Арсен Мартиросян
За порогом Победы
© Мартиросян А. Б., 2009
© ООО «Издательский дом «Вече», 2009
Миф № 1. Сталин согласился принять за безоговорочную капитуляцию Третьего рейха так называемый Реймский протокол
Миф № 2. За подписание Акта о безоговорочной капитуляции Германии перед западными державами в Реймсе Сталин репрессировал генерала Суслопарова
Превентивный комментарий. Официально принцип «безоговорочной капитуляции» нацистской Германии был утвержден союзниками еще в январе 1943 года, на конференции в Касабланке (Марокко), в которой приняли участие Рузвельт, Черчилль и от Национального комитета по освобождению Франции – де Голль. Сталин также получил приглашение, однако из-за бушевавшей тогда Сталинградской битвы вы ехать не смог. Однако решение этой встречи – полная и безоговорочная капитуляция Германии перед всеми странами – участницами антигитлеровской коалиции – Сталиным было полностью одобрено.
Откровенно говоря, это редко используемые мифы. Их применяют лишь тогда, когда просто нечего сказать гадкого в адрес Сталина. Применяют, даже невзирая на то, что они диаметрально противоположные. Тем не менее мы их рассмотрим, так как природа их происхождения весьма любопытна. Не говоря уже о том, что в недрах этих мифов, как и всегда, кроется особая подлость англосаксонских подонков, числившихся нашими союзниками по антигитлеровской коалиции.
Под конец войны нацистская Германия оказалась практически полностью изолированной и единственным ее реальным союзником оставалась Япония, продолжавшая вести военные действия на Дальнем Востоке и Тихом океане. Дипломатические связи, сохранившиеся у Германии с несколькими иностранными государствами, провозгласившими нейтралитет в войне, носили сугубо формальный характер. Число же объявивших Германии войну государств в марте 1945 года достигло пятидесяти. Понимая всю сложность и тяжесть своего положения на заключительном этапе войны, главари нацистского режима активизировали многочисленные попытки спасти нацизм путем заключения сепаратного мира с западными державами. Такие попытки предпринимали Г. Геринг, Г. Гиммлер, И. Риббентроп и другие ближайшие сообщники А. Гитлера. Главные надежды они возлагали на возможность использования имевшихся в советско-англо-американских отношениях разногласий и трений, а также на возможность вооруженного столкновения между Советским Союзом и западными державами, в котором, как им тогда грезилось, Третий рейх должен стать «естественным союзником» западных держав в войне против СССР.
В конце апреля 1945 года нацисты предприняли последнюю попытку добиться сепаратного соглашения с западными державами. В частности, фюрер безуспешно пытался связаться с командующим группой английских армий в Европе фельдмаршалом Б. Монтгомери с целью заключить сепаратное соглашение между Германией и Великобританией, направленное против СССР. Известно также, что и рейхсфюрер СС Гиммлер в последние дни существования нацистской Германии обращался даже к генералу Шарлю де Голлю, предлагая ему заключить сепаратный альянс, направленный как против англосаксов, так и против СССР. Никто не счел возможным пойти на прямые переговоры с Гиммлером. 25 апреля премьер-министр Великобритании У. Черчилль писал И. В. Сталину в связи с переговорами, что «не может идти речи ни о чем меньшем, кроме как об одновременной безоговорочной капитуляции перед тремя главными державами». В тот же день Сталин ответил Черчиллю: «Ваше предложение о предъявлении Гиммлеру требования безоговорочно капитулировать на всех фронтах, в том числе и на советском фронте, считаю единственно правильным… Прошу действовать в духе Вашего предложения, а Красная Армия будет нажимать на Берлин в интересах нашего общего дела».
30 апреля 1945 года в окруженном Берлине, в бомбоубежище имперской канцелярии покончил жизнь самоубийством Гитлер. Своим преемником он назначил главнокомандующего военно-морским флотом гросс-адмирала К. Деница, который сформировал новое «правительство». Вскоре после этого представители Деница во главе с новым главнокомандующим военно-морским флотом Германии генерал-адмиралом Г. И. фон Фридебургом вступили в контакт с Монтгомери. Монтгомери потребовал капитуляции немецких войск в Северной Германии, Голландии и Дании, причем капитуляции без всяких условий. 4 мая Фридебург подписал в британской ставке в Люнебурге акт о капитуляции немецких войск на Северо-Западном фронте.
На следующий день он и сопровождавший его полковник Полек были доставлены в ставку Верховного командующего экспедиционными силами союзников в Европе Д. Эйзенхауэра в Реймс для переговоров. Сам Эйзенхауэр в переговорах не участвовал, их вел начальник штаба верховного командования экспедиционными силами союзников генерал-лейтенант У. Б. Смит. В ходе первого разговора выяснилось, что Фридебург не имеет полномочий Деница на ведение переговоров о капитуляции всех войск. Проще говоря, немцы предлагали заключение сепаратного мира с западными державами. На это генерал Смит ответил, что союзники готовы обсудить вопрос о капитуляции немцев на Западном фронте при одновременной капитуляции без всяких условий перед русскими союзниками, в связи с чем Фридебургу был предложен проект акта о военной капитуляции.
Выслушав доклад Смита о результатах первого контакта с Фридебургом, Эйзенхауэр направил одновременно в Вашингтон, Москву и Лондон следующую телеграмму: «Адмирал Фридебург имеет полномочия только на сдачу остатков немецкой армии на Западном фронте. Обсуждение этого ограниченного предложения было отвергнуто. Учитывая, что адмирал расположен обсуждать вопрос о полной капитуляции, если будет на это уполномочен, ему было предложено запросить разрешение германского правительства».
В свою очередь Фридебург направил Деницу послание с просьбой предоставить ему полномочия на переговоры о полной капитуляции или прислать кого-нибудь, кто имел бы на это полномочия. Такая постановка вопроса фактически означала, что не будет действительной капитуляции немецких войск перед советским командованием и что Эйзенхауэр, хотя и отвергал сепаратную капитуляцию, но фактически был готов принять капитуляцию сразу всех германских вооруженных сил – и восточных, и западных. Для Деница же такая позиция Эйзенхауэра означала, что стремление немцев прекратить войну против англо-американцев с тем, чтобы продолжать ее против русских, потерпело полный крах.
На следующий день Смит проинформировал о ходе переговоров приглашенных Эйзенхауэром в Реймс представителей Красной Армии – начальника советской миссии во Франции генерал-майора И. А. Суслопарова и сопровождавших его полковника И. Зенковича и переводчика лейтенанта И. Черняева.
Для продолжения переговоров в Реймс на самолете США прибыл посланный Деницем начальник оперативного штаба верховного командования вооруженными силами Германии генерал-полковник A. Йодль, который надеялся избежать капитуляции на Востоке и просил отсрочить подписание капитуляции на четыре дня, на что Смит готов был согласиться. Об этом Смит доложил Эйзенхауэру. О результатах разговора с немцами были информированы советские представители.
Здесь следует иметь в виду, что нацисты откровенно проводили политику «капитуляции по частям». Логика и тем более ставки в этой политике были просты: раскол между союзниками по антигитлеровской коалиции случится, не может не случиться. Нужно только дождаться, потянуть время, а значит, продолжать войну. Выбор такой политики произошел 2 мая 1945 года, когда Гитлер, Борман, Геббельс были уже мертвы, новый президент Германии адмирал Карл Дениц провел совещание в своей резиденции во Фленсбурге, где и было принято решение – капитулировать перед англо-американцами, но продолжать боевые действия против Советского Союза. Однако всего лишь через день до нацистов доперло, что на общую капитуляцию на всем Западном фронте ни американцы, ни англичане не пойдут. И вот тогда-то правительство Деница приняло решение о «капитуляции по частям». И началось. 4 мая главнокомандующий германскими ВМС адмирал Фридебург подписал акт о капитуляции в Голландии, Дании, Шлезвиг-Гольштейне и Северо-Западной Германии перед британским фельдмаршалом Монтгомери. 5 мая генерал Шульц «сдал» свою группу армий в Баварии и на западе Австрии американскому генералу Деверсу, а генерал Бранденбергер капитулировал в Тироле. Но на юге оставалась еще значительная сила – группа армий «Австрия». 5 мая в город Реймс на северо-западе Франции, где находилась ставка командующего союзными войсками генерала армии Дуайта Эйзенхауэра (США), прибыл Фридебург, чтобы сдать эту южную группировку англо-американцам. Но Эйзенхауэр соглашался только на безоговорочную капитуляцию и на всех фронтах. Однако Дениц продолжал надеяться. И уже на следующий день – 6 мая – в Реймс на американском самолете прилетел очередной его эмиссар – генерал-полковник Альфред Йодль. Переговоры Йодля с Эйзенхауэром начались 6 мая после полудня и продолжались до позднего вечера. Начальник штаба Эйзенхауэра генерал Смит поддерживал Йодля чрезвычайно активно. Судя по всему, он выполнял чье-то указание, но это так и осталось невыясненным. Говорят, что в главном Эйзенхауэр остался неколебим и требовал только безоговорочной капитуляции. Наконец, решение было принято: с 23 часов 8 мая все боевые действия должны быть прекращены на всех фронтах.
В этих условиях Йодль вынужден был снова связаться в Деницем и попросить согласия на окончательное подписание акта капитуляции. Такое согласие было получено. Однако в полномочии, данном Деницем Йодлю, осталась формулировка заключить «соглашение о перемирии со ставкой генерала Эйзенхауэра». Началась подготовка к церемонии подписания. Было решено провести ее в «зале карт» штаба Эйзенхауэра, который размещался в здании технического колледжа. В 2 ч. 34 мин. по среднеевропейскому времени 7 мая в этом зале началась процедура подписания. По одну сторону большого стола среди стен, увешанных картами, заняли места десять представителей вооруженных сил союзных держав. От США – генерал У. Б. Смит, генерал авиации К. Спаатс и генерал-майор Г. Р. Булл; от СССР – генерал-майор И. А. Суслопаров и полковник И. Зенкович; от Великобритании – адмирал Г. М. Бэрроу, генерал-лейтенант Ф. Е. Морган и генерал-майор К. Стронг; от Франции – генерал-майор Ф. Севез. Затем были приглашены трое германских уполномоченных, занявших места по другую сторону стола: генерал-полковник А. Йодль, генерал-адмирал Г. И. фон Фридебург и генерал-майор Ф. B. Оксениус.
После официального вопроса Смита о готовности германской стороны подписать документы Йодль, кивнув в знак согласия, подписал от имени германского верховного командования единственный экземпляр (на английском языке) акта о военной капитуляции, на первой странице текста которого сверху было написано: «Только этот текст на английском языке является подлинным»:
АКТ О ВОЕННОЙ КАПИТУЛЯЦИИ
Реймс 7 мая 1945 г. Только этот текст на английском языке является подлинным.
1. Мы, нижеподписавшиеся, действуя от имени Германского командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех сил, находящихся в настоящее время под немецким командованием, Верховному командованию Союзных Экспедиционных сил и одновременно Советскому главнокомандованию.
2. Германское Верховное командование немедленно издает приказы всем немецким командующим сухопутными, морскими и воздушными силами и всем силам, находящимся под германским командованием, прекратить военные действия в 23.01 час. по центральноевропейскому времени 8 мая и остаться на своих местах, где они находятся в это время. Не разрушать и не причинять никаких повреждений пароходам, судам и самолетам, их двигателям, корпусам и оборудованию.
3. Германское Верховное командование немедленно выделит соответствующих командиров и обеспечит выполнение всех дальнейших приказов, изданных Верховным командованием Союзных Экспедиционных сил и Советским главнокомандованием.
4. Этот акт не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции, заключенным Объединенными Нациями или от их имени, применимым к Германии и германским вооруженным силам в целом.
5. В случае если Германское Верховное командование или какие-либо вооруженные силы, находящиеся под его командованием, не будут действовать в соответствии с этим актом о капитуляции, Верховное командование Союзных Экспедиционных сил и Советское главнокомандование предпримут такие карательные меры или другие действия, которые они сочтут необходимыми.
Подписан в Реймсе (Франция) в 2 час. 41 мин. 7 мая 1945 г.
От имени Германского
Верховного командования Йодль
В присутствии:
По уполномочию
Верховного командующего
Экспедиционными силами союзников У. Б. Смита
По уполномочию
Советского главнокомандования И. Суслопарова
Генерал-майора
Французской армии
(в качестве свидетеля) Ф. Севеза».[1]
Ни Фридебург, ни Оксениус акта не подписывали. Кроме того, Йодль подписал еще один документ на английском языке. Содержание этого документа российским читателям почти неизвестно. Он озаглавлен «Обязательство германских представителей перед союзническими верховными командованиями»:
«Обязательство германских представителей перед союзническими верховными командованиями
Достигнута договоренность с подписавшимися ниже германскими представителями о том, что нижеперечисленные германские военнослужащие прибудут с соответствующими полномочиями в указанные Верховным главнокомандующим Союзных Экспедиционных сил и Советским Верховным командованием время и место для осуществления официальной ратификации от имени Германского Верховного командования этого акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил.
Верховный главнокомандующий
Главнокомандующий сухопутными войсками
Главнокомандующий военно-морским флотом
Главнокомандующий военно-воздушными силами.
Подписал Йодль, представляющий германское Верховное командование.
2 час.41 мин. 7 мая 1945 г.
Реймс, Франция».[2]
Затем представители вооруженных сил коалиции своими подписями подтвердили, что акт был подписан в их присутствии. От имени верховного командующего Союзными Экспедиционными силами документ подписал Смит, от имени Советского Верховного командования Суслопаров, подписавшийся латинскими буквами. В качестве свидетеля от имени французской армии акт подписал Севез.[3] После подписания слово попросил Йодль и, получив разрешение, заявил: «Генерал, этой подписью германский народ и германские вооруженные силы полностью отдают себя на милость победителей. В этой войне, продолжавшейся более пяти лет, германский народ и его вооруженные силы осознали и пострадали, может быть больше, чем любой другой народ мира. В этот час я могу лишь выразить надежду, что победитель отнесется к ним с великодушием».[4] Ответа на слова Йодля не последовало. Вся процедура длилась 7 минут. После этого Йодль, Фридебург и Оксениус были доставлены в другое здание, являвшееся резиденцией Эйзенхауэра, которого они увидели впервые. Беседа продолжалась две минуты.
На вопрос Эйзенхауэра, осознают ли германские уполномоченные всю важность подписанного ими акта и будут ли соблюдены условия капитуляции, был дан утвердительный ответ. Затем Эйзенхауэр беседовал с офицерами своего штаба, а также с советскими представителями. Утром 7 мая 1945 года было распространено коммюнике штаба Верховного главнокомандования Экспедиционными силами союзников, которое начиналось следующими словами: «Союзники официально сообщают о капитуляции Германии. Подписание состоялось в Реймсе, в штаб-квартире Эйзенхауэра…»[5] Одновременно Эйзенхауэр направил всем подчиненным штабам телеграмму с пометкой «срочно», гласившую: «Миссия союзнических сил закончилась 7 мая 1945 года в 2 часа 41 мин. по местному времени».
Представляется интересной история участия генерал-майора Суслопарова в подписании акта о капитуляции Германии в Реймсе.
Когда Эйзенхауэр принял решение о подписании акта о военной капитуляции, не был решен главный вопрос: а как же русские? Ближайший имеющий полномочия представитель советского командования в это время находился в Париже, в 125 км от Реймса. Дениц же меж тем отчаянно торопил Йодля – подписывать как можно скорее, чтобы хотя бы формально, но капитуляция прошла без русских! Эйзенхауэр связался с Монтгомери. Тот дал незамедлительный ответ: подписывать! А русские? «Поставить в известность», – ответил фельдмаршал. Советским представителем, которого «поставили в известность», был начальник советской военной миссии при штабе западных союзников генерал-лейтенант Иван Алексеевич Суслопаров, к которому вечером 6 мая прилетел адъютант Эйзенхауэра с приглашением главнокомандующего срочно прибыть в его штаб. Суслопаров послал донесение в Москву и вылетел в Реймс. Дуайт Эйзенхауэр принял его с подчеркнутой любезностью. Пригласил на ужин. Перед тем как сесть за стол, сообщил, что в штабе сейчас находится генерал Йодль. Недавно, мол, прибыл от Деница с предложением капитулировать перед англо-американскими войсками.
– Вы с ним уже встречались? – уточнил Суслопаров.
– Мы беседовали, – уклончиво улыбнулся Эйзенхауэр.
Суслопаров был вне себя от гнева, но сдержался. Генерал всегда помнил, какая миссия ему здесь поручена. Подобная игра нервов была уже не в новинку. Несколько дней назад, 29 апреля, командующий группой армий «Ц» в Италии генерал-полковник Фитингоф-Шеель рвался в Казерту подписать капитуляцию своих войск. Пришлось проявить волю, добиться, чтобы при этом акте присутствовал и советский представитель – генерал Кисленко.
– Значит, перед вами капитулировать, а с нами… – Суслопаров дипломатично не закончил.
– Ну… воевать дальше, конечно, – иронично договорил за него Эйзенхауэр. – Но мы не допустим, – тут же добавил он. И пригласил к столу. Опыт и интуиция подсказывали Суслопарову, что этим разговором дело не закончится.
Вечером его снова пригласили к Эйзенхауэру. Тот сообщил, что после состоявшихся переговоров немцы согласились подписать соответствующий акт. И вручил документ. Подписание было назначено на 2 часа 30 минут 7 мая 1945 года в помещении оперативного отдела. Суслопаров стал читать. Германское командование обязывалось отдать приказ о прекращении военных действий в 00 часов 01 минуту 9 мая. Все германские войска должны были оставаться на занимаемых позициях. Запрещалось выводить из строя вооружение. Гарантировалось исполнение всех приказов главнокомандующего союзными экспедиционными силами и советского Верховного главнокомандования… Казалось бы, все правильно. Но Суслопаров прекрасно знал, что какой бы документ тут, в Реймсе, ни подписали, война на советско-германском фронте все равно будет продолжаться. Потому что прекрасно знал, что Дениц планирует отвести свои войска на гостеприимный Запад. Знал Суслопаров и о том, что Черчилль всеми силами старается не допустить подписания акта на территории поверженного противника, то есть в Берлине. Знал о тайном распоряжении Черчилля собирать германское оружие и сохранять командный состав. Он понимал, что Запад очень спешит с этим актом о капитуляции, чтобы начать другую игру против СССР. Суслопаров немедленно дал телеграмму в Кремль. Но время шло, а Москва молчала. Снова пришли от Эйзенхауэра, чтобы пригласить в штаб на подписание. И перед генералом Суслопаровым встал тяжелый вопрос: подписать или нет? Если подпишешь без согласия Сталина, то это… В общем, немыслимо! Не подпишешь – значит окажешь содействие реализации нацистской идеи о сепаратном мире. Короче говоря, Суслопаров принял историческое решение подписать. В 2 часа 41 минуту протокол о капитуляции был подписан. Однако Суслопаров настоял на чрезвычайно важном примечании. Согласно ему «церемония подписания акта о капитуляции должна бытьповторена еще раз, если этого потребует одно из государств-союзников». Суслопаров немедленно направил доклад в Москву. А оттуда как раз подоспела долгожданная депеша: никаких капитуляций в Реймсе не подписывать! Кто так задержал ответ Москвы – до сих пор непонятно.
Сталин, как известно, весьма категорично выразил свою точку зрения: «Договор, подписанный в Реймсе, нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия, – в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции». Это было справедливо и правильно, и ни у кого не повернулся тогда язык возразить. 8 мая в пригороде Берлина Карлсхорсте Реймский протокол о безоговорочной капитуляции был ратифицирован представителями верховного командования стран-союзниц. Тем более что в спешке в Реймс не пригласили на подписание представителей Франции, и французский главнокомандующий Делатр де Тассиньи негодовал.
А вот как описывает ее бывший начальник генерального штаба Красной Армии С. М. Штеменко в своих мемуарах. Он отмечает, что 6 мая к Суслопарову прилетел адъютант Эйзенхауэра и передал приглашение главнокомандующего срочно прибыть в его штаб. Эйзенхауэр принял советского генерала в своей резиденции и сказал, что прибыл гитлеровский генерал Йодль с предложением капитулировать перед англо-американскими войсками и воевать против СССР. Суслопаров ответил главе англо-американского командования, что существуют обязательства, совместно принятые членами антигитлеровской коалиции, относительно безоговорочной капитуляции противника на всех фронтах, в том числе, конечно, и на Восточном фронте. Эйзенхауэр сообщил, что он потребовал от Йодля полной капитуляции Германии и не примет никакой иной. Затем главнокомандующий попросил Суслопарова сообщить в Москву текст документа о капитуляции, получить там одобрение и подписать его от имени Советского Союза.
Суслопарову оставалось совсем немного времени, чтобы получить инструкции своего правительства. Он передал телеграмму в Москву о предстоящем подписании документа о капитуляции и попросил указаний. Пока телеграмма Суслопарова была доложена по назначению, прошло несколько часов. В Реймсе наступила полночь, и настало время подписывать капитуляцию. Инструкции же из Москвы не приходили. Суслопаров принял решение подписать документ. В то же время, пишет Штеменко, он, обеспечивая возможность для Советского правительства повлиять в случае необходимости на последующий ход событий, сделал примечание к документу. В примечании говорилось, что «данный протокол о военной капитуляции не исключает в дальнейшем подписания иного, более совершенного акта о капитуляции Германии, если о том заявит какое-либо союзное правительство». По словам Штеменко, Эйзенхауэр и представители других держав при штабе с примечанием Суслопарова согласились. Как повествует далее Штеменко, Эйзенхауэр поздравил Суслопарова с подписанием акта. «Последний направил свой доклад в Москву. А оттуда между тем шла встречная депеша, где указывалось: никаких документов не подписывать!.. Только в Берлине, 9 мая, после процедуры подписания Акта о капитуляции И. А. Суслопаров узнал, что Сталин лично по телефону сообщил Вышинскому, что не имеет претензий к действиям генерала в Реймсе».[6]
Заслуживает внимания также история с текстом акта о капитуляции, подписанным в Реймсе. В принципе документ о капитуляции не должен был порождать никаких проблем. Все было давно согласовано между союзниками. Документ был разработан и согласован трехсторонней Европейской консультативной комиссией (ЕКК), заседавшей в Лондоне, а затем подписан ее членами 25 июля 1944 года. Документ, озаглавленный «Безоговорочная капитуляция Германии»,[7] был утвержден без поправок правительством США 9 августа 1944 года, правительством СССР 21 августа 1944 года и правительством Англии 21 сентября 1944 года. По условиям этого документа капитуляция Германии должна была быть безоговорочной и единовременной на всех фронтах, на востоке и на западе. Немецкие армии должны были оставаться на месте и сложить оружие перед тем противником, который противостоял им. В связи с крымским решением «Большой тройки» включить Францию в число оккупирующих Германию держав, 1 мая 1945 года в рамках ЕКК было утверждено и подписано соглашение между правительствами трех держав и Францией относительно изменений в документе о безоговорочной капитуляции Германии от 25 июля 1944 года. Все изменения сводились лишь к включению в текст в надлежащих местах слов «Французская Республика» и соответствующих этим словам эквивалентов. Это соглашение было утверждено правительствами Англии и Франции 15 мая 1945 года уже после подписания актов о капитуляции Германии. Правительства СССР и США считали, что специального утверждения этого соглашения не требуется, поскольку это предусматривалось решением Крымской конференции.[8]
Таким образом, когда германское командование запрашивало о возможности сложить оружие, единственным официальным документом для подписания был документ от 25 июля 1944 года. В штаб Эйзенхауэра в Реймсе в марте 1945 года был направлен текст именно этого документа. Однако акт о военной капитуляции, подписанный 7 мая в Реймсе, не был тем согласованным документом, который выработала ЕКК. Этот документ был заменен другим и имел с ним мало общего.
Документ, выработанный ЕКК, представлял собой обширный текст из четырнадцати четко сформулированных статей, в которых, помимо военных условий капитуляции, также говорилось, что СССР, США и Англия «будут обладать в отношении Германии верховной властью» и предъявят дополнительные политические, административные, экономические, финансовые, военные и другие требования.[9] В противоположность этому текст, подписанный в Реймсе, был кратким, содержавшим всего пять статей. Он был озаглавлен «Акт о военной капитуляции» и касался исключительно вопроса о капитуляции немецких армий на поле боя.
Сразу же после подписания капитуляции в Реймсе Сталин позвонил маршалу Г. К. Жукову в Берлин и сообщил, что он не согласился с тем, что акт о капитуляции подписан не в Берлине, центре фашистской агрессии, и что он договорился с союзниками считать подписание акта в Реймсе предварительным протоколом капитуляции. Сталин отметил также, что главную тяжесть на своих плечах вынес советский народ, а не союзники, поэтому капитуляция должна быть подписана перед верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции, а не только перед Верховным командованием Экспедиционных сил союзников.
Однако подписание акта о капитуляции в Реймсе сыграло свою роль. Необходимо было выходить из создавшегося положения. 7 мая Сталин и начальник генерального штаба Красной Армии генерал армии Антонов подписали следующее распоряжение, адресованное Жукову: «Ставка Верховного главнокомандования уполномочивает Вас ратифицировать протокол о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил». 8 мая утром в Берлин был направлен заместитель наркома иностранных дел СССР А. Я. Вышинский с группой сотрудников НКИД из пяти человек. В нее, в частности, входил С. Т. Базаров – секретарь возглавлявшейся К. Е. Ворошиловым комиссии, которая занималась в том числе и подготовкой проекта документа о безоговорочной капитуляции Германии. Они привезли необходимую документацию.
В два часа этого же дня в Берлин прибыли представители Верховного командования Экспедиционными Союзными силами: главный маршал авиации Великобритании А. В. Теддер, командующий стратегическими воздушными силами США генерал К. Спаатс и командующий военно-морскими силами союзников английский адмирал Г. М. Бэрроу. Спустя час прилетел главнокомандующий первой французской армией генерал Ж. Делатр де Тассиньи. Что касается Эйзенхауэра, то он вначале выразил согласие прилететь в Берлин 8 мая на объявленную Жуковым церемонию, но сделал оговорку, что в случае нелетной погоды он направит в Берлин глав военных миссий США и Великобритании в Москве. Однако после возражений некоторых членов своего штаба, к которым присоединился и Черчилль, Эйзенхауэр послал в Берлин вместо себя своего заместителя, британского маршала авиации Теддера. Затем, выполняя данное в Реймсе обязательство, в сопровождении английских офицеров в Берлин прибыли германские уполномоченные: начальник штаба верховного главнокомандования генерал-фельдмаршал В. Кейтель, генерал-адмирал флота Г. И. фон Фридебург и генерал-полковник авиации Г. Ю. Штумпф. Верховный главнокомандующий, несмотря на обязательство в Реймсе, в Берлин не прибыл. В полномочии, подписанном Деницем, говорилось, что Кейтель, Фридебург и Штумпф имеют право «ратифицировать безоговорочную капитуляцию германских вооруженных сил перед верховным командующим Союзными Экспедиционными силами и Советским Верховным командованием»:
«Верховный главнокомандующий вермахта Ставка, 7 мая 1945 г.
Я уполномочиваю генерал-фельдмаршала Кейтеля, начальника штаба верховного главнокомандования вермахта и одновременно генерал-адмирала фон Фридебурга, главнокомандующего военно-морским флотом, генерал-полковника Штумпфа, представителя главнокомандующего военно-воздушным флотом ратифицировать безоговорочную капитуляцию германских вооруженных сил перед верховным командующим союзническими экспедиционными силами и советским верховным командованием.
Дениц, гроссадмирал».[10]
С аэродрома союзники и германские уполномоченные прибыли в восточную часть Берлина, в Карлсхорст, где в двухэтажном здании офицерского клуба немецкого военно-инженерного училища[11] был подготовлен зал для церемонии подписания акта. Кейтель и его сопровождающие были размещены в одной из комнат на втором этаже. Представители командования союзных войск собрались в этом же здании в кабинете Жукова, чтобы обсудить порядок и процедуру, которой следовало придерживаться во время принятия капитуляции. Это обсуждение потребовало значительного времени. Была достигнута общая договоренность, что председательствовать будет Жуков.
Ровно в 24 часа по московскому времени представители союзного командования вошли в зал. Маршал Жуков открыл заседание и затем попросил пригласить в зал германских представителей. Им было предложено сесть за отдельный стол, недалеко от входа. Затем им был задан вопрос, ознакомились ли они с документом о безоговорочной капитуляции и имеют ли полномочия подписать его. После утвердительного ответа Кейтеля они по приглашению Жукова приблизились к столу, за которым сидели представители союзных войск и их советники. Кейтель передал Базарову полномочия. После их проверки офицером-переводчиком они были переданы Жукову. Вслед за этим немцы один за другим подписали акт о военной капитуляции, составленный в трех экземплярах, каждый на русском, английском и немецком языках (всего 9). В документе оговаривалось, что только английский и русский тексты являются аутентичными.
