Анна Сергеевна Щербакова
Высшая мера
***
Полвечности Петя поднимался по лестничным пролетам знакомого подъезда, по которым они с Мишкой взлетали за секунды, а съезжали по перилам и того быстрее. Но вот уже та самая дверь. Молодой человек даже приподнял брови – тот же цвет, тот же звонок, как мало меняется в жизни…
– Кто там?
– Это Петя Земляков. Одноклассник Миши. Помните меня, теть Кать?
За дверью сначала было затишье, потом заскрипели замки.
– Здравствуй, Петруша. А чего это ты? Мишка в командировке, не знаю когда вернется.
– Знаю. Теть Кать, я к вам. Разговор есть, чайку нальете?
В старой Мишкиной сталинке пахло тестом, Петя этот аромат с детства обожал, и сейчас вдыхал его всем телом, вспоминая прошлое и пытаясь собраться мыслями. Ничего тут не поменялось за все годы. Мама его постарела, конечно, но держалась бодро: одета в домашнюю спортивку, на лице легкий макияж, волосы красиво зачесаны. Совсем по-другому взрослый Петя теперь воспринимал Екатерину Михайловну, которая в детстве казалась ему безвозвратно пожилой старушкой.
– Очень вкусно! Как в детстве прямо. Спасибо вам огромное, ностальгия с головой накрыла.
– Кушай, дорогой, помню я, что любил ты всегда мою кулинАрию. Как сестренка твоя?
– Каришка отлично, спасибо! Вместе работаем, но она, конечно, женщина-монстр. В хорошем смысле. Красотка, не то что мужчины, девушки мимо пройти не могут спокойно. А профи – пример для мотивации, или демотивации. Тут кто что видит. Но я больше по спокойной части – допросы да бумажки. Карина в полях, что называется.
– В полиции, значит, трудишься…
– А где еще? Сами знаете, у нас тут выбор не велик. Я собственно, зашел к вам… Книгу одну спросить. Вы только не пугайтесь моей службы, это личное. Просто это запрещенка. Хроники одни, ну…
Петр очень надеялся на литературную интуицию тети Кати. Она постоянно им разные книжки подсовывала, и те, что потом запретили, тоже.
– Поняла тебя. Знаю такие. Может, и смогу найти. Ты скажи только – зачем они тебе? Только честно.
Петя опустил глаза. Он придумал прекрасную историю для Екатерины Михайловны. Но сейчас вдруг почувствовал укол совести, потому что воспринимал эту постаревшую (или даже помолодевшую) женщину как очень близкую родственницу. Несмотря на долгую разлуку как никогда он ощущал себя по-уютному дома именно здесь.
– Теть Кать, а вы прячете коньяк как раньше в буфете?
– Обормоты вы, мальчики. А я все на мужа покойного грешила! Не прячу, как Паши не стало, не от кого и прятать. Ты разве ж не на службе сегодня?
– Немного можно, выпьете со мной? Я рассказать вам должен, решиться надо.
Она молча встала, задержалась взглядом на его макушке секунд на пять и вышла в коридор. Петр выдохнул. Его сердце скакало, мысли все сбились в кучу, он судорожно перехрустел всеми пальцами на руках. В один момент вдруг пришло осознание: «Ты еще ничего не сказал! Можешь придумать какую-нибудь небылицу и не подставлять Мишку, он ведь просил! Но как же… а вдруг это последний шанс с мамой увидеться…»
