Ашира Хаан
Незавидный холостяк
Тайные сокровища
Горы барахла в квартире медленно, но неумолимо таяли. Вечерами раздавались звонки: забирали и детские энциклопедии, которые я читала еще дошкольницей, дорисовывая на каждой картинке солнышки и котиков.
Забирали суровые простыни, на которых я бы не рискнула сейчас спать: кажется, о них можно стесать кожу, как о наждак, – но в приютах для животных пригодятся и такие. Забирали стеклянные банки, отрезы ткани, собрания сочинений забытых советских писателей, детские санки… даже ржавый топор – и тот кому-то понадобился!
На обнажившемся дне этой сокровищницы нашлись настоящие драгоценности.
Например, резиновый жираф, которому было столько же лет, сколько мне. Левое ухо его было безжалостно погрызено: мама говорила, что никакие другие прорезыватели зубов я не признавала.
Или замусоленные игральные карты – колода была неполной, но я придумывала свои собственные правила, чтобы обойтись без дамы пик и валета червей.
Фотоальбомы с черно-белыми снимками незнакомых мне людей. На обороте были подписи: «Коктебель, 1978», «Новороссийск, лето-80», «Валерия Павловна с внучкой». Страницы семейной истории, о которой я уже никогда не узнаю. Фото молодого дедушки – ух, красавец он был! Я бы запала мгновенно!
– Мам! Тебе фотки бабушкины нужны? Если нет, то куда их девать? – позвонила я как-то вечером маме.
– Нужны! А там прадедушкины медали не находились?
– Эммм… – Я обвела взглядом разгром. – А где они должны быть?
– Где-то в секретном месте, где прятали самое ценное.
– Ничего особенно ценного пока не находила, – призналась я. – Какие идеи есть?
– Попробуй под шкафами пошарить.
– Они же сплошные!
– Нет, там внизу такие заглушки стоят, открываешь их – и есть пространство, чтобы спрятать что-нибудь.
– С ума сойти… – восхитилась я. Опустилась на пол, так и держа телефон у уха, потрогала низ одного из шкафов «стенки» и нащупала выемку. Надавила на нее – длинная планка-заглушка скрипнула и отвалилась. – Реально, слушай!
– Что там? – заинтересовалась мама.
– Та-а-а-ам… – Я пошарила в пыльной темноте. Ухватила что-то тяжелое и потащила на свет божий. – Книга. «Любовник леди Чаттерлей». Думаешь, сокровище?
Я пролистнула книгу, надеясь, что внутри будет что-нибудь скрыто между страницами, но ничего не нашла.
– Ха, – сказала мама. – Так вот где они ее прятали!
– Кто?
– Родители… – вздохнула она. – Когда застукали меня за разорением семейной библиотеки и сказали, что мне такое еще рано. Потом долго искала, но так и не нашла этот роман. Прочитала, когда уже тобой была беременна. Ничего особенного.
– Да уж… – Я отложила книгу в сторону и перебралась к следующему шкафу. – Что тут у нас… О! Ого! О-го-го!
– Что-что-что… – заволновалась мама.
– Не скажу! – из вредности заявила я.
– Я тогда сейчас приеду!
– Ой, нет! Ну… Короче, тут медали, ага. Несколько коробочек прямо. И что-то в плотной упаковке, погоди, разорву. Фига себе!
– Ну?!
– Деньги, мам. Прям до фига денег.
– Надеюсь, не старые советские? – подозрительно спросила мама.
– Нет, что ты! – с фальшивой бодростью заверила ее я. – Постсоветские. Еще не деноминированные, с ноликами.
– Бли-и-и-и-ин!
– Вот так накрылась мечта обнаружить наследные миллионы, – покивала я.
Под другими шкафами ничего не было. Так что самой большой ценностью оказался прадедушкин орден. Ну… я никогда не думала, что однажды стану наследницей древнего замка, конечно…
– Кстати, мам, – сказала я, передавая ей коробочку с наградами и фотоальбом. – У тебя старых пластинок не осталось нигде?
– Пластинок? – Она удивилась. – Нет, наверное. У меня были какие-то сказки детские, но мы их переписали на кассеты, а потом купили диски тебе уже.
– Да? А старых совсем, на 78 оборотов, нет?
– Варь, ну ты чего? Сама знаешь все, что у нас есть, не так давно ты съехала-то, – с упреком сказала мама. – Зачем тебе вообще старые пластинки?
– Ни зачем! – быстро сказала я. – Просто любопытно было. Давай лучше альбом посмотрим. Кстати! Я хотела забрать свои детские фотки у тебя!
– Ой, это на антресолях! – сразу же переключилась мама. – Полезешь сама?
– Полезу!
Домой я возвращалась, пытаясь катиться по местности, как колобок. Мама почему-то решила, что я голодаю, и впихнула в меня две тарелки супа, три котлеты и еще блины со сгущенкой. Зато к груди я прижимала розовенький фотоальбом, в котором была отражена вся моя жизнь с рождения до совершеннолетия. Со смешными подписями и рисунками маминой рукой.
Сегодня вечером я намеревалась его пересматривать, рыдать и спрашивать себя, в какой момент моя жизнь пошла не туда. Может быть, если бы я не заболела в старшей группе детского сада и сыграла Снегурочку на новогоднем утреннике, я была бы уверенной в себе красоткой, которую никто не посмел бы бросить? Или надо было напроситься в палатку к самому красивому мальчику в классе, когда мы ходили в поход? У меня сохранилась фотка, где он обнимает мою школьную подругу, которая не испугалась, – и они поженились сразу после выпускного. А может, стоило согласиться с мамой и сделать пластику ушей? У меня есть фотография, на которой они топорщатся и аж просвечивают.
Поступить в другой институт?
Пойти работать не в банк, а секретаршей?
Не бросать своего первого мужчину?
Даже с Костей мы бы не познакомились, если бы однажды в мае я не поехала в Коломенское фотографировать яблони в цвету.
Эти фотографии у меня на флешке, хотя я собиралась их распечатать и развесить по квартире. Розово-белые крепкие цветы на корявых стволах яблонь, выстроившихся рядами. Несколько штук в рамках смотрелись бы отлично. Но закрутился роман с Костей, и я забыла… А потом мы стали жить вместе, и в его квартире я не решалась хозяйничать. Разве что вот шторку купила и авокадо вырастила.
Авокадо…
Я вздохнула.
Среди моих вещей его не оказалось. Горшочек с ростком остался на кухонном подоконнике в квартире, ключи от которой я передала курьеру. И все, расплевались.
Позвонить и попросить Костю вернуть мне мой авокадо?
От одной мысли меня чуть не стошнило.
Но жалко было бы прощаться с мамиными котлетками.
Дома я свалилась на диван и от нечего делать начала фотографировать уже просто все подряд, что у меня валялось на расстоянии вытянутой руки. Старый утюг, который надо было греть на плите, коробку с диафильмами, соломенную шляпку с выцветшей розовой лентой, одеколоны и духи, которые пахли старомодно и уныло, корявые глиняные вазочки и часы, которые надо было заводить маленьким медным ключиком.
Стоило мне запостить на «Авито» весь этот хлам, как тут же раздался звонок.
– Привет! – сказал Кирилл, которого я сразу узнала.
– Пластинок больше нет, – грустно ответила я.
– Вообще-то я за одеколоном. «Северный», который с белым медведем. Ты знаешь, что его дизайн разрабатывал Малевич?
– Нет… Ну и что? Его много кто продает… – пробормотала я.
– Ты на фото посмотри внимательно! У всех грани айсберга вогнутые, а у твоего выпуклые! У тебя дореволюционная версия! Снимай немедленно, я сейчас за ним приеду!
– Что снимать? – спросила я, предварительно убедившись, что Кирилл уже отключился.
И хихикнула.
Не модель
В этот раз Кирилл даже не стал тратить время на то, чтобы позвонить по телефону, – он сразу нарисовался у двери. Я вздрогнула от переливчатой трели. Мне еще никто в дверь не звонил. Пока бабушка была жива и в квартире вечно болтал телевизор, перекрикивая радио, шипело и булькало на плите, шумела стиралка или лилась вода, да и сама бабушка непрерывно болтала, звонок казался намного тише. Сейчас он ввинтился в мозг, раскатился эхом и заставил забиться от испуга сердце.
– Привет, – заявил Кирилл, отлипая от стены. – Снова я.
Нет, сердце у меня забилось точно от громкости звонка – ни от чего другого!
– Привет, – кивнула я и опустила глаза. – Сейчас принесу. А флакон тоже брату в коллекцию?
– Нет, флакон мне. Красивый и редкий. Должен же я начать коллекционировать антиквариат наконец, деловые партнеры уже с упреком смотрят, выбиваюсь из трендов.
– А… – Я неопределенно качнула головой, не понимая, шутит он или серьезно. – Ну да. Наверное.
Кирилл шагнул в прихожую и принялся стаскивать кроссовки.
– Что на ужин? – спросил он деловито.
Я снова зависла на середине намерения пойти наконец за флаконом.
– Ничего…
– Жаль! – улыбнулся он во всю пасть. – Я про твой бёф бургиньон целую ночь думал!
Он ведь опять шутит?
Черт, я чувствовала себя такой тупой и медленной – никак не удавалось догнать его мысль.
– Я могу быстро что-нибудь приготовить, если ты голодный, у меня все нужное есть.
– А давай! – хлопнул в ладоши Кирилл. – Я руки помою? И в туалет хочу – сил нет, застрял в пробке на МКАДе рядом с автобусом, ни выйти, ни в бутылку поссать, из всех окон бабульки пялились.
Я издала неопределенный звук, но он уже обнаружил ванную и оттуда послышался шум воды. Пришлось идти на кухню инспектировать холодильник.
Могу ли я поразить Кирилла кулинарными изысками или только зря выпендривалась?
Поразить хотелось. Все знакомые уже пробовали мои коронные блюда – и добросовестно восхищались. У меня просто кончились друзья, которые могли бы впечатлиться. А тут новый подопытный появился!
К моменту, когда Кирилл появился на кухне, у меня уже вовсю кипела вода для спагетти, на сковородке подрумянивались креветки в компании с зубчиками чеснока, а в маленькой кастрюльке булькала залитая сливками горгонзола, уже почти превратившаяся в восхитительный соус.
Я выбрала самое быстрое из поражающих блюд. Для остальных надо было заранее запасаться ингредиентами, а тут уже все было. Даже груши, которые я нарезала тонкими ломтиками, пока спагетти доходили до кондиции.
В общем, заняло все от силы десять минут – и я поставила перед Кириллом тарелку.
– Паста с креветками под соусом блю чиз с грушей, – представила я ему свое блюдо.
Себе тоже положила, я не дура от такой вкуснятины отказываться.
Судя по затрепетавшим ноздрям Кирилла – он тоже не дурак, в еде и правда знает толк.
– Мммм… – простонал он, отправив в рот первую порцию спагетти. – Обалденно! Так, все, не отвлекать, я занят!
Я изо всех сил постаралась стереть с лица неприлично довольную улыбку, но не получилось. Ладно, пока тоже поем.
Кирилл управился быстрее меня – подхватил вилкой последний полупрозрачный ломтик груши, искупал его в остатках соуса и с видимым сожалением отодвинул тарелку. О, я знаю этот взгляд! Абсолютно все хотели добавки – но я точно рассчитывала размер порции, которую способен пережить нормальный человек. Даже если глазами ему хочется сожрать в два раза больше.
– Ты просто потрясающе готовишь! – Кирилл откинулся на табуретке и мечтательно посмотрел в сторону пустой тарелки. – Теперь я еще больше жалею, что тогда не остался. Дурак был твой жених! Такую женщину надо хватать и тащить в пещеру, пока она не очухалась!
Слезы брызнули у меня из глаз без предупреждения. Только что я была горда, довольна, наслаждалась вкусной едой и улыбалась – и хоп! – открыли шлюзы, в горле застрял горький комок, и совершенно пропал аппетит.
Я молча отодвинула тарелку.
Кирилл поймал мою руку и накрыл ее. Так же молча. Ожидая, пока иссякнет фонтан.
А потом тихо сказал:
– Не расстраивайся ты так из-за дурака, Варвара. Прикинь, каким бы он был хреновым мужем?
– Зови Варей, что ли… – сказала я, вставая и собирая тарелки. Кирилл в последнюю секунду ловко выхватил с моей одинокую креветку и забросил в пасть.
– Неа, мне нравится твое полное имя, – заявил он. – Вар-вар-а-а-а… Такое воркующее. Меня можешь называть Кирилл или Кир. Только не Киря.
Он поморщился.
– Угу, – сказала я.
Все еще было грустно. Я счистила остатки еды в мусорное ведро, поставила тарелки в раковину и начала прибираться после готовки. Сковородку, кастрюли – тоже в раковину, очистки креветок и чеснока – в мусор, протереть столы…
– Сколько тебе лет? – вдруг спросил Кирилл из-за спины.
– Двадцать семь, – ответила я. – А что?
– Хочешь, я тебя возьму в свое шоу? Найдешь там себе жениха – вот так! – Он щелкнул пальцами.
Я обернулась. Кирилл смотрел на меня – прямо и искренне. Неужели он всерьез? Я – и шоу в телике? На всю страну позориться? Видела я, какие у него там девушки участвуют. На их фоне я буду смотреться смешно и нелепо.
– Не хочу, – ответила я честно. – Я не гламурная и не красивая. Ноги короткие, грудь маленькая, нос еще этот…
– Обычный нос, – мгновенно отозвался Кирилл. Он внимательно и придирчиво осмотрел меня с ног до головы. Даже про грудь не забыл. – Если тебя накрасить нормально, платьев купить, а лучше – сшить, научить держаться перед камерами…
– Не смотри так, – поежилась я. – Мне неудобно.
– Прости. – Он сразу отвернулся и встал. – Ну, в принципе как хочешь. Насильно все равно не поволоку, но предложение в силе.
– Будешь вести кулинарное шоу – позовешь, – слабо улыбнулась я.
Он тоже улыбнулся, но как-то рассеянно.
– Ладно, Варвара, спасибо за ужин, было очень мило с твоей стороны меня пригласить. Я поеду, поздно уже.
Кирилл прошел в прихожую, надел кроссовки, взялся за дверную ручку…
– Одеколон! – вспомнила я.
– Какой одеколон? – нахмурился он. – Аааааа! Точно! Чуть не забыл самое главное!
Я быстро сбегала в комнату за флаконом в форме айсберга с белым медведем на пробке и вручила его Кириллу. Он небрежно убрал его в карман и махнул мне на прощание.
Заперев за ним дверь, я осталась стоять в задумчивости.
Накрасить нормально и платьев купить? Серьезно? И все?
Бабушкино овальное зеркало в потемневшей раме отразило самую обыкновенную, уже не слишком молодую женщину с выбившимися из строгого пучка прядями каштановых волос, бестолково пухлым носом, тонкими губами, бесцветными глазками с короткими ресницами.
Фигура тоже не ахти, если честно. Слишком тяжелые бедра, пузико торчит, если не втягивать, грудь скромная, талии нет. Килограмм пять неплохо бы сбросить. А лучше – десять. Но даже тогда моделью я не стану.
Не спасут меня никакие платья и макияж. Мне не двадцать лет, чтобы верить в подобные чудеса. Никогда я не страдала от того, что не гламурная красотка, всегда думала, что я из другого теста: рождена, чтобы быть верной женой, заботливой матерью, просто надежной и хорошей женщиной. Через десять лет брака уже не важно, кто как выглядит. Гораздо важнее, что ты приносишь в дом, умеешь ли утешить, поддержать, позаботиться…
Неужели все это никому не нужно, а нужны только платья и макияж – чтобы притвориться кем-то другим? Обмануть всех?
Не свидание?
– Ломать не строить! – бодро заявил Андрей, когда его навороченный шуруповерт не справился с вросшими в дерево винтами в шкафах. И достал топор.
Мечта нескольких поколений советских людей – светлая «стенка» с застекленным книжным шкафом, узким баром, зеркальным сервантом, полочками, нишами, гардеробом – идеальная, удобная – меньше чем за час превратилась в груду искореженных досок.
Увы, никто не захотел вывозить у меня с четвертого этажа без лифта такое богатство. Даже бесплатно. Зато мусор за деньги согласились дотащить до контейнера дворники.
Брат даже потратил целый вечер, чтобы помочь мне справиться с превращением богатства в мусор. И теперь хищно поглядывал на кухню, откуда уже доносился соблазнительный запах запеченной свинины.
– Если хочешь, – сказал он, – найду с парнями этого твоего Костю и набьем ему морду.
– Можно подумать, он прячется! – раздраженно фыркнула я. – Давай завязывай, мне не десять лет, когда ты тоже все обещал Борьке из соседнего дома объяснить, что ко мне приставать нельзя. Все обещал и обещал…
– Передай кетчуп.
Вот и все, что Андрей ответил.
– Не дам портить вкусную еду кетчупом! – возмутилась я.
– С кетчупом она станет еще вкуснее.
– Ой, да иди к черту. – Я швырнула в него бутылку, он ловко ее поймал и оскалился.
Да, у нас всегда были очень нежные отношения.
– Ремонт делать будешь? – жуя, спросил Андрей. – У меня есть ребята, которые могут электрику провести. С батареями надо в ЖЭК, конечно. Обои сама поклеишь… Что там еще? Полы будет сложно, тут я помогу.
– Не знаю… – Я оглянулась по сторонам, оценивая фронт работ. Ремонт представлялся сейчас совершенно неподъемной задачей. – Я не умею обои.
– Что там уметь – наливай да пей, – хохотнул брат. Жену к тебе снаряжу, будете сплетничать и работать, всем удовольствие.
– Интересные у тебя представления об удовольствии, надеюсь, жена с ними согласна.
– Варвара! – с угрозой рявкнул Андрей.
Я сделала невинный вид.
Когда он ушел, я вернулась в большую комнату, ставшую вдруг пустой и гулкой.
Диван, пианино, стол со стульями, моя постель на полу у окна. Эхо, ловящее самый тихий вздох.
Кресло я тоже выбросила. Хотя было до слез жаль воспоминаний о бабушке, но жить в музее невозможно. Я и так каждый раз оборачивалась к нему и вздрагивала, понимая, что бабушка уже больше никогда не будет сидеть и смотреть телевизор, язвительно комментируя обещания политиков и глупость ведущих ток-шоу.
Интересно, как там Кирилл?
Я нагуглила несколько выпусков «Острова», посмотрела – и не впечатлилась. Он вел себя на экране как самый обычный балабол из телика. Много улыбался, много махал руками, болтал какую-то ерунду, записанную в сценарии, и ничем не напоминал того харизматичного и милого парня, который так нагло напрашивался на ужин. Даже и не заподозришь, что где-то глубоко внутри он по-настоящему радуется за сложившиеся на передаче парочки.
Маленькая комната все еще оставалась нетронутой. По-хорошему надо было купить хотя бы самую простенькую кровать, выкинув бабушкиного пружинного монстра. Отправить трехстворчатый гардероб вслед за «стенкой», завести на подоконнике цветочки, постирать занавески… Но я на цыпочках вышла оттуда и прикрыла за собой дверь.
Не сейчас. Будем считать, у меня однокомнатная квартира.
Из кухни раздалось тихое дребезжание телефона.
Когда я туда добралась, на экране уже было три пропущенных. Телефон снова звонил.
– Привет! – сказал Кирилл.
Кажется, надо было занести его в контакты, чтобы не удивляться так каждый раз.
– Я ничего не выставляла! – испуганно пискнула я.
– Да я не про «Авито», – утешил он. – Куда мне столько хлама, у меня и дома-то нет. На самом деле я понял, что повел себя как мудак. Два раза тебя уже объел и спасибо не сказал.
– Сказал вроде.
Он засмеялся.
– Варвара, я тебе намекаю, что теперь ужин с меня! Давай свожу тебя в приличное место, чтобы хоть как-то отблагодарить за потрясающую пасту.
– Спасибо, – вежливо сказала я. – Но нет.
– Вот это фокус! – весело удивился Кирилл. – Почему? Я настолько плохо себя вел? Держал вилку не в той руке? Неуместно шутил?
– Просто не люблю пафосные места, – призналась я. – Куда нужно долго наряжаться и вести себя определенным образом. У меня на работе дресс-код, в свободное время хочется расслабиться. Это все не для меня.
– Ну-у-у-у… – задумчиво протянул он. – Место попроще? Без дресс-кода, но со вкусной едой?
– Вообще не хочу никуда, я устала.
Секунды три Кирилл молчал, а потом вкрадчиво поинтересовался:
– Ты правда не хочешь в ресторан или просто отшиваешь меня? Давай тогда я куплю, что хочешь, приеду, а ты приготовишь?
– Кухаркой меня наймешь?
– Ни в коем случае! Ты художник, гений, мастер, а не наемная работница! Но ты не ответила на вопрос, не отшиваешь ли. Это потому что отшиваешь?
– Нет, я…
Это что – свидание?
Я замешкалась, пытаясь сообразить, что мне с этим делать.
– Короче, собирайся, я приеду и там разберемся.
И, не дав мне возразить, он отключился.
Собирайся? То есть все-таки краситься и вот это все?
Наедине с маньяком
Я бы хотела разозлиться.
Не накраситься и пойти прямо так, в домашних джинсах и старом свитере.
Чтобы в следующий раз думал, прежде чем вот так наглеть!
В следующий раз…
Но я подозревала, что Кирилл даже не обратит внимания, во что я там одета. Зато сама сгорю со стыда, куда бы он меня ни повел. Даже если в «Макдоналдс».
Поэтому я вздохнула, закатила глаза, фыркнула – выразила, короче, свое отношение – и пошла переодеваться и мыть голову.
Накрасила ресницы, влезла на каблуки… передумала и сменила туфли на кроссовки. Не заслужил!
Но к тому времени, как Кирилл позвонил, коротко предложив: «Спускайся!», я уже остыла и даже начала волноваться.
Может, все же туфли?
Или нет?
Или да?
Ладно!
В последний момент я еще и губы накрасила. Просто не удержалась.
Оказавшись на улице, я поняла, почему Кирилл не стал сообщать, на каком экземпляре из его коллекции роскошных авто он сегодня прибыл.
Сверкающее зеркально-бирюзовое чудовище торчало посреди дворовой парковки, затмевая собой солнечный свет. Стоящий рядом Кирилл сиял не хуже.
– Нравится? – первым делом спросил он, глядя на свою игрушку тем взглядом, который девушка, пришедшая на свидание, хотела бы ощущать на себе. – Новенькая, сегодня только забрал.
– Обалде-е-е-еть… – совершенно искренне выдохнула я.
– «Шевроле Камаро ZL1», шестьсот пятьдесят лошадиных сил, восемь цилиндров, до сотни за три с половиной секунды, можно выжать триста пятьдесят… Но главное – обвес… Ну и цвет! Чума, да?
– Чума, – согласилась я, посмеиваясь про себя. Мальчики никогда не взрослеют, только игрушки становятся дороже и опасней.
– Садись! – Кирилл открыл мне дверь.
Надо было все-таки надеть каблуки. В таких машинах возят самых роскошных девушек.
В нашем дворе негде было разгоняться до сотни за три с половиной секунды, но Кирилл очень постарался это сделать. Шины взвизгнули, сверкающая корма чуть не снесла куст сирени на повороте – но влившись в поток, табун в шесть сотен лошадей все-таки немного присмирел.
– А куда мы едем? – спохватилась я.
– Сюрприз! – ухмыльнулся Кирилл. Он оглаживал руль с таким видимым наслаждением, так кайфовал в кресле водителя, с такой нежностью касался каждой мелочи в этой машине, что я не знала: то ли отвернуться и не мешать их любви, то ли позавидовать, то ли… Не знаю, что еще!
– Я не хочу в ресторан! – еще раз напомнила я.
– Правда? – Кирилл бросил на меня быстрый взгляд. Огни оранжевых фонарей бликовали на медных волосах, зажигая их огнем. – Ну ладно, значит, не будет ресторана.
Я совсем растерялась.
Как бы узнать: это свидание или что?
Хотя… что ж еще?
Нет, я решительно не понимала, что происходит, и от этого напрягалась все сильнее с каждой минутой.
А уж когда мы заехали в какой-то узкий и темный переулок, едва освещенный забранными в железные клетки тусклыми лампами, напряглась по полной программе. Сюда выходили только глухие двери без вывесок. Вдоль стен, поставленные один на другой, гудели несколько огромных промышленных вентиляторов. Я приоткрыла окно, с трудом разобравшись, как в этой машине все устроено, и вдохнула дующий от них теплый ветер с запахом жареного мяса.
Кирилл вышел из машины, не закрывая дверь. Из-под его ног с возмущенным мявом порскнула упитанная черная кошка. Он постучал в одну из дверей, и через несколько мгновений она открылась. Мне было не видно того, с кем у Кирилла состоялся короткий разговор, – и не слышно из-за гула вентиляторов. Но вернулся обратно он с большим вощеным пакетом.
Забрался в машину, пристроив пакет где-то позади, и улыбнулся, поворачиваясь ко мне:
– Ну что, можно ехать на основное место развлечения. Что у тебя с лицом?
– А что? – с трудом разжала я стиснутые в напряжении зубы, чтобы ответить.
– Похоже, что ты думаешь, что я тебя тут убью, и готовишься дорого продать свою жизнь.
– До этого момента не думала! – чуть-чуть слукавила я.
– Смотри, какое удобное место. Тихое, скрытое. А ты сама села в машину… – Кирилл откровенно развлекался.
– Очень приметную машину! – намекнула я и непроизвольно сжалась, когда он чуть сдвинулся в мою сторону.
– Правильно, – кивнул Кирилл, заводя двигатель и оборачиваясь, чтобы понять, как выезжать из переулка. – Разве убийца будет приезжать на дело на такой? Он же не дурак. Это отведет от меня подозрения. Кстати, ты знаешь, что тут огромная ресторанная кухня с промышленными мясорубками и мощными печами? Даже тело никуда везти не надо, чтобы спрятать все следы.
– Перестань, – попросила я. – Не смешно.
Я судорожно цеплялась за ручку двери, почему-то не решаясь проверить, могу я ее открыть или Кирилл заблокировал замок.
– Варвара-а-а-а… – Он засмеялся. – Ну это же просто шутка! Чтобы тебя развеселить. Ты знаешь, что женщины в процентном соотношении гораздо чаще мужчин смотрят документалки о маньяках-убийцах? Говорят, это снимает стресс. Многие даже любят засыпать под такие видео. Ты как хочешь, а я, с тех пор как это узнал, боюсь женщин гораздо больше, чем тех маньяков! От маньяка хотя бы знаешь, чего ожидать.
Не знаю, я на ночь смотрела медицинские сериалы в основном. Правда, там тоже была кровь и всякие подробности операций, но ведь это совсем другое, правда?
– Ну вот. – Кирилл кивнул на многополосное шоссе, на которое мы как раз выезжали. – Мы уже в людном месте, и я все еще тебя не убил. Не бойся.
– Я не боюсь, – сказала я, разжимая сведенные пальцы на ручке двери.
Кирилл покосился и ухмыльнулся, но комментировать не стал.
Мы, как ветер, промчались по вечернему городу, умудрившись не попасть ни в одну пробку, и свернули на улицы потемнее, а потом и вовсе выехали с дороги на земляной склон. Только там Кирилл остановил машину, немного посидел, вслушиваясь в мурлыкающее урчание мотора, и вырубил двигатель тоже. Стало тихо, и через приоткрытое окно я услышала плеск волн.
– На улицу пойдем есть или начнем уляпывать роскошный салон? – спросил Кирилл, вытаскивая пакет, от которого пахло чем-то пряным и жареным.
Он выудил из него несколько пенопластовых контейнеров, которые принялся расставлять на всех подходящих и неподходящих поверхностях. Они загромождали всё возможное пространство, опасно покачивались, и я боялась двинуться, чтобы что-нибудь не опрокинуть.
– Так, тут у нас паэлья с морепродуктами. – Кирилл начал открывать контейнеры один за другим. – Здесь закуски… Печеные помидоры, артишоки, паштет, сыр. Суп крабовый. Будешь суп?
Последней он вытащил бутылку вина и два бокала.
– Ты же за рулем? – удивилась я.
– Оно безалкогольное, – сообщил Кирилл, свинчивая пробку и разливая по бокалам темно-красную жидкость с терпким запахом.
Бокалы, к счастью, удачно вставали в подставку для стаканов, так что я была лишена еще и волнения о том, что опрокину дрожащими руками вино на кремовые кожаные сиденья.
Он поднял свой бокал, подождал меня, но я продолжала жонглировать открытыми контейнерами, поэтому Кирилл просто чокнулся со звоном о край моего и отпил вино первым.
Я наконец пристроила коробку с паэльей на коленях, воткнула в нее вилку и добралась до вина. Чокаться не стала, сразу отпила. Похоже на настоящее вино – кисловато, терпко и несладко. Интересно как. И согрело, расслабляя и убирая внутреннюю дрожь.
Хотя алкоголя в нем не было точно, я бы почувствовала.
Кирилл тем временем задумчиво пил из своего бокала, бросая в рот осыпанные сырной крошкой шарики, и смотрел то на плещущуюся за бортом темную воду реки, то на суетливую меня. Никак не комментировал. Ждал, пока я успокоюсь, выдохну и попробую паэлью.
– Вкусно? – спросил он тут же.
– Очень! – искренне ответила я.
– Хочешь научиться такое готовить?
– Наверное. – Я пожала плечами и съела еще немного нежнейшего риса со сливочным вкусом.
Мммм… может, зря отказалась от ресторана?
Вино, хоть и безалкогольное, отлично сочеталось с мидиями и кусочками крабов в паэлье.
Зря я на него раньше так пристрастно смотрела, жестоко обманувшись бескофеиновым кофе.
– Уверен, у тебя получится даже лучше, – сказал Кирилл, наклоняясь ко мне. Я застыла, не понимая, что он хочет сделать. Почему смотрит на меня ТАК. Так пристально. Глаза в глаза.
Все ближе и ближе…
А потом он просто зачерпнул своей вилкой горстку риса из моей паэльи и закинул себе в рот.
– Мммм… – протянул он. – Неплохо, но даже близко не тот восторг, что от твоей пасты.
Я почему-то никак не могла прийти в себя. Сердце суматошно билось, дыхание рвалось в клочья. Ну да, я на секунду решила, что он сейчас меня поцелует, а он не… Но не из-за этого же я так разволновалась?
Нет, не из-за этого.
Совсем.
– Что опять случилось? – заметил Кирилл мое смятение. – Опять я ляпнул что-то не то?
Изнутри толкнулось болезненным стыдом.
– Ничего, – сглотнув, сказала я. – Ничего.
