Антонио Менегетти
Онтопсихологическая педагогика
© БФ «Онтопсихология», НФ «Антонио Менегетти», права на издание, 2017.
* * *
Данное издание охраняется законом об авторском праве. Нарушение ограничений, накладываемых на любое воспроизведение (перепечатку, ксерокопирование, тиражирование, размещение в интернете и т. д.) всей этой книги или отдельных ее частей, запрещается без письменного разрешения НФ «Антонио Менегетти» и преследуется в судебном порядке.
Часть первая. Введение в онтопсихологическую педагогику
Глава первая. Введение в онтопсихологическую педагогику[1]
1.1. Что такое онтопсихология
Онтопсихология – от греч. oν, οντοζ [on, ontos] – причастие настоящего времени глагола быть (бытийствующий), ψυχη [psyche] – душа, λόγος [logos] – наука, изучение. Означает изучение психических процессов в их первопричине, включая знание бытия; исследование психологии по координатам реальности или интенциональности действия-жизни, действия-бытия. Это означает, что онтопсихология исходит из реального антропологического факта, из фактической данности человека, а не из его культуры или суждений.
Предметом онтопсихологии является психическая деятельность, или базовое действие, лежащее в основании мышления и мотивации человеческого существования, а также связанная с ним функциональность процессов и действий, нацеленных на достижение поставленной цели.
Онтопсихология (психология бытия) дает элементарное знание, которое позволяет восстановить сознательный и действенный контакт человека с миром жизни, с реальностью бытия в целях всеобъемлющей индивидуальной реализации.
Онтопсихология анализирует человека как экзистенциальный и исторический факт. Она исследует формы и процессы, которые структурируют конкретного человека в соответствии с замыслом природы, и с их помощью определяет основные формы и допускаемые феноменологические вариации.
В сущности, онтопсихология изучает ту позитивную и творческую ценность, которая присутствует в каждом человеке. Подобный подход дает возможность проводить исследование по формализации стратегии, направленной на обучение и реализацию тех творческих личностей, которые способны внести вклад в развитие социального и гражданского контекста.
Онтопсихология определила критерий элементарной идентичности – онто Ин-се и идущие от него импульсы. В нем она видит постоянную основу здоровья и функциональности. Онто Ин-се (формальный разумный принцип человеческого существа, то есть ядро или форма единства действия человека) – это действующий критерий, гарантирующий точность познания в научной области, в экзистенциальной сфере, а также позволяющий достичь экономического успеха.
Новизну онтопсихологии определяют три открытия: семантическое поле[2], онто Ин-се и монитор отклонения. Открытие семантического поля позволило:
1) выделить онто Ин-се[3] – критерий, определяющий человека как индивида и представителя определенного вида. Онто Ин-се позволяет восстановить базовый код, задающий вектор точности в процессе любого исторического самосозидания (аутоктиза);
2) определить присутствие психоделического устройства (монитора отклонения[4]), которое воздействует на основе спекулярного фотонного вмешательства на нейронные синапсы головного мозга. Этот механизм, искажающий базовую информацию сенсорных процессов приема и передачи информации, навязывает фиксированный ряд синтетических или пассивных образов. По этой причине последующая, рациональная рефлексия не всегда приводит к точному соответствию между формулой и функциональным энергетическим квантом.
Онтопсихология обучает тому, как восстановить сознание единства действия, коим является человек. Знаменитое выражение «познай самого себя» имеет простое значение: полностью понять собственную природную точность. Если ты хочешь познать Вселенную, истину, все то, что является жизнью, ты должен отталкиваться от собственной точности. Сила знания связана с тем, насколько ты знаешь то, чем являешься. Поэтому основной задачей всей психологии является восстановление целостности сознания по отношению к организмической информации. В противном случае наука невозможна. Ошибка всегда заключена в сознании, которое неточно отражает то, что реально происходит с субъектом.
Онтопсихология родилась из внутренней очевидности успешной клинической практики как метод аутентификации и развития креативного человека. Однако для достижения результата прежде необходимо научиться понимать элементарный принцип человеческой природы, который служит критерием всего позитивного и негативного для субъекта.
Основы онтопсихологического анализа применимы к различным областям деятельности человека – педагогике, искусству, научному исследованию, экономике, политике.
Онтопсихология отличается от других психологических направлений рядом аспектов.
1. В качестве эпистемологического критерия аутентификации[5] и развития она использует онто Ин-се субъекта.
2. В дополнение к созданным другими школами инструментам применяет оперативное знание семантического поля (то есть базового языка жизни). Семантическое поле является первым посредником в различных формах бессознательного, психосоматического и психосоциального взаимодействия. Это информационный преобразователь, действующий без перемещения энергии. Передача информации, которая задает форму (информирует).
3. Как единственный источник множества патологий выделяет монитор отклонения, или фиксированную программу, которая действует посредством спекулярного вмешательства, опе-режает и искажает сознательное «Я». Это меметическая[6] реальность, которая не позволяет осуществлять прямое прочтение информации об интенциональности онто Ин-се во взаимодействии субъекта с окружающей реальностью.
4. Представляет собой эпистемическую психологию, междисциплинарный подход к другим наукам, поэтому может применяться в различных сферах деятельности человека (в частности, в философии, искусстве, социологии, политике, предпринимательстве, экономике и т. д.).
5. Основное внимание онтопсихологии сосредоточено на психологии самореализации, формировании в человеке индивидуальной ответственности, приведении его логико-исторического «Я» к совпадению с интенциональностью онто Ин-се.
1.2. Онтопсихологическая педагогика
Педагогика (от греч. παίς [pais] – ребенок, от греч. άγω [ago] и лат. ago – делать, сопровождать) – это искусство сопровождения, развития ребенка для достижения им самореализации.
Практическая цель педагогики состоит в том, чтобы научить субъекта понимать и творить самого себя, то есть воспитывать себя в этом мире как личность-лидера, развивать способность и умение логико-исторического «Я» побеждать.
Онто Ин-се – это элементарный природный критерий, задающий интенциональность человеческому проекту, основанному на константе «Н». Другими словами, это первичная интенциональность природы в человеке, в которую исторически (исторический мем[7]), подобно вирусу, проникает информация, имитирующая реальные взаимосвязи. Эта информация похожа на отражение в зеркале, она лишена функционального соответствия природному проекту. Совокупность стереотипов, комплексов, отклонений основывается не на природе человека как таковой, а на тех информационных надстройках (общественная докса), которые постепенно вводились на уровне семьи и закреплялись в виде логико-исторического «Я» субъекта. «Я» – это характерная для данного индивида сознательная воля, фактически вершащая его исторический путь.
В рамках этой совокупной добавленной информации возникают все те психобиологические, индивидуальные или общественные отклонения, которые и составляют широкий спектр человеческих аномалий.
В этой связи необходимо заново выделить сигналы базового природного проекта, или онто Ин-се.
С точки зрения онтопсихологии, сущность педагогики заключается в выявлении сигнала базового кода жизни, внутренне присущего ребенку, с целью постепенной адаптации его основополагающего проекта к социальной ответственности и жизни в обществе.
Таким образом, в онтопсихологической педагогике можно выделить три аспекта.
1) Устранение общественной меметики, заложенной в ребенка на уровне диадических[8] отношений в семье и социальной среде, где субъект сформировался как личность, нефункциональная в отношении собственной идентичности. Это означает переход от стереотипов, комплексов, идеологии к логике онто Ин-се.
Ребенок с детских лет учится действовать в соответствии с общественной меметикой в семье, он адаптируется к внешним схемам, испытывает насильственный паразитизм социального мема, через который обучается азам поведения и жизни в закрытой системе. Социальная меметика структурирует логико-историческое «Я», поэтому взрослый субъект, стремящийся к самовосстановлению, должен научиться отличать онтическую информацию от меметической.
2) Идентификация и развитие онто Ин-се.
Необходимо идентифицировать онто Ин-се и приступить к аутентификации субъекта, то есть вывести человека из внутренней раздвоенности, вызванной действием общественной меметики, и вновь привести его к виртуальности собственной природной интенциональности (аутентичный означает «равный тому, каким бытие меня полагает»).
Как можно воспитать изначальный проект онто Ин-се данного субъекта? Для этого следует определить практические жизненные шаги развития онто Ин-се в экзистенциальной реальности.
3) Отношения между социально-общественным мнением и природным критерием (двойная мораль).
После идентификации природного критерия необходимо научить ребенка тому, что существует мораль жизни, которая и есть интенциональность его собственного онто Ин-се (что означает делать определенные выборы, совершать поступки, согласующиеся с природным проектом), и мораль общества (законы, традиции, принятые в определенной среде).
Эти две морали никогда не должны вступать в противоречие, их следует соотносить друг с другом. Ребенок должен научиться претворять в жизнь этически выверенный выбор, указанный ему априорным «Я»[9], то есть проекцией организмического Ин-се в среде.
В каждом человеке есть позитивное начало, априорный смысл бытия, что дает людям универсальную возможность самореализации. Чем ниже уровень самореализации, тем больше тревоги и тоски испытывает человек.
Позитивная основа человека отождествляется с первозданным Ин-се как смыслом жизни. Это принцип, или универсальный критерий, с помощью которого можно определить и сравнить позитивность или негативность любой формы поведения или внешнего проявления. Онто Ин-се уточняет себя в качестве структуры жизни и в гештальтной диаде «индивид – среда» проявляется в выборе оптимального способа решения той или иной проблемы.
Определяя и выделяя импульсы онто Ин-се, каждый индивид в процессе любого взаимодействия способен установить суть обоюдного интереса, что является единственным путем для достижения самореализации. Осознание и совершение действия в соответствии с конкретной ситуацией приводит к росту сообразно основному априорному смыслу, или реализации собственной личной цели.
Однако, несмотря на вмешательство исторического социального контекста, который приводит к разрыву между сознанием и жизнью и поддерживается рациональностью (в действительности, рациональность основывается не на безграничном опыте, а на жестких исторических условностях), в глубине субъекта за пределами этого разрыва остается чистое желание, волевое стремление, которое отождествляется с истиной жизни. Эта истина жизни указывает множеством способов на ситуацию, в которой находится индивид. Единственной моралью истины жизни является сама жизнь: все то, что увеличивает или улучшает жизнь, справедливо, правильно и поэтому является долгом, все то, что ее уменьшает или делает хуже, есть вина, а следовательно, потеря жизни. В этом случае сознание становится невротическим, шизофреническим, превращается в неточный компас.
Чтобы найти правильный курс, когда социальный и индивидуальный компас неточен, искажен, необходимо со смирением обратиться к жизненной спонтанности, которая до сих пор живет в абсурде, называемом бессознательным.
1.3. Ребенок как феноменология духа и исторический аутоктиз[10]
Довольно необычно использовать такое возвышенное понятие философского идеализма, как «феноменология духа», применительно к ребенку, к неподготовленному и исторически незрелому существу. Однако такой взгляд на тему поможет, с одной стороны, понять, как раскрывает себя бытие, с другой стороны, позволит осознать необходимость исторического утверждения ребенка, представляющего собой основополагающее условие.
Онтопсихология, представляя ребенка как «феноменологию духа[11]», то есть как «телесную субстанцию, обретаемую духом в своем свершении», подчеркивает крайнюю важность глубинных первооснов всякого удавшегося становления.
Проведенный мною анализ показывает, что различные формы преподавания (от классических до современных) представляют собой жестокую конкуренцию, в которой проигравшие стремятся всеми правдами и неправдами захватить новых адептов. Это неистовый бег, в результате которого молодые жизни оказываются в ментальной тюрьме, выстроенной взрослыми.
Где бы ни говорилось об образовании, всегда обсуждается интеллектуальное развитие ребенка, но эту проблему взрослые могут спокойно решить, потому что дети зависят от взрослых.
Несомненно, образование – основа всякой идеологии и любого социально-психологического развития. Во всем мире дети еще до школы проходят определенное обучение, которое закрепляется в виде постоянной матрицы на всю жизнь. Любое воспитание – даже наиболее уравновешенное и свободное – является, по сути, «объективирующим захватом» ребенка и нацелено на то, чтобы тот надел «мундир» и с самого детства знал, к какому «войску» принадлежит и кто его командир. Уже на первых этапах обучения ребенок должен понять, кто его враги или кто ими станет, против кого он должен будет постоянно сражаться.
Воспитание – это не только «захват» жизни, но и способ «подстричь всех под одну гребенку» с целью усилить и поддержать заданное «Сверх-Я». Иными словами, человека заранее готовят к поддержанию структуры закона, а значит, к следованию силе его буквы в ущерб духу.
Если мы проанализируем культуру и язык, то обнаружим, например, что друг – это тот, кто говорит на моем языке, враг – тот, кто не говорит на моем языке. Этим я не хочу сказать, что вся образовательная система больна или вредоносна, я только пытаюсь провести тщательный объективный анализ с целью проверить, могут ли подобные предпосылки гарантировать развитие тех огромных возможностей, которыми человек наделен от природы.
Все образование – от древности до современности – отдаляет ребенка от его врожденного Ин-се, то есть от его собственной силы, и зачисляет его в полк, настраивая против любого, кто выступает под другим флагом. Я не говорю о ненависти, которую можно наблюдать в крайних ситуациях, когда происходит столкновение между силовыми точками жизни. Речь идет о непоколебимом молохе, о фиксированных стереотипах, которые из-за неспособности к синхронному движению сталкиваются и разрушают носителя. Крайняя идеология, по своей сути, приводит к потере функции служения человеку и к такой ригидности, что любой, кто обращается к ней, теряет способность быть открытым проявлением феноменологии духа.
Ребенок, это создание, которое появляется как феноменология духа, пережив преждевременный захват в процессе становления, теряет базовую духовную основу своего действия.
Величие человека возможно лишь тогда, когда он выражает феноменологию духа, то есть представляет собой богоявление акта, воплощающего его в вечности, в его априорном Ин-се. Человек, отклонившийся от своего центра тяжести, отчужденный от акта, на котором зиждется его реальность, перестает существовать.
Ребенок всегда возникает как акт, через который говорит дух: «Несмотря ни на что, я все еще люблю это существование». С каждым новым рождением возобновляется вера духа в существование. Дух хочет меня там, где «Я есть», бытие хочет меня там, где «Я есть».
Первая логика становления ребенка заставляет его постигать свое тело как нечто постороннее: он существует, но не владеет собой, не знает себя, ощущая себя заброшенным в неизвестную ему экзистенциальную модальность. Самое примечательное – это то, что любой ребенок глубочайшим образом постигает свою земную телесность без всякой посторонней помощи. Ни мать, ни педиатр не может научить ребенка тому, что рука принадлежит ему и он может ею двигать. Не существует такой гимнастики, которая бы обучала координации внутренний разум мышцы для обеспечения целостности организма. Это феноменология духа избрала такую форму своеобразного театрального представления, это воплощение в новой игре – в человеке.
Ребенок развивается, постигая свое тело как собственный первичный и вечный мир. Доверяясь «пешке» (телу), он вступает в грандиозную шахматную партию многообразных отношений. Маленький ребенок уже здоров, совершенен в своем Ин-се, но он еще не познал данный тип воплощения. Анализируя его, видя проявление его ума в экзистенциальном действии, я вижу в нем самого крупного ученого на бессознательном уровне: ребенок является ученым, сам того не ведая. Используя весь свой разум, он готовит себя к успешной игре, если только не испытает на себе слишком сильного и интенсивного вмешательства, которое все нарушит. Однако с этого момента феноменология духа в данной индивидуации перестанет действовать[12]. Впрочем, в этом случае проигрывает история, а не дух.
Ребенок изначально рождается целостным в своем внутреннем мире, однако в процессе воспитания переживает отклонение от своей целостности. Он вынужден следовать сценарию, который делает его «частным объектом», предписывает определенную роль, и ребенок отдаляется от гештальтного познания. Будучи отделенным от своей внутренней тотальности, он может хорошо жить до тех пор, пока в его мозг не впечатается схема, определяющая его имя, язык, тип культуры и диалектики, которая превращается в «стража» власти антибытия, отделяющей от внутренней сущности. В таком случае наиболее реализовавшейся личностью будет считаться тот, кто лучше всех исполнит определенную роль, и в будущем именно такой индивид будет избран авторитарным властителем какой-то группы людей или целого общества.
Любая форма обучения, педагогики призвана обеспечивать историческое самосозидание (аутоктиз) для воплощения духа, который приводит ребенка в этот мир. Педагогика ни в коем случае не должна влиять на потребность ребенка как единого целого, уже выдающегося и неповторимого.
Необходимо относиться к ребенку с большим уважением и, признавая его феноменологией духа, одновременно помогать ему изучать правила экзистенциальной игры: от стояния на ногах, ходьбы до самостоятельности в обеспечении личной гигиены и т. п. Воспитание должно предлагаться не как диктат, а как выгода с тем, чтобы ребенок победил в этой игре, в амебном синхронизме множества индивидуаций. Воспитывая ребенка, мы не должны навязывать ему какую-то роль, потому что таким образом мы убиваем его целостность. Самое худшее, что мы можем сделать нашим детям, – это обучать их каждой вещи как единственной и абсолютной, с постоянным подтекстом: «Или так, или я тебя убью!».
Ребенок воспринимает все лингвистические, культурные, этические, семантические внедрения как доминирующую инквизицию по отношению ко всему остальному, что он мог бы еще исторически узнать. Подвергаясь этому разделению, он адаптируется и предает себя. Внутри себя, согласно принципу собственного существования, он чувствует, что на самом деле все обстоит иначе. Когда в дальнейшем он захочет что-то увидеть и понять, то всегда будет вынужден отталкиваться от своего запрограммированного сознания. В течение многих лет ребенок постоянно переживает смерть собственной феноменологии духа.
Нельзя избрать одну модель воспитания, альтернативную всем прочим, поскольку существует множество разных ситуаций; единственной абсолютной альтернативой для ребенка является его собственное Ин-се.
Необходимо, чтобы взрослый предлагал ребенку воспитание как выгоду, полезное правило, как действенный инструмент исторического самосозидания, то есть как возможность самополагания, прогрессивной метаболизации исторической игры становления личности «здесь и сейчас».
С точки зрения ребенка, весь мир принадлежит ему в соответствии с идентичностью Ин-се бытия. Будто внутри себя он говорит: «Как же так, все принадлежит мне, а здесь вы даете мне только маленькую часть… Но я происхожу из всего!». Самонадеянность, наглость, эгоистичность, которые могут показаться излишними, не являются умственным отклонением. Однако все же постепенно ребенок должен привыкнуть к тому, что он не один на этой «шахматной доске», что существует множество других, которые так же, как он, говорят «это мое» и «Я». Взрослый с любовью должен помочь ему понять правила поведения, позволяющие достигнуть выгоды в обществе.
Следует обучать ребенка постоянной относительности. Необходимо дать ему понять, что он уже целостен и здоров, и при этом определенным образом адаптировать историю к его Ин-се. Не наоборот. Так мы способствуем счастливому воплощению ребенка и развиваем его умение управлять рационально-историческим знанием, которое во всем своем многообразии является позитивным инструментом достижения преимущества. При этом нельзя «перепрыгивать» через историческое становление, потому что сначала необходимо жить, а потом можно будет выбрать «лучшую жизнь».
Важно научить ребенка метаболизировать исторический процесс и не пренебрегать им, иначе он потеряет свое место в этом мире. Нужно подталкивать его к основательному изучению правил внешней игры. Благодаря этому во взрослом возрасте он сумеет самостоятельно реализовывать игры бытия и существования и не будет нуждаться в учителях. Он сам сможет осуществлять совершенный синтез между своим Ин-се и исторической вербализацией – синтез, позволяющий достичь синхронности между существованием и бытием.
