Айрин Лакс
Пороки моего мужа
Глава 1
Ясмин
– Сегодня я хочу видеть на тебе новые трусики, – услышала я приглушенный голос мужа. – Хочу видеть, как ты их снимаешь и…
Голос мужа стал тише, слов не разобрать.
Ох, по телу мгновенно заскользил жар. Говорят, договорные браки редко бывают удачными. Но мне повезло: родители выдали меня замуж за мужчину-красавца, друга семьи, в которого я давным-давно, с самого детства, тайно была влюблена.
Наш брак идеален. Муж заботлив, щедр. Все хорошо, кроме одного – постели…
И вот сейчас эти слова. Я так его хочу!
Может быть, это такая игра – говорить со мной низким шепотом на расстоянии?
Я поспешно вытерла одну руку о фартук, вытащила из уха наушник, огляделась.
Муж вышел на балкон во время чаепития. Ему кто-то написал, он даже не доел. Бросил мне: «Это важное, доедать не буду!» и вышел.
Теперь эти слова.
Такие жаркие, будоражащие воображение. Пусть реального опыта у меня маловато, я много читала и даже смотрела, представляя себя на месте всех этих раскованных девиц, млея, возбуждаясь, желая, чтобы муж отлюбил меня хорошенько!
Вот только говорил муж не мне, а в телефон. Вышел якобы по важному разговору.
Окно приоткрыто. Мне все слышно. Наушники сели, музыка давно не играла.
Муж продолжал говорить, отойдя дальше по балкону. Теперь мне не слышно, о чем он говорил.
До меня дошло.
Он… с другой.
Со мной всего один раз лег как полагается, мужу и жене, скупо повозился на мне, не доставил ни капельки удовольствия, и поспешно покинул спальню. Я не уверена даже, что он тогда кончил. Я сильно тряслась из-за страха первого раза и совсем ничего не поняла, плюс выпила шампанского для храбрости… В общем, все смазано!
Я долго ждала повторения, продолжения. Но оно все никак не наступало.
Мужу все время некогда: он весь в работе, в сложных делах.
Он именитый адвокат, блестящий юрист.
Я внимательно посмотрела на лицо мужа: губы дрогнули в хищной улыбке, веки прикрыли темные глаза, горящие возбуждением. На меня он так никогда-никогда не смотрел!
Он одернул ширинку, стоящую торчком на брюках.
О черт… Черт… У него эрекция! От телефонного разговора.
Не со мной.
Сердце сжалось от резкой боли и покатилось в пропасть. Мокрая тарелка выскользнула из рук.
Громкий звон резанул по ушам.
Я села на корточки, собирая осколки.
Муж моментально вернулся, отвел меня за плечи от битой посуды.
– Что стряслось?
– Тарелку разбила. Ой…
Между пальцев остался крупный осколок.
Я сжала его неосторожно, полилась кровь. Муж осторожно вынул осколок у меня из пальцев, усадил на стул и быстро обработал ранку, даже пластырем закрыл.
– Что же ты такая неуклюжая, ягненочек? Осторожнее надо быть! – проворковал ласково, погладив меня по щеке.
– Просто тарелка из мокрых рук выскользнула, – с трудом проглотила слезы. – Музыкой заслушалась.
Я дотронулась до оставшегося в ухе наушника, музыка давно стояла на паузе.
Муж, наверное, просто обманулся видом моих наушников. Я же больше всякой музыки любила слушать его голос, вникать в то, о чем он говорил.
– Хозяюшка моя, устала на сегодня? Заканчивай здесь и приведи себя в порядок. Выбери платье, но не слишком яркое, – попросил он.
– Мы куда-то собираемся?
– Не мы, ты… Ты поедешь на ужин к моим родителям, извинишься за меня.
Муж поднес мою руку и лизнул палец там, где остались капельки крови. Веки прикрылись, темные ресницы мужа дрогнули. Я залюбовалась его лицом, но сердце продолжало кровоточить.
Я его так любила. Всегда любила. Люблю, хочу безумно, а он… с другой, значит, кувыркался!
Кто она? Почему? Чем лучше меня.
– Впредь будь осторожнее!
Муж поднялся и целомудренно поцеловал меня в лобик.
– Я поеду одна? – уточнила. – А как же ты?
– У меня дела. На ужин к маме заедешь сама, завтра поможешь ей с рассадой, – начал раздавать указания.
– Какая еще рассада?
– Не знаю, – дернул плечом. – Мама на старость лет решила заняться тем, чем никогда не занималась. Разбила на участке небольшой огородик, купила рассаду. У нее спина больная. Поможешь.
– А ты? – снова спросила я, как глупый китайский болванчик.
– У меня важная встреча, – муж небрежным жестом смахнул пот с висков. – У клиента очень… очень сложная ситуация.
Очень сложная ситуация «без трусиков»?
Как нагло он мне врал! Прямиком в глаза смотрел и врал…
Муж как ни в чем не бывало, направился к выходу, на ходу надевая пиджак.
Я заметила, как он оттянул немного брюки, ставшие тесными в районе ширинки. Оставляет меня одну…
Я, словно очнувшись, пошла следом за ним.
Слепая влюбленность. Многолетняя.
Наверное, именно она заставила меня прильнуть к крепкому, спортивному телу мужа и обнять за шею, самой прижаться к его губам.
– Ясь… – изумленно выдохнул он. – Что ты…
Я поспешила скользнуть языком в его рот.
Может быть, я слишком мало показывала ему, как сильно мне хочется? Надо быть смелее?
Продолжая задыхаться от нахлынувшей страсти, я целовала мужу, одной рукой держала его за затылок. Опустила вторую руку в область паха и, пьянея от собственной смелости, сжала его член через брюки.
Большой, твердый, пульсирующий ствол в моей руке.
Обжигал.
Ох, какой…
Я дернула пальцами вверх и вниз. Муж глухо заворчал в мой рот.
Я его целовала, а он меня – нет.
– Что ты творишь? – поинтересовался, отодвинув меня на расстоянии вытянутых рук. – Ясмин! – произнес строго. – У меня дела, опаздываю. И тебе тоже стоит задуматься об ужине с уважаемыми свекром и свекровью, а не вешаться на меня на пороге, как последняя б…
Муж не договорил, сжал челюсти.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя? – спросила я.
– И я тебя, – ответил машинально. – Ягненочек, остынь. Отдохни немного после уборки и собирайся на ужин. Родители ждут. Все, я пошел…
Он все-таки ушел, оставив меня одну.
Я думала, что мне повезло выйти замуж.
Договорные браки и браки с мужчиной, намного старше, редко бывают удачными.
Но мне безумно повезло.
Родители выдали меня замуж за друга семьи.
За человека, в которого я с детства была влюблена.
Наш брак идеален, но только снаружи. Мне достаются все обязанности жены, кроме одной…
В постели муж ко мне прикоснулся лишь однажды.
Выходит, он развлекался с другими женщинами.
Ревность и злость закрутились внутри.
Я непременно выясню, чем соперница лучше меня. Кто она? Чем зацепила Леонида?
Глава 2
Ясмин
– Сегодня отличная погода для высадки петуний в открытый грунт, – почти нараспев произнесла Анна Степановна, мама Леонида.
Я смахнула пот со лба. Еще раннее утро, но мне уже жарко. Пот льет ручьем со лба, спускается струйками по шее.
Анна Степановна говорила еще что-то о петуниях, к которым воспылала неожиданной любовью совсем недавно. Я еще со вчерашнего ужина о них наслушалась так, что тошно.
Да, я все-таки поехала на ужин к родителям Леонида. На подарок к столу взяла любимый коньяк отца Леонида, большую корзину свежих цветов, великолепную сырную тарелку и белое вино. Отец Леонида не пил коньяк, он просто наслаждался видом благородного напитка в собственном бокале.
Раньше всегда пил, но после инсульта он парализован на правую часть тела. Спиртное под категорическим запретом. Он приходил в себя, но очень медленно. Врачи поговаривали, что не стоило ждать от пожилого мужчины полной реабилитации.
На одних петуниях дело не заканчилось…
Чахлые росточки давно высажены в почву, как полагается. За посадкой последовал полуденный травяной чай, подготовка к обеду, обед – и снова на улицу.
Прополка будущего цветника.
Я размахивала тяпкой, выкапывая сорняки, потом взяла грабельки с острыми концами и принялась рыхлить почву, одновременно вытаскивая уцелевшие корни.
Мама Леонида делилась своими планами, с увлечением рассказывая о каких-то розочках или чем-то еще, потом пошла в дом.
Даже когда она рассказывала мне о цветах и была рядом, я ее почти не слушала, витала в облаках, варилась в густом кипящем сиропе сомнений.
Я поехала на ужин к родителям Леонида с одной-единственной целью – надеясь, что муж приедет к родителям на ужин. Может быть, не вовремя, опоздает, но приедет.
Леонид не приехал.
Поздно вечером перед сном он пожелал мне спокойной ночи, попросил мое фото и предупредил о том, что завтра будет жарко.
Уточнил, не забыла ли я взять солнцезащитный крем. Несмотря на наличие восточных кровей, у меня светлая кожа, которая всегда обгорала на солнце. Леонид заботился обо мне, всегда смотрел прогнозы и следил, чтобы я одевалась по погоде, не забывала взять с собой зонт, когда это необходимо…
Я с небольшим раздражением прочитала его сообщение с рекомендациями.
Раньше я умилялась, мне было приятно, что муж обо мне заботился так пристально, постоянно.
Но теперь его забота меня раздражала.
Какой от нее толк, если сам супруг сейчас, может быть, именно в это самое мгновение, был с другой женщиной, развлекался, трахал, имел ее, заставлял стонать и покрикивать?!
К чему все это?
Потом еще утренняя переписка. Он снова напомнил мне о жаре, а я даже не стала спрашивать, приедет он или нет, и когда мне ехать обратно?
Я привыкла, что Леонид все решал, а я следовала его словам, советам, заботе.
Но только не сегодня…
Леонид писал в течении дня. Я видела его сообщения, но нарочно не отвечала ему. Бросила телефон в спальне, перевела на беззвучный.
Зачем?
Все как-то резко потеряло смысл.
Я была бы рада встретить его поздним вечером, просто рада знать, что он ночевал в одном доме со мной. Необязательно рядом. В одной постели со мной он никогда не спал, у нас разные комнаты.
Ранее Леонид объяснил мне это строгими правилами воспитания в их семье. Я бы даже сказала, старомодными: секс только после свадьбы, жесткое разделение границ «мужское-женское», обязанности…
И я со всем согласилась.
Согласилась же…
Я вообще на своего мужа молилась, как на божество какое-то!
Оказалось, что он мне лгал. С другой развлекался.
У меня всегда были оправдания его поступкам и холодности. Тем более, его холодность касалась только постели, в остальном мой муж – просто идеал.
Щедрый, внимательный, заботливый.
Он всегда замечал мой новый маникюр, малейшие изменения во внешности. Как-то даже заметил, что я чуть-чуть нарастила реснички и мягко попросил, чтобы я так больше не делала, мол, я нравилась ему настоящей.
Может быть, не нравилась.
Да, я точно ему не нравилась.
Теперь я была уверена, что он мне врал насчет симпатии.
* * *
Сегодня я будто назло мужу не надела шляпу, защищающую от солнца. Мне сильно напекло голову. Она разболелась.
Кому я сделала хуже? Только себе!
Наверное, именно из-за головной боли я расклеилась и не заметила, как распорола себе ногу.
Резкая боль пронзила правую щиколотку.
Отбросив садовые грабельки, со слезами на глазах я заметила, что размахнулась неуклюже. Острые зубья лишь немного зацепили почву и царапнули по ноге, распоров кожу.
Кровь полилась потоком, запачкала светлые носки и сандалии.
– Ааай, – вскрикнула я.
Видимо, распорола кожу сильнее, чем думала. Вид просто ужасный, крови много.
По правую сторону от меня перестала трещать газонокосилка, ко мне бросился рабочий, подстригавший зеленый газон.
– У вас кровь! Пойдемте, я отведу вас в дом.
Он протянул руку, приобнял за плечи, повел.
Я шла, прихрамывая, оставляя кровавый след, но почти не плача, кусая губы. Разве это боль? Больно бывает совсем иначе.
– Ясенька, девочка моя, что стряслось? – ахнула мама Леонида, побледнев при виде крови.
Я опустилась в кресло, слушая, как мама охала и бросилась звонить врачу. Голова гудела, сильно хотелось пить, но не получалось сделать ни одного глоточка.
– Давайте снимем сандалии, – предложил рабочий, присев возле моих ног.
Он потянулся к моей ноге, начал стягивать обувь.
– Отойди от нее, ты! – прогремел голос супруга, полный какой-то холодной ярости.
Я вздрогнула. Мужчина, успевший стянуть с моей ноги грязный носок, тоже вздрогнул от неожиданности.
– Свободен! Дальше я сам!
Рабочий бросил на меня взгляд, торопливо извинился и покинул дом родителей супруга.
– Леонид? Что ты здесь делаешь? – удивилась я.
– Ты не отвечала на мои сообщения и звонки! – нахмурился муж.
Он выглядел собранным, деловитым. Несмотря на жару, всегда одет в костюм, белую рубашку. Телефон в кармане звонил. Он раздраженно вытащил его и поставил на беззвучный.
– Посиди, сейчас вымою руки и займусь твоей ножкой, – ласково сказал он, как будто успокаивал нашкодившего ребенка.
Это было так глупо, но я заупрямилась, не желая, чтобы он меня трогал.
И вообще – зачем приехал?! Сюда, за город… Сорвался.
– Ты зря приехал. Мог бы позвонить маме и уточнить, что я полностью в порядке.
– У тебя нога распорота.
– Но зато я на месте – ровно там, где ты сказал, и целое утро сажала эти дебильные петунии! – вырвалось у меня.
Глаза мужа вспыхнули удивлением. Он подошел ко мне и опустил на лоб ладонь. У него всегда горячие ладони, но сейчас они казались прохладными по сравнению с тем, как горело мое лицо, тело, сердце.
Гад. Враль…
Я упрямо отвела голову в сторону и нырнула под руку Леонида, желая уйти.
– А ну-ка присядь! – приказал железным тоном, от которого внутри екнуло. – Ты, кажется, на солнце перегрелась. Где твоя шляпа?
– Я не хотела шляпу. Сама решу, что надеть.
Он сощурился.
– Сиди на месте. Я сейчас приду с аптечкой.
Но я снова попыталась встать.
– Я сама могу промыть ногу и посмотреть. Еще лучше, врача вызову, и все. Твоя помощь мне здесь не нужна!
– Ясмин, что за непослушание? Ведешь себя, как капризная малышка.
– Может быть, отшлепаешь меня, как непослушного ребенка?
Леонид сжал челюсти, костюм натянулся на широченных плечах…
Прохладный воздух как будто резко лишился кислорода и стал удушающим.
Глава 3
Ясмин
Какой у мужа темный, будоражащий взгляд…
У меня все-все волоски на коже приподнялись. Во рту пересохло. Я даже о боли забыла. Вернее, не забыла, она так и осталась со мной, но стала лишь фоном для всего происходящего.
Взгляд мужа быстрой молнией очертил губы, шею, грудь, снова поднялся к глазам. Он прошелся по лицу и замер на полыхающих щеках.
Леонид разомкнул губы.
Я была готова сползти на пол, к нему.
Под него.
На него.
Как угодно. Что угодно. Плевать…
Просто возьми меня.
Муж медленно моргнул, порочный морок из его глаз пропал. Они снова засветились теплым участием.
– Девочка моя, ты просто перегрелась на солнцепеке. Сегодня жара, тебе не стоило выходить после обеда. Я поговорю с мамой, – добавил он жестко. – Речь шла только о гребаных петуниях, а не о полноценном припахивании тебя ко всем садово-огородным работам!
Внутри все застыло и закипело в ледяном бессилии.
Он все понял не так.
Он просто вообще ничего не понял!
Темноволосая макушка склонилась над моей ногой.
– Ясмин, теперь дай сюда ножку. Я осмотрю…
Теплые пальцы мужа осторожно заскользили по ноге. Ох, какие у него пальцы. Красивые, длинные, горячие. Я бы хотела, чтобы он провел этими пальцами у меня под трусиками… Если бы муж развел мои бедра в сторону и дотронулся, понял бы, как быстро я становлюсь влажной, думая о нем…
Рядом раздался посторонний звук. Я вспомнила, что мы не одни.
Я сглотнула, снизила градус жажды в своем взгляде, стыдливо разглядывая руки в рабочих перчатках.
Мама Леонида охала и ойкала, посматривая в мою сторону.
– Вот… Вот аптечка, Леонид!
– Вот аптечка, Леонид! – передразнил муж.
Супруг вырвал из рук матери аптечку, ловко принялся обрабатывать мою ножку, делая это деликатно, умело, словно привык трудиться над ранками.
Мама Леонида стояла рядом, прижав руку к груди, и заглядывала осторожно.
– Ну как? Сложно там? Врач нужен? Я хотела вызвать.
– Врач не потребуется. Но шрам может остаться.
– Это простая случайность, Леонид, – пробормотала мама.
– Случайность? – переспросил супруг взбешенным голосом. – Этого вообще не должно было произойти! Какого хрена вы припахали мою девочку к грязной работе? У вас прислуги мало, что ли? Я дал согласие, чтобы Ясмин цветочки высаживала. Это легко и просто. Я против того, чтобы она была перепачканной по уши и копалась там, как земляной червяк.
– Но она сама вызвалась прополоть грядку…
– Она сама захотела? Она сама – еще ребенок! – процедил Леонид и холодно посмотрел на маму так, что она отшатнулась. – Отойдите, мама. Еще лучше вытрите слюни отцу и смените ему рубашку, кажется, он снова попытался пить не через соломинку и все пролил!
Это было жестоко – говорить так об отце, который тоже находился в комнате, рядом, но просто не мог участвовать в разговоре. Ухаживать за собой полноценно он тоже не мог, из-за частичного паралича.
В глазах свекрови навернулись слезы, но перечить сыну она не стала, отошла к своему мужу, а потом позвонила врачу и извинилась, сказав, что его услуги не потребуются.
– Готово, – Леонид поднялся. – Собирайся, Ясмин. Ты возвращаешься в город. Выходные с родителями не удались.
* * *
Сборы прошли быстро.
Леонид стоял на пороге и всем своим видом показывал, что спешил обратно в город. Я же, зная, что он ждет, нарочно дважды перекладывала вещи в своей дорожной сумке. Я взяла с собой не так много вещей: пижама, домашнее платье, одно коктейльное платье, костюм на случай прохладного вечера, плюс две-три смены нижнего белья.
Я просто перевернула сумку и вытрясла из нее вещи на постель в очередной раз, когда в моей спальне появился Леонид.
Предварительно он постучал.
Разумеется.
Никогда не входил без стука, всегда давал время, чтобы я оделась, даже если раздета. Вел себя, как заботливый папочка или старший брат, пронеслось в моей голове.
Еще и эти слова…
«Она сама – еще ребенок…»
Неужели он считал меня слишком мелкой? Что, если так?
Стало совсем тошно.
– Ясмин?
Леонид посмотрел кругом и вздохнул:
– Так, ты еще не собралась. Ясно. Присядь.
Он приобнял меня за талию и усадил на кресло, дотронулся до лба.
– Вся горишь, – ругнулся. – Не стоило отправлять тебя одну. Сядь, отдохни, я соберу твои вещи.
– Я сама.
– Хватит, прошу. Сама ты уже влипла в неприятности на ровном месте.
Леонид внимательно посмотрел на мою ногу.
– Не срывай корочки и не мочи их лишний раз. Тогда шрам будет небольшим, потом покажем врачу по пластике, сейчас лазером удаляют следы рубцов. Станет совсем незаметным. Но я думаю, если ты себе не навредишь, обойдемся без вмешательства пластического хирурга, – рассудил он, ловко складывая трикотажный брючный костюм.
– Тебе противно знать, что у меня есть шрам, с которым даже хирург бессилен справиться? – поинтересовалась я.
Леонид застыл, потом снова принялся упаковывать сумку.
– У тебя была косметичка, – напомнил он.
– Ответь на вопрос, – попросила. – Тебе противно?
Не хотела реветь, но чувствовала, что губы так и тянет кривиться.
Травма позвоночника в прошлом лишила меня многого – возможности заниматься балетом.
Мне пророчили блестящую карьеру в будущем, а я долго восстанавливалась после аварии. Все говорили, чудо, что я не осталась парализованной, хожу, бегаю, прыгаю, даже танцую…
Но вот шрам остался. Довольно большой. Он обычно спрятан под лифчиком.
Вдруг Леониду противно? Он такой педант, аккуратист – не желает видеть на мне даже крошечного шрама на ноге, а там… под лифчиком – целая блямба некрасивой кожи! Несмотря на все усилия, видно, что было вмешательство.
– Не говори ерунды, ягненок. Неси косметичку и поедем, я сорвался с важной встречи только ради тебя. Надеюсь, ты это ценишь и больше не станешь игнорировать мои сообщения.
А если стану?
Буду, буду игнорировать!
Я вышла в ванную комнату за косметичкой, а когда вернулась, увидела, как супруг держал в руках мои трусики.
– Я не помню, чтобы покупал тебе такое белье, – произнес он.
Голос стал другим, хриплым.
– Эти трусики я купила сама! – отозвалась я, вырвав из рук мужа тонкое, прозрачное кружево.
Так глупо…
Я надеялась. Надеялась, что у нас все будет. И где? В доме его родителей? Боже, у нас и в нашей-то квартире без его родителей секса не бывает!
Так пусть не трогает мои трусики.
Я швырнула трусики в сумку, туда же затолкала скомканный бюстгальтер и поверх бросила косметичку. Она расстегнулась, из нее вывалилась пудра, румяна, блеск для губ.
Бардак, словом…
Плевать.
На скулах мужа заходили желваки.
– Ясмин, там беспорядок.
О да, для аккуратиста и перфекциониста вроде него это просто как красная тряпка для быка, как звук гвоздя по стеклу!
Посмотрев мужу в глаза, я демонстративно чиркнула молнией сумки забросила ее на плечо, вцепившись пальцами в ремень.
– Кажется, ты спешишь? Я собралась. Поехали.
* * *
Разумеется, возвращались домой мы привычным маршрутом.
Знакомым…
Дело привычки. Леонид любил порядок, а я… я хочу спонтанности. Небрежности, легкости!
Мне хотелось устроить хаос. Под глазами жгло, как хотелось…
* * *
Оставив меня в квартире, он поехал на работу.
Я все никак не могла успокоиться.
Поэтому, зная, что сегодня он, как всегда задержится после работы, я не стала игнорировать приглашение от девочек из танцевальной группы – встретиться и поболтать…
Я всегда ставила Леонида в известность, спрашивала разрешения, говорила, как, где и во сколько меня забрать.
Он всегда забирал меня сам, я ловила восхищенные, даже завистливые взгляды своих однокашниц и кайфовала…
