Анна Зимина
В рейд пошла одна старушка
Глава 11. Red Dead Redemption
Ранним утром, как только небо окрасилось в малиновый рассвет, в замке светлой княгини раздался злорадный звонкий голос привратника. Сам привратник стоял под дверями покоев Светлой, пел во все горло и аккомпанировал себе двумя железными колотушками.
Марш, марш, Домбровски,
З земи влоскей до Польски,
За твоим пшэводэм
Злончым се з народэм.
Из-за двери покоев послышался полный страдания стон.
– Яну-у-уш! Хва-а-атит!
– Я вам тоже два часа назад говорил «хватит», когда вы пошли к гномам за самогоном. Вот теперь терпите, – ехидненько сказал он и загремел колотушками погромче.
Як Чарнецки до Познаня
По швэдским забожэ,
Для ойчызны ратованя
Врутим се пшэз можэ!
– А ну, примолки! Не вишь, Галочке плохо!
Фурия выползла из соседних покоев и выглядела вполне себе бодро. Ну а что ей сделается? Только скилл сопротивления ядам прокачается. А вот светлой… Той – да, не повезло.
..Спустя час фурия суетилась на кухне рядом с бледной, как простыня, Галаэнхриель.
– Галочка, ты вот на, соку томатного тебе надавила, да с соличкой. Ты пей, пей, девка, получшеет.
Привратник сидел за столом, хмыкая и осуждающе поглядывая на Светлую Княгиню.
– Че вылупился? – насупилась Зоя Валерьяновна, хлопоча над светлой.
– Ниче, – передразнил привратник и снова хмыкнул, глядя, как светлая жадно допивает литрушку сока.
– Это проклятие! Это происки Темного Лорда! Это он, он виноват! Он отравил меня! – простонала Галаэнхриель.
– Конечно, проклятие, – согласился привратник, – «Синяя ночь» называется.
– Новое какое-то? – прошептала полумертвая светлая.
– Да нет, как раз-таки очень древнее. Вызывается десятью бутылями вина и банкой самогона, выкушанных в два жадных лица.
Галаэнхриель стыдливо прикрыла глаза. Туман в голове начал рассеиваться, и она хлопнула себя по лбу ладошкой. Взмахнула руками и что-то пробормотала. Перед ней появился пузырек зелья идеального здоровья, который она тут же в себя и опрокинула.
На ее лицо мгновенно вернулся румянец, а в глаза – жизнь.
– Глупая я дура. А ты, Януш, бессердечный осел! – заявила она, спешно переплетая лохматые волосы, – вот Зоечка наша умница, не то, что ты. Она хоть и страшная, и фурия, и старая, как развалины Эо, а все же почеловечнее тебя будет.
– Старая, страшная… Ты, девка, в себе дяржи, – нахохлилась фурия, – думашь, всегда молодая будешь? И волосья твои повыпадают, и рожа сморщинится!
– Так! Стоп! – сказал привратник, начиная подозревать подвох. – Ну-ка, обе, открыли свои навыки. Быстро!
Дамы от неожиданности послушались.
– В раздел временных эффектов! Живее! Так я и знал, – страдальчески протянул привратник, опустив голову на стол. – Во дуры! Читайте!
«ЭФФЕКТ ВИНА ИСТИНЫ – ПОСТОЯННЫЙ, ПРИОБРЕТЕННЫЙ. НАВЫКИ «ЛУКАВСТВО», «КРАСНОРЕЧИЕ», «ОБМАН», «СКРЫТНОСТЬ» НЕДОСТУПНЫ»
– Все… Финиш! Вы теперь только правду будете говорить! И скрытно никуда нам не пролезть, и не соврать, даже с купцом не поторговаться! Вот курва!
Дамы замолчали, осознавая западло, которые они сами себе подкинули.
– Ну а чо, врать грешно, – наконец ляпнула Зоя Валерьяновна.
– Ну а я вообще никогда не вру! Ну, то есть, вру, но это только в последнее время… ну еще тогда соврала, когда в пять лет маменька…
– Так. Стоп. Дамы, молчать. Давайте пока забудем о нашем маленьком провале и приступим к обсуждению дальнейших шагов. Только не как вчера! Без вина, водки, самогона! Без песен и пьяных слез! Нам нужно победить Темного Лорда. Светлая, ты, как я понимаю, с нами?
– Да, – выдохнула Галаэнхриель. В ее бирюзовых глазах полыхнуло пламя возмездия, а маленькие ручки сжались в кулачки.
– Ну и славненько. Пригодишься. Так вот. Нам надо выбраться из твоих земель, пройти все приграничные земли, перебраться через Драконий Вал, пройти часть Темных земель и дойти, наконец, до замка Темного Лорда.
Януш покрутил фигу или композицию пальцами, очень на нее похожую, кастуя заклинание пути. Перед ними развернулась большая подробная карта.
– Вот отсюда и воо-о-от сюда, – провел он рукой длиннющую линию.
– Порталы? – заикнулась было Галаэнхриель, но Януш очень выразительно на нее посмотрел.
– Ненавижу порталы, – прошипел он сквозь зубы, – да и к тому же они нас на куски разметают, силы-то у нас полярные.
– Ну, тогда пешком, – загрустила Галаэнхриель.
Тащиться к замку своего бывшего через весь игровой мир ей не хотелось, но раз уж она встала на путь возмездия, то надо идти до конца. Решимость и готовность к лишениям проступила на ее прекрасном строгом лице; в нежном взгляде появилась сталь. Осанка стала еще ровнее, на чудном лобике залегла озабоченная морщинка. Галаэнхриель являла бы собой образец идеальной воительницы, спасительницы мира от зла, если бы не жуткий, сногсшибательный перегар.
***
На рассвете следующего дня трое вышли из ворот Светлого дворца. На лицах их была решимость, сердца их были преисполнены отвагой, умы их были заняты тяжелыми думами. Прекрасная эльфийка представляла Темного Лорда, который раболепно падает на колени и со слезами на глазах просит простить его, а у его горла блестит ее остро наточенный клинок. На самом деле клинка у Галаэнхриели не было – его давно сперли из сокровищницы эльфы под предводительством орков. Но воображению это помехой не было.
Привратник же раздумывал над тактикой и стратегией. У него был мешок драгоценных зелий, травок и прочего скарба, которым щедро поделилась Светлая. И еще в его руках было орудие, которое, однако, могло слагать в любой момент – старая фурия была дамочкой непредсказуемой.
Само «орудие» тревожилось. Зое Валерьяновне хотелось домой, к Никитушке, к драцене, которая зеленела на подоконнике уже лет тридцать, к привычному быту и облику, но она страшилась грядущего.
Ссаныч же ничего не страшился – он привык, что обычно страшатся его.
К полудню троица без особых приключений подошла к границам Светлых Земель. Так себе были границы, если честно – темные войска отхватили порядочные куски Светлых территорий, и теперь там, где раньше скакали единороги, цвели ирисы и журчали звонкие водопады, стояли тут и там орочьи юрты с табунами лошадей. Навоз с радужного, единорожьего тоже сменился на настоящий, без искристых переливов и блесток. Вечные деревья спилили на дрова, а для Голубей Мира завели курятник. Голубиный бульон очень любили орочьи детки – все эти белые перышки, диетическое мясо, да и успокоительный эффект неплохой…
– Как же так, как же так, – шепотом всхлипнула Галаэнхриель, стараясь вставать с подветренной стороны. Ее чуткое обоняние не выносило орочьего амбре. Пригоревшая каша, запах шкур и грязных носков бил наотмашь.
– Пахнет как у нас у колхозе, – умилилась Зоя Валерьяновна, вспомнив молодость.
Привратнику же на запахи было по барабану. Всю ночь перед походом он раздумывал, как скрыть яркую светлую ауру эльфийки. Он владел заклинанием абсолютной скрытности, но на глупых куриц, которые налакались вина истины, оно бы не подействовало. Как и все зелья, заклинания и артефакты маскировки. Думать потому что надо, что пить. А потом, уже ковыряя яичницу за ранним завтраком перед выходом, покосился на плащик Зои Валерьяновны. Некроведьма, которой принадлежала такая примечательная вещь, была дамочкой с выдумкой. Если б Зоя Валерьяновна знала, чем пропитана ткань ее одежды, она бы уже словила ишемический инсульт. А это идея!
Темная аура наряда прямо-таки полыхала чернотой. Поперхнувшись помидоркой, привратник вскочил и приказал:
– Темная, плащ снимай!
– Чего это? – подозрительно нахмурилась Зоя Валерьяновна, – старушку раздеть захотел, охальник?
Привратник перевел дух и пояснил то, что хотел.
– А ты, светлая, выдай что-то пропитанное светлой магией! Ну?
Светлая послушно порылась в закромах и нашла сверкающий голубой балдахин, ну, или балахон. От него фонило светлой энергией.
– Меняйтесь! – приказал привратник и пять минут спустя наблюдал дивное явление.
Эльфийка в не очень длинном некромантском кожаном плаще с провокационными металлическими вставками выглядела очень… Очень! Темная аура накрыла ее с головой, входя в диссонанс с ее собственной аурой, и далось эльфийке это очень непросто. Под глазами появились круги, светлые волосы потемнели на пару тонов, потяжелели, кожа побледнела.
– Ох, – простонала она, хватаясь за виски.
– «Ох» надо было говорить, когда вино лакала, – поехидничал привратник, удовлетворенно окидывая взглядом светлую. И маскировки никакой не надо! Кто в этой бледной немочи заподозрит Светлую Княгиню?
А потом он перевел взгляд на фурию и зажмурился. Она стояла гордая, прямая, сверкающая, как новогодняя елка. Черная чешуйчатая кожа прекрасно сочеталась с голубоватыми искрами блестящего наряда. Вообще Зоя Валерьяновна была похожа на плод любви черного исполнителя «Шоколадного зайца» и Леонтьева в его лучшие годы, но привратник в такие сложные, чисто российские образы не мог. Поэтому просто молча восхищался.
Нежная ткань обтекала тело фурии до пят сверкающим потоком, и ей, казалось, это нравилось.
– Ну чисто Алла Пугачёва, – прошептала она, проводя рукой по струящейся ткани. Она балдела от таких нарядов, только надевать их было некуда. Новогодняя кофточка с люрексом и с «блестячими» каменьями вынималась из шкафа строго на Новый год, а после боя курантов вся эта красота убиралась обратно, чтобы не случайно не испачкалась.
– Ну, покрасить бы… – с сомнением протянул привратник, а Зоя Валерьяновна горестно вздохнула. Покрасить в черный получилось, что, впрочем, не убрало сияния и сверкания. И магия не диссонировала, не считая это «маскировкой» и «обманом».
– Отлично, – заявил привратник, любуясь делом рук своих. Но больше внимания, конечно, доставалось декольте Светлой Княгини.
– А ты, Януш? – ласково спросила Галаэнхриель, – твой лик прекрасный каждый гоблин знает. Что нам на тебя надеть? Я предлагаю покрасить тебя под зеленого гоблина и выбрить голову.
– Обойдусь, – пожал плечами он, отлепляя глаза от девичьей красы, – пусть узнают, зато никто из мелочи не полезет.
Галаэнхриель вздохнула, понимая, что привратник отделался очень легко. У нее болела голова и чесалась кожа. Плащик некроведьмы не самым лучшим образом влиял и на ее светлую ауру, и на ее самочувствие.
А вот фурии было прекрасно. Светлая аура, темная – пофигу! Главное, что красота такая!
Так они и прошли первый, самый простой отрезок пути. На них никто не обращал внимания – там и своих придурков в странных шмотках хватало. Мутировавшие эльфы очень часто носили нежные тоги, сочетая их с пирсингом, шипастыми браслетами и прочей суккубьей модной атрибутикой.
Орочьи степи растянулись до горизонта. Между юртами виднелась дорога из желтого кирпича. Она была проложена через все игровое пространство и вела к ключевым точкам. Правда, местами она, как «Яндекс. Навигатор», могла привести немного не туда и не самым приятным маршрутом, но в целом служила лучшим ориентиром.
– Ну что, готовы, дамы?
Галаэнхриель угрюмо кивнула. Зоя Валерьяновна же быстро перекрестила всех, включая кота, и, уже привычно достав из своей красной авоськи какую-то тряпку, расстелила ее прямо на земле и аккуратно уселась на нее, чтобы не запачкать плащик.
– Это чего? – ошалел привратник.
– На дорожку посидеть, – спокойно пояснила фурия, – и ты садись, неук.
Привратник закатил глаза, но послушался от греха подальше. С дурной бабкой по пустякам лучше не спорить. Галаэнхриель немного потопталась и тоже уселась, неуютно поджав длинные ноги.
– Чего, долго еще?
– Сиди! – рыкнула фурия, глядя философским взглядом вдаль. А потом так же внезапно поднялась, собрала в авоську дерюжку и махнула рукой.
– Во, теперь можно.
Галаэнхриель, не говоря ни единого дурного слова, послушно встала. Привратник, повертев пальцем у виска, тоже встал.
– Традиция такая у нас, – обиженно пояснила Зоя Валерьяновна, уловив интернациональный жест, – чтобы дорога легкая была.
– Аа-а-а, – облегченно протянул привратник. Он был рад, что фурия не свихнулась.
Впереди был путь, полный опасностей, и фурия с мерцательными настроениями была бы очень некстати.
***
Первый шаг на дорожку из желтого кирпича не сопровождался фанфарами, оркестром и салютом. Даже расстрельной команды не было. Второй шаг – тоже, как и последующие пара сотен. Никто не обращал внимания на компанию из бледной эльфийки, от которой пасло темной магией, старой фурии в блестках и невысокого, давно не бритого мужика. Все были заняты своими делами. Ну, кроме, пожалуй, одного очень примечательного товарища.
Этот товарищ являлся могущественным личом. Как гласит Mythological Creations, лич – это волшебник огромного искусства, который обрел все достоинства неупокоенного существования (неуязвимость к холоду, электричеству, к воздействию на мозг, к магии смерти), а затем имел еще немножко времени для совершенствования своего магического искусства, создания новых чар и сотворения магических предметов. То есть, неуязвимый некромант, который давным-давно помер и теперь наводит жути на округу. Ну как, жути – бьет банки на заборах, воет угрюмо в древних криптах и скрипит костями в непогоду. Но иногда, когда в его владениях собираются рейды на Темного Властелина, он смахивает пыль с черепушки, берет в руки мечики и идет убеждать антагонистов в бесполезности их затеи.
К сожалению, в напрочь забагованном мире у нашего лича была то ли фича, то ли баг – когда он кастовал проклятия, они разлетались по всем городам и весям, выкашивая кучу персонажей. Конечно, со временем города и веси восстанавливались, но от такого перфоманса структура игры страдала все сильнее и сильнее. Личу, впрочем, на все это была давно пофигу.
В миру его звали Славиком, и был он самым обычным сисадмином, но имел одну слабость с нежного подросткового возраста. Славик очень уж интересовался всяческим мистически-оккультным. В нежном подростковом возрасте носил черное и шипастое, слушал мрачную музыку, читал «Оракула» и подводил глазки черным маминым карандашиком, за что не раз бывал бит, но пристрастий своих не поменял.
Имя свое он не любил, значительно представлялся Владом, намекая на графа Цепеша, больше известного как «Дракула». Славик фанател от декаданса, но мама жужжала, чтобы он шел в технический колледж. Славик пошел, рисуя на парах клыки, кресты и черепа. Потом была армия, где Славик открыл новую грань тьмы и ужаса. Там маминого карандашика и черных обтягивающих штанов не было, зато был злой прапорщик, дедовщина и тушеная капуста. Все это Славик ненавидел, тоскуя по ночам и глядя меланхоличным взглядом в окно. Там была ночь, мрак и холод. То же самое было и в душе Славика.
«Вот бы стать могущественным, сильным и непобедимым! Уж я бы…», – мечтал порой он, глядя в маленькие глупые глазки прапора.
Но все рано или поздно заканчивается. Закончилась и армия.
Славик приехал домой, покосился на карандашик и забросил его куда подальше. Декаданс его больше не привлекал – насмотрелся.
Он устроился сисадмином в общеобразовательную школу, на первые четыре зарплаты купил игровой комп и мирно крошил по вечерам «батищевых». Так он называл всех чудовищ всех игровых миров – по фамилии прапорщика, который запал ему в душу надолго, может, даже навсегда. «Пять батищевых, десять батищевых», – бубнил он, щелкая пальцами по клавиатуре. «Совсем с ума сошел», – шептала мать Славика и горестно качала головой.
Так бы Славик и прожил бы жизнь, если бы не CD PROJEKT BLUE.
Он был горячим фанатом «Кибербанки» и даже купил лицензионный пасьянс с анимацией. Конечно, и «Dark Lord and Вright Princess» он тоже открыл.
И попал.
Это было грандиозно, великолепно, восхитительно. Могущественный лич в почти что реальности, самый сильный, почти неуязвимый, с зеленым огнем в глазницах, с кучей уже полученных навыков и перков… О-о-о, Славик был счастлив. Он погрузился в новый дивный мир с головой, смиряясь с тем, что он теперь на стороне зла. «Оракул» и оккультные увлечения в юности даром не прошли.
Задача, которая стояла перед новоявленным личом, была проста: появилось сильное пати или собрался рейд на Темного Лорда – выкоси. Поначалу Славик неуютно ёжился, когда от светлых оставались горсточки проклятого пепла, а потом привык. «Раз батищев, два, батищев… пять батищев», – бормотал лич почти на автомате.
Прошли годы. Романтика подвыветрилась. Игра оказалась забагована до каких-то невероятных пределов и мутировала дальше. Проклятия Славика расползались, росли и губили народ. Тут и друга толком не заведешь… Одиноко и грустно становилось Славику. Хотелось домой, к маме, к компам, даже снова в армию – хоть бы куда. Но – увы. Светлую Княгиню просто невозможно было победить. «Мамочка, забери меня обратно», – шептал темными безлунными ночами лич, укладываясь в свою разваленную, пахнущую плесенью крипту. «Я заведу девушку, съеду с квартиры, куплю машину, устроюсь на нормальную работу», – продолжал он посылать мольбы в космос, и его личевская черепушка поблескивала в свете фосфоресцирующих грибов.
Кстати, про грибы: к ним Славик тоже в последнее время пристрастился. Благо они всегда в избытке росли в его вынужденном жилище. Он ужинал, а потом садился смотреть мультики на саркофаге. Эта отдушина одна-единственная примиряла его с суровой действительностью.
В последнее время вообще все стало грустно. Перекос в игровом мире все ширился. Светлые почти не объединялись в пати и рейды, и у лича не было повода выбираться из своей берлоги. Да и зачем? Еда есть, развлечение теперь тоже…
Только ощутив своей обостренной до предела интуицией, что собирается новый рейд, Славик понял, что пора в этой жизни что-то менять. Может, попробовать напасть на Светлую Княгиню еще раз? Или вообще – объединиться с новым рейдом и пойти на Темного Лорда? Такая замечательная мысль уже не первый раз посещала его серебристую черепушку.
Лич кастанул сложное, жутко редкое заклинание, свиток которого существовал вообще в единственном экземпляре. Он хотел увидеть новый рейд смельчаков. Ну, или наивных дураков.
Заклинание показало личу то, что он хотел. Перед ним возникла дорожка из желтого кирпича. Ох, сколько раз он по ней проходил… По дорожке шли трое и Кат Ши. Отожратый, мордатый. Хорошая киса, только очень уж странный выбор питомца для светлой компании.
Чем дольше лич смотрел, тем сильнее недоумевал. Ага, вот это – хилл. Лекарка, раз эльфийка. Только больно уж она странная. В костюме госпожи из фильмов для взрослых, бледная какая-то… О, старый друг привратник с ними. И… старая негритянка в блестках?
Лич покосился на грибы. Может, остатки еще не выветрились?
Лич присмотрелся получше. Да нет, не негритянка. Фурия, только безрогая, только блески никуда не делись. М-да, наверное, все-таки грибы…
Тяжко вдохнув, лич Славик звякнул ржавым мечом. В крипте всегда было сыро, вот и результат. «Гномий гвихир, гномий гвихир… Хренир», – буркнул лич, пиная ржавую железяку ногой.
Ему она в принципе и нужна-то была только для антуража. Сила лича заключалась в его недюжинных магических способностях, а не в железках. Он все же некромант высшего порядка, не рядовой солдатик. Ну, раз так, то и собираться долго не надо.
Скрипнула дверь, ведущая в старую крипту. Сначала оттуда появилась сверкающая серебром черепушка, кстати, в короне. Сверкнули зеленым пламенем глазницы. Потом выплыло в драном балахоне остальное тело и повисло в десяти сантиметрах над землей. Парить в воздухе личу нравилось.
Вздохнув полной грудью и пропустив воздух через ребра, лич уверенно поплыл вперед, следуя за зеленой некромагической путеводной нитью. Знакомиться и договариваться.
«Раз – батищев, два – батищев,
Будет песенка
Пять – батищев, шесть – батищев –
Будут тру-пи-ки», – запел Славик свою боевую песню. Очень часто эта песенка была последним, что слышали его жертвы.
Глава 12. Новый друг лучше старых двух
«Страшила – это, конечно, фурия. У нее тоже голова соломой набита. Я – ну, хм, пусть будет железный дровосек. Светлая – Дороти, конечно. Сексуль… кхм… Ну, то есть, взрослая. Кат Ши – трусливый лев? Да ну, не-а».
Ссаныч тащил в пасти пернатого оглоеда, у которого из мяса были только десны, к которым крепились здоровые клыки. Такая птичка могла запросто откусить любому члену их маленькой компании голову и не поперхнуться.
«Не, Кат Ши тогда Тотошка».
Привратник топал по дороге из желтого кирпича и думал всякую чушь. Дело клонилось к закату.
Эльфийка, немного оклемавшись от темных эманаций, тоскливо смотрела по сторонам на орочий разгул. Пела что-то шепотом – громче не могла. Ее звонкий голосок тоже забивала магия некроплаща, и привратник несказанно был этому рад. Но все же прислушался к грустному шепотку.
«Растите, цветочки,
Теки, ручеек,
Сдохни, грязный орк», – хрипло напевала она, но так как ее магия была искажена темными эманациями, ничего не расцветало, не текло и не сдыхало. Это привратника тоже радовало.
Зоя Валерьяновна же угрюмо топала вперед, как танк. Бодрая старушка. Гвозди бы делать из этих людей. Правда, в случае с фурией даже гвозди могли получиться с придурью.
Наконец дорожка из желтого кирпича прервалась. Впереди встал стройный густой лес.
– Дорога нас по короткому пути ведет, – угрюмо сказал привратник. – Прямо еще пару часов сквозь лес, но до заката не успеем. На опушке остановимся на ночлег. Согласны?
«Желтей, дороженька,
Отдыхайте, ножки,
Выплюнь гадость, киса», – прошептала эльфийка, укоризненно глядя на Ссаныча. Тот послушно плюнул обслюнявленного оглоеда на обочину. Светлая ему необъяснимо нравилась.
Зоя Валерьяновна тоже против не была. Она всю дорогу была занята исключительно собой, наслаждаясь переливами эльфийской ткани. Привратник этому тоже был очень рад. «А может, и без приключений обойдется?» – опасливо подумал он и сразу же постучал по дереву. Только бы не сглазить…
***
Полчаса спустя из леса донеслась ругань, которая распугала птичек и букашек.
– Ну Яну-у-уш! Свет очей моих! Закат разума моего! Ну даа-аай! – ныла эльфийка, порываясь стянуть с себя плащик.
Януш отбивался как мог. Зоя Валерьяновна тоже была на стороне «Галочки», над которой она как-то неожиданно для себя самой взяла шефство. Ну а что? Молодая, глупая, пусть поучится уму-разуму.
– Да дай ты девке-то! Вишь, измучилась как!
– Сговорились… да как ты не понимаешь? Вот снимешь плащ, сверкнешь своими… светлыми эманациями! Да сюда вся орда слетится!
– Ну Януш! Ну на минуточку, всего лишь на одну! Дай, дай мне вздохнуть грудью полной!
Колыхнулась в вырезе плаща грудь, и Януш залип, как наркоман на новогодние игрушки. Он был уже близок к тому, чтобы уступить, и коварная Галаэнхриель качнула персями еще раз.
– Ладно! Только на минуту!
– Спасибо! Спасибо тебе, друг мой поляк! Век за тебя Священному Дубу молиться буду! – вскрикнула Галаэнхриель, стягивая с себя надоевший кожаный плащ.
Ее светлая магия рванулась в стороны с неистовой силой, восстанавливая исковерканные нити и потоки.
– Так, все, хватит! – испугался привратник, поднимая плащик с земли. Поднял голову, чтобы накинуть его на плечи Светлой Княгини, и застыл, пораженный в самое сердце. Какая там соседка Зося? Да бог с ней!
Галаэнхриель стояла перед ним в лучах закатного солнца, прямая, ровная, идеальная. Ну, одним словом – эльфийка. Тоненькое короткое платьице, в котором она осталась, колыхалось на ветру. Чудо! Картинка!
Галаэнхриель дышала полной грудью, прикрыв от удовольствия глаза, а Януш прикрывать ничего не собирался – недосуг было. А светлая энергия уже вышла за пределы леса, потекла дальше, в первый попавшийся орочий стан.
Януш, очнувшись, все же собрался духом и накинул на плечики эльфийки плащ. Эманации сразу же притухли. Галаэнхриель тяжко вздохнула, сгорбилась, побледнела, но спорить не стала, брезгливо завязывая поясок. В душу Светлой Княгини снова вползли хтонь и тоска.
Заплясал костерок. Шалаш, связанный из лапника, выглядел вполне уютно. По коже привратника пробежали мурашки, когда он представил, как здорово будет сегодня ночью немножечко поприжиматься к светлой. Может, даже и пощупать получится… Ну так, типа так, ненароком.
Но приятные фантазии истаяли при взгляде на фурию, для которой ход мыслей привратника секретом не был. Для ее жизненного опыта все это было очевидно.
– Ты мне Галочку не трожь, охальник, – значительно сказала она, улучив минутку, и немножко порассуждала о маньяках-насильниках и о том, что с ними можно сделать на досуге.
Спустя пять минут впечатленный привратник, нервно вздрагивая, быстренько навязал себе еще один шалаш. На Галаэнхриель он боялся даже смотреть.
Зоя Валерьяновна решила твердо стоять на страже нравственности.
***
Орк Валера ковырял в зубах старой берцовой костью. Ему было лениво и сонно. Орку Валере никогда не нравилось учиться, напрягаться, даже вынести мусор в бытность его обычным человеком было лень. По утрам он обычно полусонно смотрел на свое подростковое угреватое лицо в зеркало ванной, не дочищал до конца зубы и снова ложился в мятую постель, чтобы встать к полудню и нажать пальцем ноги на кнопку включения компьютера. «Депрессия! Гормональная перестройка! Пубертат!» – шептала его мнительная маман и неслась на консультацию к психологу. «Ремня бы ему», – мечтательно думал психолог, но, по профессиональной этике, не мог заявить нервной маман, что мальчику нужны не препараты, а хорошая взбучка. Оказавшись орком, Валера поначалу взбодрился, совершая набеги на Светлые Земли и гордясь новообретенной мускулатурой, а потом «депрессия» опять взяла над ним верх, так как завоевывать было почти нечего. Он валялся день-деньской на шкурах в юрте и считал мух.
Другие орки его не трогали – у всех своих дел хватало.
Так вот, Валера в этот вечерний час жевал желтоватыми клыками косточку и мечтательно смотрел закат. Как вдруг из леса неподалеку полыхнуло светлой магией.
«Может, единорог от стада отбился?» – лениво подумал Валера и тут же замечтался. Единорожатина ему нравилась. Костерок, мяско зажаривается на костре… Красота. Может, проверить? Он поднялся с завалинки, подумав немножко, забросил кость в юрту. Может, еще пригодится.
– Светлая магия! Светлая магия! – заорал кто-то из нервных юных орков. Парочка самых застоявшихся уже ломанулась в кусты, как молодые лоси.
– А ну стоять! Р-р-раз – два!
Командный рык старого мудрого орка подействовал на всех. Предводитель был товарищем очень суровым – слова у него с делом не расходились. Был он, конечно, слега с придурью, но отряд свой держал в ежовых рукавицах. А как иначе, если отработал прорабом без малого двадцать лет? И не с такими разбираться приходилось. Хоть языкового барьера не было – уже хорошо. С другой стороны, классический матерный понимали все и везде. Им и спасаться приходилось. Не будешь же ты работнику с солнечного Узбекистана говорить что-то в духе: «Друг мой Асалбек, ты же неглупый парень. Ответь мне, зачем нам нужен уровень? Ты видишь, друг мой Асалбек, что забор стоит очень, очень криво? Что, делал по уровню? А-а-а, «ветра сильный быль, уровня шататся»… Ты, мой дорогой Асалбек, неправ, неправ. Ну да ничего, научишься, неумеха ты эдакий. Иди, чаю с чуреками попей, сам нажарил для вас, расстарался. Я ж вам как отец родной». И слезу скупую пустить, глядя, как Асалбек, неловко вскидывая тощие коленки, вприпрыжку скачет на заслуженный отдых… Такой подход не работает. Скорее скажешь «непереводимая игра матерных слов» и дашь дураку подзатыльник. С орками выходило ровно так же.
Старый мудрый орк построил своих орчат в мгновение ока. У него были для этого все возможные перки, приобретенные за двадцать лет земного опыта.
– Рассредоточились! Ти-хо! Пыльцы из всех мест вытащили, живо! Да, и оттуда тоже! Придурки, прости господи… На меня смотреть всеми глазами! Не отвлекаться! Отрядом па-а-ашли на разведку! Раз-два! Пятый и седьмой! Отделились и пошли в лес с другой стороны. Дуть в рог, как найдете чего, если не опасно – просто поорать! Ясно всем?
– Так точно, товарищ прораб! – заорали орки лужеными глотками.
Пятый и седьмой, как самые толковые, споро унеслись в лес – разведывать. А через несколько минут из леса донесся вой рога.
– Собрались, укурки! Все серьезно! Не отвлекаться! Шашки наголо! – приказал главный орк и смело зашел в лес.
***
Звук рога заставил троицу вздрогнуть, а Ссаныча – встопорщить шерсть и нервно мяукнуть.
– Ну вот, допрыгались. «Снять плащ, снять плащ»… Доигрались? – хмуро спросил привратник, поднимая с земли палку. – Орки пронюхали твои светлые эманации. Готовимся к гостям.
Эльфийка виновато вздохнула. Зоя Валерьяновна сузила глазки. Ей хотелось покоя и полежать.
– Гля, какая краля, – раздался наконец неблагозвучный голос пятого.
– Гы-гы! А это че за бабка страшная? Во чучело!
– Гля, и бомж с ними.
Пара орков стояла перед опушкой и гоготала, а потом, протянув ручищи и пуская слюни, пошли прямо на Галаэнхриель, игнорируя фурию и привратника.
Галаэнхриель тоскливо посмотрела прямо в не отягощенные интеллектом морды орков, взмахнула рукой, кастуя заклинание «Светлое очищение».
– Раскайся, недостойный,
Услышь свой голос злобный,
Возрыдай в тени дерев…
– Не надо, – испугался привратник. Он первый заметил, что в светлое заклинание вплелись черные нити магии от некроплаща.
Но было уже поздно. Исковерканная магия обрушилась на орков неотвратимой лавиной. А через секунду от пятого и седьмого остались только спортивные штаны с лампасами и надписью «Адидас», которые лежали двумя кучками на травке.
– Это чего? – хлопнула глазами светлая, разглядывая элементы орочьего гардероба, – я же только пожелала, чтобы они услышали все плохое, что говорили в последний год, и раскаялись.
Привратник подошел к штанам, присел.
– Ага… Раскаяться-то они раскаялись, только они услышали все плохое, что говорили за всю жизнь, за долю секунды и… Ну, сама видишь результат.
Галаэнхриель с ужасом посмотрела на орочьи штаны.
– Я их что… Убила?
– Ага, ухлопала на месте. Валим! Быстро!
По лесу уже ломились орки, ломая лещину и молодые березки.
Но эльфийка была потрясена. Она присела рядом со штанами, погладила их, как брошенных котят. На траву сорвались жемчужные капли эльфских слез.
– Дура! Нашла кого жалеть! Бежим! – закричал ей привратник, и Галаэнхриель подняла на него бирюзовые страдающие глаза.
– Ты бесчувственный и жестокий! Все существа достойны помилования. Погребения достойны! Я похороню их в Священной Роще! Проведу Светлый обряд! А потом уйду в уединенную обитель, где до конца дней буду замаливать свой грех…
– Этот орки! Какой священный обряд?! Какой … грех! – простонал привратник, но Галаэнхриель была непреклонна. Она аккуратно свернула орочьи штаны и поднялась с колен. Скорбящая, печальная…
