Арина Андреева
Две жизни леди Рочестер
Сердце кольнуло застарелой болью, но бывшая баронесса сразу загнала её куда подальше и сосредоточилась на еде. Потом она подозвала служанку и сунула ей ещё одну монету, попросив затушить камин и принести дополнительное одеяло. Вскоре дело было сделано, и меньше чем через полчаса юная леди Рочестер лежала в затхлой, сырой комнате, куталась в грубое одеяло и надеялась, что не подхватит вшей. Примерно так и прошла вся ночь – сон не шёл совершенно, а потому был урывистым, мутным и неприятным. Конечно же, она замёрзла, а тело болело от непривычной позы и ужасного матраса, но подобные мелочи никогда не останавливали Железную Шарлотт. Быстро приведя себя в порядок, мисс Лотти отыскала Ганса и отправилась в путь.
Весь день она ходила, измеряя и сопоставляя, тщательно фиксируя каждую мелочь, которая могла бы ей помочь, – причём как в предстоящих расчётах, так и в качестве доказательства. Ей нужно было подогнать реальность под свои воспоминания, и девушка ползала по земле, горстями извлекала песок из ледяной горной речки и искала иные признаки, которые могли бы указать на месторождение. На первый взгляд дело казалось безнадёжным, но Железную Шарлотт не зря сравнивали с громыхающим поездом. С невероятным упорством, игнорируя грязь, холод и своё состояние, она находила всё новые и новые признаки наличия золота – и пусть они были косвенными и незначительными, в совокупности эти «песчинки» выглядели достаточно убедительно.
Ближе к вечеру, когда ноги уже отваливались, а взятая с собой бумага закончилась, Шарлотт решила, что дело наконец-то сделано. Того, что она смогла увидеть без специальных инструментов, было ничтожно мало, но на её стороне были опыт, знания и воспоминания о прошлой жизни – бывшая баронесса считала, что этого достаточно.
– Возвращаемся в деревню. – Ганс, сидевший на козлах и наконец-то переставший причитать, послушно кивнул. – Домой отправимся завтра утром. Хорошенько отоспись, потому что поедем затемно.
Остаток дня мисс Лотти провела, медленно бродя по деревушке. И если местные пялились на неё из любопытства, то в голове бывшей баронессы каждая подмеченная деталь превращалась в цифры: сколько здесь людей, какое у них хозяйство, что они едят и чем живут. Как она и предполагала, простолюдины из глубинки не рисковали подходить к незнакомой леди в дорогой одежде; что именно ей припишет людская молва, уже не имело никакого значения. Небольшая заминка возникла лишь во время ужина, когда к ней попытался подсесть местный священнослужитель.
– Сударыня, вам, может, помощь какая нужна? – Полный мужчина с окладистой бородой нерешительно топтался рядом со столом, совсем как трактирщик вечером ранее. – В такую глушь приехали, да и совсем одна… Народ всякий бывает, как бы не случилось чего.
– Не нуждаюсь. – Шарлотт смерила священника тяжёлым взглядом, от которого он явно почувствовал себя неуютно, и перехватила кружку поудобнее, готовясь в любой момент плеснуть в чужое лицо горячее варево. – Стремление похвальное.
Но кружка не понадобилась – мужчина окончательно стушевался, и больше её не трогали.
Всеобщая обеспокоенность была понятна, но на самом деле ужасно раздражала. Всё-таки бывшая баронесса не была той наивной семнадцатилетней девушкой, которой её считали. Она прекрасно понимала и даже несколько раз сталкивалась с тем, о чём столь настойчиво рассуждали «старшие». Так что мисс Лотти лучше всех знала обо всех подводных камнях этой поездки – просто она совершенно не придавала этому никакого значения.
Как и в прошлый раз, она попросила заранее растопить камин, а потом потушить его. Ложилась она с ощущением подступающей лихорадки, и вторая ночь на постоялом дворе была ещë хуже первой. Тем не менее Шарлотт нашла в себе силы встать, стоило первым лучам солнца забрезжить на горизонте, разбудить конюшего и залезть в ландо. Дорогу домой она почти не помнила: у юной леди поднялась температура, грудь сдавливало, а вздохи сопровождались ужасными хрипами.
Все крики и злоба, с которыми обитатели поместья Рочестер собирались встречать беглянку, были разбиты о еë состояние. Мисс Лотти было настолько плохо, что Кларенсу пришлось вытаскивать еë из ландо, а потом транспортировать в комнату. Туда же отнесли немногочисленные сумки с расчëтами, аккуратно разместив их у кровати. Как и в деревушке, всë внимание досталось Гансу, но перепуганный конюший в основном рассказывал о своих чувствах, а не о фактах и конкретных событиях. Так что единственной, кто мог поведать о целях поездки, была сама Шарлотт, и со временем эта информация утратила всякое значение – потому что с каждым днём девушке становилось всë хуже и хуже.
Всего юная Рочестер провела в постели около трёх недель, одну из которых она не приходила в сознание. За это время Хьюго успел вернуться из Ласса, обзавестись новой порцией седых волос и уехать обратно, а Вероника Айли-Рочестер в одиночестве сходила на бал к леди Криденс. К счастью, мисс Лотти постепенно шла на поправку и вскоре уже окончательно вернулась к своим планам и обязанностям.
Глава 6
Красное уродливое пятно медленно растекалось по дорогой ткани, портя еë безвозвратно. Нельзя сказать, что Шарлотт целилась в опрелелëнное место, но под удар попало чужое лицо, искривлëнное в надменной ухмылке, сложная причëска и шикарное платье, сшитое по последней моде. Не то чтобы мисс Лотти за ней следила, конечно, но пышные кринолиновые юбки, корсет и глубокое декольте были именно тем, что в последнее время носила Абигайль, так что вывод напрашивался сам собой.
– Чт… что вы творите?!
Кажется, это был кто-то из свиты этой девушки, рискнувшей оскорбить набор украшений, подаренный Кларенсом, но бывшая баронесса не могла узнать никого из них.
Железная Шарлотт молча посмотрела на юношу и не удостоила его ответом. Рука, всë ещё державшая на весу опустевший бокал из-под вина, медленно опустилась, но бывшая баронесса в любой момент была готова запустить в обидчика хрупкое стекло.
– Хочешь оскорблять других людей, будь готова к последствиям.
Именно эти слова стали спусковым крючком – незнакомка, решившая съязвить и оказавшаяся облитой, медленно подняла руки к лицу, ощупала причëску, лиф платья и медленно осела на руки своих кавалеров, явно находясь в предобморочном состоянии.
– Вы!.. вы…
Мисс Лотти флегматично пожала плечами, чем, кажется, ещë больше шокировала общество.
– Думать надо, прежде чем говорить.
На последний молодëжный бал леди Криденс мисс Рочестер попала практически чудом. Она уже выздоровела, но слабость и периодические хрипы в лëгких никуда не делись. Абигайль, разумеется, не собиралась отпускать свою дочь в таком состоянии, Ника заливалась слезами, волнуясь, как еë подруга сможет перенести целый вечер, а саму мисс Лотти ждала ещë одна сумка с расчëтами, которую стоило разобрать, чтобы к возвращению отца проект с новым прииском был полностью готовым. Ехать на бал леди Криденс при таком раскладе было глупостью, и только невероятное упрямство бывшей баронессы заставило её надеть довольно милое, но всё ещё удобное и закрытое платье в тёмно-серых тонах с серебристыми вставками и двинуться в путь.
В том, что она приехала только ради того, чтобы ещё разок поболтать со стариной Хайдеггером, Железная Шарлотт не собиралась признаваться даже самой себе.
Так что юная Рочестер собиралась насладиться последним неофициальным вечером и даже смогла достать бокал красного вина, когда неизвестная девушка, явно сопровождавшая кого-то помладше, решила опробовать на ней своё остроумие. Причиной её недовольства, конечно же, стал комплект украшений, подаренный Кларенсом и слабо сочетающийся с платьем. Это стало роковой ошибкой, которая стоила прелестнице её наряда, а бывшей баронессе – содержимого её бокала.
– Что вы делаете?! – Юный лорд, который первым выступил в защиту своей спутницы, с яростью бросился к Шарлотт, но нерешительно замер, поражённый её спокойствием. – Мисс Эсме…
– Она оскорбила меня. – Мисс Лотти равнодушно пожала плечами и начала осматриваться, с тоской думая, что ей не хватает бренди. – Будешь орать – этот бокал полетит в твою голову.
Юноша задохнулся и непроизвольно сделал несколько шагов назад. Железная Шарлотт тут же двинулась вперёд, собираясь покинуть коридор и вернуться к своей любимой стенке. Пожалуй, её обязательства перед Никой были выполнены в полной мере – она была достаточно милой, вежливой и даже предупредила о своих намерениях. Так что всё, что будут делать эти молодые аристократы, будет исключительно на их совести.
– Вам это с рук не сойдёт! – Юная леди рыдала, оплакивая своё шикарное платье, а её кавалеры нерешительно толкались вокруг, неловко пытаясь помочь. – Клянусь честью, это последний бал, на котором вы появились!
– Попробуй. – Дочь одного из самых влиятельных людей Юга даже не обернулась, сосредоточившись на том, куда ей деть ставший ненужным бокал. – Я на это посмотрю.
Следующая дверь вела в основной зал, отрезав мисс Лотти от коридорной трагедии, и она сразу же выкинула молодёжь из своей головы.
Конечно же, она была готова к любому развитию событий. Отец мог использовать своё влияние, чтобы замять её поступок, но в его праве было отказать своевольной дочери в любой защите и действительно запереть её в дальнем поместье, что стало бы лучшим доказательством его чести. И Шарлотт, никогда особо не любившая светскую суету, с удовольствием уехала бы к кливденским яблоням, потому что запрет на появление в высшем обществе никак не влиял на биржу, и, как и в прошлой жизни, рано или поздно всем этим аристократам пришлось бы считаться с ней.
Она ожидала скандала, медленно потягивая сок и рассматривая других гостей. В любой момент один из защитников облитой мисс мог ворваться в бальный зал и громогласно обвинить её в «непростительном поступке». Леди Криденс, конечно же, попытается избежать сцены, но Железная Шарлотт с удовольствием запустит юноше бокал в голову.
Предвкушение хорошей ссоры потихоньку заполняло её мысли, даря радость и весёлое, шальное ожидание; юная мисс сдерживалась несколько лет, не желая срываться на внезапно обретённой семье, и теперь вся её натура требовала реванша. Но почему никто не появляется? Если бы подобное произошло с её сыном, она бы не остановилась, пока не стёрла всех причастных с лица земли.
Невольно вспомнилось первое собрание акционеров, на котором представительные мужчины разной знатности и возрастов решали вопросы железной дороги. Баронессе едва исполнилось шестнадцать, и в их глазах она была лишь маленькой перепуганной сироткой, которую не стоит слушать. Безразличные взгляды скользили мимо и проходили сквозь неё, часть присутствующих еë не слушали, а остальные не обращали внимания на то, что именно она говорит. В их глазах она должна была хранить молчание – красивый, но уже опавший цветок на могиле богатейшего рода, бесполезный символ, безмолвное напоминание о том, кто по-настоящему управлял своим кусочком их страны.
Альфред наверняка знал, что ждало его воспитанницу. Для Шарлотт это было первым испытанием.
Тогда она уже знала, что каждый – враг, покушающийся на еë богатства. Что за спиной нет и не будет никакой поддержки – лишь груз, который она должна нести. Что Рочестер должен жить, а кливденские яблони – цвести, что титул – это не награда, а долг, который будет с ней до самой смерти. Что лишь она стоит между народом, живущим на еë земле, и лордами, которым нет дела ни до чего, кроме самих себя.
И баронесса не имела права проиграть свою первую битву.
Конечно же, подобную ситуацию можно решить по-разному. Шестнадцатилетняя девушка, впервые вышедшая из своего дома, вскочила на ноги и истошно закричала. Практически сразу воцарилась тишина, и еë слова тяжёлой пылью осели на присутствующих.
– Я не подпишу ни одной бумажки из тех, что вы утвердили сегодня, и не дам ни одной монеты. Говорите что хотите, но я – баронесса Рочестер, и вы будете считаться со мной.
Зал замер. Мужчины разной знатности и возрастов медленно поворачивались к ней, и впервые за вечер их взгляды были действительно направлены на живого человека. Гнев, шок, неверие, сочувствие – Шарлотт купалась в этих эмоциях, с возрастающим ликованием думая, что наконец-то поняла правила этой игры.
До конца жизни Железная Шарлотт полностью игнорировала любые правила приличия, принятые в обществе. Она пила, курила и ходила в удобной одежде, а ещë вгоняла чувствительных дворянок в обмороки грязью своей речи. Она швырялась бокалами, переворачивала цветы, вышибала двери ударом ноги. Несколько раз она пыталась драться – но хлипкое, ослабленное тело всегда подводило еë в самый неподходящий момент. Но и без драк на всëм Юге не осталось ни одного человека, кто рискнул бы проигнорировать слова баронессы Рочестер.
Заиграла мазурка, и от её беззаботного мотива мисс Лотти вздрогнула и вынырнула из воспоминаний. Знакомых лиц всë ещë не было, а леди Криденс не обращала на молчаливую гостью никакого внимания. Что ж, она будет готова к любому исходу, вне зависимости от того, когда именно еë настигнут последствия.
Грегори тоже не было, и довольно скоро мисс Лотти начала жалеть, что вообще появилась на этом балу. И с чего она взяла, что старый хрыч сегодня придëт? Он ведь неоднократно говорил, что именно думает об этом лягушатнике.
– Дьявол, вы действительно пришли сегодня!
Шарлотт дëрнулась, всем корпусом поворачиваясь на знакомый голос. Должно быть, на еë лице слишком явно проступила радость от этой встречи, но молодой лорд выглядел не лучше – он широко улыбался, а его глаза блестели серебром. Аристократы несколько секунд разглядывали друг друга, а потом Хайдеггер отдал своей соседке традиционный бокал шампанского и прислонился к их любимой стенке, сокращая расстояние до почти неприличного. В нос ударил привычный запах бергамота, и юная мисс почувствовала, как по еë рукам пробежали мурашки. Никто, кроме братьев и Ники, никогда не подходил к ней настолько близко, и юная Рочестер понятия не имела, что делать с новыми ощущениями. Стараясь отвлечься и подавить непонятное нечто в своей груди, мисс Лотти окинула старого врага взглядом и вдруг поняла, что он тоже пришëл в сером и их костюмы удивительно гармонировали друг с другом. Дьявол! Она просто выбрала самое симпатичное из своих удобных платьев и совершенно не подумала… Или подумала? В конце концов, в последний раз он тоже был в сером…
– Да, пришла. – Шарлотт решительно подняла бокал и сделала большой глоток, понимая, что еë мысли свернули куда-то не туда. – Очень рада вас видеть.
Улыбка на лице молодого лорда стала ещë шире. Он наконец-то немного отодвинулся и перевëл взгляд на танцующих. Мисс Лотти глубоко вздохнула, вдруг поняв, что воздуха не хватает, – она и сама не поняла, что задержала дыхание.
– Я вас тоже. – Грегори откинулся на их стенку и прикрыл глаза, сразу становясь расслабленным и очень уютным. – Сказать по правде, я не хотел приходить сегодня. Вы не пришли в прошлый раз, а без вас эти вечера теряют смысл.
– Я заболела, – голос дрогнул, и Шарлотт почувствовала, как предательский румянец расползается по еë лицу. Вряд ли прямолинейный Хайдеггер вложил в свои слова тот смысл, который она услышала, но бывшая баронесса не могла поверить, что старый хрыч действительно выбрал именно такую формулировку. – Простуда является одним из моих главных врагов, и я несколько недель провела в постели.
– Я так и подумал. – Хайдеггер, совершенно не замечая, какой эффект произвела его неосознанная двусмысленность, с беспокойством осмотрел собеседницу. – Выглядите хуже, чем обычно. Может, вам стоит куда-нибудь присесть?
– Не нужно.
Шарлотт рассмеялась, совершенно не обидевшись. Грегори стал «Сумасбродным Хайдеггером» не за красивые глаза (а при ближайшем рассмотрении они действительно оказались очень даже красивыми), и бывшая баронесса давно привыкла к его манере общения.
Лорд с сомнением покачал головой, но настаивать не стал:
– Как знаете. Хотя в этой ситуации ваше упрямство играет мне на руку. Изначально я собирался посетить только первый вечер, но мы слишком хорошо поладили, чтобы упустить возможность поговорить ещë раз. Боюсь, без вашего присутствия все эти балы становятся слишком унылыми.
Только-только начавший проходить румянец заиграл с новой силой, и новое, совершенно незнакомое ощущение кольнуло в груди Шарлотт. Никто и никогда не говорил ей таких слов – даже Брайан и еë сын. А ведь этот Грегори понятия не имеет, кто стоит рядом с ним, – тем ценнее и искреннее невольное признание.
Шарлотт как раз думала, как ей ответить, когда грянула музыка.
– О, это же менуэт! – Мисс Лотти радостно повернулась к залу, радуясь, что эта неловкая ситуация наконец-то закончилась. – Единственный танец вечера, после которого я не буду на последнем издыхании!
Старый хрыч Хайдеггер рассмеялся, а потом протянул ей руку, приглашая на танец. В голову Шарлотт закралось страшное подозрение, что она была неправильно понята и старый хрыч расценил еë попытку сменить тему как указание к действию. М-да… Кажется, она что-то думала о прямолинейности Сумасбродного Хайдеггера? Забудьте – Железная Шарлотт тоже отлично умеет плодить двусмысленности.
– Вы же понимаете, что после этого нам действительно придётся уползти в какой-нибудь тëмный уголок?
Отказываться было глупо, так что мисс Лотти послушно проследовала за молодым графом и встала в первую позицию.
– Это к лучшему. – Грегори бросил скептичный взгляд на свою партнёршу по танцу и сжал её руку сильнее, чем следовало, явно готовясь подхватить её при необходимости. – И у меня накопилось достаточно историй с прошлого вечера, так что тем для обсуждения будет достаточно.
– Всё ещё предлагаю сосредоточиться на фондовом рынке, – юная леди фыркнула, выполняя заученные движения и изящно входя в поворот, – вы же инвестируете в железную дорогу?
Хайдеггер расхохотался. Он запрокинул голову, ничуть не сдерживаясь, и Шарлотт невольно залюбовалась на шею, ходящий кадык и изящную запонку, поддерживающую ворот рубашки. Молодая версия старого хрыча знал толк в моде – его младший брат, Эрик, никогда не умел носить серое. Или дело в том, что мисс Лотти к нему особо не приглядывалась?
Музыка неспешно текла, вовлекая танцоров в плавные па, и вскоре разговоры стихли. Дыхание не сбивалось, одно движение вытекало из другого, и довольно скоро Шарлотт призналась, что это увлекательное занятие. Конец менуэта она встречала с лёгкой грустью, но быстро поняла, что силы действительно кончились, и послушно последовала за Хайдеггером в кулуар, где пылились книги, стояли диванчики и можно было спокойно сидеть, не привлекая внимания общественности. Юные лорды и леди, собравшиеся на этом вечере, были слишком юными и пока что не понимали, зачем нужны такие уютные комнаты, так что Хайдеггер и Рочестер были одни – ужасно неприлично с точки зрения высшего света и самое то, чтобы просто поболтать. Грегори быстро сходил за шампанским и закусками, каким-то невероятным образом добыв им нормального мяса, а потом плюхнулся в соседнее кресло, практически искрясь от предвкушения.
Пожалуй, именно в этот момент Шарлотт поняла, что должна была попасть на этот бал, даже если бы её самочувствие не улучшилось. В голове сами собой появились мысли, что в этом мире они, кажется, вполне способны ужиться, и Железная Шарлотт уже начала строить планы на союз, способный подмять под себя весь Юг. Но это потом, через несколько лет, – пока что их ждал отличный вечер, вкусный алкоголь и свежие сплетни.
Глава 7
Родственницы покинули поместье сразу, как закончился последний бал. Ника, до этого радостно щебетавшая о музыке и танцах, сникла под гнётом старших женщин: леди Айли-Рочестер и Абигайль не скрывали своего разочарования, что Веронике не поступило ни одного предложения о женитьбе. Шарлотт как могла поддерживала лучшую подругу и совершенно не понимала остальных; в своё время она тщательно подошла к выбору невесты для сына, нанимая частных детективов для каждой претендентки, и предъявляла к ним самые высокие требования. Отдать собственное дитя первому встречному, кто соизволил проявить внимание? Пха! Она запретила свадьбу сына с девушкой, которую он упорно таскал с собой несколько лет!
Помимо воли в голове всплыло заплаканное лицо еë мальчика, когда Шарлотт в последний раз объясняла ему, что почти необразованная, блёклая деревенская простушка из обедневшего рода не может стать новой хозяйкой Юга, вне зависимости от того, насколько с ней уютно молчать обо всём на свете, и гордость за ответственный подход к судьбе собственного ребёнка сменились желчью и болезненными воспоминаниями. Это был первый и единственный раз, когда сын, её покладистый и слишком мягкий сын, которого Эрик совершенно не смог подготовить к нормальной жизни, выступил против собственной матери. Казалось бы, радоваться надо, что наконец-то её мальчик отрастил зубы, но Шарлотт хотелось бы, чтобы сын закалял характер в других ситуациях.
«Я была права. – Мисс Лотти покачала головой, отстранённо произнося положенные слова прощания и провожая взглядом грустную Нику. – Это было ради него. И рано или поздно он понял бы моё решение».
Как и всегда, воспоминания о единственном ребёнке были довольно болезненными, и юная леди Рочестер поспешила загнать их куда подальше. Тем более что именно сегодня она собиралась рассказать отцу свой план по выкупу земли и открытию нового золотого прииска. Кажется, Хьюго закончил все дела в Лассе и не собирался уезжать дальше Юрмоса в ближайшее время, так что момент был практически идеальным.
– Отец, нам надо поговорить! – Хьюго обернулся к своей дочери, пряча заботу за хмурыми бровями. Мисс Лотти сделала несколько быстрых шагов в его сторону и схватилась за широкий рукав, совсем как в детстве. – Я…
– Конечно, моя маленькая Лотти, – барон как-то печально вздохнул, а потом осторожно сжал пальцы единственной дочери, – мне тоже нужно поговорить с тобой. Эбби, накроешь нам в оранжерее? Давно хочу посмотреть на ожившие чертежи Марселя.
Леди Абигайль царственно кивнула, начиная раздавать указания прислуге, и семья ненадолго разделилась. Лично Шарлотт пошла за документами, в которых мелким почерком был описан пошаговый процесс работы с новой золотой жилой. Отдельным листом были выписаны потенциальные вопросы, которые могли возникнуть у барона, вместе с подробными ответами на каждый из них. Убедившись, что всё на месте, мисс Лотти засобиралась в оранжерею, проигнорировав предложение горничной о домашнем лимонаде и смене одежды. И почему все вокруг так зациклены на том, как выглядят? Её одежда удобная и тёплая, и этого уже достаточно.
Юная леди Рочестер думала, что придёт первой, но по оранжерее уже ходил Лео, с интересом рассматривающий привезённую мебель. Шарлотт решила последовать совету брата и не стала собирать всё в одну кучу; пока что был готов только помост с не до конца собранным рабочим столом. По плану софа и книжные шкафы должны прятаться в глубине пристройки, в месте, где широкие листья экзотических растений надёжно скроют хозяйку от чужих взглядов.
– А у тебя слова с делом не расходятся, медузка. – Лео с усмешкой и восхищением постучал по будущей столешнице. – Скажи, когда ты успела всё это заказать и согласовать?
– Когда у меня было время. – Шарлотт с заслуженной гордостью осмотрела свой будущий второй кабинет и потянула брата дальше по тропинке, к накрытому чайному столу. – Так что никаких бильярдных столов. Только книги, отчёты и прошения нашей прислуги.
Лео фыркнул, показывая, где он видел настолько скучные вещи, и завёл восторженный рассказ о своих любимых скачках. Мисс Лотти, как обычно, вставляла язвительные комментарии, невольно думая, что младший брат неплохо сошёлся бы с Грегори – старый хрыч наверняка понял бы, о чём говорит третий Рочестер, для него звучавшие фамилии и клички не были пустым звуком. А может, они и так знакомы друг с другом? Бывшую баронессу так и подмывало спросить Лео о старшем сыне Арчибальда, но она сдерживала свои порывы. Мисс Лотти была затворницей, совершенно не интересовавшейся светской жизнью; если её интерес дойдёт до Абигайль, от многочисленных посиделок, балов и сплетен будет не отвертеться. И никто, даже молодой Хайдеггер, точно не стоил этих мучений.
Довольно скоро в оранжерее появился Кларенс, и через некоторое время внутрь вошли родители, принявшись с интересом рассматривать стёкла и растения. Даже жаль, что Марсель был в очередном путешествии и не мог вживую посмотреть на свой подарок.
– Отлично, просто отлично. Не хочешь провести здесь пару чаепитий, Эбби? Уверен, половина Юга тут же прибежит ко мне, чтобы выкупить чертежи. – Хьюго галантно проводил супругу на её место и мимолётно поцеловал в висок. – Если Лотти, конечно, пустит сюда высшее общество. Что скажешь, Лотти?
– Да хоть полноценный банкет, если им делать больше нечего.
Шарлотт поёрзала на своём месте и махнула прислуге, ожидая, пока ей нальют чай. Барон, конечно же, знал о её плане обосноваться в оранжерее и поэтому спрашивал разрешения, но юная леди Рочестер не видела никакой проблемы в том, чтобы одолжить свою территорию на некоторое время. Куда больше её интересовал будущий прииск, документы практически осязаемо жгли её коленки, и мисс Лотти поспешила направить разговор в интересующее её русло:
– Отец, мне надо поговорить с тобой.
– Именно для этого мы и собрались здесь, – Хьюго, даже не притронувшись к чаю или угощениям, пристально посмотрел на свою единственную дочь. – Скажи мне правду, Лотти. Ты хочешь рассказать мне о юноше, волнующем твоё сердце?
Лео, сидевший напротив сестры, поперхнулся и закашлялся, проливая чай на скатерть с золотыми узорами. Кларенс был более сдержанным, но и на его лице проступило неподдельное изумление, а вот Абигайль смотрела так, словно её дочь снова собиралась всё испортить.
– Что?! – Документы почти выпали из её рук, но юная мисс успела поймать их в последний момент. Предположение отца было настолько диким и странным, что все мысли и правила приличия вылетели из её головы. – Нет! Откуда эта чушь взялась в твоей голове?!
– Ты вполне могла скрывать свои чувства, чтобы не расстраивать Нику. – Абигайль явно хотела сделать дочери замечание, но барон сжал руку своей жены, спокойным тоном продолжив этот ужасный разговор. – Значит, тебе не понравился ни один из джентльменов, посетивших леди Криденс? И на последний бал ты ехала исключительно из-за своего упрямства? Или всё-таки к мужчине?
– Отец, я абсолютно не понимаю, о чём ты говоришь. – Это был самый странный и неловкий разговор за всю её вторую жизнь, и больше всего на свете Шарлотт хотелось оказаться как можно дальше отсюда. – Я сделала это ради Ники. При чём здесь вообще…
«Какой-то мужчина?!»
Но леди Рочестер внезапно вспомнила, что действительно поехала на последний бал из-за молодого Хайдеггера, и завершение фразы так и не сорвалось с её губ. Почувствовав, что краснеет, Шарлотт перевела взгляд на свои руки и сжала ладони изо всех сил. Но, к ужасу своей дочери, Хьюго был неостановим.
– Значит, прямо сейчас у тебя нет никого, к кому ты испытывала бы чувства? – Настойчивость барона позволяла ему удерживать позицию одного из самых влиятельных людей Юга, и сейчас он впервые обернул эту черту характера против собственной семьи. – Лотти, посмотри мне в глаза и скажи прямо. Если у тебя кто-то есть, сознайся прямо сейчас. Клянусь, я не буду ругаться, даже если его титул или состояние окажутся не самыми выдающимися.
– Всеединый, ну пожалуйста!… – Понимая, что единственным способом прекратить эту пытку было выполнить просьбу родителя, Шарлотт подняла голову и чётко произнесла: – Нет, я ни к кому не испытываю романтического чувства. Я вообще не верю в любовь, не собираюсь влюбляться и хочу посвятить свою жизнь Рочестеру. И я очень счастлива, что Ника «никому не приглянулась», потому что брак после пары совместных танцев – это полный идиотизм. Всё, тема закрыта? Теперь мы можем поговорить о по-настоящему важных вещах?
Но, кажется, её семья сошла с ума, и отец впервые в жизни словно ничего не слышал. Барон странно хмыкнул, Абигайль облегчённо выдохнула, а пришедшие в себя братья с любопытством переводили взгляд с родителей на сестру. Шарлотт тут же посетило ощущение, что она что-то упускает, и она пристально посмотрела на отца.
– Я рад это слышать, моя маленькая Лотти, – барон довольно улыбнулся, выглядя так, словно только что заключил невероятно удачную сделку, и непринуждённо взялся за свою чашку, – и я с чистым сердцем могу рассказать тебе о деле, из-за которого я покидал дом в последние месяцы. Если бы у тебя был возлюбленный, мы бы, разумеется, всё отменили, но события складываются в нашу пользу. Дочь моя, я наконец-то договорился о твоём браке. Ты выходишь замуж за старшего сына и наследника графа Хайдеггера.
Документы, о которых Железная Шарлотт всё-таки умудрилась забыть, выпали из её рук и с мягким шелестом приземлились куда-то под стол.
– Какого дьявола?!
Мысль о том, что ей снова предстоит выйти замуж за бесполезного мерзавца Эрика, заставила бывшую баронессу взвыть. Ни за что! Чем она провинилась, что снова должна смотреть на эту мерзкую рожу?! Да лучше ещё раз сгореть вместе с поместьем! Выйти замуж за смертника, отправившись с ним на каторгу! Что угодно, кроме Эрика!
Не в силах сдерживаться, мисс Лотти вскочила со своего места, опрокинув вазочку с фруктами, и только невероятная любовь к отцу помешала запустить чашку с чаем в его голову.
– Ты с ума сошёл?!
– Лотти, поверь, это тщательно обдуманное решение. – Отец, явно готовый к реакции дочери, непринуждённо продолжал пить чай. – Поскольку я не хочу, чтобы ты покидала Юг и ехала куда-то, где у меня нет влияния, это лучший выбор из всех возможных. Да, мы с Арчибальдом… не очень ладим, но зато он знатен, богат, и его сын вполне может обеспечить тебе беззаботное существование.
– Я думаю, всё не так плохо, Лотти, – Кларенс неловко улыбнулся, явно пытаясь остановить начинающийся тайфун, и попытался взять сестру за руку, – я несколько раз видел Грегори. Мы, конечно, не друзья и даже не приятели, но он показался мне хорошим человеком.
– Грегори?.. – Бывшая баронесса, собиравшаяся швырнуть чайник на пол, застыла на месте. Не Эрик? Не Эрик! Почувствовав, что ладони припекает, она медленно поставила сосуд на место и нерешительно обернулась к отцу: – То есть мой жених…
– Грегори Хайдеггер, старший сын и наследник Арчибальда Хайдеггера. – Папа с любопытством посмотрел на замершую дочь, не очень понимая, как одно имя смогло остановить её истерику. – Он довольно серьёзный молодой лорд, который уже самостоятельно ведёт дела и живёт в собственном поместье, так что ты сразу станешь полноценной хозяйкой. Представляешь, Лотти? Безграничная власть и никакого противостояния с родителями.
