Анри Старфол
Обёртка
– Тебе понравилось? – спросил он тихим, спокойным голосом.
– Это было… бесподобно.
– Скажи мне, Полина, о чем была эта композиция?
– Полагаю, она была о любви…
Они продолжили свою прогулку по ночному саду, освещаемому светильниками и гирляндами фонариков. Темные кроны высоких деревьев смыкались над парой, преображая окружение в подобие пещеры. Вокруг стрекотали кузнечики, парил запах пряной травы и сладкие нотки благоухающих ароматом цветов. Левон запел песню сильным баритоном, и Полина стала ему нежно и тихо подпевать. С каждой минутой она пела все увереннее, громче и, наконец, их голоса слились в прохладном ночном воздухе и поплыли над садом.
Под каменной аркой высоких ворот стоял Денис Леваев со своей женой Верой. В ожидании такси, обнимаясь, они слушали доносящееся до них пение и умиротворенно улыбались.
– Красиво поют. Прекрасное завершение, – сказал Денис.
– Нет, дорогой. Это прекрасное начало…
Левон накинул на плечи Полины свой кардиган, когда они поднялись на длинное крыльцо дома. На участке шла активная уборка последних следов праздника – в свете уличных гирлянд и фонарей, люди в серых комбинезонах убирали со столов и подметали деревянную веранду.
– А ты умеешь обходиться с женщинами, – тихо произнесла Полина.
– Еще я умею любить, но, пока, к сожалению, некого…
– А как на счет меня? – девушка поцеловала Левона, обхватив руками за шею.
***
Левон и Полина стали встречаться, но девушка, пропитавшая свою душу чувством недоверия к мужчинам за прошедшее время, упорно искала в своем новом избраннике недостатки. А Левон, словно специально, проявлял свои лучшие качества: заботился, поддерживал, всегда был готов внимательно выслушать, дать совет и помочь. Он не высказывал никаких претензий или раздражения, а если вредничала сама девушка, каким-то немыслимым ей способом всегда находил оптимальный выход из напряженной ситуации. Полина стала специально провоцировать его придирками, пыталась вывести из равновесия, но он не поддавался. Испытывая в душе странный дуэт чувства вины и, одновременно, злости, она билась об эту стену, стараясь добраться до темной составляющей личности Левона, который, со временем, все же стал на нее обижаться и на короткое время исчезать. Полина плохо спала по ночам. Девушка понимала, что эта глупая игра затянулась, и она уже сознательно, собственноручно разрушает отношения с человеком, который неожиданно быстро стал для нее очень дорог. Эти «раскопки» недостатков «сплетались» в клетку, которая теперь быстро сжималась вокруг Полины. Ища плохие качества в Левоне, она сама демонстрировала ему собственную «теневую сторону». И он, несомненно, делал выводы и, как это обычно бывает, делал их молча.
В последний день августа они прогуливались по парку. Разговаривать ни о чем не хотелось, так как оба еще переживали по поводу недавней ссоры, которую спровоцировала девушка. Дождливое небо серых и синих оттенков, раскинувшееся рваным полотном над кронами деревьев, смотрелось очень символично, символизируя царящее в их сердцах настроение. Липкий, злой ливень хлынул резко и шумно, словно у облаков, как и у людей, тоже могло закончиться терпение. Прикрывая Полину собственной курткой, Левон увел ее в маленькую беседку, исписанную граффити. Это укрытие было не самым уютным и чистым местом, но зато здесь, посреди пустых бутылок и окурков, можно было переждать коварно подкарауливший молодых людей дождь.
Тонкое зеленое платье под джинсовой курточкой Полины полностью вымокло и прилипло к небольшой, округлой груди. Чувствуя, как по ее волосам и лицу стекают холодные капли, девушка зло смотрела на Левона, которого, похоже, больше занимала непогода, громко шипящая листьями в качающихся из-за ветра деревьях.
– Ты не можешь быть идеальным! – выпалила девушка, сжав кулачки.
– Что? – Левон нахмурился и посмотрел на свою спутницу.
– Хватит во всем мне угождать! Хватит быть таким очаровательным, уютным и заботливым! Покажи мне какой ты на самом деле! Я хочу увидеть тебя настоящего!
Над парком белой плетью оглушительно громко ударила молния, залив на мгновение все вокруг жутким белым свечением. Левон печально рассматривал лицо своей избранницы и молчал. Дождь бил по крыше их хлипкого укрытия с оглушительной силой.
– В мире нет идеальных людей, Полина. Но есть самые любимые не идеальные, которые делают этот мир лучше, которые привносят смысл в нашу жизнь. Не нужно идеализировать, ожидать от человека того, чего он просто не способен дать, но и не нужно «охотиться на ведьм», когда тебе просто хорошо. А ты одержима поиском плохого, Полина. В тебе говорит твой страх…
– Страх?
– Да, ты хочешь все просчитать, пытаешься найти наиболее безопасный маршрут, потому что боишься снова получить разочарование и боль. Но безопасных маршрутов не бывает, Полина. Боль и разочарование поджидают там, где ты их совсем не ждешь. Вместо страха, просто живи, радуйся этой жизни и прими совсем не идеального парня, который…
– Хватит врать!
– Полина,
– Эти твои философские разговоры! Это твое отношение! Почему за весь месяц, что мы общаемся, ты ни разу не показал, что хочешь близости? Ты же мужик! Или я тебе совсем не нравлюсь?
– Послушай, Полина,
– Возьми меня прямо здесь! Слышишь? Я хочу, чтобы мы занялись любовью в этом чертовом парке! Посреди этой чертовой грозы! Будь не правильным, будь плохим, пожалуйста, побудь хотя бы немного настоящим…
Полина заплакала. Ее слезы смешивались на бледном лице с каплями дождя и катились вниз по дрожащим губам.
– Да…, – задыхаясь от слез, сказала девушка, – я плохая, – она прижалась головой к Леону, который стоял перед ней словно холодный истукан, и впилась ногтями в его спину. – Побудь плохим вместе со мной, хотя бы немножко, пожалуйста, побудь плохим…
– Мне нечего тебе сказать, – Леон аккуратно отстранил от себя девушку руками и, накрыв голову курткой, шагнул в дождь.
– Леон, пожалуйста, вернись! – кричала Полина, смотря, как черная фигура парня растворяется в толще ревущего дождя.
– Пожалуйста, вернись…, девушка схватилась руками за голову, и судорожно дрожа всем телом, осела на деревянный пол беседки.
***
Руководитель оркестра резко, с чувством махнул дирижерской палочкой, и музыка затихла. Под бурные овации зрителей, расположившихся в одном из просторных залов художественной галереи, музыканты поднимались со своих мест. Концерт оркестра с гитарой был окончен, и Денис Леваев, расположившийся прямо напротив дирижера, аккуратно отставил в сторону свой шестиструнный инструмент. Левон стоял с краю оркестра перед своим фортепиано и смотрел в зал печальными глазами, откуда благодарные и восторженные зрители уже несли букеты цветов.
– Соберись, дружище, – Денис ободряюще хлопнул Левона по плечу за собранными специально для концерта кулисами. – Жизнь то продолжается…
– Да, брат, – парень натянуто улыбнулся.
Левон воспользовался служебной дверью и прошел в соседний зал. В полумраке, серыми прямоугольниками на стенах висели подготовленные к ближайшей выставке картины. За большими окнами художественной галереи, в свете уличных фонарей кружился легкий, белый снег. Слушая звонкое эхо своих шагов, парень прошел к одному из ближайших полотен.
– Выставка откроется через три дня, – раздался тихий женский голос за спиной у Левона.
Парень повернулся и увидел Веру, стоящую в дверях залы.
– Меня не привлекает творчество современных художников-модернистов.
– Тем не менее, – Вера подошла к Левону. – Тебя здесь будут очень ждать.
– Меня?
– Да, – девушка улыбнулась и протянула парню синий конверт. – Это приглашение на секцию выставки «Обертка».
– От кого?
– Да ты и сам знаешь…, – Вера улыбнулась и медленно направилась к выходу из залы.
***
Посетители художественной выставки переговаривались между собой, неторопливо переходя от одного полотна к другому. По залам галереи прохаживались важного вида художники с женами, молодые пары, пожилые люди и шумные студенты. Здесь же, неизменно наслаждающаяся мужским вниманием, была и Ева – сестра Дениса, одетая в зеленую блузку с вырезом на спине и черную юбку-карандаш. Она кокетливо помахала Левону кончиками пальцев и загадочно улыбнулась. Парень грустно кивнул ей в ответ и побрел вдоль ряда висящих на стене картин. Через открытые двери следующей залы он увидел подвешенный за тонкие лески большой подарок с красной лентой, который расположился под сводчатым потолком. «Обертка» – было написано на парящей над зрителями инсталляции. Без промедления Левон направился туда. В этом помещении картины были довольно интересными. На первой, что попалась молодому человеку, был изображен мужчина в зеленом свитере, а позади него, во все оставшееся пространство холста, судя по всему, был изображен его внутренний мир. Там, этот же, нарисованный маленьким по размеру персонаж, в костюме с перечеркнутой латинской буквой «S», нагружал спины подходящих к нему женщин тяжелыми камнями. На каждом из валунов золотой краской было выведено: «будь удобной, иначе…». Каждая, из изображенных несчастных, со скорбным выражением лица, стояла в веренице других женщин, ожидая своей очереди. Левон поморщился и прошел к следующей картине. На ней был изображен привлекательный внешне молодой человек в синих очках. За этим холеным парнем виднелась его уродливая кукла-копия с наполовину срезанной головой, из которой торчали «игрушки» для постельных утех. К этому пластмассовому «Кену» тянули руки нарисованные девушки с кроличьими ушами, в стеклянных глазах которых застыло снедающее их изнутри желание.
