bannerbannerbanner
Фантастический боевик «Случайный вектор». Серия «Майор Голицын». Книга первая

Антон Чехов
Фантастический боевик «Случайный вектор». Серия «Майор Голицын». Книга первая

Полная версия

На вид, человеку, было примерно, лет сорок-пятьдесят. Видимо, среди пассажиров внедорожника, этот перец, был самым авторитетным чуваком.

И, что странно, при виде пистолета, этот чувак не испугался! Слегка растерялся, но НЕ ИСПУГАЛСЯ!…

«Дурак!» – решил Голицын. – «Дурак, однозначно! Был бы умный – уже навалил бы в штаны».

– Ладно, бродяги! – мужик показал Голицыну пустые руки. – Все погорячились! Но ты, – предполагаемый «авторитет» перевел взгляд на Смирнова, – …в натуре, нас «резанул».

– Представься. – бросил ему, чуть успокоившийся Смирнов.

– А кому представляться то? Кто спрашивает?

– Наезд ваш!! Представься!… – опять начал повышать голос Смирнов, но пистолетом уже не размахивал.

…Голицын уже все понял! К ним на огонек, заскочило какое-то мелкое бычьё, расплодившееся за последние пару лет. Судя по их невероятному гонору и вызывающему поведению – они «крышевали» киоск «Союзпечать»! … Максимум – два.

Год назад, парочка, примерно таких-же дегенератов, из его подъезда, пыталась подкатить к нему с «очень серьезной делюгой», в двух словах выражавшейся в том, чтобы он – Голицын, помог обзавестись «нормальным пацанам» «левыми плётками»! … Майор, тогда, отодрал за уши, этих начинающих «Аль Капоне». Но, через пару дней, сжалившись, подарил им свою старую сыромятную портупею и показал, как в старину, изготавливали свои нагайки, настоящие донские казаки. А примерно, еще через неделю, оказалось, что он зря оказал им, даже, такую мелкую услугу – при испытании готового оружия, один из них, случайно, выбил другому глаз… Хотя, справедливости ради, надо сказать, что у кого-то из них, фантазия все-таки, работала – свой позорный «недуг головного мозга», они, каким-то образом, умудрились обратить в некое подобие подвига и, буквально через полгода, уже раскатывали по району на довольно приличной BMW!…

…Он продолжал держать на прицеле свой сектор, то есть – пассажира на заднем сидении, и наблюдать за дорогой. Там собралась изрядная «пробка», но никто не сигналил, не выражал свое недовольство иным образом – машины просто объезжали препятствие и продолжали ехать по своим делам! Судя по тому, что их «встреча» продолжалась уже, минут пятнадцать – милицию никто из участников дорожного движения и не думал вызывать!

Майор сменил положение, продолжая держать на прицеле пассажира на заднем сиденье. Он подался чуть вперед, так, чтобы человек в джипе понял, что Голицын обращается именно к нему и произнес:

– Гражданин! Предлагаю вам, прижаться к обочине и освободить дорогу от зевак. Тогда мы, могли бы спокойно уладить это недоразумение… Вы не против?

На его вежливое предложение, вместо адресата, неожиданно отреагировал водитель джипа. Он перегнулся через спинку своего кресла и просунув свою, не обремененную интеллектом рожу в окошко, задней правой двери, отодвинув при этом пожилого «авторитета», проорал майору:

– Ты, чё там блеешь, ишак!? Базара хочешь!? Будет тебе базар!

Это были последние его слова. Голицын выстрелил без колебаний. Пуля попала этому смелому человеку прямо в лицо – на сантиметр ниже правого глаза и выскочила откуда-то из затылка. Тело убитого водителя так и застряло между сиденьями. Простреленная голова, немым укором повисла, рядом с коленями пожилого «авторитета».

Однако, мертвый водитель, все-таки выполнил просьбу майора, съехать на обочину. «Черокки», неожиданно, плавно покатился вперед. Видимо, расслабившись, нога водителя соскользнула с педали тормоза и автоматическая коробка передач, плавно, потащила машину в кювет. Сидящий рядом с водителем пассажир, правда вовремя среагировал на движение и вывернул руль. Так, что в кювет джип не свалился, но с трассы все-таки убрался.

Смирнов, тут же, выскочил из машины и бросился за автомобилем наглых бандюганов. Голицыну, же сначала надо было обуться… Когда он присоединился к товарищу, все уже, собственно, закончилось. Миром. …Относительным. По крайней мере, больше никого не убили. Краем уха, он уловил только обрывки фраз. Несущественных, на его взгляд.

Пассажир на переднем сиденье сидел и внимал Николаю с такими лицом, как будто Смирнов выдал ему подзатыльник и сказал, что в следующий раз – выпорет! «Авторитет» марку держал – просто кивал, поджав губы и сжав челюсти. В следующую секунду «Чероки» развернулся через «две сплошных» и помчался в сторону Москвы. С трупом разжалованного водителя в салоне… Эту проблему, начинающим мальчишам-плохишам, теперь, предстояло решать самостоятельно.

Движение на трассе уже восстановилось. Застоявшиеся машины, теперь, бодро проносились мимо товарищей и Голицын, почему-то, ощутил странное чувство удовлетворения от…, жизни.

Оставшуюся часть пути они проделали без приключений. Перед Калугой свернули на «объездную» и помчались в сторону Тулы. По пути они дважды «ломались»: Смирнов открывал капот «мерседеса» и, истово, пинал его по колесам. Голицын в это время занимал позицию в «зеленке».

Но, видимо, они были… – как в анекдоте про Неуловимого Джо: «…Его, что – невозможно поймать? – Да нет! Просто он на фиг никому не нужен!» – на фиг никому не нужны! Дальше «параноить» – не было никакого смысла! Видимо, Валера, действительно: либо никому ничего не успел доложить; либо – не собирался этого делать (все правильно организовать, и «взвалить всю полноту ответственности» на свои мощные плечи – вот «высший пилотаж» стратегической разведки! А детали … – они только все запутывают! Про них можно и умолчать.). Но майор, зная Воронова, склонялся, вообще – к третьей версии: Воронов организатор, заказчик и получатель. Голицын никогда не видел личное дело Валерика, не изучал его «психологический профиль», «психологический анфас», впрочем, тоже не изучал. Но. то, как он сам оценивал личностные, умственные и профессиональные качества Воронова – говорило о том, что Валера МОГ БЫТЬ и тем, и другим, и третьим. Валера был… очень мутный тип! Но, ОЧЕНЬ амбициозный и масштабный!

В Туле друзья оставили машину у знакомых, или родственников Смирнова – Голицын этого так и не понял, и сели на ближайший поезд «Москва – Анапа», выкупив все четыре места в купе – как для удобства, так и для безопасности. Впрочем, попутчиков в вагоне было не много. Не сезон!

Напряжение, сопровождавшее их всю дорогу, немного спало. Может сказалось то, что «хвоста», по видимому, все – таки не было, а может, равномерный, гипнотизирующий стук вагонных колес. Скорее всего, то и другое. И, сидя в купе, попивая горячий чай с неповторимым вкусом… – «железной дороги», он почувствовал, как его «отпускает».

Паранойя – полезное, но очень опасное состояние! В этом смысле Голицын был, скорее, «спринтер», чем «стайер». Он мог – мобилизовать себя, но на какое то – конечное время! Мир, с БЕСКОНЕЧНОЙ войной, интригами, предательством и недоверием; и снова предательством, недоверием и интригами – был для него непредставимым. Он мог сравнить его, только с очень тяжелой формой поражения головного мозга, или с тем, что к этому обязательно приведет! И не исключено, что в конце концов окажется, что ты уже ДАВНО являешься БЕЗНАДЕЖНЫМ пациентом в Институте им. Сербского; мир – обычный, а все войны, заговоры, злые гении, гениальные негодяи, предатели и страшные тайны – существует только в ТВОЕМ МИРЕ. А еще в нем, непременно, будет врач – психиатр, который все знает, но «притворяется и пытается свести тебя с ума психотропными препаратами». Голицын был, еще совсем недавно, сотрудником самого эффективного силового подразделения на планете! А значит: война, «кроты», провалы, подставы, предатели, слежки, погони, облавы, зачистки и вся остальная «романтика» этого мира – у него «в крови»! Но, выполнив «задачу», он должен был знать, что ему есть – куда прийти! Туда, где его ждут, где он – в безопасности! Это место люди называют – дом! Вообще, понятие «Дом» – глобально в своей эмоциональной составляющей. Голицын это, безусловно – сознавал, но философствовать на эту тему не любил. Поэтому он «сжал» эмоции до синегетического оптимума: «Дом – это любовь и спасение. За него можно убивать и умереть!». Домом может быть койка в кубрике, просторная квартира, целая страна или вертолет МИ-8, прибывший на точку эвакуации. Но, в любом случае – там тебя ЖДУТ! Родители…, жена…, дети или твой отец – командир. (Представители контрразведки к числу домочадцев не относятся. Это, скорее, невоспитанный бультерьер младшей сестры, постоянно гадящий в обувь, и желающий попробовать тебя на вкус.) Голицын опять подумал о Валере – тот, видимо, сжился с чувством, что «кругом враги и он один против всех». Разведчики, долго работающие в других государствах; под прикрытием; не легально – не могут рассчитывать на безопасность. Постоянная ЗАПРЕДЕЛЬНАЯ сосредоточенность становится обычным состоянием! Но мозгу, все равно требуется отдых. Очень сложно – каждый день запоминать тысячи, именно тысячи деталей, удерживать в оперативной памяти громадный объем информации, фиксировать наличие слежки, постоянно просчитывать десятки вариантов последствий на каждое действие и жить двумя-тремя разными жизнями. Не пользоваться несколькими именами, а «убедительно и полноценно» жить, порой очень разными, сценариями; пользоваться разными лексиконами…, одним словом – быть разными людьми. И вот тогда, каким бы тренированным ни был мозг – он начинает давать «сбои» и требовать самоопределения: «Хочу знать – кто я: Штирлиц, Исаев, или, все таки – Тихонов…, в конце то концов!! Хочу безопасности!!! Хочу отдохнуть!!!». Но «воля» разведчика, каждый раз приказывает: «Заткнись нытик! Работай! Еще не время! На том свете отдохнешь! Все только начинается…». И если «воля» разведчика, достаточно сильна – мозг подчиняется еще на какое то время. А вот, если недостаточно…: «Ничего не знаю! Ты как хочешь, а я пошел!» – мозг «включает» «безопасный режим», и его хозяин, автоматически, оказывается в боль-шой опасности! Умственной и, как следствие – физической!

Вероятно, эти папки являлись для Воронова его последним, амбициозным проектом. Скорее всего, он знал – что именно надо делать, для того, что бы разом, и «выйти в отставку», и, может быть, начать «более масштабную» «игру», и попытаться максимально себя обезопасить!

 

А какая опасность может грозить «бессмертному»? Или, способному перемещаться по… «вселенным», … «измерениям», ну и прочим интересным местам? Или человеку, способному ПРЕДВИДЕТЬ!!? Не просто СТРОИТЬ ПРОГНОЗЫ, используя информацию, и правильно ее анализируя – это, все таки, все равно, гадание на «кофейной гуще» (очень много непредсказуемых факторов. В том числе – «человеческий». Или: все просчитано, кроме грузовика, смявшего твою машину по дороге на «акцию», и отправившего тебя в «леса, богатые дичью и бобрами». ) – Голицын тряхнул головой, отгоняя бесполезные, с его точки зрения, мысли: «Валера мертв. Ему там… – нормально. Ну, вот, не успел… Смерть жнет даже богов, а Валерий Иванович, хоть и был типом, незаурядным – до богов ему как до Пекина. Кто там говорил: „Пусть мертвые хоронят своих мертвецов!“? Какой то американский генерал, …а может – полковник. А это: „Вы, что – хотите жить вечно?“? Тоже кто то из них. Интересно! У них там все такие умные!? Ну, да черт сними!»

Пока Голицын пил чай – Смирнов расстелил постель и первый улегся, ну, если не спать, то подремать. И Голицыну ничего не оставалось, как первым «заступить на пост». Дело было, даже не в гипотетической опасности, просто это, подразумевалось автоматически. Заснуть и не проснуться в результате насильственных действий третьих лиц – самая глупая и бездарная кончина, к которой оба были не готовы. И если имеется возможность себя обезопасить, хотя бы минимально – это нужно сделать непременно. Знание, «вбитое» в голову, и усвоенное на уровне «рефлекторной реакции». (Конечно, еще существовала вероятность, быть отравленными проводницей – чай то они, все таки пили! Но, учитывая обстоятельства, это было – крайне маловероятно.)

– Слушай, Коль! Я хотел спросить – а там, на дороге, что это была за группа «дэбилов»? И почему мы их отпустили? – Майор видел, что Смирнов не спит.

– Да-а… Не бери в голову! Так, «пехота» клыки точила. …Да какие там клыки.. Николай, блаженно потянулся и закинул руки за голову.

– Так, а зачем мы с…, то есть ты с ними говорил? Мне, всегда казалось, что сначала надо стрелять, а пото-ом уже говорить.

– Не, Сань. Ты отстал от жизни! Сейчас у сопляков «новый формат» общения! Называется: «базар»; «стрела»; «наезд»; …так, что там еще…, а – «качалово», «терки», «предъявы», ну, в общем, сразу стрелять нельзя – это «беспредел». Могут объявить «отморозками» и «гадами». … «Этикет» социума! Правда… – не лучшей его части.

– Ну…?

– Что: «Ну..» – не понял Смирнов.

– Ну – «объявят»… А куда – «объявят»? И как? …Если они мертвые? А кто такие – «гады»? ….Нет, погоди – почему ты им представился, каким то «Колей – солдатом»? … Коля! «Мама» чего то не знает?

Смирнов поднялся. Разговор переставал ему нравиться.

– Вот именно – «Мама…»! Да, Саня. «Мама» чего то не знает! Вкратце: да, «Коля – солдат» – это я…, в определенных кругах. Да, эти парни, видимо слышали обо мне. Все Саня! Больше «маме» знать не положено.

Голицына откровение друга не шокировало, не обескуражило. Он считал, что: «Каждый человек имеет право выпить свой стакан „лафита“. Это нормально». Но разъяснений он все таки не получил. Поэтому, видя, что его друг не расположен к беседе на эту тему, задал последний вопрос, как можно деликатнее:

– Слушай, Коль. Я для себя – уточнить! … Это …по службе, или… так…, сам?

Смирнов ответил неохотно:

– Знаешь, Санек… – и так, и так. И примерно в равных пропорциях.

Смирнов снова лег, а Голицын вновь погрузился в размышления, что не мешало ему, исполнять обязанности «часового». Он пытался систематизировать и упорядочить свои мысли и ощущения. С одной стороны – все, вроде нормально и правильно. Но… Что то было не так! И это «что то» Голицын пытался вычленить из имеющихся данных.

«Так. Давай по порядку! Первое: похоже, только я не сохранил связь с «конторой»…. Второе: документы – сверхсекретные…, а «хвоста» нет! …Вроде бы, логически, я сам себе этот факт аргументировал, но… – то я, а как оно на самом деле? Третье: КОЛЯ! Оказывается, у парня тоже есть свои…«секретики». Да-а! Интрига!!». И четвертое: …Как в этом – «способе №1»…: «… «четвертое» соединяет в себе три предыдущих, и образует «пятое»!». Вроде так! Н-да… И, что же это у нас получается… А получается, что дружище Колян, и может быть, тем самым «рудиментом»! Ну,… так получается! Это, если отбросить всю патетику и сантименты! А с другой стороны: «ласты» то, мне еще не «склеили»! В чем подвох?»

В личное дело Александра Сергеевича Голицына 1950 г.,р., (которое, сам он, безусловно, в глаза не видел) психологами, психиатрами и специалистами в области стрессоустойчивости из «Института мозга» была сделана запись о том, что Голицын А. С.,: «… обладает абсолютной организацией и структурированностью памяти в объеме 9+/ – 4 интегрированной информации, стабильность гиппокампа на уровне 120, консолидация 93%. При поступлении в организм марганцево-фосфорных соединений с адреналином – количество серотонина возрастает, и этот показатель увеличивается до 98%. Заключение: реакция организма на возникновение стрессовой ситуации – атипична. (При выбросе адреналина, увеличение количества серотонина наблюдается у 4,9% обследуемых). В этом случае, показатели биохимических процессов в мозге объекта, приближаются к способности интуитивного принятия решений.»

Голицын, благодаря своей работе, в стрессовые ситуации попадал часто. И оставался живым! Правда, поскольку он никогда не видел свое «Личное дело» и не интересовался, всякими там, результатами тестов и медицинских осмотров (прошел, да и ладно), он искренне считал что, всего лишь, осторожен и подозрителен, а еще, что ему «просто пока везет».

– Николаша-а! – Голицын слегка потряс друга за плечо. – «Пост сдал.»

– «Пост принял». – Еще в полудреме, зевая и потягиваясь, откликнулся Смирнов. – Только …, это, Сань, погоди, я щас в гальюн сгоняю.

Голицын так и не принял окончательного решения по поводу того, что его беспокоило. Он решил пока подождать. Слишком мало данных. А делать поспешные выводы… – порой бывает чревато. Кроме того, он считал Смирнова другом. Настоящим. И… «В общем – пока ждем!» – решил про себя Голицын, потому, как к «дружбе» относился трепетно и нежно! …Но. как человек взрослый, адекватный и, в меру, циничный – особых иллюзий не питал. «Дружба – дружбой, а служба – службой!» – как любил повторять один гад, которого они, в далеком 81-м, грамотно «шлепнули» за такую вот жизненную позицию.

Смирнов вернулся – умытый и довольный.

– Санек! Там девицы! Две. …Ты как?

– Ну, ты же знаешь, любовь моя – я тебе не изменяю! – Голицын раскатывал матрац, всерьез полагая, что ляжет спать.

Но, как известно: «Человек предполагает, а бог – располагает!». Девицы пришли сами. Видимо, нечеловеческая харизма Николая, покорила их сердца и внесла сумятицу в неокрепшие умы. Дамам было, лет по…, двадцать… И это – невероятный максимум! … Но – они оба были не женаты и, оба, по странному стечению обстоятельств, не обременены подругами. «Ну и ладно…» – сам себя, то ли убеждал, то ли успокаивал Голицын. – «Между прочим, Лукреции Борджиа было вообще одиннадцать, когда…».

…Они вышли из поезда. В Анапе лил дождь, был ветер. В общем погода была отвратительная. Товарищи стояли под дождем и, хмуро, оглядывали невзрачное здание вокзала. …Голицын, так вообще, не спал ни минуты. И еще… – у него болело почти все! В процессе… «оргии», у него свело (самым натуральным образом) правую ногу и, он как то умудрился, вывихнуть плечо! Но, более всего остального, пострадал …ОН. Словно, ЕГО – сначала били палкой, потом – содрали кожу и обильно посыпали солью!

– Колян… Меня помяло, словно бампером от электрички… Хотя, у электрички, вроде, нет бампера, – вяло изрек Голицын.

Смирнов, ни с того, ни с сего – нервно «заржал».

– Блин! Это хорошо еще, что хотя бы жопа не болит! Вот как, мы так умудрились…?

– МЫ??? – Голицын покосился на друга. – Коля! Я прошу тебя – БОЛЬШЕ НИКОГДА ТАК НЕ ДЕЛАЙ!

Девицы работали танцовщицами в московском клубе «Пилот», жили на съемной квартире и, вместе, ехали домой – это то немногое, что удалось выяснить Голицыну, прежде, чем его «накрыло».

Непонятно как, но два взрослых мужика, «спецы» тайных операций, прошедшие мыслимые и не мыслимые инструктажи, каким то образом повелись на, видимо, еще более нечеловеческое обаяние девиц – и употребили вместе с ними странный «медицинский» препарат в виде таблеток, окрашенных в радикально синий цвет, с логотипом автомобиля «Мицубиси» на аверсе. Девицы называли его «экстази».

…Спустя шесть часов, результатом было их нынешнее состояние.

– Ладно, наверное, надо мобилизовать скрытые резервы, или ресурсы организмов и куда то пойти. – Вяло изрек Смирнов. – А то мы, по-ходу – «палимся»!

Слово «палимся» добило Голицына. Его тоже разобрал истеричный смех. В том числе – и от собственного, крайне идиотского, самочувствия

– Ты дурак, Коля!..Ладно, – сказал он немного успокоившись. – пошли уже… Страдалец!

Они, не спеша, прошли через вокзал, по дороге попили чай с лимоном, и купили «Кока – колу». На площадке перед вокзалом, по периметру обсаженной «кипарисами», было… немноголюдно. Вообще никого не было!

– Саня!? А мы, вообще, где? … Это ведь – Анапа, правда? А где дома…, машины, люди? – Смирнов сделал вид, что сейчас расплачется.

– Соберись – «тряпка», – Голицын попытался придать своему голосу «командирское звучание», но получилось… слабовато. – Тут до города… это, если в километрах: пять – семь…, ну в общем всего ничего. Готов!? Пошли!

– Нет!… Я не готов!… Не идти! Не бежать! … Я хочу писать и спать!.. Потом встать…, пописать и снова – спать!

– Ладно.. Не ной. Сейчас попробуем такси найти…. Пошли пока в здание, там, может, телефон найдем…. Нет, Колян! Никакой ты не «Коля – солдат», ты – Сонный Ссуль! Ты там, этим своим передай, чтобы тебе «погоняло» твое «переклеили».

– Бу-бу-бу, бу-бу-бу… Голицын! Вот, что ты за человек такой!!? … А мы куда, вообще, едем – то? Я, что то, только сейчас начал понимать! Ты куда меня везешь – ирод!?

– А, да… Колян, совсем забыл тебе сказать! Мне позавчера знакомый один позвонил. Сказал, что срочно нужны кое какие органы, для трансплантации. …Я пьяный был, ну и – сказал, что найду добровольца… Так, что, ты это, выручай меня! Не помнишь – какая у тебя группа крови?

– Вы дебил, товарищ майор! – Смирнов вяло опустился на подоконник. – Иди уже, такси ищи! Трансплантолог…

Машина подъехала минут через пятнадцать. Правда, заслуги Голицына в этом не было. Он так и не смог добиться от «обитателей» вокзала ни номера такси, ни, тем более, телефона – позвонить. Вредные тетки-кассирши, наотрез отказывались сотрудничать!

Договорившись с водителем, они «погрузились» в машину. Это была – МАШИНА! BMW – 650i, в 23-м кузове! Красного цвета. Голицын автоматически запомнил номер: н 8267 кр. Машина была зарегистрирована в Крыму, то есть, теперь уже – в Украине. Смирнов, несмотря на свое «коматозное» состояние, восторженно ощупывал салон автомобиля и бормотал себе под нос: «Офигенный аппарат!». В салоне было почти бесшумно и, водитель, видимо услышав эту «предоргазменную рефлексию», тут же оживился:

– Нравится!? Покупайте!

– Да-а! Рад бы в рай, да денег нет. – С сожалением сказал Смирнов. – Слушай! А не накладно таксовать – то? Тут же пять литров!

– Пять с половиной – по ПТС… А таксовать… Накладно, конечно! Но другой машины нет. Эту мне брат привез из рейса. У нас здесь детская здравница – огромный комплекс. Я, вообще то, врач – дерматолог. Детский… Ну, как у нас сейчас… Сокращения. Вот – теперь таксист.

– А за сколько продаешь? – Смирнов покрутил головой, высматривая, что то за окном. – А где Анапа то? Ни фига себе, Санек – пять километров!

Таксист чуть притормозил:

– Так, я не понял! Вам в Краснодар или в Анапу?

Оба обернулись к Голицыну, комфортно расположившемуся на заднем сидении. Голицын полулежал с закрытыми глазами, и также, не открывая глаз, развеял сомнения «рулевого» и «впередсмотрящего»:

– В Краснодар, как договаривались!… Наверное, лучше через Крымск!.

Смирнов отвернулся и скорчил «озадаченную рожу»:

– Да… Странной дорогой идете, товарищи! – и, решив, что такая мелочь, как неопределенность пункта назначения, не стоит его драгоценного внимания – вновь переключился на водителя. – Э… Прошу прощения! …Нас грубо прервали! Итак…, о чем мы с вами…, а, так, за сколько продали бы аппарат?

Таксист, в прошлом – детский врач-дерматолог, провалами в памяти не страдал. Он прекрасно помнил о том, что денег у пассажира нет. Но, из вежливости, ответил:

– За шесть – продал бы.

– А какого года машина? – Смирнов задал вопрос спокойно, даже небрежно. Но внутри у него все «зудело»! Этот «зуд» знаком каждому, кто: «ПРИВЫК к машине; в настоящее время находится в активном поиске, и не просто ТС, а – АВТОМОБИЛЯ; увидел ТО, ЧТО – НАДО!». Николай знал, что на двоих с Голицыным – у них такие деньги есть!

 

– Да, в принципе, еще не старая. Восемьдесят третьего года. У меня – чуть больше года. Все работает.

Смирнов повернулся к Голицыну:

– Саня! …Сань! А у тебя сколько денег есть?

– Нисколько… Есть шерсть – на одном месте… Тебе зачем? – раздраженно спросил Голицын, так и не открыв глаза.

– Санек, я хочу эту машину купить! …Блин! А у меня только три… «Добей» мне, а когда приедем – я отдам.

Голицын резко открыл глаза и проморгался:

– Тебя, че – контузило, что ли!

Смирнов умоляюще посмотрел на друга.

– Дай! А? …Пожалуйста!

Майор вздохнул:

– Коля! Жить, тогда, мы на что будем? Когда приедем – ты отдашь! …А сейчас – как?

– Да, это…, все нормально! Я позвоню родителям – они вышлют! А мы в Краснодаре их получим! И все – огонь!

– Родителям? – Голицын сделал вид, что поражен. – А ты, разве, не «пробирочный»? Я, сколько тебя знаю, был уверен, что таких чудиков можно вывести только искусственно. Путем долгих проб и фатальных ошибок!. …Ну, извини!

Голицын перевел взгляд на таксиста.

– Скажите, а товарищ Мессинг – не родственник вам!? Вы его, что – загипнотизировали! …Он, вроде, гипнозу плохо поддается…

Машину они переоформили в Крымске. Ну как – переоформили… Просто выписали вторую генеральную доверенность и передали деньги таксисту. Николая не смутил, даже тот факт, что, ехать и снимать ее с учета теперь придется самому. Естественно, никакие ВИН-коды никто не сравнивал… В общем – «охота» пуще неволи. Зато, теперь, счастливый обладатель «эксклюзива», как обычно – «пулей» гнал машину в сторону Краснодара.

– Санек! О чем задумался? … Да не переживай! У нас – же осталось почти пятьсот долларов! Да и родителям я позвонил…

– Деньги – брызги, Коль. …Вообще не об этом думаю. Вернее вообще – не думаю! Ты, рули давай. Не отвлекайся!

Голицын закрыл глаза и откинулся на переднем сидении. Он не думал, он – вспоминал… 1988 – й год. Афганистан. Провинция N. … Эта операция могла бы войти в учебники… Могла бы – но не вошла! Ввиду особой секретности, как подразделения, ее проводившего, так и обстоятельств, проведения самой операции. …И, наконец, самым секретным, была сама причина, проведения этого «уникального» убийства – это был «частный» заказ. Полковник (на тот момент еще подполковник) Голубев – исполнил его мастерски! …Их было семь человек – неполное отделение. Среди задействованных не было никого, младше «капитана» – все опытные бойцы. Голицын вспоминал, как они «перли» через Панжерское ущелье, по полному бездорожью, какие – то ящики, и все гадали – что в них? Смирнов настаивал, что – атомная бомба с бикфордовым шнуром; Голицын и Гольман, что – «гиперболоид инженера Гарина». Были и менее сумасшедшие версии, ближе всего к истине были Гольман и Голицын. Они остановились на отметке: 2400м., до цели, и собрали агрегат. Целью был… – дом или, наверное, вилла, окруженная забором и, многочисленными, подсобными помещениями. Фортификация этого «жилища» была – исключительной! Численность гарнизона не известна. Вокруг объекта – полностью простреливаемое пространство, ни одного укрытия, ни одного камня крупнее человеческого кулака, минные поля… В общем, штурмовать, даже с батальоном – не вариант! Полковник, (извиняюсь – подполковник) до такой банальности и не думал опускаться! Он выставил «заслоны», посты наблюдения, и, по записям в блокноте, настроил аппарат. …Через 72 часа, была дана команда собрать агрегат и «отходить». Спустя, примерно два месяца, все рядовые участники мероприятия, получили по тридцать тысяч, и строгое устное предупреждение: «никому… и никогда…». Подполковник Голубев мыслил крайне нестандартно! В качестве «оружия массового поражения», он использовал мирную и полезную в хозяйстве, очень мощную рентгеновскую установку из института «Геодезии», разработанную и предназначенную для поиска полезных ископаемых в недрах планеты, на больших глубинах. Установка, кстати, на тот момент, была единственная в СССР. Как он ее получил, сколько и кому «дал на лапу» – неизвестно. …Это была единственная операция, где нападающие не сделали ни одного выстрела, а среди обороняющихся – никто не выжил, даже попугай в клетке! О том, что это был банальный «заказ» одного «наркобарона» другим, Голицын узнал только через три года, и то – случайно. Валера Воронов «просветил». А заодно – и какая сумма, в действительности, была заплачена нашему командиру! …Большая! Однако, сей факт никоим образом не влиял ни на изящество подготовки и планирования, ни на красоту исполнения операции. …А Голицына всегда восхищала «красота», и,…люди, творившие её.

И, может быть, именно за «красотой», он мчался сейчас! Не за банальными: долгожительством и неуязвимостью, а именно за красотой самой идеи! Ведь это же красиво – бессмертные люди! Могучие люди! Способные почувствовать тахионный смерч и расправить крылья, подобно ангелам! Вспомнить ВСЕ! …И, может быть, … что то – изменить, …переиграть, …убить того ублюдка, чтобы ОНА осталась жить! …Каждому, кто ЖИВ – есть, что ПЕРЕИГРАТЬ!

Голицын вернулся к действительности – открыл глаза и, без преамбул, как будто их разговор не прерывался, спросил:

– Коль, а как ты думаешь – почему у нас «хвоста» нет?

Смирнов, не сбавляя скорости и не поворачивая головы, помолчал немного, потом, очень спокойно, произнес:

– А кто тебе сказал, что – нет?

И оба замолчали… Голицын полагал, что Николай продолжит. Смирнов же, вообще, не был настроен на ЭТУ беседу, но безусловно, знал, что она должна будет состояться. Он, только надеялся, что – не сегодня! «Блин, Саня – ну, что за привычка… Все – не вовремя! Я устал, хочу спать… Нет! Надо сейчас завести эту нудятину…» – про себя ругался Смирнов, но, он уже понял, что до завтра это не подождет – он достаточно хорошо знал своего друга.

– Ну… – нарушил, затянувшееся молчание, Голицын.

– Что: «Ну»?.. Что ты все: «Ну», «Му». Не мычи! Хочешь, что то, спросить – нормально это сделай! Что бы тебя поняли! – Смирнов был очень раздражен. Возможно, еще сказывалось действие того «препарата», которым угостили их малолетки, в поезде… Ну и отсутствие сна, конечно! Но, он решил – «закрыть» этот вопрос сейчас! Немедленно! – Только, ты сначала ХОРОШО все обдумай! …А то, ведь, можно и по морде схлопотать!

Голицын отвернулся и уставился в окно. Минут через десять, Николай, решив «разрядить» ситуацию, пусть даже, ценой сильного эмоционального всплеска, вернулся к теме:

– Что замолчал?

– …Боюсь – по морде схлопотать… – ответил Голицын, по прежнему, глядя в окно.

– Вот только не надо – обиженного из себя корчить! …Вообще то, это мне, надо бы обидеться! Ну давай – спроси, что ты там хотел?

– Только не надо орать! …Цаца! А, что я должен был думать? …Я, между прочим, тебя спросил…! И что ты мне ответил: «…не твое дело»!

– Да! Санек! Это не твое дело! …Я не знаю, почему про тебя не вспомнили… Может потому, что ты очень много «думаешь», а «им» надо, что бы – «делали»! Но я не твой «хвост»! …Я твой друг! …Для «нашей конторы», я, выполняю очень «узко-профильные» задачи и поручения. Информирую, но, опять же, в рамках своих «задач». И, ты знаешь… Если бы мне пришлось выбирать между интересами страны и дружбой – у меня хватило бы сил стать изменником! Да… И, кстати, Валерий Иванович был прав, когда говорил, что ты – «плохой актер»!

– В смысле?

– Да в прямом, Саня! В прямом! …У тебя на «лице все написано». Что, думаешь – я не понял, когда именно, ты, вдруг, решил, что я могу быть «гнидой»!

– Ну, хватит, Коль. Почему сразу – «гнидой» – то…

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24 
Рейтинг@Mail.ru