Ася Медовая
Архикватор – королевский палач
Но видимо тема была выбрана неудачно, парень смутился и заговорил о другом:
– Откуда ты знаешь любимые блюда господина Вейда?
– Мы как‑то обедали вместе.
– И он съел не тебя? – расхохотался Гай.
Я не стала отвечать, тем более заметила идущего к нам Нейтаса.
– Ты снова тут? – подходя, сорвался он на Гая.
– Ты снова опоздал, – лениво отозвался тот, не испугавшись нависшего над ним Ловца.
– А провались ты к чёрту, – фыркнул Нейтас моментально из набычившегося гопника превращаясь в рубаху‑парня. – Только давай без заходов к ней. Договоримся? Я один все равно не услежу, против тебя у меня нет возражений, если дашь слово.
Гай облизнул губы, и я словила небольшое возбуждение от этого жеста.
– Но я хочу быть в списке, когда придет время.
Нейтас поморщился, явно без энтузиазма восприняв условие.
– Но до этого не пытайся!
– Ты тоже!
– Договорились.
Они приложились большими пальцами и оба откинулись на спинки скамейки.
– Договорились о чем?
– Неважно.
– Забудь.
– Нейтас, Гай?
Ловец поморщился:
– Вообще, с ней трудно, она постоянно несет ерунду и лезет к Вейду.
– Я заметил, – усмехнулся Гай.
Нам принесли еду, я практически сразу разделалась с сашими, невероятно вкусной рыбой из‑за непонятного кисло‑соленого соуса.
– Я забыла попросить сидра. Можно твой? – спросила я Нейтаса и потянулась к его пиале.
– Сивилла, – тихо шепнул Нейтас. – К тебе.
Я вскинула брови и мы одновременно с Гаем повернулись.
– О боги, в какой компании наши славные мальчики, – пропела она с еле сдерживаемой злостью, но стараясь казаться очаровательной. – Не знала, что за падлами теперь в очередь встают. Как печально и унизительно для рода.
На последней фразе она выбила пиалу у меня из рук, и красный сидр потёк по моему платью.
Я вскочила, ошарашенная и расстроенная из‑за испорченного платья. Но Гай опередил меня, грубо схватил блондинку за локоть и вывел из трапезной. В зале повисла тишина – всё внимание было сосредоточено на мне. И стоя посреди студентов Академии в испорченном платье, мне ужасно хотелось заорать и провалиться.
Нейтас взял меня да руку и повел к выходу.
– Я чего‑то не понимаю? Чего она ко мне прицепилась?!
– Из‑за Гая.
– Он сказал, что не связан с ней!
– Их род два года обсуждал сочетание между ними и Гай отказался.
– Значит, она все же бывшая, он мне соврал! – Как я была зла. – Почисти мне платье. Куда ты меня ведешь?
– Не могу почистить, надо постирать, потом я просушу и будет как новое.
– Почему не можешь? – напирала я. – Эта сучка обозвала меня падлой, хотя все претензии у нее к Гаю, а не ко мне! А ты мне платье почистить отказываешься.
– Детка, я не отказываюсь, но есть правила пользования магией. В данном случае, мы постираем и просушим. Это быстро.
– Дебильные правила, дебильная магия и дебильная Сивилла!
– Хорошо то, что в моем мире никто не понимает смысл слова "дебильная", иначе мы бы за Сивиллу огребли, даже её оскорбление не стало бы защитой.
– Какое оскорбление? – остановилась я.
– То, что она назвала тебя падлой. Если бы она так сказала родовитой девушке из сословия выше девятого, то ответное оскорбление…
– Что значит "падла" на вашем?
Нейтас замолчал.
– Говори.
Он покраснел, пару раз мотнул головой, явно подбирая слова.
– Говори как есть, – приказала я, устав наблюдать, как он раскачивается.
– Шлюха.
– Что?! Она дважды прилюдно назвала меня потаскухой? – Во мне клокотал гнев.
– Нет‑нет, шлюхой, – поправил меня Нейтас, надеясь, что я не так поняла.
– Заткнись.
Пока мы стирали и сушили платье, он не проронил ни слова.
* * *
Я писала правила переделки старых торжественных платьев в новые на выданном мне Зоей блокноте и сверлила взглядом затылок белобрысой Сивиллы.
– Подрезав платье на треть, мы вернем ему длину дополнительными оборками, по последней моде первого континента. Затёртости удалены – и требования королевской моды учтены. Пишем далее, – надиктовывала госпожа Флафель, а я строила планы мести.
Месть – блюдо холодное, готовить его надо с трезвой головой, чтобы полностью насладиться дегустацией. Эта гусыня должна испытать унижение не просто прилюдно, а перед Гаем, чтобы даже тени надежды у нее не осталось.
– Мияна, почему Сивилла так поздно поступила в Академию? – спросила я девушку, перегнувшись через Нейтаса, который сел между нами. Мияна теперь сидела вплотную к нему и выглядела несколько потерянной, за нее мне ответила Ена:
– Это участь старых дев. Все девицы в роду не получившие связи с мжчиной пытают счастья в Академии. А если тут не получится, тогда идут в приживалки или ищут место на общественной службе.
– Вы тоже девы? – у меня вытянулось лицо от изумления.
Нейтас прыснул, а Мияна выпятив губу, наконец, отозвалась:
– Нет, это наш свободный выбор. Мы с Еной решили достичь магического уровня, а уже потом сочетаться с мужчиной, – в этот момент тон ее голоса изменился, и она как‑то странно посмотрела на Нейтаса.
Я подумала, что по поводу Мияны и ее интереса к Ловцу подумаю позже, а сейчас хочу думать только о несчастной участи белобрысой девы.
На вид ей было около двадцати двух – двадцати пяти и она не единственная старшая девушка в первом триместре.
– Нейт, сколько лет Гаю?
– Как ты меня назвала?
– Нейтас…
– Зови меня Нейт, мне понравилось, – расплылся он в улыбке, и закинул левую руку на спинку сидения, точно за моей спиной. – Дай подумать… Почему тебя интересует Гай?
– Ты не о том думаешь, – одернула я его, заметив, как Мияна напряженно следит за рукой Нейтаса. – Если они два года обсуждали связь с Сивиллой, то ей было около двадцати?
Нейтас задумчиво кивнул:
– Двадцать два.
– Тогда Гаю сколько сейчас?
– Двадцать пять.
– А тебе?
– Двадцать шесть, – тут же ответила Мияна и смутилась.
– А Вейду сколько?
Мне никто не ответил.
– Ена?
Она пыталась заглянуть в глаза Мияне и Нейтасу, но те отворачивались.
– Ена? – еще раз надавила я.
– Ну… Никто точно не знает. Он перерожденный.
Глава восьмая
Моя адаптация в Лемурии уже позволяла почувствовать, что тема перерождения запретная, и никто не станет объяснять почему. Из задумчивости меня выдернул голос декана Флафель:
– …Вероятно, господин Девар знает ответы на все вопросы в ускоренной подготовке к торжеству? – несколько надменно обратилась она к Нейтасу.
– Почисти брюки и вали на бал! – буркнул Ловец через плечо, адресовав совет кому‑то с задних рядов.
Индра Флафель поджала губы:
– Возможно, вам стоит посещать другие занятия, господин Нейтас Девар?
– Так и будет, госпожа Флафель, – лениво потянулся Нейтас, проявляя явное пренебрежение перед деканом. Потом взял мой формуляр и зачитал: – После ваших занятий, я посещу изучение зелий, сословий и далее по порядку, – улыбнулся ей Ловец, а я выдернула формуляр из его рук.
Пока декан Флафель призывала группу к тишине, я уткнулась в расписание лекций.
Перед глазами поплыли витиеватые закорючки, кружочки с хвостиками и башенки с флагами.
– Нейт, я не понимаю что тут написано.
Ловец снова отобрал формуляр и шепотом зачитал.
Первым значились часы по эстетическому образованию, причем разбиты они были на три блока. Значит, за триместр с госпожой Любовницей Вейда я еще увижусь и не раз. Затем шло сказочное для меня изучение зелий. И далее по списку предметы и часы:
История сословий и родовая иерархия.
Понятие мироустройства и начальный курс по иноземью.
Создание и усиление охранных знаков и амулетов.
Природа стихийной магии и правила запретных заклятий.
Основы нападения и защиты.
Углубленный курс по стихийной магии.
И расписанные по часам вставки по физической и медицинской подготовке.
Я толкнула Нейтаса и забрала формуляр:
– Вы же всё лечите магией, зачем нужны занятия по медицине?
Ловец оказался близко к моему лицу.
– Ты чего? – я немного отстранилась, а он мотнул головой, словно стряхивая наваждение.
– Чего спросила? Про лекарей? Аха, они тоже начитывают часы. Магией лечатся немагические болезни и ранения. А с боевыми приходится искать лекаря или самому лечить.
– Он разбил тебе нос магией? – охнула я слишком громко, чтобы Мияна услышала и наклонилась в нашу сторону.
Нейтас мотнул головой:
– Нет, кулаком двинул.
– Почему ты не остановил кровь? – нахмурилась я.
– Я хотел, но ты прервала, а потом не давала даже дотронуться…
– А, – я отступилась несколько сконфуженная своей "помощью".
Декан между тем несколько раз поглядывала в нашу сторону и под конец не выдержала:
– Я буду вынуждена обратиться к вашему декану, господин Девар. Вы мешаете мне проводить курс и отвлекаете студенток от получения знаний.
– Не думаю, что вы сможете испортить её вкус своими советами, – снова непочтительно отозвался Нейтас и сложил руки на груди, нахально откинувшись на спинку сиденья.
– Тогда я так и поступлю. Уже завтра господин Вейд найдет вам достойное занятие вместо моих.
– Вообще, моим деканом является господин Пиласс, – вставил Нейтас.
Декан Флафель сморщила носик и отвернулась, а я поймала себя на мысли, что еще вчера мечтала учиться у нее. Никогда не знаешь, что прячется за миловидным личиком и нежным голоском.
– Она, похоже, мутит с Вейдом, – шепнула я на ухо Нейтасу.
"Да ну?" – одними губами отозвался он и тут же шепнул новость Мияне. Та зачаровано осталась сидеть, не проявляя никакой реакции, хотя Ена усиленно тормошила ее, сгорая от любопытства.
* * *
Лекции по эстетике закончились зачислением меня в группу преподавателя Лилань. Туда же записали Сивиллу. Закон Мерфи действовал без прикрепления к определенному миру.
Уже спускаясь с третьего ряда, я остановилась перед блондинкой, загораживающей мне дорогу:
– Как же трудно отвязаться от падлы, – проговорила она, а я, не теряя времени и не охлаждая кипящую месть, схватила ее за волосы и резко пригнула к полу:
– Еще раз назовёшь меня падлой, я с тебя лицо сотру, мымра!
– Эй‑эй! – засуетился побледневший Нейтас, не зная как нас растащить.
– Руки подними, – процедила я, вдруг осознав, что белобрысая вполне может наколдовать.
Я отпустила её и наставила палец:
– Только посмей что‑то запустить в меня. Навсегда останешься с задницей вместо лица.
Раскрасневшаяся Сивилла с настороженностью смотрела на мой палец держа свои руки по сторонам:
– Ты ничтожная террийка, в тебе нет магии!
– Хочешь проверить? – вкрадчиво угрожала я.
– Убери эту ненормальную! – взвизгнула потрепанная блондинка Нейтасу.
Тот сгреб меня и вынес из аудитории.
– Как ты мог?! Я еще не разобралась с ней! – негодовала я на пути в обитель. Притихшие Ена и Мияна шли следом.
– Ты нарушила с десяток правил, – ругался Нейтас. – Тебя накажут, я даже помочь ничем не смогу!
– Она меня оскорбила!
– Кого это волнует? Она из рода девятого сословия, а ты террийка!
– И что? – встала я и упёрла кулаки по бокам, краем глаза наблюдая, как Ена повторила мое движение.
– А то, что ты будешь наказана. И стоит надеяться лишь на то, что наказанием займется не Вейд!
– Что ты делаешь? – не выдержала я, засмеявшись над Еной. Она смутилась и тут же спряталась за спиной подруги.
– Просто ты забавная, твои словечки, поступки… Мымра – это забавно. Другие террийки не такие, – пояснила Мияна.
– Много ты их видела! – встрял Нейтас.
– У отца есть одна, – покраснев, ответила она.
– Она уже рабыня, сломленная. А на Терре они все как Динь.
Мы с девочками уставились на него, но спросить решилась только Ена:
– То есть, Динь станет сломленной после Академии?
Нейтасу вдруг стало неудобно, он махнул рукой и бросил нас, пошел обратно в сторону замка.
– Я не хочу становиться рабыней, – проговорила я, глядя в спину Ловца.
– Тогда ты должна стать магом, – прошептала Ена.
– Как? Научившись давать распоряжение пришивать к платью оборки? – горько усмехнулась, вспомнив первые уроки «по магии».
– Тогда найди правильного покровителя, – серьезно ответила Мияна. – Потому что большинство из них сделают из тебя падлу, как мой отец.
– И мой, – добавила Ена.
* * *
Я пригласила девчонок к себе в гости, но обе отказались, обещая зайти позже. В трапезную решила не ходить, в комнате заняться было решительно нечем, вот тогда я осознала, насколько зависима от Нейтаса!
Свободное от учебы время, которого, между прочим, оставалось не так много, решила посвятить обретению независимости. Достала блокнот, странную ручку и накидала вопросы, ответы на которые мне нужно получить. Именно знания делают нас независимыми. Вот с их получения и начну.
Я лежала на диванчике задрав ноги вверх, потому что во всю длину не умещалась, когда в комнату без стука ввалилась Элиза.
– Что за напасть?! Вот ты мне скажи – почему на меня, помимо срочной подготовки к балу, поступило еще два заказа на платье "как у террийки"? А?
– Только два? – разочаровано протянула я, тут же получив нагоняй от портнихи.
– Хорошо, что только два! Но обе интересовались, что я шью тебе на бал.
– Кто они?
– Так я тебе и сказала, – фыркнула Элиза и завертела меня в примерке торжественного платья.
– Теперь, егоза, я к тебе ходить не буду, у меня времени нет ходить по комнатам в связи с предстоящим Королевским балом. Сейчас ночи бессонные начнутся.
– Представляю.
– Ничего ты не представляешь. Наклонись. Ниже… Откуда тебе знать, какой ажиотаж сейчас разгорается у местных девиц! Каждая хочет показать себя в выгодном свете. Повернись. – Элиза крутила меня и закалывала платье булавками то тут, то там. – Распрямись, руку в сторону выбрось.
Через час она меня отпустила, я снова завернулась в халат, переданный мне кастеляншей Зоей.
– Бал на что‑то влияет?
– Конечно! На будущие связи родов. На балах больше всего заключается соглашений на сочетание с мужчиной.
– Ого, бал невест!
– Чего ты бормочешь? Говори понятнее. Так что лучше бы ты одной защитой ограничилась – платья то тебе на смену шить у меня времени не будет.
– Не страшно, позже сошьешь, как освободишься и отдохнешь.
– Тогда уже и триместр кончится, и тебе мои платья не нужны будут, – покачала головой портниха.
– Почему? – не поняла я причину ее расстройства.
– Так увезет тебя покровитель подальше и одевать уже по своему будет…
– Да что вы все с покровителем носитесь! Вдруг я колдовать научусь?
– Чему ты научишься, чума? – крякнула Элиза, дёрнув меня за волосы. – Красавица ты по нашим меркам. Войну еще устроишь среди мужчин. Поскромнее тебе надо быть на балу. Чтоб не выделяться. Там говорят не только Король, а и Королева‑мать будет. А это значит, девочка, приедут сословия с первого континента. За такую возможность местные перегрызут друг друга. И не дело будет, если все внимание несвязанных достанется тебе и составлением списков на тебя. А ты в красное… Эх.
Элиза забрала заготовку моего торжественного платья и ушла, а я дописала еще десяток вопросов в блокнот.
Солнце уже садилось, светлячков зажигать было некому и я умылась заранее припасенной водой, чтобы отправится спать, когда в дверь осторожно постучали.
– Как шикарно! – охала Ена, заглядывая в каждый угол моей квартирки.
– Тебе повезло, – подтвердила Мияна, чинно усевшись на кресло и разливая чай по бокалам.
– Чем вы занимаетесь вечерами? – спросила я.
Ена подсела ко мне на диван.
– В основном сплетничаем и пьем чай. А в дни показа Сплетника – смотрим последние новости…
– Чтобы потом было о чем сплетничать, – добавила Мияна.
– И всё? – протянула я разочаровано.
– А чем еще можно заниматься?
– Да много чем! Мы с девчонками ходили в караоке. Или в клуб потанцевать. Иногда тусовались с парнями, катались на машинах. Или закатывали вечеринки…
Я заметила какими взглядами обмениваются девчонки.
– Что не так?
– Вечеринки? Что это? – неуверенно спросила Ена.
– Это когда мы пьем вино, коктейли, отрываемся под хиты… Ладно. Мне сложно объяснить, я лучше позже закачу вам такую вечеринку, когда узнаю, как здесь работают ди‑джеи и бармены.
– Хотите, схожу за лакричными личинками к чаю? – предложила Ена.
Мияна радостно кивнула и Ена убежала.
– Личинки?
– Тебе понравится, не бойся.
– Могу я называть тебя Мия? – неуверенно попросила я и облегченно вздохнула, когда она кивнула. – Тебе нравится Нейтас?
Мия покраснела, но согласилась.
– А почему ты так неуверенно с ним держишься?
– Он из седьмого сословия.
– И что? – не поняла я.
– А я из десятого, – огорченно закончила она, – У нас нет шансов на сочетание. Господин Девар в жизни не подпустит меня к своему роду…
– Так, – протянула я. – У вас имеет большое значение сословие, а не возраст и не деньги? Ты же говорила, что ваша семья владеет верфями?
– Наш род владеет верфями, – поправила меня Мия.
– Значит, у вас много денег. Так почему ты не пара Нейтасу?
– Потому что у седьмого сословия денег, влияния и магии еще больше.
Я поспешно записала вопрос о связи силы магии с родом в блокнот.
– А по любви у вас не женятся?
Видя изумленный взгляд Мияны, постаралась переспросить понятнее:
– Если вы друг другу нравитесь, у вас взаимная любовь, тогда вы можете сочетаться?
– Такое бывает… Очень редко, потому что в соглашении о связи принимают участие все члены рода.
– Значит, у тебя есть шанс! – постаралась вдохновить Мию.
– Ни одного. Редко такое бывает, когда разница хотя бы в одно сословие, или как у Сивиллы и Гая, а между мной и Нейтасом – три.
– А какое у них?
– У нее девятое, у Гая Тредос – седьмое. Они не договорились.
Я задумалась…
– Мия, у них разница в два сословия. Значит, они любили друг друга?
– Даже если любили – какая разница, если не могут быть вместе?
Я удивилась:
– Да как можно запретить? Ведь если не дают разрешение на брак… семью… ну, то есть, на связь, они же все равно могут жить вместе, у них может появиться ребенок, – я замолчала, увидев ошарашенное лицо Мияны. – Что?
– Так нельзя. Не положено. Это скандал!
– Подумаешь, один скандал. Зато уже никто не сможет запретить быть им вместе, – настаивала я.
– Ты не понимаешь. В нашем мире девушка не вступает в отношения с мужчиной без сочетания. Если это произойдет – такую девушку признают безродной и уже никто не возьмет её.
– Мия, зачем ей кто‑то ещё, если она будет с любимым? – не унималась я.
– С любимым? Когда род подберет ему подходящую девушку для сочетания, эта останется одна, брошенная и забытая, без средств к существованию, да еще возможно с ребеночком на руках. Динь, если девушка теряет честь с несвязанным мужчиной, то её судьба печальна – она останется без поддержки и будет искать унизительную службу, лишь бы прокормиться. Так что лучше обойтись без сантиментов и любовных привязанностей.
– Пойти против своих чувств?
– Пусть даже так: раздавить, забыть или запрятать в тайный уголок, но подчиниться роду и связаться с подобранным мужчиной, чем с тем, кого любишь… А ты любила? – спросила она.
– Нет, мне всего девятнадцать, рановато влюбляться и терять голову из‑за парней, не находишь?
– Терять голову? Забавное выражение, – улыбнулась Мия.
Вернулась Ена, неся на тарелке странные продолговатые тюбики:
– А вот и лакомство, – довольная собой сообщила Ена, протягивая его мне.
Я разглядела зеленых чуть двигающихся личинок:
– Фу, какая мерзость, – зажала я нос, отталкивая от себя тарелку.
Девчонки рассмеялись, каждая взяла по личинке и выдавила вязкие капельки в чай.
– Попробуй, – уговаривала Ена, протягивая бокал.
– Нет, пейте сами!
– Ты только понюхай, как приятно пахнет, – резвилась Мияна, засовывая мне под нос не сцеженную личинку.
Поддавшись любопытству, я принюхалась: запах действительно был приятный, немного как от лакричного леденца.
– Пахнет и правда вкусно, но пробовать я не буду.
– Тогда нам больше достанется, – Ена не стесняясь выдавила личинку прямо себе в рот.
– А почему вы их целиком не едите?
– Личинок? Ты что, они ужасно редкие и ценные! И только они могут вырабатывать лакомство. Сейчас мы попьем чай, и Ена отнесет их обратно в теплицу.
Разведение лакричных личинок в магическом мире! С ума сойти.
Когда чайник опустел, девчонки попрощались мо мной, забрали тарелку со сдувшимися деликатесами и убежали. Я опустошенная насыщенным днем зашла спальню и рухнула в кровать.
* * *
Мне снилась моя квартира. Я сидела на диванчике, рядом со мной полулежал Нейтас, положив голову мне на колени.
Я перебирала его волосы и слушала, как он рассказывал про своё увлечение иноземьем.
– Нейтас, я хотела тебя спросить кое о чем, – вспомнила я про список вопросов.
– Давай, – расслабленным голосом, не открывая глаз, ответил он.
Я вылезла из‑под него, получив кучу недовольных возгласов и прихватив блокнот, забралась на кресло с ногами.
– Иди сюда, ко мне, или я не буду отвечать, – капризничал Ловец.
Я поддразнивала его и листала абсолютно чистый блокнот. Еще раз перелистав девственные страницы, попыталась вспомнить вопросы.
– Ты влюблялся?
Нейтас удивленно приподнял бровь и сел прямее, чтобы видеть меня:
– Мне нравились девушки, – подумав, ответил он. – И сейчас нравятся, но у нас любовь не возводят в культ, как на Терре. У нас всё иначе. Давно повелось, что родам сословий проще связывать по договоренности, а чувства подрывают договоренности, ведут к войнам. Так что о них не принято говорить и показывать другим.
– Почему тогда Гай с Сивиллой расстались? Даже, если они не договорились о связи, любовь же не закончилась из‑за несогласия родов?
Нейтас скривился:
– Ты могла бы спросить об этом Гая. Откуда я знаю, почему они не хотят знать друг друга.
– Про перерождение ты мне тоже не расскажешь?
Ловец спрыгнул с дивана и подошел к окну:
– Нечего тут говорить. Перерождение карается смертной казнью. Только Королева‑мать и Король могут жить вечно. А с Вейдом всё туманно. Никто ничего не говорит, но слухи ходят. Он последний из рода первого сословия и у него нет наследников. Возможно, поэтому Королева‑мать даровала ему перерождение. А может, потому что нового Архикватора не появилось и Королева‑мать не отпускает его от себя. Или Король не хочет расставаться с единственным другом, поэтому Вейд нарушил правило и остался жить.
Я зачарованно слушала непонятное объяснение, но Нейтас просёк:
– Тебе сколько не объясняй – ты все равно ничего не поймешь. Так что лучше интересуйся теми вещами, с которыми тебе придется столкнуться, и не лезь в те, которые закрыты даже для нас.
– Моими вещами? Ты хочешь поговорить про покровителей и их списки? – горько усмехнулась я.
– Ты знаешь про списки? Да, в него попадают те, кто хочет стать твоим покровителем. Королева потом из перечня назначит тебе достойного. Хотя там проводят торги, кто больше заплатит, тот тебя заберет.
– А как же свобода выбора?
– Так ты не теряйся – выбирай до того, как объявят торги! – Нейтас поддался ко мне.
– Как я узнаю, когда они начнутся?
– Сразу после окончания первого триместра. Так что к проверке ты уже должна договориться с покровителем, а он подать на тебя право.
– Если у меня ничего не получится, ты сможешь стать моим покровителем? – с надеждой посмотрела я в его глаза.
Он присел перед креслом, так, что наши лица оказались на одном уровне.
– Я бы очень хотел, Динь, но несвязанным почти всегда отказывают… Это сложно, но я хочу стать твоим… покровителем…
Он наклонился и прижался к моим губам в нежном поцелуе. Я не остановила его, расслабляясь под настойчивым поцелуем, смелым движениям языка и поглаживанием рук.
Я растворялась в нежности и желании исходящем от него, не чувствовала своих рук и ног, выскальзывала из его объятий и взмывала вверх, сквозь стены, крыши, к солнечному свету.
