Анри Старфол
Обёртка
– Играешь со мной? – Сергей сжал кулаки.
– Ты попадешь в мою коллекцию, мальчик…
– В коллекцию воспоминаний о потрясающем сексе? – цинично оскалился парень.
– Бывай, честный Сергей, который сам всего добился в жизни…, – Полина встала со стула и положила на стол перед собой деньги за выпитый чай…
Девушка легкой поступью выпорхнула из ресторана, перебежала дорогу и села за руль своего красного скутера Vespa. Лихо маневрируя в транспортном потоке, она самодовольно улыбалась. Ей не терпелось поскорее оказаться дома – в своей художественной мастерской.
Серое пространство пустого холста стали заполнять быстрые и пестрые мазки кисти. Масляные краски ложились на полотно, сплетаясь в причудливый калейдоскоп, постепенно готовящийся стать единой картиной. Во время работы над новым творением глаза Полины увлеченно сияли, а с губ не сходила лукавая ухмылка. Она снова рисовала до поздней ночи, а после, изможденная этим творческим порывом, забылась на кровати долгим, крепким сном.
***
Полина стала часто проводить время, общаясь с мужчинами. Теперь они интересовали ее, как объект познания, таинственный и непознанный мир, в который она с удовольствием погружалась. Отметая все попытки физической близости, она просто с ними общалась на самые разные темы. С некоторыми только один-два раза, с другими оставалась на месяцы. И после каждого расставания, неизменно, садилась за новое полотно. К следующему лету у девушки скопилась целая коллекция. Картин было столько, что их уже некуда было ставить. Так продолжалось, пока на жизненном пути Полины не показался Левон.
Они познакомились в начале августа. Симфонический оркестр, в котором играл Денис – муж Веры, вернулся с успешных гастролей по Восточной Азии и, по такому случаю, его руководитель организовал пышное празднество. В тот прохладный вечер Полина оказалась среди гостей, потому что на ее присутствии уж больно сильно настаивала Вера.
Большой, двухэтажный дом из бруса, расположенный на возвышенности, горел за панорамными окнами желтым светом раскидистых люстр и гирляндами цветных фонариков, тянущихся от темно-коричневого фасада к длинной деревянной веранде по деревьям и столбам. Здесь же, перед домом, буквой «П», были накрыты богатые на угощение столы. Утонченные в манерах, вокруг ходили мужчины и женщины, которые учтиво разговаривали, выпивали и смеялись. Не было слышно ни ругани, ни сальных шуточек. В саду царила атмосфера семейного праздника и спокойствия, словно этот вечер собрал не просто людей, имеющих отношение к оркестру, а членов одной дружной и большой семьи.
Полина стояла рядом с Верой под большим, высоким дубом, в листве которого уютно горели желтые огоньки, похожие на пузырьки в бокалах шампанского, что держали девушки. Рядом с подругами, словно часовой, стоял Денис. Он ни на шаг не отходил от своей жены.
– Какой чудесный вечер, – просияла Вера, облокотившись на плечо мужа.
– Да, вечер чудный, – Полина грустно улыбнулась. – Но мне нужно было готовить материал для статьи…
– Отдыхать тоже надо, – сказал Денис, обнимая Веру за талию.
– Может, тогда ты для меня напишешь статью о самых популярных блюдах у жителей города «Чистый»? – Полина приподняла одну бровь.
– Я? – засмеялся Денис.
– Пишешь ты неплохо, – Полина подмигнула парню. – Черновики у тебя интересные. Может, когда-нибудь я получу роман с автографом от известного писателя Дениса Леваева…
– Скажешь тоже, – смущенно улыбнулся Денис.
– Кстати, – парень посмотрел на свою жену, – со статьей Полине может помочь Левон. Насколько помню, его папа – крутой шеф-повар.
– Точно, – довольно наигранно воскликнула Вера.
– Ребята, – Полина прищурилась, – актеры из вас никакие. Что вы задумали?
Денис с Верой заговорщицки переглянулись и хором крикнули: «Левон!».
– Предатели, – смеясь, заключила Полина и спряталась за ствол дуба.
От небольшой компании мужчин отошел очень высокий, худощавый молодой человек. Он махнул Денису с Верой рукой и, сияя искренней улыбкой, направился к ним. На фоне других гостей вечера он выделялся не только ростом, но и свободным стилем одежды. Среди пиджаков и вечерних платьев, его темно красный кардиган с черными джинсами смотрелись очень по-домашнему.
– Симпатичный, – заключила Полина.
– Хватит подпирать дуб! Вылезай! – прошептал Денис.
– Денис, брат! – Левон заключил парня в объятия и похлопал по спине. – Как я рад вас видеть! Вера! Дай я и тебя обниму, родная моя!
– Левон, – Денис оттеснил друга от жены, не позволив ее обнять. – Позволь представить тебе Полину. Она лучшая подруга Веры. Можно сказать, ее названная сестра.
– Привет, Левон, – девушка подошла к парню. – Рада познакомиться.
Левон растерянно замер, словно увидел нечто экстраординарное, но через мгновение к нему вернулось его самообладание.
– Ду шат гехецикес, – изрек парень и поцеловал девушке руку.
– А что он только что сказал? – смущенно поинтересовалась у Дениса Полина.
– Ну, если он заговорил на своем родном языке, значит, восхищается, – улыбнулся Денис.
– Я сказал, что вы прекрасны, Полина.
– О, благодарю…
– Левон, – вмешалась Вера. – Моя дорогая Полина работает журналистом и ей очень нужна твоя помощь. Дальше она тебе все сама расскажет…
– Вера! – смущенно воскликнула девушка.
– Кто я такой, чтобы отказывать вам в помощи, – улыбнулся Левон.
Полина и ее новый знакомый не торопясь прогуливались по большому саду. Левон рассказал ей все, что знал о ресторанном бизнесе и высокой кухне, не утаил даже пару пикантных секретов местных рестораторов, которые узнал от своего отца. Полина звонко смеялась и с интересом слушала молодого человека, изредка записывая за ним тезисы в свой маленький блокнот. Рядом с Левоном девушке было легко и комфортно, казалось, он не притворялся, был самим собой, таким доброжелательным, открытым парнем, источающим сильнейшее обаяние и жизнелюбие. Когда молодой человек и девушка вернулись к дому, в его просторной гостиной, у прекрасного белого фортепиано с резьбой и барельефами, собралась небольшая компания из девушек и молодых людей, которые устроили шуточное соревнование по игре на клавишном инструменте. Для Полины, они все играли одинаково хорошо, ловко перебирая по черным и белым клавишам, но Левон, который стоял рядом с ней, и наблюдал за происходящим, на слух, видимо, четко определял, кто исполняет профессиональнее. Один из парней заметил Левона и, с усмешкой, обратился к нему, сложив ладони в просящем жесте:
– Левон, дружище, спасай! Девчонки у нас выигрывают!
– Влад, родной, так это же хорошо!
– Ты же слышал, как Нина исполнила Шостаковича! Нам нужно реабилитироваться! Сбацай что-нибудь сильное! Только так, как ты можешь!
– Это не честно! – сказала одна из девушек у фортепиано. – Левон с инструментом на «ты»!
– Да, – парень, который обратился к Левону, шутливо подбоченился. – Мы бесчестно используем наш гениальный «туз в рукаве»!
– Ребята, давайте без меня, – парень сложил руки на груди. – Для меня подобные соревнования являются проявлением неуважения к инструменту…
– Сыграй, пожалуйста, Левон, – тихо попросила Полина. – Я очень хочу послушать, как ты играешь…
– Хорошо. Но тогда я буду играть для тебя, – парень заглянул в ее глаза. – И только для тебя.
Он степенно прошел к фортепиано и сел за него. Левон не торопился, он, словно прислушивался к музыкальному инструменту, старался уловить его настроение перед сакрально значимым общением. Аккуратно проведя рукой по деревянным узорам, парень заиграл свою мелодию. Каждая октава, каждый переход отражались на его лице эмоцией. Левон не просто исполнял композицию, он пропускал ее через себя, и музыка, словно чистый, горный поток, просачивалась через длинные пальцы и разливалась нотами. Полина никогда раньше не слышала этой композиции. Она старалась найти в исполнении Левона знакомый мотив, уловить его, но все было тщетно. А когда парень, продолжая играть, посмотрел на девушку, по ее телу, быстрым покалыванием, пробежали мурашки, и она облокотилась спиной о стену. Все присутствующие затихли, вслушиваясь в игру молодого человека. Музыка разливалась по дому, заполняла своим лиричным звучанием каждый уголок и каждое сердце. Время растворялось, становилось чем-то незначительным и вторичным. Этим моментом управлял только он, парень за фортепиано, который играл, управляя окружением с помощью своего «музыкального пульта». Левон завершил композицию плавно, аккуратно, словно не заканчивал играть, а убаюкивал засыпающего ребенка. Когда музыка стихла, гостиная разразилась шквалом оваций. Он смущенно улыбнулся, покивал, и, пока друзья одобрительно хлопали его по плечам, пошел обратно к Полине, которая продолжала завороженно стоять у стены.
