Анна Вирсен
Игра в левиаты
– Все у этого подразделения хорошо, только многие из его работников позволяют себе большие вольности в одежде и в поведении, – прервал мысли Салли голос мамы, в котором она вдруг уловила недовольные нотки а-ля «миссис Баркинс».
Но Салли быстро сообразила, о ком идет речь. Чтобы разглядеть эту компанию, даже не нужно было приближать картинку. Шумная группа ангелов в гавайских рубашках и пестрых галстуках (на голове некоторых молодых людей волосы стояли торчком) не могла усидеть на месте. Творческие ангелы подпевали в такт только им одним известной мелодии и водили руками из стороны в сторону, танцуя на стуле, а чуть поодаль хихикали девушки в коротких смелых юбочках. На коленях одной из них маршировала оранжевая шляпа, похожая на Зеленку. Ее голос почти заглушал ангелов в гавайских рубашках:
– Раз-два-три, левой-правой
Пять-шесть-семь, будь забавой!
Восемь-девять, будь смелееееей!
Ярче, громче, веселей!
Салли улыбнулась, подумав о Зеленке. Интересно, вернул ли Пузырь ее обратно? Ей вдруг захотелось сбежать из этого зала к друзьям и снова беззаботно и весело танцевать, хохотать и кидаться облачными снежками. Вот как только все закончится, она обязательно купит Пузырю несколько пакетиков «Звездной пыли» и они усядутся смотреть «Приключения дикой феи». Салли, правда, не была уверена, может ли она уже сама покупать что-либо, но решила подумать об этом позже.
Миссис Баркинс периодически кидала на компанию и шляпу сердитые взгляды.
– Ну да ладно. Самый последний – красный – ряд – это Подразделение связи с Землей… – продолжила миссис Босс и вдруг остановилась.
В зале стало тихо. Салли уже было подумала, что Угрозоискатель выявил еще одного предполагаемого нарушителя, но на этот раз все взгляды ангелов снова были устремлены на нее. Салли даже вжалась в стул: да что она такого опять сделала? Но позади раздались шаги, и миссис Босс шепнула:
– Ну все, началось! Потом расскажу.
Салли повернулась и увидела, как ее отец устало прошагал к столу, за которым они сидели с мамой. Он выглядел довольно измотанным, глаза были тусклыми, волосы растрепались. Салли вспомнила, что его вызвали на работу еще ночью и, скорее всего, ему даже не удалось толком поспать и перекусить. Она посмотрела на маму: миссис Босс изменилась в лице, встревожено глядя на мужа и так распереживалась, что даже прикрыла рот рукой. От маминого задора, с которым она еще мгновение назад перечисляла департаменты, не осталось и следа. Салли снова охватила паника, под ложечкой неприятно кольнуло. Она схватила билет и начала его аккуратно складывать и теребить, чтобы хоть чем-то занять руки.
Следом за мистером Боссом влетела Кати – единственная, кто не сдал крылья в гардероб. Она поставила перед шефом стакан воды и спешно заняла место у другого края стола, приготовившись записывать слова директора.
Зал по-прежнему молчал. Мистер Босс оперся руками на стол и подался вперед. Микрофоны, как по команде, подскочили и столпились рядом, толкая друг друга и ловя каждое слово руководителя Небесной Канцелярии. Он пробежался взглядом по залу и выдохнул:
– Уважаемые коллеги! Для начала хочу поблагодарить вас за оперативность и принести извинения за то, что эта встреча отвлекла вас от ваших планов. Но дело, ради которого мы собрались сегодня, не терпит отлагательств.
Его голос звучал странно и далеко. Салли не узнавала собственного отца: всегда такой жизнерадостный и полный энергии, он словно бы едва находил силы, чтобы говорить.
– Сегодня был непростой день. И поначалу мы, с коллегами из секретного отдела, не были уверены, стоит ли сообщать всей Небесной канцелярии о случившемся. Но все-таки единогласно решили, что, умолчав о произошедшем, мы подвергнем вас большой опасности.
В зале поднялся шорох, ангелы зашевелились и начали перешептываться. При слове «опасность» Салли напряглась еще больше, а ее бедный билет сжался. Мистер Босс поднял вверх руку, призывая зал к молчанию. И когда все, наконец, утихли, произнес:
– Мы решили не дожидаться, когда по Канцелярии поползут слухи, и понимаем, что будет лучше, если вы узнаете обо всем от меня.
Он сделал паузу и ледяным, лишенным каких-либо эмоций голосом произнес:
– Сегодня ночью исчез мистер Конрад Джоуль, директор Департамента исполнения желаний. Есть предположение, что он… умер, – голос мистера Босса дрогнул. – Ввиду исключительности данного события, я попрошу всех сохранять спокойствие, усилить бдительность и оказывать всяческое содействие следственному комитету.
Умер?!
Салли показалось, что в тишине зала раздался гром. Ангелы с мертвенно бледными лицами повскакивали с мест и начали наперебой задавать вопросы, возмущаться и охать. Один из микрофонов упал в обморок. Салли почувствовала, как стол задрожал от хора голосов и поймала себя на том, что руки ее, все еще издевающиеся над билетом, тоже трясутся.
Ее снова замутило, а слова, произнесенные отцом, никак не могли дойти до ее сознания. Если раньше она и хотела повзрослеть, то только не таким образом.
– Салли, дорогая, нам лучше уйти, – миссис Босс сжала дрожащую руку дочери.
Салли скорчилась от боли в животе, и уже через мгновения лунная запеканка, съеденная на ужин, все-таки оказалась на столе. Голова закружилась, вдруг все вокруг потемнело, и Салли начала затягивать склизкая противная черная дыра.
Все исчезло.
Глава 4. Кафе
Второй провал случился через пару дней. Чувствовала я себя неважно. Хотя это мягко говоря. На самом деле мне было так паршиво, что хотелось выть.
Я ехала с занятий по сольфеджио. Они у меня, понятное дело, не клеились. Мне до сих пор было тошно вспоминать о дне конкурса.
Я еле добралась до нужной станции и вышла из метро. Было уже темно, выпал снег, поэтому под ногами образовалась противная каша. Дул пронизывающий ветер. Издалека увидев автобус, я помчалась на остановку, но не успела перебежать дорогу: загорелся красный. Автобус ушел, ждать следующего было бессмысленно, так что я побрела, умирая от усталости, холода и одиночества.
До дома было всего две остановки, но в темноте и в условиях питерского ноября проходить их пешком было тяжело. Я забежала в первый попавшийся магазин, чтобы немного согреться, и набрала там столько продуктов, что дорога домой превратилась в настоящую пытку. Покупка еды всегда была на мне: мать оставляла мне деньги, потому что у нее никогда не хватало времени затариться. Таща на себе тяжелые пакеты и борясь с ветром, я начала рыдать. От безысходности, о несправедливости, от тысячи разных мелочей. Мне казалось, что я все делаю не так, что у меня ничего не получается, сколько бы усилий я ни прикладывала – только все валится из рук. Зачем вообще все это? Зачем я учусь, зачем хожу в магазин, пытаюсь сочинять? Зачем мне эти конкурсы и музыка – ведь что бы я ни делала, счастливей я от этого не становлюсь. Тогда что делать дальше? Зачем-то ведь я пришла сюда, только вот зачем? Зачем я живу и не сон ли все это? Кому все это нужно?
Я шла и плакала, глядя на проходящих мимо людей, проезжающие машины, вывески. Я вдруг начала видеть все так отчетливо, как будто бы мне показывали фильм, в котором было много крупных планов. Вот бушует ветер, поднимая в воздух черный пакет. Я слышу, как он шуршит, а вместе с ним скачет по земле пластмассовый одноразовый стаканчик. Бордовый. Вот проходит молодой человек в черной куртке, разговаривая по телефону. Куртка расстегнута, шапки нет, а ему, кажется, все равно. Одной рукой держит телефон, другой достает из кармана зажигалку.
Провал.
Я на том же самом месте. Ветра нет, людей тоже – ни души. Стоят припаркованные машины. Очень тихо: ощущение, что я осталась одна на всей планете. Даже птицы не летают и собаки не бегают.
Я осторожно поставила пакеты на землю.
– Давай помогу, – Луно подхватил их и ослепительно улыбнулся. На нем была кожаная бордовая куртка, темно-синие джинсы, вокруг шеи –фиолетовый шарф в клетку. Стильно и изысканно, но для такой погоды немного рискованно. – А у нас тут нет никакой погоды, – отвечая на мои мысли, прокомментировал Луно. – Это так, декорации только.
Я не знала, что сказать.
– Пошли что ли кофе попьем, ты вон трясешься вся, – заметил он. Меня действительно начала пробирать дрожь – то ли замерзла, то ли перенервничала.
Луно, не дожидаясь ответа, двинулся в сторону моего дома. Я последовала за ним. Однако уже через пару минут «декорации», как их назвал Луно, начали плыть. Я решила, что у меня кружится голова и я сейчас упаду в обморок.
– А, прости, – опомнился Луно, увидев, как я вожу глазами из стороны в сторону, пытаясь сфокусироваться. – Тебе еще нельзя так далеко ходить – энергии не хватает, – деловито объяснил он. В следующее мгновение мы уже стояли на пороге уютного кафе. В нем пахло кофе и французскими булочками.
Кофейня была небольшой. Слева тянулся длинный прилавок, за стеклянными перегородками стояли десерты и закуски. Чего там только не было! Шоколадные и ореховые торты, чизкейки и тирамису, аппетитные булочки с маком и с изюмом, огромные крендели, сэндвичи с курицей и с беконом и еще целое изобилие разных вкусностей. Справа, прямо рядом с высокими окнами, стояло несколько круглых столиков для одного-двух человек. Людей в кафе не было. На одном столике стоял включенный ноутбук, на другом лежала книжка. На вешалке висело два пальто – мужское и женское – и один белый пуховик. Казалось, что люди здесь были еще мгновение назад, но вдруг что-то произошло, и они все исчезли, не закончив свои дела, не дочитав книг, не выключив компьютер.
Мы присели за свободный столик. Луно по-джентльменски помог мне снять пальто, аккуратно повесил его рядом на вешалку. Затем снял куртку и остался в фиолетовом джемпере. Видимо, бордовый и фиолетовый (и разные их оттенки) были любимыми цветами моего нового знакомого.
– Что будешь?
– А горячий шоколад есть?
– Конечно, мэм. Все, что вы пожелаете!
Он убежал за барную стойку, поколдовал там несколько минут и принес ароматный густой шоколад и стакан воды к нему. Себе налил зеленого чая.
Тишина вокруг меня немного пугала. Это была не та тишина, которую можно с удовольствием послушать на природе. Это была оглушительная тишина, мертвая. Будто в этом мире только мы с Луно были источниками звуков, словно только мы остались живыми.
– Ну как, вкусно? – заговорил Луно, дождавшись, когда я согрею руки, обнимая чашку, и сделаю пару глотков шоколадной вкуснятины.
– Очень, – говорить мне особо не хотелось.
– Странно все это, да?
– Очень странно, – согласилась я.
– В первый раз, когда сюда попал, тоже удивлялся всему, а потом привык.
– И давно ты здесь?
– Уже прилично.
– Все время здесь?
– Нет, конечно. Захожу, когда дела надо разные решить.
– Дела?
– Ну да. Разные.
– Сейчас тоже дело какое-то?
– Ну да. Есть одно. Мне кое-что нужно найти.
– Да, помню. Ты, кажется, уже говорил. И что же это? – спросила я, делая глоток шоколада. Такого вкусного, пожалуй, мне еще не приходилось пить. В меру густой, в меру сладкий, обволакивающий, немного терпкий – то, что надо.
– Одна вещь, важная для меня и для моего близкого друга. И ты мне в этом можешь помочь.
– Я? Но как?
– Скоро узнаешь, – он умел меня заинтриговать. А потом вдруг ни с того ни с сего спросил:
– Какие у тебя есть недостатки?
– Недостатки?
– Ну да. Ну там, вредные привычки или что-то в этом роде.
– А зачем тебе?
– Надо для дела.
Я задумалась.
– Даже не знаю… А надо глобальные называть или можно и мелкие тоже? – я покрутила чашку с шоколадом. Его аромат отвлекал меня от мыслей – сосредоточиться было сложно.
– Это неважно. Все, какие в голову придут.
– Так… Первая, которая пришла в голову… Я не люблю мыть чашки. При этом люблю пить чай или кофе, сидя в кровати или занимаясь на компьютере. Или читая книгу. Или придумывая музыку. Так что в комнате у меня может скапливаться куча чашек – на тумбочке в основном. Обратно отнести их на кухню я их забываю. Так они и стоят – с чаинками или остатками кофе или с водой.
– А почему ты их сразу не отнесешь и не помоешь?
Я пожала плечами:
– Откуда ж я знаю. Это так важно? – я сделала еще один глоток шоколада.
– Пока не знаю. Ну ладно, прости, я тебя перебил. Рассказывай дальше.
– Больше не могу ничего придумать, – думать мне совсем не хотелось. Там было так хорошо и спокойно, словно бы я очутилась в волшебном месте, вдалеке от бури и суеты.
– Да ладно, напрягись немного. Неужели только чашки? Не можешь же ты быть такой идеальной.
– Ну ты же можешь, почему я не могу? – выпалила я.
– С чего ты взяла, что я идеальный? – Луно сощурил один глаз и внимательно посмотрел на меня. Я отвела взгляд, уткнувшись в чашку.
А правда, с чего я это взяла? Ляпнула, не подумав.
– Ты обходительный, привлекательный, стильно одеваешься, – начала я объяснять, чувствуя, что краснею. – Это пока все, что я о тебе знаю. Так что ты только кажешься мне идеальным. И если честно, я буду очень рада, если ты таковым не окажешься.
– Почему?
– Очень сложно оставаться обычным человеком рядом с идеалом. Будто тащишь на себе какую-то ношу, стараешься дотянуться до этого совершенства, а ничего не получается. Чувствуешь себя полным ничтожеством. Так с ума можно сойти или в депрессию впасть.
В этот момент я подумала об Олесе. Не сказать, что я чувствовала себя ничтожеством рядом с ней, я ее любила, и она всегда была готова меня поддержать. Но это чувство, что я никогда не буду такой же классной, как она, что у меня никогда не будет такой внешности, столько же денег и всякой одежды – это чувство напоминало мне, что я далеко, я в самом болоте и мне ни за что не дотянуться до той красивой жизни. Да, наверное, я ей немного завидовала. У нее было все! Все, о чем я могла только мечтать. Ну разве что за исключением победы в конкурсе.
Луно помолчал, обдумывая что-то.
– Я не идеальный. У меня слуха нет.
– Тоже мне, недостаток, – я засмеялась.
– Для тебя да.
– Если я пишу музыку, это еще ничего не значит. Да и давно я ее не писала…
Я запнулась – не готова была обсуждать даже с Луно мои отношения с музыкой. Там, рядом с ним, я смогла наконец-таки насладиться тишиной – отсутствие музыки постепенно переставало меня пугать, даже наоборот – прибавляло сил.
Луно снова замолчал. Я продолжала наслаждаться шоколадом. В этой зловещей тишине я слышала свое дыхание и биение сердца. Однако рядом с Луно было так хорошо и спокойно, я чувствовала себя под защитой. От чувства одиночества и отчаяния не осталось и следа.
– Ты можешь задать мне любые три вопроса, – через некоторое время проговорил Луно.
– Хорошо. Как твое настоящее имя?
– Только не такие вопросы. Подумай, что для тебя на самом деле важно? У тебя есть всего три вопроса, не трать их впустую.
– Где мы?
– Разве для тебя это важно? Ты скоро сама это поймешь. Давай еще раз попробуем. Итак, твой первый вопрос.
Я закрыла глаза, держа в руках чашку. Она была горячей и слегка влажной, в кофейне было тепло, даже жарко, но меня вдруг снова пробила дрожь. Мы оба замолчали и тут, в этой бездонной пугающей тишине я отчетливо услышала тиканье часов. Они тикали так громко, словно целая рота солдат вышагивала в ряд. «Здесь тоже есть время», – подумалось мне. Интересно, который час? Я посмотрела в сторону, откуда слышалось тиканье, и увидела круглые часы, выполненные под старину, с трещинками и пятнами. Восемь часов, примерно 42 минуты. Я стала прикидывать, сколько могло быть, когда я вышла из метро. Декорации начали плыть, наш столик закружился, а пространство вокруг теряло очертания. В тишину ворвался все нарастающий шум.
– Зачем? – только успела крикнуть я, когда Луно еще сидел напротив меня. – Мой вопрос: «Зачем?».
Не уверена, что он меня услышал, шум поглотил мои последние слова, и я снова оказалась одна с пакетами на улице. Мимо проходили люди, ездили машины, ветер продувал насквозь. Я еле-еле дошла до дома. Родителей, как всегда, не было. Папа еще лежал в больнице, мама работала.
Не переодеваясь, я легла на кровать и моментально уснула.
Действительно, зачем?
Глава 5. Домашний арест
Болеть Салли не любила. Ей вообще казалось странным, что ангелы, как и люди, могут болеть. Лежать с температурой несколько дней подряд, стонать от боли и даже пить микстуру фиолетового цвета «Сила есть». К счастью, болела юная мисс Босс не часто, но вот после совещания пролежала почти без сознания целых три дня. Все это время ночная фея заботливо измеряла температуру, подправляла подушки и подливала в бутылек «Силу».
Пузырь дежурил днем. Они с Зеленкой (конечно, когда не слышала миссис Босс) пели для Салли оздоровляющие и исцеляющие песни. Зеленке особенно нравились строчки «Вот тебе завет, танцуй и пой, сверкай, Укрепляй иммунитет и дело в шляпе – знай». Пузырь же переживал, что Салли никак не приходит в себя, и поэтому даже веселые песни у него получались грустными.
Миссис Босс заходила проведать дочь каждый час. Она держала Салли за руку, трогала лоб, качала головой и минут через десять уходила, убедившись, что Пузырь рядом. Мистер Босс за это время так ни разу и не пришел, домой он возвращался поздно: дело мистера Джоуля не давало ему покоя. Родители уже собирались вызвать на дом главного целителя из Вселенского комитета, но на четвертый день после совещания Салли наконец-таки пришла в себя.
Тело ломило, голова налилась свинцом, в комнате было жарко и душно. Салли с трудом открыла глаза.
– Пузырь? – спросила она едва слышно. В висках стучало и сильно хотелось пить.
Пузырь спал, уютно устроившись в кресле-облаке, Зеленка сидела у него на голове и даже немного прихрапывала. Услышав знакомый голос, Пузырь подскочил и мигом подлетел к Салли – Зеленка едва удержалась у него на голове и, все еще сонная, приоткрыла один глаз.
– Салли! Ну наконец-то! Ну ты даешь! Ну дела! – запричитал звездный нянь, кружа над кроватью подопечной.
– Тссс, – Салли схватилась за голову. – Не так громко, пожалуйста. Что-то мне нехорошо.
– Ну это не удивительно! Может быть, ты чего-нибудь хочешь? Воды? Конфеток? Витаминок? Микстуры?
Салли поморщилась.
– Даже не знаю. Мне жарко. Наверное, температура, – предположила она. – Веер бы не помешал. Или крыльями бы кто помахал.
– О, ты уже шутишь – это хороший знак! – Пузырь продолжал летать над кроватью, так что у Зеленки даже закружилась голова. Он потрогал лоб у Салли и уверенно заявил: – Никакой температуры! Вы здоровы, юная мисс Босс!
– Что ж жарко-то так? – Салли попробовала привстать и откинула одеяло. Во всем теле еще чувствовалась слабость.
– Так это уже четвертый день такая жара на улице, прямо пекло, – объяснил Пузырь. – Чем дольше ты болеешь, тем выше градус на улице, вот так! Так что давай уже выздоравливай!
Салли подумала, что она ослышалась:
– Ты хочешь сказать, что я сплю уже четвертый день?!
– Ну, это… да, – кивнул Пузырь. – Три целых дня и сегодняшнюю ночь. Мне сказали, что на совещании тебе стало плохо и ты потеряла сознание…
– Ты уже в курсе, что произошло? – тихо спросила Салли, немного волнуясь.
– Да, вся Канцелярия в курсе! – Пузырь смешно взмахнул руками, и Зеленка наконец-таки проснулась окончательно. – Убили мистера Конрада Джоуля, – добавил он шепотом. – А ты упала в обморок, тебя доставили домой и заперли здесь. Можно сказать, что ты под домашним арестом. Путешествия через шкаф тебе заблокировали, к двери комнаты приставили стража Пола Джерси, а в вашем доме практически поселился капитан Крюк. Всем детям и подросткам теперь запрещено выходить куда-либо без присмотра старших, так что для тебя уже скоро устроят кастинг наставников.
Салли и так была бледной от болезни, но сделалась совсем белой, как облако.
– То есть они всерьез считают, что я к этому причастна? – спросила она дрожащим голосом.
– Я не знаю, – пожал плечами Пузырь. – А ты думаешь…? – он подлетел поближе и снова перешел на шепот. – Ты думаешь, что нож связан с этим…?
– Да ничего я не думаю! – Салли всплеснула руками, откинула одеяло в сторону и поднялась с кровати-облака, чуть не плача. – Понятия не имею, что происходит! Но я не могу больше это выносить, я должна рассказать обо всем маме!
– О чем рассказать? – переполошился Пузырь. – Ты же ничего не знаешь. Ты ничего не помнишь!
– О ноже! Расскажу хотя бы о ноже. Ведь взялся же он откуда-то! Да и Угрозоискатель не может обманывать, – она собрала всю волю в кулак и направилась в сторону коробочки с тайными вещами. Идти приходилось с трудом, потому как микстура «Сила есть» еще недостаточно подействовала.
Пузырь попытался перегородить ей путь:
– Что ты собираешься сделать? Я не позволю! Мы ничего не знаем об этом ноже! И ты не виновата, если он взялся откуда-то у тебя! – он старался говорить уверенно, но ничего не получалось. – Зеленка, ну объясни ты ей! – добавил он в отчаянии и надел шляпу на подопечную.
Зеленка, услышав свое имя, воодушевилась, уменьшилась в размере и заскакала на голове Салли, напевая:
– Если знаешь ты секрет,
Вот тебе на все завет
Укрепляй иммунитет
И дело в шляяяяяяпееееее….
– Тьфу-ты, толку от тебя – как от амура стреляющего! – заворчал Пузырь. Салли сняла Зеленку, кинула ее на кровать, отмахнулась от Пузыря и присела на пол рядом с коробочкой, убрав со лба мокрые от пота волосы.
– Не думаешь же ты всерьез, что это ты… ты… убби…. – начал было он и не смог договорить.
Пузырь считал своим долгом защитить Салли, ведь именно этому учили правильных звездных няней. Но на курсах им не рассказывали, как действовать, если ребенок вдруг решит, что он совершил преступление. За разные шалости были предусмотрены наказания, но ведь не считать же случайно оказавшийся в комнате нож – провинностью?
Да и к тому же – Салли уже не ребенок и ей полагается серьезный наставник. А что может сделать он, нянь для маленьких детей? Психологии подростков и ангельскому характеру переходного возраста учат уже на курсах повышения квалификации, куда ему даже при всем желании не попасть, поскольку наставниками, согласно правилам Небесной канцелярии, могут лишь взрослые ангелы.
Пузырь тяжело вздохнул:
– Ладно, делай, что считаешь нужным, – и, надувшись, отлетел к Зеленке, которая пожелтела, начала мурлыкать и лосниться, как кошка, прося, чтобы ее погладили.
Салли открыла коробочку. Нож, блестящий и переливающийся, все еще лежал там. Она осторожно взяла его и начала разглядывать. В лезвии Салли видела свое отражение и что-то такое, что затягивало ее, как в трясину. Проступающие образы, голоса и тени просились наружу, манили и очаровывали.
Зеленка вдруг встала на дыбы, покраснела и начала рычать. Еще секунду – и шкаф рядом с Салли заходил ходуном. Она бросила нож обратно в коробку и отошла к кровати, глядя, как стенки шкафа вот-вот разлетятся в стороны.
– Ты же сказал, что путешествия через мой шкаф заблокировали? – сказала Салли, продолжая пятиться к окну.
– Заблокировали. Честное звездное! – Пузырь тоже отлетел к окну. Зеленка, все еще красная, продолжала рычать на шкаф. Тот качался и гудел, будто внутрь него набилась целая толпа народа, которой было тесно и неудобно. Запертые внутри, они словно бы били по стенкам и дверцам, стремясь вырваться наружу, топали, что есть мочи и пытались освободиться из заточения.
– Да что же это такое? – спросила Салли. Ее глаза стали большими от страха. Шкаф качался и вот-вот готов был уже свалиться на пол. Салли пыталась придумать, что же делать – может закричать и позвать маму или капитана Крюка на помощь – но дверь комнаты с грохотом распахнулась, и в детскую спальню вбежал ангел Пол.
Шевеление в шкафу тут же прекратилось, он остановился и замер, как ни в чем не бывало.
– Простите, мисс Босс, я не знал… эээ… что вы пришли в себя… Я услышал шум и подумал, что что-то случилось… – запинаясь и краснее, объяснил молодой страж порядка. Но Салли потеряла дар речи. Конечно, шкаф наделал столько шума, что сейчас сюда сбежится весь дом и вся армия стражей.
– Позвольте, я проверю? Эээ… шкаф? Разрешите открыть? – продолжил Пол. Салли кивнула и задержала дыхание. Она представила, как из шкафа выскакивает сумасшедшая толпа рвущихся наружу существ или злой монстр, или сам мистер Конрад Джоуль, и ей сделалось не по себе. Пол, словно бы тоже боясь встречи с непрошенным гостем, осторожно приоткрыл дверцу шкафа, стараясь не подходить к нему слишком близко и вытягивая руку как можно дальше.
– Уфф, ну все в порядке, – выдохнул он, убедившись, что внутри пусто, и поправил воротник рубашки. Салли и Пузырь переглянулись. – Ну, я тогда могу идти, – кивнул он и раскланялся. – Простите еще раз…
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел капитан Крюк, а за ним следом – миссис Босс. Она тут же бросилась к дочери, и вся комната наполнилась чудесным ароматом ванили, из которой была сделана новая длинная юбка хозяйки.
– Салли, дорогая, ты очнулась! – миссис Босс обняла дочку. – Как ты себя чувствуешь? Я так переживала за тебя! Вот ведь папа обрадуется! Надо, пожалуй, открыть окно, здесь слишком душно.
Салли неопределенно пожала плечами. Ей все еще было немного тяжело стоять на ногах и к тому же она пристально смотрела на капитана Крюка, который, не проронив ни слова, надменно оглядывался вокруг. Его ноздри расширялись, словно бы обнюхивая помещение. Пузырь залетел за кровать, а Зеленка снова приобрела свой обычный цвет и вжалась в подушку, стараясь сделать все возможное, чтобы ее не заметили.
– Спасибо, капитан Крюк, в вашем присутствии здесь больше нет необходимости. Как видите, здесь все спокойно, – миссис Босс улыбнулась, продолжая прижимать дочь к груди.
– Я так не думаю, миссис Босс, – произнес Крюк с легкой хрипотцой в голосе. Он степенно и важно подошел к заветной коробочке, медленно нагнулся и уставился на нож. Затем надел перчатку и аккуратно, как хрустальную вазу, поднял его вверх, демонстрируя находку. – Мисс Босс, вы можете объяснить, откуда у вас эта вещь? – спросил он, обращаясь к Салли.
– О, капитан Крюк, это нож с кухни, я давно его ищу, – нашлась миссис Босс. – Вы же знаете, что шкаф Салли был соединен с кухней. Наверное, играя, она унесла его сюда. Спасибо, что нашли, – она посадила Салли на кровать, подошла к капитану и протянула руку к ножу.
Капитан Крюк недоверчиво смотрел на хозяйку, все еще держа находку, как реликвию.
– Полагаю, мы это выясним, миссис Босс, – сухо отметил он и удалился.
