Ашира Хаан
Незавидный холостяк
Сбежавшая невеста
– За кого замуж?! – заорала Женька в трубку. – Вы же только что друзьями были!
– Ну… так получилось, – начала мямлить я. Как ей объяснить, что происходит, если я и сама едва понимаю? Вообще не понимаю! – Так ты приедешь?
– Даже отгул возьму по такому поводу!
Ой, отгул. Мне тоже, наверное, надо?
Я поймала свое отражение в боковом зеркале и не удержалась – открыла солнцезащитный козырек, чтобы еще раз полюбоваться макияжем и прической. В занимающемся рассвете жемчужинки в волосах отливали розовым, как и перламутровая помада на губах. Я выглядела… нежно? Как-то беззащитно и невинно. Из меня сделали настоящую красавицу. Кирилл был прав. Стоило накрасить как следует – и стала похожа на человека.
Тихий смешок Кирилла заставил мгновенно захлопнуть козырек обратно. И покраснеть.
Надо спрятаться где-нибудь и потихоньку наделать селфи, а потом разглядывать. Вдруг я научусь делать с собой что-нибудь похожее?
Позвонить начальнице и сказать, что выхожу замуж – опять! – и поэтому сегодня на работу не приду, я струсила. Отправила СМС, соврав, что заболела.
– Загс еще закрыт, наверное? – внезапно испугавшись, спросила я с надеждой, когда Кирилл свернул к облезлому серому зданию в центре. Возле него стоял припаркованный белый «Мерседес» и переминалась с ноги на ногу Женька.
Мне нужен еще час. Или два. Хоть какая-то отсрочка – вдруг я передумаю? Вдруг я вообще пойму, что делаю!
– У меня там связи, нас распишут сразу, – отмахнулся Кирилл и, припарковавшись, выскочил из машины. Из «Мерседеса» к нему вышел высокий темноволосый мужчина и пожал ему руку.
Я тоже выбралась на волю – медленно, чтобы не помять платье. Подошла к Женьке.
Та посмотрела мне в лицо и, ничего не говоря, просто обняла.
Аккуратно.
– Платье отпадное, – сообщила она. – И вообще выглядишь намного лучше, чем на первой свадьбе.
Ой, ну надо же! У меня уже вторая свадьба! А замужем еще не была ни дня!
Я нервно рассмеялась. И смеялась до тех пор, пока Кирилл не подошел и не обнял меня за талию. Так и повел внутрь здания через неприметную боковую дверь.
За нами последовали Женька и тот мужчина из «Мерседеса».
В холодном гулком зале навстречу, гремя ключами, вышла работница загса – суровая женщина в пестрой блузке с жабо и серой юбке. На голове у нее возвышался старомодный вавилон в стиле восьмидесятых годов. Она молча кивнула Кириллу и пошла отпирать один из кабинетов.
– Стас. Станислав, – друг Кирилла вспомнил о приличиях и решил представиться Женьке.
– Евгения. – Она сделала дурашливый книксен и откровенно покосилась на его правую руку. Я тоже. Кольцо на пальце было. Женька душераздирающе вздохнула, а я опять начала смеяться.
– Цветы! – вспомнил Станислав.
Пока мы заходили в кабинет вслед за женщиной, он быстренько смотался и вернулся с букетом из синих орхидей и белых роз. Протянул его мне и ободряюще улыбнулся.
Работница загса отпирала один за другим ящики стола, доставала оттуда папки, стопки бумаг, что-то ворчала про себя, а я стояла, вцепившись в этот букет, и ощущала себя словно в каком-то странном фильме, снятом студентом факультета операторов. Ничего не происходит, все нелогично и странно, зато в кадре – сплошная красота. Высокие мужчины, изящные женщины – одна из них я, – букет этот нереальный…
– Не думал, что ты решишься еще раз жениться, – вполголоса сказал Станислав Кириллу. – Ты же клялся, что никогда больше!
– Ты был женат? – удивилась я так сильно, как сама от себя не ожидала.
После знакомства с Юльчиком и жесткой отповеди по поводу верности, Кирилл мне виделся гулящим бабником, который никогда в жизни не рассматривал идею о женитьбе.
– Был. Три дня, – сообщил он. – Потом протрезвел и развелся. И код на сейфе поменял на более сложный.
– Тебя… ограбили? Жена? – Я распахнула глаза. – Так вот почему ты такой!
– Какой? – нахмурился он.
– Ну… легкомысленный, – попыталась объяснить я смутные ощущения. – Поверхностный, что ли? Как будто боишься нырнуть в глубину. В настоящие чувства. Она разбила тебе сердце?
– Ох, Варвара… – вздохнул Кирилл, вновь обнимая меня за талию и придвигая поближе к себе. – Как же ты любишь свои ярлыки! Жизнь куда сложнее штампов из фильмов и книг, поверь мне.
– Музыку будем включать? – деловито спросила женщина, раскладывая бумаги по стопкам. – Кольца есть?
– Конечно, будем. Конечно, есть. – Кирилл шагнул к ней, доставая из кармана джинсов купленные час назад кольца.
Когда мы приехали в ювелирный, настроение у меня было слегка истерическое, и я, не заморачиваясь, просто махнула рукой в сторону ближайшего набора обручалок. Даже толком не посмотрела на них. Зачем? Я уже выбирала себе кольцо на всю жизнь – да вот не срослось.
Кирилл пожал плечами, уточнил размеры и купил именно их.
Из колонок под потолком внезапно грянул марш Мендельсона. Я вздрогнула всем телом и отпрянула к дверям, вцепившись в Женьку.
Работница загса положила кольца на фарфоровое блюдце и вышла на середину кабинета, встав ровно в центре красной ковровой дорожки.
Кирилл встал рядом с ней и обернулся.
– Иди сюда, – сказал он.
Женька подтолкнула меня сзади.
Я сделала шаг вперед, нервно сжимая в пальцах букет.
И остановилась.
Кирилл смотрел на меня и улыбался.
Мой будущий муж.
Темно-рыжие волосы, закрученные в неизменную гульку на макушке, темные очки, сдвинутые на лоб. Как будто на пляж пришел, а не жениться.
Он переоделся из тонкого свитера, в котором был в начале вечера в рубашку цвета асфальта – и умудрялся выглядеть не хуже, чем если бы был в костюме. Наверное. В костюме он вел свое свадебное шоу, наверное, для него такой вид скорее рабочий, чем торжественный.
С моим платьем эта рубашка и строгие черные джинсы тоже отлично сочетались.
Со стороны мы выглядели идеальной парой, я уверена.
Рядом со скучающим видом стоял Станислав, погруженный в свои мысли.
Интересно я замуж выхожу. Никогда бы не подумала.
Я сделала еще шажок.
Кирилл протянул мне руку.
Женщина нетерпеливо притопнула ногой и открыла красную папку, готовясь что-то оттуда зачитать.
Я сделала еще шаг…
И остановилась.
– Нет, не могу!
Развернулась, сунула офигевшей Женьке в руки букет и со всех ног бросилась прочь из кабинета.
В пустых торжественных залах слегка облезшего вида эхом разносился стук каблуков, пока я неслась, сама не зная куда. На улицу? Тогда зачем я поднялась на второй этаж, перепрыгивая через ступеньку, пробежала по коридорам, дернула дверь – и оказалась в женском туалете.
Уперлась ладонями в раковину, опустила голову и медленно выдохнула.
Паника поднималась откуда-то из живота, сердце бешено колотилось.
Что я творю?!
Я же любила Костю…
К горлу подкатила тошнота.
Его поступок перечеркнул все, что между нами было хорошего.
Все светлые воспоминания. Как мы гуляли рука об руку по бульварам в центре и ели сахарную вату и мороженое. Как строили планы – куда поедем летом, как будем воспитывать детей, где купим дачу. Как он меня целовал…
Нет, об этом лучше не думать, а то реально стошнит.
Лучше дышать. Дышать и смотреть, как струится по зеленоватому фаянсу раковины холодная вода. Ее журчание сливалось с шумом в ушах, поэтому я не услышала, как открылась дверь.
– Вот ты где!
Кирилл вошел, вообще не смутившись тем, что это женский туалет.
Впрочем, с чего я решила, что его это остановит?
Этот человек уже не раз демонстрировал мне, что «ярлыки», как он говорит, для него значения не имеют.
Он развернул меня к себе, пальцами приподнял подбородок и поймал мой взгляд. В свете флуоресцентных ламп я наконец разглядела своего… жениха. Раньше как-то все на бегу да в полутьме. Ну и вообще стеснялась смотреть на него долго – вдруг догадается, что он мне симпатичен.
Теперь можно было. Жених же.
Я снова глубоко вдохнула, чтобы нервная дрожь, волнами накатывающая на меня, не переросла в истерику.
Кирилл был красивым мужчиной.
Высокие скулы, прямой нос, твердые губы. Не слишком пухлые, не слишком узкие. В самый раз. Глаза болотного цвета с желтым ободком вокруг зрачка.
Белоснежные зубы и обаятельная улыбка.
Высокий, крепкий, стильно одетый. Коллекция машин еще эта…
Неудивительно, что он не хочет связывать себя отношениями, нести за кого-то ответственность. Ограничивать себя.
Ему и без этого все наверняка достается даром.
Или за деньги, которых у него полно.
Штамп, который он мне предлагает – это просто насмешка.
Издевательство.
– Ну вот видишь, теперь нас обоих бросили у алтаря, – сказал Кирилл с полуулыбкой, терпеливо выдержав мой осмотр.
В голосе у него была нежданная горечь. Как будто ему было от этого по-настоящему больно.
И я разревелась.
Отчаянно и глупо, жалея то ли себя, то ли – вдруг! – Кирилла, которого только что обвиняла в том, что он издевается надо мной, а теперь…
Я смахивала слезы со щек, терла наклеенные ресницы – они держались стойко. Только тушь сдалась и размазалась черными полосами по пальцам.
– Не хочешь больше замуж? – спросил Кирилл.
Я мотнула головой, потом кивнула, потом пожала плечами.
– Чего ты хочешь, Варвара? Сама-то знаешь? – вздохнул он.
Я задумалась. Перестала на минутку всхлипывать.
Знаю!
– Хочу посмотреть видео со свадьбы.
Пам-пам-папам, пам-пааам-папам!
– Согласны ли вы, Кирилл Ярцев, взять в законные жены Варвару Черкасову?
– Согласен.
Ярцев. Так вот какая у него фамилия.
Мысли ворочались, как уставшие черепахи в мокром песке.
Огибая сценку, которая торчала в центре головы и все прокручивалась в закольцованной реальности. Сценку из того видео, что я посмотрела в машине Кирилла, спрятавшись там от всех, даже от него. Он остался караулить снаружи, чтобы я могла нареветься всласть.
Мое испуганное бледное лицо на экране.
Последние секунды жизни бабушки. Я пересматривала эти секунды раз двадцать, сначала даже выключив звук. Хотела увидеть ее живой.
– Согласны ли вы, Варвара Черкасова, взять в законные мужья Кирилла Ярцева?
– Да.
И только потом включила звук. Тихонько.
«Знаешь, Варь, я передумал жениться. Ты слышишь это? Слышишь, как фальшивят музыканты? Наш брак начинается с фальши, Варь! Нельзя, чтобы самое главное в жизни было таким фальшивым!»
Этот момент я переслушала три раза.
Последний – закрыв глаза.
Да уж, лучше бы он ушел в монастырь, признался в измене или соврал, что потерял память и только сейчас вспомнил, что уже женат. Пусть даже сказал, что выиграл в лотерею и не желает брать меня в свою новую сияющую жизнь.
А это…
– В присутствии свидетелей я услышала ваши ответы. Прошу подойти к столу и поставить свои подписи.
Я присела на стул, чтобы расписаться в огромной книге в бархатной обложке. Чернильное перо непривычно лежало в пальцах.
Кирилл навис сверху, нагнулся, вынул перо из моих пальцев и тоже поставил подпись. От него веяло теплом, которое согревало мое застывшее тело, как летнее солнце – камни на морском берегу. Чуть-чуть, снаружи, недолго.
– В соответствии с законодательством нашей страны я официально регистрирую ваш брак и объявляю вас мужем и женой!
«Музыканты фальшивят!»
Зато запись в колонках не фальшивит.
И голос у регистраторши твердый, поставленный. Уверенный тон, отточенные формулировки.
– Жених, можете поцеловать невесту. В знак крепости ваших отношений прошу вас обменяться кольцами.
Кирилл наклонился, отводя волосы от моего лица.
После того как нарыдалась в машине, я долго умывалась в туалете ледяной водой, другой не было. Женька отдала мне свою косметичку, и я накрасилась заново. Выглядела теперь не так изумительно безупречно, как раньше. Но была хотя бы отдаленно похожа на человека. Опухшие веки замаскированы бледно-розовыми тенями, красные глаза оттенены белым карандашом, перламутровый блеск добавляет гламура.
В зеркале отражалась счастливая невеста.
Наверняка это зеркало видело их немало.
Моих губ коснулись мужские губы. Впервые за несколько последних лет – не Костины.
Костя так боялся фальши. Хотел, чтобы в наших отношениях все было честно.
А я выхожу замуж за человека, которого не люблю.
И меняюсь кольцами. В знак крепости отношений.
Она не сказала «верности» или «любви».
Крепости.
Наших.
Отношений.
Паспорт со свеженькой печатью и свидетельство о браке забрала Женька. Она ничего не спросила, когда я вернулась и твердо сказала, что мы все-таки женимся. Просто кивнула, как будто так и надо. Настоящая подруга. Потом, конечно, разделает меня на мелкие кусочки, обсосет косточки и свинтит голову, если решит, что я поступила неразумно. Но сейчас просто кивнула.
Зато у Станислава было крайне изумленное лицо на протяжении всей церемонии вплоть до момента, когда Кирилл все же поставил свою подпись. В этот момент лицо стало шокированным.
Мне снова сунули в руки букет, и Кирилл, твердо держа меня за талию, вывел меня на улицу. Но и там не отпустил.
Как будто я сбегу. Поздно уже бежать.
Холодный ветер пронизывал до костей, яркое солнце слепило глаза.
Станислав откуда-то вытащил массивный фотоаппарат и начал командовать:
– Встаньте поближе. – Это нам. – Кыш из кадра! – Женьке.
Моя первая свадебная фотография.
Не то трясущееся видео, где я шлепаю губами, как выброшенная на берег рыба, и смотрю вслед Косте, а Сенька снимает его в спину – тот уходит в сияние за дверью загса и садится там в такси. В ожидающее его такси.
А красивое фото: я в потрясном платье и на каблуках, волосы разлетаются от ветра, Кирилл щурится, глядя на меня, и во взгляде его ничего не прочитать.
– Обними ее покрепче, это теперь жена твоя! – В тоне его друга насмешка.
Муж мой вертит меня так и этак, запускает руку в волосы, жемчужинки рассыпаются, Станислав снимает.
Фальшивая свадьба – реальнее настоящей.
Кольцо на моем пальце с дорожкой искристых камней бликует в солнечном свете.
Сжимает пульсом безымянный палец – говорят, он связан с сердцем. Поэтому на него и надевают обручальное кольцо.
Кольцо, штамп, чужие губы на моих губах, мягкая – все же мягкая! – щетина, скользящая по коже.
Ветер в лицо.
– Улыбнись, Варь! – крикнула Женька.
Я раздвинула губы в замороженной улыбке.
Щелк! Щелк! Щелк!
Кадр за кадром.
– Все, держи камеру, – отдал фотоаппарат Кириллу Станислав. – Совет да любовь. Поеду домой, свою красавицу шокирую новостями. Вот она пожалеет, что со всей толпой друзей-журналистов сюда не явилась. Ярцев женился! В здравом уме и трезвой памяти. Хорошо, что ставки не делал, проиграл бы целое состояние.
Я покосилась на своего законного супруга.
Не ошиблась, значит. Не тот человек, который женится. Тогда зачем ему это?
– Ну что, куда дальше? – развеселилась Женька. – Возлагать цветы к Могиле Неизвестного солдата? Ловить солнышко на ладошку? Первое брачное утро в президентском люксе?
– Последнее, – бросил Кирилл, убирая фотоаппарат в машину. – Поехали ко мне. В президентский люкс.
– В гостиницу? Ты живешь в гостинице?
– Ага, я ж говорил, у тебя бездомный муж.
И скалит зубы.
Смешно ему.
– Мы будем жить вместе? У тебя в гостинице? – переспросила я глупо.
– Как хочешь.
– Я ничего не понимаю…
Букет не переживет это утро, я слишком сильно его сжимала, травяной сок пачкает пальцы.
– Не умещается в коробочку с ярлычком «замужество»?
– Не умещается.
– Ну, тренируйся! – Кирилл жестом пригласил меня садиться в машину. – Евгения? С нами праздновать? Шампанское и черную икру обещаю.
– Прости, Варь, никаких шансов на уединение! Когда еще черной икры пожрешь! – мгновенно предала меня лучшая подруга.
Я открыла окно машины и глотала холодный ветер, и никак не могла им напиться, пока мы ехали в гостиницу, где живет «перелетный» Кирилл.
Мой муж.
А если без ярлыков – то кто?
Дом мужа
– Минутку, – сказал Кирилл, когда мы вошли в лобби отеля. – Сделаю заказ и поднимемся.
Отошел – и я почувствовала себя голой и беззащитной без его твердой руки на талии.
На меня в свадебном платье и с букетом обращали слишком много внимания. Или мне так казалось – не один и не два человека поздравили, проходя мимо, а швейцар даже поднял большой палец, кивнув на Кирилла.
Я поежилась.
Обычно свадьба – это праздник невесты, самый яркий день в жизни. Все посвящено только ей – подарки, похвалы, тосты, танцы. Как будто десять дней рождения сразу. Неудивительно, что девочки с детского сада рисуют себя невестами принцессами. Когда еще получишь столько внимания и любви?
Но это нормальная свадьба – моя же… другая.
Пусть все отвернутся!
Я сама не понимаю, что происходит!
– Все, пошли, десятый этаж. – Бодрый Кирилл снова обнял меня за талию, подхватил под локоть Женьку и потащил нас к лифтам.
Но не дотащил.
– Кир! – позвал из-за спины женский голос.
Он обернулся, заранее улыбаясь.
– Майка! – шагнул к очень стройной девушке в обтягивающем желтом платье с черными кружевами. Потрясающе ухоженной – она выглядела так, будто ее три часа фотошопил дизайнер глянцевого журнала. Такой безупречной кожи, идеального макияжа и прорисованных, словно тонкой кистью, кудрей вживую мне видеть еще не доводилось.
Она легко порхнула к Кириллу, положила руки ему на плечи и расцеловала в щеки.
– Ты как? – спросил он. – Работаешь?
– Вот только с заказа, как раз закончила! – Она обернулась на нас с Женькой и помахала тонкой рукой с идеальным маникюром. – Привет! Познакомишь? В честь чего тусняк в такую рань?
– Свадьба, – посмеиваясь сообщил Кирилл. Дождался удивления на ее лице и уточнил. – Моя свадьба. Женились, идем отмечать.
– Ого! – Девушка наконец отцепилась от него и повернулась, чтобы рассмотреть меня. – Как-то стремительно! Обалдеть. Когда успел?
– Да вот прям ночью и решили все, а утром поженились, чего тянуть?
Кирилл явно наслаждался ее замешательством и удивлением, прямо-таки купался в них.
– Одна ночь тебя так впечатлила? – подняла она свои идеальные брови. – Тебя?!
И с еще большим интересом стала меня разглядывать. Захотелось даже прикрыться букетом, но он был слишком маленьким. Я просто спрятала нос в россыпь синих орхидей.
– Все сложно, Майка, все сложно, – заржал Кирилл и качнул пальцем ее безупречный локон.
– У тебя по-другому не бывает! – вздохнула она. – Так что, тусня? Мне с вами можно?
– Почему бы нет… Варвара, ты не против? – обернулся Кирилл ко мне. – Это моя старая подруга.
– Ннннет… – пробормотала я, разрываясь между «нет, не против» и «нет, не надо».
Но времени определиться мне никто не дал.
Никогда раньше не бывала в президентских люксах. Даже немного обидно, что он был размером как три моих квартиры. Одна только огромная гостиная с сапфирового цвета бархатными диванами и креслами, длинным столом человек на десять, гигантским телевизором на стене и барной стойкой – как полторы. А за открытыми дверями видно было не менее огромную спальню, ванную и гардеробную.
Майя деловито, как у себя дома, прошлась по номеру, включив кофеварку и чайник, проверив содержимое бара, переставив две вазы с живыми цветами и раздвинув занавески, за которыми открывался шикарный вид на Москву.
А вот дверь в спальню она, наоборот, закрыла.
Я медленно прошла в гостиную, положила букет на кофейный столик, села на бархатный диван и зачем-то погладила его, как кошку.
Оглянулась по сторонам…
В традиционном браке – очень, очень традиционном – я бы после свадьбы вошла в семью мужа и его дом – этот номер в отеле стал бы моим домом.
Я должна была бы принять образ жизни Кирилла, разделить его ценности, выучить привычки.
Пьет он по утрам кофе или чай?
Сколько времени проводит в душе? Выходит оттуда голым, в полотенце или в домашней одежде?
Застилает постель или оставляет проветриваться?
Мелочи, мелочи, мелочи… и более важные вещи.
Хочет, чтобы жена работала или вела хозяйство?
Делится с близкими своими проблемами или предпочитает казаться неуязвимым героем?
Собирается заводить много детей или жить для себя?
Все эти вопросы высыпались как-то разом в мою невыспавшуюся голову, и на меня навалилась невыносимая усталость.
Кураж, обида и веселое равнодушие, дернувшие меня за язык, когда я сказала «Все посмотрела, теперь идем жениться», покинули меня, оставив в растерянности и… в браке.
С Костей мы выясняли все вопросы постепенно.
От свидания к свиданию.
От объятий к поцелуям.
От болтовни под вино к серьезным разговорам о будущем.
Кажется, от немедленной истерики меня спас только стук в дверь.
Мужчина в строгой униформе вкатил в номер столик на колесиках. Майя порхнула разбирать его – готовые блюда и упаковки с едой на стойку, ведерко с двумя бутылками шампанского – на стеклянный столик у дивана. И тут же принялась намазывать хлеб маслом и икрой, резать фрукты, потрошить коробки и пакеты.
Она тут чувствовала себя больше дома, чем я.
– Ой, ничего, что я похозяйничаю, жрать хочу – умираю! – уже что-то жуя, проговорила она. – Почти сутки не ела, три заказа подряд и все с аналом! Вчера какой-то праздник жопы, что ли, был!
– Там стейки должны быть, – сказал ей Кирилл, выходя из гардеробной. – Пожарь на всех.
Он успел переодеться в серые спортивные штаны и черную футболку швами наружу – что ж, вопрос с домашней одеждой могу снять с повестки.
Женька, все это время фоткавшаяся на фоне панорамы за окнами, опустила телефон и уставилась на Майю во все глаза. Я тоже осознала наконец, что только что услышала.
– Что? Чему вы удивляетесь? – наконец заметила та наше внимание. – А… Не в курсе? Ну да, я эскортница.
– Проститутка в смысле? – с жадным интересом уточнила Женька.
– Ну да, – пожала та плечами. – Пчелка Майя, почти самый высокий ценник в Москве.
Кирилл плюхнулся рядом со мной на диван, держа бутылку шампанского. Наблюдая за тем, как он скручивает проволоку с пробки, я решилась спросить:
– Ты позвал сюда проститутку?
– Я же сказал, она моя подруга, – ответил он, вывинчивая пробку. От его движений горячий напряженный бицепс то и дело касался моей голой руки, но я была слишком шокирована, чтобы волноваться еще и об этом.
– Ты дружишь с проституткой? И спишь с ней? – уточнила я.
– Ма-а-а-ай, напомни, мы с тобой спали когда-нибудь? – окликнул ее Кирилл. Майя, разрезавшая упаковку стейков, фыркнула и махнула ножом:
– Я бесплатно не трахаюсь!
– Вот видишь, – кивнул Кирилл, поднажал, и пробка сказала «чпок!», выстреливая в воздух. Ударилась о потолок и укатилась куда-то за кресло. – Я принципиально не плачу за секс, она принципиально не трахается бесплатно. Что нам еще остается, кроме как дружить.
Он взял со столика бокал и принялся наливать в него шампанское, слегка его наклонив, чтобы не слишком пузырилась пена.
– Ну, не совсем! – отозвалась Майя, ловко укладывая деревянными щипцами стейки на панель гриля. – Ты мне все же заплатил однажды. Помнишь, когда ты захотел попробовать…
Кирилл нахмурился, отставил полный бокал, потер пальцами бровь и неуверенно сказал:
– Заплатил – было дело. Но я бы не назвал это сексом.
– У меня в прайсе есть – значит секс! – припечатала Майя и захлопнула крышку гриля.
Я взяла бокал с шампанским и нервно отпила несколько глотков сразу.
– О чем это она? – спросила тихо своего мужа. Который не собирался хранить мне верность и довольно прямо об этом сказал. Почему я удивляюсь?
– Мммм… – Кирилл снова потер бровь и принялся наливать следующий бокал. – Рано тебе еще такие вещи знать, Варвара. Развращение скромниц оставим на будущее.
– Странный у вас брак, – заметила Майя, подходя и забирая у него из рук шампанское.
– А что у меня нормальное? – ухмыльнулся Кирилл, глядя на нее снизу вверх и не сразу выпуская бокал из пальцев.
– Ну, тоже верно. – Майя присела на край столика, ее платье поползло по бедрам вверх, открывая край кружевной резинки чулка с черно-желтой вышивкой. Она даже не стала его поправлять. – Вы хоть трахались уже, или ты реально в жены девственницу отхватил?
Я дернулась так, что стукнулась коленкой о кофейный столик. Зашипела от боли, но осеклась под взглядом Кирилла. Неотрывным. В упор.
Почувствовав, что неудержимо краснею, уткнулась в свое шампанское, боясь поднять глаза.
– Да не, не может быть, – с дичайшим сомнением в голосе сказал он. – Варвара?!
Женька заржала в голос и подавилась бутербродом с черной икрой, который уминала под шумок, ухватив со стола.
