Артем Каменистый
Нарушая порядок (Альфа-8)

Полная версия

– А южнее здесь как обстановка? – уточнил я. – Разбойникам с Чёрным солнцем никто удивляться не станет?

– Именно Чёрному солнцу здесь где угодно ещё как удивятся. Господин десница, даже на дальнем юге носители подобных навыков нечасто встречаются. Здесь, на моей памяти, никто ничего особенного не демонстрировал. А уж Чёрное солнце увидеть не проще, чем вторжение Хаоса. Очень уж специфическое умение, его просто так получить невозможно. Все носители люди непростые и работают на своих сюзеренов, а не продают свои услуги, где попало и кому попало. Среди рейдеров Тхата немало самых разных магов, но откуда там взяться таким умельцам? Совершенно не тот уровень и не те люди. Обычные наёмники и всякая криминальная мелочёвка, засылаемая соседями. Конечно, они разбавляют их своими военными, но те в меньшинстве и тоже особо не блещут талантами. Нападение на вас, похоже, уникальный случай. Не исключено, что оно именно ради вас организовано. Вы, надеюсь, смогли взять пленников?

– Конечно. Но без толку, никто ничего не знает. Всё как вы сказали: это или местный криминал, или обычные наёмники, набранные на юго-востоке. Никто их с деталями операции не знакомил. Возможно, замысел знали лишь тот маг и командир отряда. Увы, ни тот, ни другой встречу с нами не пережили. Однако я склонен с вами согласиться, в степь они пошли не погулять, а караулили крупную рыбу. Очень может быть, что я и есть та рыба. Если так, учитывая то, с какой срочностью меня направили сюда, получается, в Равии у шпионов есть какая-то быстрая связь. Даже слишком быстрая.

– Или они охотились не именно за вами, а просто перекрывали кратчайший караванный путь в Раву, – заявил Аммо Раллесс. – Вы по пути следов недавних схваток не замечали?

– Там не тропа, а широченная полоса, где караваны могут двигаться разными путями. Наш наблюдатель постоянно замечал разбитые телеги и прочие подозрительные следы, но не могу сказать, были ли среди них свежие. Если там недавно воевали, мы могли пройти в паре километров и ничего не заподозрить. Господин Аммо Раллес, к чему этот вопрос?

– Мы ждём очередную поставку уже вторую неделю, и, боюсь, уже не дождёмся. Из-за степных разбойников караваны приходится хорошо охранять, но не настолько хорошо, чтобы отбиться от мага с Чёрным солнцем. Это совершенно иной уровень, и я вам, господин десница, прямо скажу: мы здесь, со своей стороны, обеспечить безопасность пути и раньше не могли, а сейчас тем более не можем. Нам требуются люди. Гораздо больше людей. В переписке с имперской канцелярией мне неоднократно намекали, что в скором времени может подойти подкрепление и дополнительные деньги. Однако с вами всего лишь горстка людей, а сами вы не торопитесь про обещанное подкрепление рассказывать. Деньги тоже не вижу. Признаться, я в замешательстве. Экспедиционному корпусу требуется полноценное снабжение, а мы в последнее время выкручиваемся исключительно за счёт местных ресурсов. Они не бесконечны, да и не бесплатны, несмотря на ничтожное качество. И с нынешним финансированием даже их получать затруднительно. Вы только представьте, до чего мы дошли, если выплаты офицерам задерживаются уже седьмой месяц.

– Деньги я привёз.

– Наконец-то прекрасная новость, – улыбнулся Аммо Раллес и тут же помрачнел: – Обоза я при вас не видел, следовательно, вряд ли можно рассчитывать на большую сумму. А вам немало придётся оставить для здешних, так сказать, аристократов.

При упоминании мудавийской знати Дорс приглушённо выругался, и даже Паксус, ни разу не замеченный в снобизме, скривился.

Заметив негативную реакцию, толстяк счёл нужным отреагировать:

– Вижу, ваши юные спутники прекрасно понимают, сколь смешна здешняя аристократия. Собственно, это слово здесь совершенно неуместно. Думаю, некоторым мудавийцам будет лестно, если о них кто-то так отзовётся, но среди нас публично так высказываться не рекомендуется. Здесь скудные земли, ресурсов слишком мало, чтобы всерьёз возвыситься, потому и в давние времена с благородными дела обстояли не очень, а сейчас их и упоминать нежелательно. В ходе Лунных войн и последующих мятежей эту пародию на аристократию вырезали под корень. Жалкие остатки были изгнаны и давно стали историей. С тех пор официально власть в Мудавии принадлежит народу. Под народом здесь подразумевается самая зажиточная прослойка: богатое купечество, крупные землевладельцы, хозяева рудников с ценным сырьём. Из их числа формируется Народный совет, на котором раньше открытым голосованием избирался Первый друг народа. Точно не знаю, как там было изначально, но сейчас места в Народном совете давно поделены и передаются по наследству, а Первый друг народа, фактически, здешний князёк по праву рождения. Давно уже нет никаких выборов, совет тянет власть на себя, Первый друг на себя. Так и живут в непрерывной грызне. Если увидите, как толпа людей на улице кого-то режет, не обращайте внимания, это обычные издержки местечковой политики. Мы, разумеется, здесь никого к благородным не причисляем и, как бы, стоим в стороне от всех дрязг. Однако с кем-то работать надо, и потому, по традиции последних десятилетий, приходится полностью и во всём поддерживать Первого друга народа. Сейчас это Ицхим девятый. Уже по цифре понятно, сколько поколений его семейство удерживает за собой местный, так сказать, трон. Именно Ицхиму придётся что-то заплатить, и малой суммой тут обойтись нельзя. Он наша главная и, по сути, единственная опора. Портить с ним отношения и в обычное время неправильно, а сейчас, с такими сложностями в снабжении, ссориться совсем уж глупо. Он, разумеется, знает о вашем прибытии, и отреагирует на это сам. То есть связываться с ним не надо. Даже мне, простому имперскому служаке, не пристало напрашиваться на приём к нему, а уж вам и вовсе. У самого последнего благородного империи статус несопоставимо выше, чем у этого ничтожного князька. Учитывая, как сильно он рассчитывает на нашу армию и деньги, или сам вскорости примчится, или устроит вам торжественную встречу у себя. Ставлю на первое, потому что в таком случае ему не придётся оплачивать пир и прочее из своего кармана.

– Что он за человек? – спросил я. – То, что он жадный, я уже понял из ваших последних слов. Слышал, в столице, его подозревают в связях с врагами империи.

– Ох уж эти слухи, – под доброму улыбнулся Аммо Раллес. – Могу вас заверить, что на сложные интриги и двойную игру Ицхим неспособен.

– Мне кажется, вы сейчас намекаете не на его преданность империи, а на что-то другое.

– Да, господин десница, дело вовсе не в преданности. Дабы не плодить лишних претендентов на фамильные богатства, в семье Ицхима принято из поколения в поколение заключать браки между не самыми близкими родственниками. Этим в той или иной мере грешат по всему миру, дабы держать всё накопления и власть в одном кулаке, а не дробить по наследникам, но именно здесь ситуация осложняется печальным уровнем медицины. Поправка дефектов, что случаются при продолжительном отсутствии свежей крови, не всякому лекарю по плечу. Это задача посложнее отращивания потерянных частей тела. Даже в империи специалистов, способных взяться за такую операцию, по пальцам можно пересчитать. И надо учесть, что успех никто из них не может гарантировать. Увы, некоторые медицинские навыки даже у нас недоступны, а те, что в той или иной мере способны помочь, требуют невообразимых затрат. Здесь же, в Мудавии, с этим не просто хуже, а, можно сказать, вообще никак. Зубы дерут кузнечными щипцами без снятия боли, что уж тут говорить о большем. Поэтому Ицхим девятый вырос пареньком славным, но с некоторыми отклонениями от того, что принято считать нормальным.

– Паренёк? – удивился я. – Если не ошибаюсь, ему уже больше сорока лет.

– Именно так, господин десница, не ошибаетесь. Но, как я и говорил, он вырос с некоторыми незначительными отклонениями. Злые языки поговаривают, что и не вырос вообще. Возрастом мужчина, разумом ребёнок. Причём ребёнок, скажем так, не гениальный и не сказать, что добродушный. Пока был жив его дед, неприятные черты характера Первого друга народа как-то удавалось сдерживать. Но после того как старика злодейски погубили лазутчики Тхата, он, временами, ведёт себя несносно.

– Вы про регента? – уточнил я. – Не знал, что в его смерти замешан Тхат. Говорили о самоубийстве.

Аммо Раллес всплеснул руками:

– Ну надо же, как прекрасно вы подготовились к этой поездке. Даже не знал, что в империи кто-то собирает столь незначительные сведения и считает нужным доводить их до десниц. Да, убийство лазутчиками Тхата – официальная версия, сомневаться в которой не рекомендуется. Но нам-то, тет-а-тет, усомниться можно, так что вы правы, и следует говорить о суициде, или, скорее, о смерти по неосторожности. Старика обнаружили в хлеву среди свиней. Перед тем, как умереть, он так тщательно измазался навозом, что скотники его не сразу узнали. На регенте не имелось никакой одежды, на его шее была затянута удавка, на стене висела картинка фривольного содержания. Все знали, что любил он, как бы это сказать… побаловать себя в одиночестве. В интимном смысле побаловать. Случалось, позволял это себе даже на людях, и в какой-то момент начал практиковать самоудовлетворение в сочетании с удушением.

– Да что за бред? – не выдержал Дорс. – Рукоблудство – ладно, но душить-то себя зачем?

– Молодой господин, скажу вам, как человек знающий много интересных вещей: некоторые затейники от этого получают особое удовлетворение. Регент чересчур увлёкся играми с удавкой, так сказать, фатально переборщил. То есть Тхат здесь совершенно ни при чём, хотя гибель регента в их интересах. Можно, конечно, предположить, что именно лазутчики южан коварно научили его рискованной забаве, но, по мне, это как-то слишком уж коварно и непредсказуемо. Все их тайные операции куда более топорны и рассчитаны на максимально быстрый результат.

– А навозом он зачем обмазался? – спросил Паксус.

– Ох, молодой господин, даже мне на такой вопрос совершенно нечего ответить. Я ведь говорил, у них вся семейка такая… с необычными отклонениями. Могу долго про их выходки рассказывать, но не лучше ли будет обсудить предстоящий приём?

– Вы о чём? – не понял я.

– То есть как это о чём? Господин десница, у нас здесь, конечно, не посольство полноценное, а всего лишь скромная миссия, но это никого не освобождает от обязанностей. Мы должны обеспечить вам достойную встречу. То есть, торжественный приём.

Я кивнул в направлении двери, из-за которой доносился шум пиршества:

– А это что? Разве не приём в нашу честь?

– Ну что вы! Нет, конечно! Просто гостеприимные хозяева встречают уставших путников. Скромный ужин для своих, ничего серьёзного, да и для дела пользы нет. По моему мнению, приём не только желателен, а и обязателен. Ицхим девятый непременно будет на него приглашён, что позволит сгладить некоторые шероховатости этикета, обязательного для вашей с ним встречи. И, главное, в таком случае встреча будет проходить на нашей территории. То есть, вам не придётся посещать Дворец народа. Это резиденция Первых друзей народа. Нам всем нежелательно там показываться, а вам, как деснице императора, тем более.

– А что с этой резиденцией не так?

– Ну… для вас, как бы, репутационные риски такого посещения минимальны. Однако чем вы дальше остаётесь от дворца, тем лучше. Для всех нас лучше. У резиденции, как бы, особая аура. Я не о древних проклятиях или чём-то подобном, тут всё проще и одновременно сложнее. Как-то раз один из предков Ицхима девятого вознамерился возвести дворец, подобного которому даже в Раве не существует. Ни один мастер за это дело не брался, потому как задача ставилась непосильная как для их профессиональных навыков, так и для казны Мудавии. Неудивительно, что, в итоге, правитель отыскал какого-то мошенника, который клятвенно заверил, что всё построит быстро, красиво и недорого. Разумеется, обманул, денег и умений у него хватило лишь на относительно приличный главный фасад. Тот, что обращён на Народную площадь. В остальном успехи оказались куда скромнее. Работы, по сути, сосредоточились на одном крыле. Во втором лишь галерею за парадными дверьми поставили, на чём и остановились. Первому другу народа, полагаю, долгое время ничего кроме фасада и отдельных благопристойных участков не показывали. Средства большей частью куда-то бесследно исчезали, меньшая их часть тратилась на поддержание строительной суеты в первом крыле. Таким вот образом мошенник валял дурака несколько лет и мог валять дольше, но наследнику тогдашнего правителя не понравилось, что по казне эхо гуляет. Народному совету это, разумеется, тоже не нравилось. Проявив с наместником редкостное единодушие, в один прекрасный вечер они принялись задавать Первому другу народа неприятные вопросы. Он при этом так разволновался, что взял, да скончался скоропостижно. Как стоял, так и упал, да ещё и ударился неудачно. Так сильно стукнулся, что голова отвалилась. Звучит, конечно, странно, но все свидетели, как один, уверяли, что именно так оно и было, никто ему не помогал. Дальше наследник продолжил беседу уже с тем мошенником. И общение начал с того, что приказал доставить его в галерею несуществующего второго дворцового крыла, где горе-строителя ждали коновалы. Никаких вопросов они задавать не стали, а просто лишили казнокрада мужского достоинства. По слухам, использовали для этого самые тупые инструменты своей профессии и работали неторопливо. На этом грандиозная стройка завершилась, а страна получила нового правителя. Столь резкие изменения во власти оставили неизгладимый след в общественном сознании мудавийцев и привели к появлению необычной традиции. С тех пор проштрафившиеся представители здешних высоких кругов частенько повторяют судьбу того жулика. То есть, отправляются во второй коридор дворца. Там по сей день нет ничего, кроме той недостроенной галереи, и галерея эта, по понятным причинам, популярностью не пользуется. В народе про неё ходят разнообразные и при этом однотипные шутки. Услышите фразу «перепутал коридоры» – речь именно об этой традиции.

– А если действительно случайно не туда зайти? – опасливо уточнил Паксус.

– Ну… так как обе главные двери дворца одинаковы, теоретически, перепутать их действительно можно. Страшилки говорят, что если такое случилось, назад дороги нет. Бедолаге остаётся идти только вперёд, к тем самым коновалам. Если кто-то удостаивается аудиенции у Первого друга народа, впоследствии над ним могут подшучивать, спрашивая, туда ли он зашёл, или вышла путаница. Обычный вздорный юмор для простолюдинов, но, всё же, не рекомендую давать повод для таких шуток. Конечно, в глаза такое говорить не посмеют, но всё равно не рекомендую. Империя и её десница не мишень для скабрезностей быдла.

Дверь резко распахнулась, в комнату ворвался Арсай:

– Гедар… Господин десница, там… Там Глас. Наш император хочет говорить. Прямо сейчас. Слово императора!

Глава 5 Слово императора

Глава 5

Слово императора

Давным-давно, ещё в прошлой жизни, доводилось мне читать разные книги разных авторов с приблизительно одинаковыми сюжетами. Наш землянин-современник внезапно куда-то проваливается, после чего обнаруживает себя в прошлом, в будущем, в параллельном мире или вовсе в чём-то необъяснимо-невообразимом.

В общем – попадает.

Далее оказывается, что современник наш не просто студент-двоечник, по ротозейству в волшебный люк провалившийся, а носитель ценнейших навыков и личность с гипертрофированной харизмой. Без доступа к мировой паутине и тонны справочников он на базе деревенской кузницы (или даже попросту «на коленке») изготавливает передовые инструменты, станки, моторную технику и невероятное вооружение (включая атомное); строит фабрики и заводы в считанные дни; прогибает под себя местные финансовые системы; покоряет сердца неприступных принцесс (или просто оплодотворяет всё, что проявляет двигательную активность). То есть, переворачивает свой новый мир полностью, со всех направлений, и теперь всё (включая саму планету) вертится исключительно вокруг него. Существование туземцев резко упрощается, они занимаются лишь исполнением его ценных указаний, а в перерывах между исполнениями заглядывают попаданцу в рот.

Дабы не пропустить новое «цу».

Я, вот, не такой. Я даже с интернетом и справочниками Рок не переверну. И дело не столько в фундаментальных отличиях, не позволяющих применить многое из прошлого опыта, а в самой структуре сообщества аборигенов. Она, в отличие от здешней, так сказать физики, на удивление мало отличается от нашей. Я не имею ввиду Средневековье или более древние периоды, я о некоторых принципах, на которых всё держится и у нас, и у них. Здесь без сказочных чудес невозможно реализовать что-то по-настоящему новое, пока для этого не создана определённая база. А дело это не быстрое и далеко не всегда понятно, с чего следует начинать.

Сейчас, с высоты опыта двух жизней, я много чего могу порекомендовать авторам тех книжек. Например, есть универсальный совет для любого, кто попадёт в мир без высоких технологий, где каким-то образом окажется в числе власть держащих.

Если он решит прогрессорством заняться, начинать, по возможности, следует со связи, улучшая её всеми доступными способами. Радио или электрический телеграф – идеально, но это не самые простые решения. Оптический телеграф с грамотно спроектированной сетью вышек, продвинутая голубиная почта, или хотя бы станции на дорогах, где гонцы могут менять лошадей без заминок и прочее-прочее, что позволяет оперативно доставлять информацию на большие расстояния. Если вспомнить земную историю, нередко случалось, что в колониях месяцами не знали о начавшейся в метрополии войне. И та из сторон, которая успевала подать весть за океан быстрее прочих, получала там преимущество первого удара. Несовершенные парусные корабли везли грузы и новости месяцами, иной раз приходя уже тогда, когда ни эти самые грузы, ни новости уже не требовались. Централизованное управление дальними землями порой принимало столь причудливые формы, что колониями они считались лишь на бумаге.

Не думайте, что я самый умный. Помню авторов, которые не сразу бросались уран ногтями добывать и танки в кузницах клепать, а занимались скучным созданием базы под будущие свершения. В том числе и связь налаживали. Но у них как-то всё очень просто получалось: хочешь – держи телеграф, хочешь – на тебе радио. В случаях магических миров массово производились артефакты для передачи голоса и картинки, иной раз неотличимые по функционалу от привычных нам смартфонов.

В Роке таких артефактов нет, или их так мало, что их наличием можно пренебречь. Я вот, много разной информации изучив, лишь неправдоподобные намёки на существование подобных штуковин встречал. Попытки соорудить искровой передатчик к успеху не привели, да и с приёмником как-то не заладилось. Проводной телеграф? Где бы ещё столько провода, для начала, найти…

Нет, задайся я такой целью всерьёз, что-нибудь когда-нибудь и получил бы. Наверное. Но сильно сомневаюсь в высокой эффективности результата.

Здешние правители огромных территорий сталкивались с теми же проблемами. Не знаю точно, как выкручиваются в других странах, а у императорского клана Равы был свой семейный способ. Абсолютно неожиданный для меня, но вполне в духе этого ненормального мира.

Нет, это не артефакты, и не волшебные почтовые птицы, развозящие депеши с ракетными скоростями. Способ, вроде как, опирается на родовые особенности единственного человека – законного императора. Чем выше развит его навык связи, тем больше можно привязывать к себе особых помощников. Здесь их называют десницами. Десница – рука, ладонь. И, как и полагается руке, у каждого десницы пять пальцев-перстов. Мизинец, средний, указательный и большой – одинаково-неважные. На их роль годится кто угодно.

Пятый – безымянный. И он совсем не такой. Это не простой перст, это Глас. Особый человек без имени, без истории. Спрашивать его о том, откуда он, собственно, взялся и кто он такой – строжайше воспрещается. Это великая государственная тайна, и за любопытство могут жестоко наказать.

Даже меня – десницу, это касается. В нашей шестёрке так сразу и не скажешь, кто здесь главнее. Глас, как бы, обязан мне подчиняться, но и я в свою очередь обязан предпринимать все возможные и невозможные меры для защиты голоса императора. Погибнет он, и даже не представляю, как на такое владыка Равы отреагирует.

Подразумевается, что если уж выжить никак не получается, в идеале мне следует постараться погибнуть быстрее этого непростого подчинённого.

Во избежание.

У каждого десницы свой Глас. Всегда один. Почему так – не знаю.

Тоже тайна.

Семь десниц – семь Гласов. И, считая действующего императора, эти восемь человек и обеспечивают ту самую связь, без которой в столь огромном государстве ни о какой оперативности управления не может быть и речи.

* * *

Подняв веки, Глас взглянул на нас совершенно другим взглядом. Да и в целом выглядеть стал иначе. Ни намёка на свойственные ему детские импульсивность и непосредственность.

Проще говоря – ничего глупого в нём сейчас не видать.

Императора я лицезрел лишь единожды и недолго, но этот взгляд сразу опознал.

Да у парня, похоже, даже цвет радужки изменился.

Как такое возможно?

Без понятия.

– Гедар Хавир, как давно ты в Мудавии? – без каких-либо предисловий и церемоний заговорил Глас.

– Сегодня днём добрался до столицы.

– Ты уже виделся с Ицхимом?

– Ещё нет.

– Это хорошо. Не пытайся ускорить вашу встречу. Ты мой десница, а он всего лишь много о себе возомнивший простолюдин. Важный для нас, но простолюдин. За ним нет ни капли благородства, даже последний из нас бесконечно выше. Всегда помни об этом.

– Да, император, не забуду, – пообещал я.

– Аммо Раллес, рад видеть тебя в здравии, старый пройдоха, – изменившимся, резко потеплевшим голосом продолжил Глас.

Весьма неожиданное панибратство, или я чего-то не понимаю в формате общения через Гласа.

– А уж я-то как рад, – склонился в поклоне толстяк.

– Какие новости в Мудавии? Есть что-то интересное?

– Мой император, да какие в этой дыре новости? Всегда одно и то же. На юге голод, на востоке беспорядки, воруют повсюду, как всегда. В столице тоже какие-то брожения нехорошие, кто-то распускает слухи, что империя не станет помогать продовольствием голодающим, несмотря на всю сложность ситуации, потому что мы мудавийцев за людей не считаем.

– Правильно говорят, – кивнул Глас. – Как там дела у твоего горняка продвигаются? Новости от него есть?

– Да, мой император. Ролло раз за разом подтверждает все свои первоначальные предположения.

– Ты веришь этому простолюдину?

– Мудавийцы не прекращают совать ему палки в колёса, но этот простолюдин на редкость дотошный, всегда добирается до истины. За всё время я не заметил от него ни слова неправды. Не вижу причин для недоверия.

– Аммо, у тебя нет специалистов равных ему. Как ты можешь быть уверенным в том, что Ролло не заблуждается?

– Мой император, абсолютной уверенности, конечно, нет, но знающие люди не обязательно обязаны знать всё, чтобы заметить подвох. В понятных им мелочах ничего подозрительного не встречали. Ролло всегда отчитывается без недочётов. Да и то, как сильно ему пытаются помешать, подтверждает то, чего мы так сильно опасались.

– Плохо, Аммо… очень плохо для нас. Но для Мудавии всё ещё хуже…

– Мой император, вы о том, что…

Толстяк замолчал с многозначительным видом, а я, стараясь не упустить ни слова, продолжал ничего не понимать.

Краем уха, почти случайно, я слышал о каком-то опытном горном мастере, отправленном сюда ещё в прошлом году. Но почему сам император первым делом интересуется этим простолюдином?

Тут явно что-то крупное наклёвывается.

И я в это что-то не посвящён…

Ну а что с меня взять? В Раве, по слухам, и с шестым десницей не очень-то церемонятся, а уж с седьмым и подавно церемониться не станут.

Аммо молчал, молчал голос императора, молчал, естественно, и я. И молчание затянулось минуты на две, не меньше.

Наконец, Глас безжизненно произнёс:

– Да, Аммо, я именно об этом. И мне нужно знать, что ты по этому поводу думаешь. Как, по-твоему: сколько продержится их чернь при самом скверном варианте?

– Боюсь, недолго. Очень недолго. Ничуть не удивлюсь, если нисколько не продержатся. При худшем раскладе здесь по всей стране может абсолютно всё посыпаться в считанные дни. Причём развал будет сдерживаться не армией Мудавии, а скоростью получения новостей с границ.

– Всего лишь дни? Это прискорбно… весьма прискорбно…

– Мой император, ещё вчера я бы ответил вам немного оптимистичнее. Однако ваш седьмой десница привёз неожиданно-неприятные новости. На его отряд по пути напали разбойники, среди которых оказался маг, обладающий навыком Чёрное Солнце Юга. У Тхата таких магов нет, это гость с куда более далёкого юга. И сильно сомневаюсь, что его прислали в одиночку. Во всём экспедиционном корпусе сейчас нет никого, сопоставимого с таким магом по силе. Остаётся только количеством брать. Если же будет реализован самый плохой вариант, ни о каком количестве не может быть и речи. Остатки корпуса осыплются песком при первом же серьёзном ударе. Что до армии Мудавии, по ней для этого даже бить не придётся.

– А ведь мы немало снаряжения им передали… – задумчиво заметил Глас.

– Да, мой император. Но этому жулью сколько ни передай, тут же всё продадут на сторону. Значительная часть снаряжения в итоге попала к тому же Тхату.

– Какая мерзкая страна…

– Да, мой император, омерзительная.

– Аммо, выслушай императорскую волю. Ты сейчас же начнёшь отвод «меченых» в Равию под предлогом ротации и переформирования. Обещай мудавийцам усиление, деньги, снабжение. Всё, что угодно, обещай, ничего не жалей, ведь ничего из обещанного не будет выполнено. Они всего лишь много о себе возомнившие простолюдины, наша честь от пустых слов не пострадает. Тебе, Гедар Хавир, повелеваю: возьмёшь под своё командование остатки корпуса и встретишь армию Тхата. Ты должен не позволить корпусу проиграть недостойно. Береги свои персты и, особенно, Гласа. Если задача окажется невыполнимой, помни, что охрана Гласа – первоочередная задача. Так что сильно не рискуй. В случае великой опасности разрешаю бросить корпус и уходить в любой момент. Только даже бежать постарайся достойно. Помни: ты имперец, и все в этих землях это знают. Имперцы не бегут без оглядки, они отступают с честью, чтобы затем ударить с новой силой. Именно так все должны считать, глядя на тебя. А теперь оставь нас. Мы с Аммо должны обсудить кое-что сами, после чего он объяснит тебе, что будет дальше.

* * *

Главу миссии пришлось прождать за дверью целых полчаса. Я даже начал жалеть, что не удосужился обзавестись навыком, позволяющим подслушивать беседы за толстенными преградами.

Мне, своему деснице, император всего-то несколько минут уделил, а с этим толстяком вон сколько треплется. Вот о чём можно столько болтать с главой миссии, что располагается в стране настолько занюханной, что здесь даже самой слабенькой аристократии нет?

Вряд ли они о чём-то личном беседуют. Несмотря на то, что император явно Аммо Раллеса хорошо знает, это не означает, что тот «его детей крестил». Тут, скорее, дело в том, что толстяк его доверенный человек, успевший себя хорошо зарекомендовать. Ценный сотрудник. К таким, зачастую, относятся куда теплее, чем к прочим.

В таком случае мне ещё больше интересно: что столь драгоценный тессэриец позабыл в этом глухом углу? Разумеется, я догадываюсь, что ответ скрывается в рудниках. Трудно не додуматься до очевидного, ведь в здешних краях нет ничего другого, что способно заинтересовать таких людей. Однако этим шахтам и карьерам тысячи лет, а зашевелились вокруг них только сейчас.

Непонятно.

Выйдя, наконец, из самой охраняемой комнаты, Аммо Раллес приблизился и виновато произнёс:

– Господин десница, простите, что заставил вас ждать.

Я не стал говорить, что заставил ждать меня вовсе не он, и спросил:

– Ну так что же будет дальше?

– Дальше?.. Дальше, как мы и говорили при вас, будет плохо. Для нас плохо, и для Мудавии тоже. Для Мудавии, конечно, хуже… гораздо хуже. Господин Гедар, что, по-вашему, заставляет нас поддерживать эту, скажем откровенно, не самую симпатичную страну?

– Месторождения ценных руд, – ответил я.

– Абсолютно верно. На данный момент нам интересно исключительно местное сырьё. Припоминаю, в былые времена поговаривали о проекте организации торгового тракта через Мудавию и дальше через сухие степи, вдоль пустыни. Это могло существенно поднять ценность выгодно расположенного союзника. Однако при нынешней политической ситуации о таком даже думать нечего, ведь торговать через Тхат не получится, а зачистка проклятых территорий может невероятно дорого обойтись и при этом оказаться безуспешной. С каждым годом на нашего союзника давят всё сильнее и сильнее. Дипломатия здесь давно уже бессильна, давить в ответ на южан мы можем исключительно своей армией. Однако последние цифры приводят нашу столицу в ужас, даже одно содержание экспедиционного корпуса в последние годы тянет из казны гораздо больше средств, чем поступает от эксплуатации рудников. А ведь на подачки семейке Ицхима уходят сопоставимые суммы, причём это не единственная статья побочных расходов. Тхат опасно усилился, и вести с ним полноценную войну на таком удалении от метрополии сложно даже будь здесь хорошие дороги по суше или воде. И пока Тхат продолжает усиливаться, прибыли от лунной руды продолжают падать. Всей добычей этого года не наполнить даже один мешок. Да, дело ближе к середине года, чем к его концу, но всё равно несерьёзно. Мудавийцы сей печальный факт объясняют модернизацией рудников. Дескать, нарезают подготовительные выработки в глубоких горизонтах. По-вашему это нормальные оправдания?

Я покачал головой:

– Сомневаюсь. То, что они лезут в глубокие горизонты месторождения, не должно мешать продолжать добычу в вышележащих выработках. Если там, конечно, есть что добывать.

– Вот-вот, у всех умных людей схожие мысли. Ролло – один из лучших горняков империи. Да, он всего лишь простолюдин, но из славной семьи с давними традициями. Таких умельцев полагается уважать без оглядки на происхождение. Его сюда прислали, чтобы прояснил обстановку на рудниках. И он, несмотря на противодействие мудавийцев, сумел многое узнать. По его словам, верхние горизонты рудников выработаны подчистую, а попытки вести разведку вглубь сталкиваются с непреодолимыми трудностями. Тот, упомянутый мною мешок, главным образом наполнили из самых древних отвалов. Их отсыпали в те благодатные времена, когда всем хватало богатой руды, и мелкие крупицы мало кого интересовали. Получается, сейчас мудавицы всех работников выгнали из-под земли и отправили просеивать заросшие деревьями кучи почти пустой породы. Добыча выходит ничтожная, но это хоть что-то. Без древних отвалов её не станет вовсе, а они, между прочим, уже почти все разобраны начисто. Как вы сами прекрасно понимаете, мешка руды нам мало. Империи и ста мешков мало будет. Получается, про здешние рудники можно забыть.