивая ночных бабочек и мошек, и, учитывая обстоятельства, сейчас их свет казался зловещим и потусторонним. Как я доберусь одна пешком на окраину города? Я поежилась и решительно утрамбовала в саквояж сорочку и платье, которое не успела повесить в шкаф.
– Куда ты пойдешь? – Силеста закатила глаза. – Ночь на дворе.
– Он там сидит один в темноте. У него магические лампы разрядились.
– Пусть не сидит! Пусть спать ложится, как все приличные люди. И вообще, его темнейшеству, может, в темноте-то даже сподручнее!
Я дала слабину и потянула за бретельку многострадальную измятую сорочку.
– Ничего с ним не случится! – вдохновенно продолжала Силеста. – А если и случится, то не с ним. Он ведь только для других опасен в минуты одержимости.
Вот зачем она это сказала? Яркое воображение отлично выручало меня с сочинениями, но сейчас только мешало. Я представила, как луксур Таэр, скрежеща зубами, несется по пустынным улицам за несчастным работягой, задержавшимся на работе до позднего часа. Я тряхнула головой и снова принялась заталкивать сорочку в саквояж.
– По-моему, ты ее скоро порвешь, – заметила подруга. – Смотри, по шву пошла.
– Ерунда.
Я провела ладонью над прорехой, сращивая ткань.
– Ну, иди-иди! С тебя-то он и начнет, – фыркнула Силеста.
– А-а-а! – взорвалась я. – Я с ума сейчас сойду! Что мне делать, Силь? Я не могу идти – и не могу остаться!
Меня раздирали на части сомнения, да и чувство вины никогда не было хорошим советчиком. Я хотела помочь этому нелюдимому мрачному магу, но луксур Таэр один раз уже сказал, что я создаю ему одни проблемы, и был, пусть и груб, недалек от истины. Ему придется думать о моей безопасности, вместо того чтобы искать способ избавиться от проклятия.
– Шайни, вот тебе второй дружеский совет: утро вечера мудренее.
Я молча покивала: слова закончились вместе с силами. Платье полетело на стул, а я, не расчесавшись и не умывшись, и даже не надев сорочки – ночи стояли жаркие, – нырнула под одеяло. Силеста благоразумно не стала больше ничего говорить, хлопнула в ладоши, гася светильники над нашими постелями.
Луксуру Таэру пригодилась бы такая муза, которая знает, как обращаться с призраками и неприкаянными душами, а не та, что умеет печь блинчики и декламирует стихи.
– Шайни, – позевывая, в полудреме позвала меня Силеста. – Слушай, а почему бы тебе не сыграть им на флейте?
– Кому – им? – не поняла я.
– Призракам. Ведь флейта умеет успокаивать призраков, разве нет?
Я стремительно села на постели. Сон как рукой сняло! Но почему Силь, которая с трудом переползала с курса на курс и никогда не любила учебу, вспомнила такую важную вещь, а я нет?
Я словно наяву увидела теплый осенний день: солнечный свет, пробиваясь сквозь пожелтевшую листву, становится золотистым. Я сижу на первой парте рядом с другой первокурсницей, нас в этом наборе всего две флейтистки. У доски стоит луксурия Нерина, она высокая, худощавая, элегантные очки на ее носу будто бы состоят из двух тонких полумесяцев. Густые волосы с ниточками седины она закрутила в пучок и закрепила карандашом вместо заколки, но пряди выбиваются и красиво обрамляют узкое лицо. Мне так нравилась эта ее творческая небрежность…
– Шайни Луан? – переспросила преподавательница, приветливо поглядев на меня поверх сверкающих полумесяцев. – Это ведь переводится с древнеморавийского как «сверкающая луна», верно?
– Верно, – согласилась я. – Папа так назвал. А брата он назвал Риденс Луан – «смеющаяся луна».
Улыбка медленно сползла с моего лица.
– Правда, брат умер. Давно.
Луксурия Нерина ободряюще мне кивнула.
– Хорошо, что иногда, когда нам это особенно нужно, мы можем поговорить с нашими любимыми, покинувшими нас. Кстати, девочки, вы знали, что души любят звуки флейты? Они действуют на них успокаивающе.
– Силеста, ты гений! – воскликнула я, потому что в голове мгновенно сложился четкий план, как можно помочь моему мрачному магу.
– Жаль, преподаватели не в курсе, что я гений, – польщенно пробурчала подруга. – Но только не говори, что ты сверкая пятками понесешься сейчас на другой конец города играть призракам на флейте!
– Придется потерпеть до утра, – согласилась я.
Уснула сразу, хотя была уверена, что проворочаюсь половину ночи. Только бы луксур Таэр не выгнал меня снова, едва я появлюсь в его доме, а выслушал и дал шанс. Ведь может сработать!
Под утро мне приснился мой суровый работодатель. Он сидел за столом в кабинете, на краю стола оплывала свеча, а луксур Таэр неторопливо листал книгу, хмурился, вчитывался в строчки. И еще мне приснились стихи, которые я, конечно, никогда не прочитаю ему вслух.
Почему такие губы?
Будто нет любви на свете.
Почему такие руки?
То ли пепел, то ли ветер…
А глаза такие, словно
В них закапали чернила.
Темно-синие… И полночь
В них печаль свою разлила.
Глава 12
С утра пораньше я схватила саквояж и понеслась в учебный корпус, надеясь, что первая застану на кафедре нашего куратора практики, опередив луксура Таэра.
В коридорах с началом лета сделалось безлюдно и тихо, звуки шагов поднимались к высоким сводчатым потолкам и эхом рассеивались по пустынным коридорам. Люблю это время! В прошлые годы я, едва проснувшись, бежала в библиотеку, чтобы в одиночестве, пока не собрались другие студенты, полистать старинные книги, вдыхая сладковатый аромат книжных страниц.
Луксур Навир, на мое счастье, обнаружился в преподавательской комнате за своим столом, загроможденным папками с делами вверенных ему студенток. Он сосредоточенно перекладывал с места на место какие-то бумажки. Вид у куратора был измочаленный и невеселый, видно, не только Силеста доставила ему массу хлопот.
– Здравствуйте, луксур Навир.
Куратор вздрогнул и резко поднял голову, будто его позвала не симпатичная девушка, а поднятое из могилы умертвие.
– Я не понял, – хрипло сказал он. – Шайни, ты что здесь делаешь?
– Ну… Дело такое…
– Ясно. – Куратор безнадежно махнул рукой. – Ничего не срослось, и он тебя вышвырнул. Впрочем, чего я ожидал от Ларса? Несговорчивый, упертый!.. Ладно, присядь пока, я подумаю, куда тебя пристроить.
Несчастный куратор запустил пятерню в волосы и активно поскреб затылок, точно это должно было расшевелить мысли в его голове. Я даже посочувствовала луксуру Навиру: столько нервотрепки с музами, кто бы мог подумать.
– Я пришла, чтобы вы снова отвезли меня в дом луксура Таэра, – торопливо сказала я, не давая себе возможности передумать, хотя идея начать практику в новом месте, с вменяемым работодателем, который не будет одержим духами, вдруг показалась очень заманчивой. – Попробуем еще раз.
– Ты уверена? – удивился куратор.
Еще бы ему не удивляться. Вчера он с трудом уговорил меня остаться, а сегодня я сама рвусь в логово паучищи.
– Не уверена, – призналась я. – Но вы сами сказали: только я смогу найти к нему подход. Только давайте поспешим: луксур Таэр собирался сегодня заявиться в академию и официально отказаться от музы.
– Поехали!
Удобно все-таки иметь собственный мобиль: сел и поехал куда угодно. Я примостилась на привычном месте – на переднем сиденье, испытывая острейшее чувство дежавю. Все повторялось в точности как вчера: саквояж на полу, флейта в моих руках и сосредоточенное лицо куратора, глядящего на дорогу.
– Подождите меня у ворот, пожалуйста, – попросила я. – Если я через полчаса не выйду, значит, мне удалось договориться.
«Или луксур Таэр прикапывает в саду мой хладный труп, – мрачненько пошутила я про себя. – Надеюсь, до этого не дойдет!»
Пока я быстро шагала по заросшей аллее к крыльцу неприветливого дома, сердце уходило в пятки. Никогда не понимала героинь страшных историй: они, будто нарочно желая самоубиться, лезли на заброшенные чердаки или уходили, не разбирая дороги, в чащу зловещего леса. А теперь и я сама вела себя ничуть не умнее. Смертельная опасность? Дайте две!
Дверь, как и вчера, оказалась не заперта. Жуткое скрежетание несмазанных петель меня больше не пугало. Будем считать, что в жилище темного мага это как звук колокольчика в приличных особняках.
– Луксур Таэр? – позвала я дрожащим шепотом.
Глаза с трудом привыкали к полумраку, царящему в доме, поэтому я не сразу заметила темную тень среди других теней, а когда высокая фигура шагнула ко мне, точно мгновенно соткалась из мрака, я взвизгнула и отшатнулась.
– Ох… Это вы! – выдохнула я. – Напугали!
– Видимо, недостаточно напугал, – ледяным тоном проронил маг. – Что ты здесь делаешь? Мне казалось, мы вчера обо всем договорились.
Луксур Таэр собирался выходить: он одевался тщательно и, вероятно, долго. Он выбрал рубашку без пуговиц, такую, что надевают через голову. Галстук «Аскот» из темно-алого шелка притягивал взгляд, и то, что рубашка слегка помята, становилось почти незаметно при таком ярком акценте. Даже черная щетина отлично гармонировала с алым цветом. На плечи маг накинул преподавательскую мантию. Волосы смочил и пригладил.
– Пойдем. – Он указал подбородком по направлению к двери, в которую я только что вошла. – Закончим с этим делом.
Да я им что – мячик, который можно бесконечно перекидывать туда-обратно?
– Хватит! – вырвалось у меня.
Мой работодатель, уже теперь не знаю – бывший или будущий, – вопросительно изогнул бровь. Однако он не стал выяснять причины моего возмущения и прошествовал к выходу, справедливо полагая, что мне ничего другого не останется, как только двинуться следом.
Я действительно отправилась следом, потом обогнала луксура Таэра и встала у выхода, раскинув руки; в одной по-прежнему сжимала саквояж, в другой – флейту.
– Не пущу.
У темного мага нервно подернулся глазик. Поздравляю, Шайни, похоже, тебе удалось его взбесить! Но гордиться произведенным эффектом не было времени, я прекрасно понимала, что у меня есть всего несколько секунд, чтобы убедить луксура Таэра оставить меня в доме.
– Послушайте, возможно, это прозвучит как бред, но у меня появился план. Души любят звуки флейты. Давайте я попробую успокоить неприкаянную душу и поговорить с ней, узнать, чего она хочет. Может, ничего не получится. А может – поймем, откуда взялось проклятие и как его можно снять?
– Несомненно – бред, – не стал заморачиваться с подбором слов этот невыносимый маг. – Отойди от двери, или я буду вынужден…
– Чего? Отодвинете меня? Своими обожженными руками? Или нет – наложите проклятие. Ой, простите, да вы ведь сейчас с магией не в ладах! – Я пошла вразнос и тоже в выражениях не стеснялась.
Лицо темного мага окаменело. Ух, чувствую, он теперь не просто меня выгонит, а выгонит с волчьим билетом – с неудом за практику и невозможностью пересдать.
– Вон! – отчеканил он.
– Вы ведь ничего не знаете о проклятии! Сидите здесь, как сыч, с утра до ночи роетесь в книгах, пытаясь отыскать ключ, но ничего не выходит! – Я ткнула пальцем в небо, но, похоже, попала, судя по тому, как затрепетали крылья тонкого аристократического носа. – Если я уйду, вы можете ручаться, что жертвой не станет какой-нибудь случайный прохожий, которого вы увидите из окна? Говорите, что можете себя контролировать, но рисунки в гостиной вам противоречат. Как часто вы в бессознательном состоянии рисуете глаза? Каждую ночь?
Луксур Таэр молчал, замолчала и я. Говорили наши взгляды – взбешенный, горящий гневом взгляд темного мага и мой – прямой и честный, который сообщал: «Я хочу помочь. Разрешите мне это сделать!»
– Давайте я вас привяжу, – доброжелательно предложила я. – Тогда вы мне точно не навредите, пока я беседую с духом.
Луксур Таэр накрыл лицо затянутой в черную кожу ладонью и покачал головой, что одновременно означало: «Как же ты меня допекла!» и «Ладно, попробуем, ты ведь не отвяжешься!»
