Айрат Ренатович Курамшин
Домашняя звезда
Уверена, что явь никогда такой не была,
Что этот мир исчез уже год как, а то и два.
Что память – нечто подлое, дешёвое и бренное,
Поскольку всё в завалах, и всё это очень ценное.
Верь
Верь в меня,
И я не буду
больше плакать и стонать.
Верь в меня,
И я не стану
тратить время и сбегать.
Верь в меня
И улыбайся.
Это даст мне много сил.
Верь в себя
И не сдавайся,
Кто бы что ни говорил.
Мировоззрение
Ввяз козерог. Связка – zero.
Смех да уют, облачённый в тепло.
Слышен вдруг звон – бьётся стекло –
За перепалкой что-то полегло, как повезло.
Стадо копыт пылко кипит,
Завывая прытью. Кибитка горит.
Битва шалит, вникнув. Манит
Слабость тех, кто винит монолит.
Сделанный смог, смокнув до ног.
Смак – белый мох. Не родился ещё новенький бог?
Серенький блок исхудал и иссох.
Сохранить мало строк, раз раскручен был рок.
Достижение
Хотел ли достичь этих губчатых крошек?
Иль время тебя подкосило опять?
Ты быстро нашёл в себе силы стать строже,
А значит, пора снова что-то менять.
Тайна
Только, узнав тайну, не бойся.
Всё будет хорошо.
Начало – с чистого листа.
Ветер у виска,
Смешки да юмор свысока,
Но без надменных
Тонов переменных.
По-детски некультурные, оборванно-разодранно-поношенные кеды.
Томный у радости порыв.
Перепутье – слив
Водоканалов для скупых
И столь нечестных
Лиц нерасчудесных.
Серьёзный, тошноватый и бессвязный вкус чуть чёрствых хлеба ломтиков, и пресных.
Вера в какой-то бред.
Всё же лучше бед,
Мигавших там, где их и нет
И где, казалось,
Жизни всё досталось.
До терпкого багровому, кроваво-суховатому дню встречи не осталось.
Тарелка – сущий плен.
Полна чужих эмблем
И неродных для всех проблем,
Судьба которых –
Перестрой готовых.
Квадратно-необученные будни неудобно-шумно-грязных ночей новых.
Спасибо
Спасибо, что была ко мне добра.
Спасибо, что всегда была со мной.
Прости, что не заметил я тогда,
Насколько ты была мне дорогой.
П-и-ке
Прости. Я был окружён желанием славы,
Толком и не зная всех предлогов и основ.
Но, если честно, ты всегда была такой же слабой –
Славно вышло это для зевающих ослов.
Возможно, ты любила, меняясь при каждой просьбе,
Давала мне понять, насколько важен для тебя.
Жаждала комплимент от меня, хвалебную роспись,
Терпела страшный сон много лет и день ото дня.
Но я был недоволен твоей простотой и счастьем.
Я думал, что, ломая тебя, ты станешь другой.
Однако так и вышло, но вышло только отчасти,
Ведь, к счастью, ты осталась, как раньше, только со мной.
Со временем мне стала противна твоя обида –
Отсутствие энергии в полупустых глазах.
Я знал, что поначалу ты не подавала вида,
Но чуял: где-то в тебе существует бешеный страх.
Ты снова терпела крик, но уже вцепившись мне в руку,
Ведь в ней ты ощущала себя довольно легко.
Она была всё время твоим безудержным другом,
Что мог сдержать в защите от злого меня сего.
Поняв, насколько тщетно лепить тебя, как тогда,
Я попробовал посмотреть в твою сторону с прошлой мыслью.
На миг ты показалась красивой как никогда –
Мне аж стыдно стало, но всё перекрылось опять корыстью.
Ты знала, что я хотел, ну а я понимал твой взгляд –
Мог случиться взаимовыгодный торг или же обмен.
Я вникал не во все мольбы, и ты знала, что я – твой яд.
Несомненно, там было место и время для перемен.
И сейчас я готов признать: твои слёзы – моё творение.
Мне жаль, но я не хочу, чтобы ты всё легко простила.
Садись в удобное кресло, прочти-ка стихотворение
Да столько раз, чтобы ты все обиды свои забыла.
Рецензия
Ваша копия недостаточно больно
Бьёт по головам всех традиционных идей.
Да, оригинал был достаточно своевольным,
Мог затронуть сердце и струны души людей.
Слишком заросла в оболочке суждений правда.
Видно, без сестры рождены Вы были, а жаль.
У оригинального автора были травмы,
А у Вас цикличный приём, дешёвая шаль.
Вам противно всё ключевое, что есть в истоках, -
Это ли не пропасть меж Вами и самим автором?
Ваш показ хорош, но он полон каких-то блоков,
Словно нарисованы только цари на амфорах.
Тигрёнок
Вмиг переменилось улыбчивое лицо:
Взгляд окаймил себя видом из стали,
Губы, что дрожали и плыли, вдруг перестали,
А в его глазах было видно только кольцо.
Он – тигрёнок, проглоченный самозванцем
В виде неуместных всегда гордыни и зла.
Видимо, ему почему-то нужна она,
И поэтому он так яро играется с моим пальцем.
Мне страшно, ведь тигрёнок, не думая, перекусит
Пальцем, рукой и не только, возможно, мной.
Мнительная слабость приходит ко мне порой.
Буду весь в надежде, что когда-нибудь отпустит.
Как устроен мир?
Мир по сути прост:
Не гнаться ни за чем.
И тут возник один вопрос:
А если гнаться, то зачем?
Ведь всё, что ты имел,
Ты потеряешь вновь –
И это стоило того,
Чтобы долбить все руки в кровь?
Падай и вставай,
Не думай ни о чём!
А те, кто руку подавал,
Уже хохочут за плечом.
Юности порыв.
Славные деньки.
Общества разрыв
И полуголые пеньки.
Грачи
Когда застыл в лесу ручей,
Когда пологий взгляд ничей,
Летят одиннадцать грачей.
Они летят сквозь много лет,
Не чтобы дать тебе совет,
А чтобы видеть этот Свет.
При тонкой струйке ручейка,
Их видно вновь издалека.
Десяток. Ноша не легка.
Стук колёс
Стук колёс о железные рельсы
Пробуждает скульптуру во мне,
Что всё, издавна, патоку месит,
Закаляя потомков в огне.
Что ни свет – то мышиное логово
