Айзек Алиев
Чёрное золото Российской империи. Том 2
© Алиев А., 2017
© Издательство «Союз писателей», оформление, 2017
1899 год
В Петербурге и Баку продолжают раздаваться недовольные возгласы о том, что иностранцы захватили всю промышленность и не дают дышать русским предпринимателям. Однако твёрдый курс С. Ю. Витте создал благоприятные условия для притока иностранных инвестиций.
Сергей Юльевич Витте родился в Тифлисе в 1849 году. Император Александр III назначил его сначала министром путей сообщения (февраль-август 1892 года), а затем министром финансов (с 30 августа 1892 года). Витте объясняет свою политику так: «Мы не должны бороться с Ротшильдами. Понятно, что их деятельность не бескорыстна, но ведь она приносит громадную пользу государству, завоёвывая заграничные рынки для наших осветительных масел». С ним соглашается и князь Г. С. Голицын, по мнению которого «малая предприимчивость на Кавказе русских купцов, отсутствие свободных капиталов, зачаточное состояние заводской нефтяной промышленности, недостаток технических знаний, слабая предприимчивость местного населения сильно тормозят экономический рост края». В Общественном собрании Тагиев выступил с поддержкой их взглядов в отличие от многих бакинских нефтепромышленников. В приливе иностранного капитала Тагиев видит залог развития местной промышленности и торговли. Он резонно подчеркнул: «Разве на деньгах иностранцев написано, что они иностранные? Если у себя они получают 3 % прибыли, то у нас все 50 %, которые остаются у нас. Поэтому я приветствую и поддерживаю в этом вопросе господина министра финансов».
Когда Тагиев ушёл из нефтяного дела в мануфактурное, многие его не поняли. Добившись разрешения, он начал строить ткацкую фабрику в селе Зых, а также рабочие корпуса, столовую, мечеть, баню, поликлинику и школу – фактически рабочий посёлок. Фабрика рассчитана на 12 000 рабочих. Это предприятие является 29-й по счёту российской фабрикой, где планируется выпускать 30 млн аршин бязи в год, обеспечивая потребности не только Закавказья, но и Персии, и Великой Порты. Этот материал здесь в основном покупают для погребения покойников или для шитья одеяний паломников. Для мусульман имеет большое значение, чтобы такая ткань была выткана именно руками мусульманских рабочих и мастеров. Всё оборудование выписано из Англии, английские мастера обучали татар прядильному и ткацкому ремеслу.
Г. З. Тагиев выступил с инициативой перестройки собственного театра, нуждающегося в модернизации. Работы ведутся по проекту и под наблюдением И. В. Гославского и архитектора П. Когновицкого. Газета «Каспий» пишет, что перестройку предполагается закончить к 1 декабря.
Этот год по-настоящему тяжёлый в экономическом плане. Кризис разорил большое количество мелких и средних фирм, торговых домов. Ежедневное банкротство и панический страх ввергли Баку в атмосферу холерного 1892 года, когда никто не мог отвечать за завтрашний день. Держатся, пожалуй, только крупные компании. Тысячи рабочих выброшены на улицу. Этим не преминули воспользоваться появившиеся в городе революционеры вроде Авеля Енукидзе (р. 1877), которые создали здесь бакинскую социал-демократическую организацию. Местные нефтепромышленники также озабочены тяжёлым положением на рынке и в ССБН и пытаются решить насущные проблемы промысловых и заводских рабочих: внедряют медицинское обслуживание, благоустраивают места проживания, открывают дешёвые столовые, возводят бани и школы. Городская дума занята борьбой с проституцией и кабаками и пытается отвлечь народ от пагубных пристрастий.
Этим летом член управы В. Смоленский отдыхал в Одессе и познакомился с английским гражданским инженером-строителем Вильямом Хирлейном Линдлеем, который, как и его отец, является известным в Европе специалистом по водоснабжению и канализации. Он имеет большую контору во Франкфурте-на-Майне. Смоленский рассказал ему о большой проблеме с водоснабжением в Баку. Раньше, когда город был небольшим, ещё получалось как-то обходиться колодцами с их полусолёной, жёсткой и напичканной бактериями водой. Однако отсутствие канализации ухудшило её качество. Когда в Баку резко увеличилось христианское население, не пожелавшее пить эту непонятную жидкость, воду стали привозить из Куры (0,5 коп. за ведро) и Волги (2 коп. за ведро). Дорогое удовольствие! После установки опреснителя морской воды удавалось получать 30 000 вёдер в день, но эта вода имела буровато-красный оттенок и была неприятна на вкус и запах. В прошлом году была запущена вторая опреснительная установка, закупленная в Германии, кстати одна из мощнейших в мире. Она даёт возможность получать 60 000 вёдер воды в сутки по 3–4 копейки за ведро. И это при ежедневной потребности города в 200 000 вёдер (!). Мусульманская часть населения считает опреснённую воду нечистой, видимо по религиозным мотивам. Колодезная вода, которую они продолжают использовать, нередко приводит к вспышкам инфекционных заболеваний. В городе сейчас порядка 800 колодцев, и их санитарное состояние привело бы в ужас любую санитарно-эпидемиологическую станцию! Тиф, дизентерия, холера, чума косят местное население без всякого сожаления. При отсутствии городской канализации пить колодезную воду просто самоубийство. Власти стараются засыпать колодцы, но мусульманское население сопротивляется этим мерам.
Услышав об этом, Линдлей принял предложение посетить Баку. Знал бы он, что его здесь ждёт, думаю, сразу бы отказался. Даже несчастный Смоленский начал клясть себя на чём свет стоит за проявленную инициативу, так как страшно натерпелся от публичных обвинений думских гласных. К этому времени дума рассматривала два варианта проведения трубопровода – от реки Кура или от реки Самур. После выступления Линдлея перед гласными дума заключила с ним договор на разработку водных источников для водоснабжения города, на изыскания были выделены средства. Исследования Линдлея показали, что куринская вода располагается ближе к Баку (120 км), но нуждается в крайне дорогой системе транспортировки и фильтрации. Ведение воды от реки Самур обходилось в ещё большую сумму, поэтому инженера не удовлетворили оба варианта. Однако во время изысканий Линдлей наткнулся на мощный источник артезианской воды близ местечка Шоллар, недалеко от села Кусары, у подошвы величественного плато Шахдаг высотой в 4500 метров над уровнем моря. Здесь были пробурены скважины, которые вывели к целому подземному озеру превосходной питьевой воды. По возвращении в Баку Линдлей доложил гласным о своей находке. Но большинство из них, в том числе почти все армяне и мусульмане во главе с Топчибашевым, Агаевым и Меликовым, посчитали этот вариант слишком рискованным. На сторону Линдлея встал, пожалуй, один Тагиев. Сейчас ведутся ожесточённые споры за и против этой находки. Большинство за куринскую воду.
…Однажды один из людей Рустама передал ему, что владелец нескольких лавок на Базарной улице просит его зайти. К концу дня Рустам со своим помощником явился к Махмуд-киши.
– Добро пожаловать, уважаемый гочу Рустам! Все знают, какой ты справедливый. Скажи, пожалуйста, разве справедливо грабить меня два раза в неделю и забирать почти весь мой дневной заработок? У меня семь ртов дома, которые каждый день хотят есть, и больная мать. Не знаю, что и делать: если ты мне не поможешь, они пустят меня по миру. Ради Аллаха, помоги! Моя семья будет молиться за твоё здоровье каждый божий день!
– Ты знаешь, кто они такие? – спросил Рустам у своего человека.
– Да, гочу, это люди Тогрула.
– Хорошо, Махмуд-киши, я постараюсь помочь тебе.
– Да благословит тебя Аллах, гочу Рустам! Вся надежда только на тебя.
На следующий день Рустам явился к Тогрулу, у которого в это время уже был огромный дом на Баилово. Охрана сообщила о приходе гочу и получила приказ сопроводить его в дом. Пройдя длинную аллею, они вошли внутрь. Тогрул встретил старого приятеля на пороге. Они обнялись.
– Заходи, брат, давно тебя не видно было! Однако я наслышан о твоих делах. Стараешься быть справедливым? – И Тогрул вонзил в него свой колючий взгляд. Рустам, не отводя глаза, ответил:
– Кто-то же должен бороться с несправедливостью, защищать бедных и обездоленных…
– Проходи, уважаемый, садись!
Они устроились на мягких больших подушках. Перед ними сразу расстелили скатерть, Тогрул приказал принести чай, сладости и фрукты, что было тотчас исполнено. Прислуживали им молодые рослые ребята.
– Значит, ты борец за справедливость, – усмехнулся Тогрул. – Отнимаешь хлеб у полиции? – Взгляд его стал недобрым. – А грабить богатых считаешь незазорным? – не без иронии поинтересовался он.
– С них не убудет, если немного поделятся с бедняками, – буркнул Рустам.
– Не без моей помощи ты посвятил себя жестокому, опасному и противозаконному делу, в котором нет места эмоциям. Любая слабость, любое сочувствие с твоей стороны могут погубить тебя. Да что поучать: теперь ты и сам кого хочешь уму-разуму научишь!
После выпитого чая Тогрул наконец поинтересовался целью прихода старого приятеля.
– Ты слышал о Махмуд-киши?
– Да, я знаю его.
– Прошу тебя и твоих людей оставить его в покое.
– За какие такие заслуги?!
Рустам вкратце описал его семейное положение и мольбы о помощи.
– Хорошо. Но если все лавочники, торговцы и купцы кинутся к тебе просить защиты, что ты будешь делать? Опять придёшь ко мне?
– Нет, – невозмутимо произнёс Рустам, – я говорю только об исключительно несправедливых случаях.
– Слушай, Рустам, по старой дружбе я уважу твою просьбу. Уважу, что ты лично пришёл в мой дом и разделил со мной хлеб. Но предупреждаю, впредь меня больше о подобном не проси! – Рустам молчал. – Понял меня?
– Да, Тогрул-бек, я тебя хорошо понял. Спасибо за чай, спасибо, что выслушал и принял мою просьбу!
Как-то Агабек Селимханов вызвал к себе Рустама и сказал, что его мать, Зулейха, попросила поговорить с ним.
– Наслышан я о твоих геройствах! Похвально, что такой молодой джигит уже заслужил уважение людей. Не думаешь ли ты поменять образ жизни? Ведь то, чем ты занимаешься, может, и благородно, но небезопасно. Хочу предложить тебе очень хорошую работу у одного из самых уважаемых людей нашего города.
– Да хранит вас Аллах, бек! Вы всегда были добры к моей семье!
– Уважаемому Гаджи Зейналабдину нужен охранник, и я порекомендовал тебя. Считаю, что это отличная работа под крылом большого человека.
– Благодарю вас, бек, за заботу!
На следующий день Агабек с Рустамом приехали к Тагиеву в контору.
– Уважаемый Гаджи, ты хорошо знаешь, как тяжело в наше время найти честных и достойных людей, хорошо выполняющих свою работу. Я привёл к вам молодого человека по имени Рустам и могу поручиться за него, он вас не подведёт. В свои молодые годы он уже признан авторитетом среди гочу. Рустам старается быть справедливым с людьми, помогает слабым и бедным и сурово расправляется с теми, кто таких людей обижает.
Тагиев внимательно посмотрел на парня, который без труда выдержал его тяжёлый взгляд. Зелёные глаза излучали добро и спокойствие. Так Рустам начал работать у Тагиева.
Состоялась церемония приобщения к нефтяному делу Левона Айвазова. В Баку стало уже традицией вводить отпрысков хозяев в семейный бизнес. На церемонию собрались родственники, друзья, официальные лица и рабочие. Ритуал «золотого дождя» занял пару минут и закончился обильным поливанием нефтью рабочим своего будущего хозяина. К «чёрному золоту» в Баку относятся с благоговением не только миллионщики, но и простые трудяги, которые его добывают. Последние собирают по промышленным каналам напитанную ею глину и обтирают этим составом тело и руки, что заменяет им мыло.
После церемонии все поехали к пристани, где погрузились на судно для вечерней морской прогулки. Был тихий лунный вечер. Мы подплыли к месту, где море кипело чёрными водоворотами. Один из матросов бросил зажжённую паклю. Водная гладь в тот же миг вспыхнула ярким пламенем. «Море горит!» – закричали на палубе те, кто ещё не видел этого зрелища. Наше судно плавало фактически сквозь огонь туда и обратно и тушило его своим винтом.
А. Манташев превратил нефтяную фирму «Торговый дом Манташева и Ко» в акционерное общество с уставным капиталом 22 млн руб.
Доход казны от нефтедобычи составил 100 млн руб.
1900 год
Завершился XIX век… Признаюсь, что конец этого столетия для Баку был относительно спокойным и даже счастливым. Разумеется, на фоне этого затишья протекала городская жизнь со всеми её проблемами в виде взяточничества, убийств, ограблений, бандитских разборок, вымогательств, спекуляций, шулерства, болезней, эпидемий и т. д. От этого никуда не деться, ведь всё это происходит в стремительно разрастающемся и богатеющем городе, куда съехались со всего света самые разнообразные люди – искатели приключений и мечтающие разбогатеть, лучшие умы и криминальные гении. Баку настоятельно требовались инновации, технологии и новые решения, и предложение не заставило себя ждать. Технический гений вкупе с талантом предпринимательским, сдобренные щедрым природным ресурсом, породили мощный конгломерат, каким стал город Баку к 1900 году. Что бы злопыхатели ни говорили, законы здесь, в целом, работают, правосудие вершится, город растёт и богатеет, приток населения не уменьшается Десятки представителей различных народностей необыкновенным образом уживаются вместе (татары, персы, русские, армяне, грузины, лезгины, поволжские татары, греки, евреи, немцы, поляки, шведы, голландцы, французы, англичане, немцы и многие другие). Это, пожалуй, самое большое достижение нашего города и существующей системы.
Сегодня, просматривая утренние газеты, я прочитал: «В Баку 27 марта сего года приезжает известный русский оперный певец Фёдор Шаляпин». Я так и сел на стул от удивления… Надо же, прошло всего восемь лет, и вот никому не известный, бедный и чумазый паренёк превратился в мировую знаменитость! Вот это судьба… Приятно, что и я сыграл хоть и маленькую, но роль в его жизни.
Шаляпин выступил в перестроенном здании театра Тагиева. Он исполнил партию Мельника из оперы «Русалка». Был полный аншлаг, и люди даже стоя слушали представление. Когда он вышел на сцену, я поразился, насколько он поменялся. Его внешность, голос, жесты, умение держаться на сцене производили на публику неизгладимое впечатление. Зал взорвался овациями.
Топчибашев и Меликов пригласили Фёдора на ужин, к ним присоединились Тагиев и я. За всё время за столом я не проронил ни слова, зато остальные сыпали вопросами, и Шаляпин с охотой отвечал на них, присовокупляя разные истории из своей жизни, но умалчивая о бакинской. Мне показалось, что он даже не узнал меня.
После ужина мужчины переместились в курильную комнату, а я, как некурящий, решил отдохнуть на большом мягком диване. Через некоторое время Топчибашев подвёл ко мне Шаляпина и представил нас. Затем Топчибашева кто-то позвал, и он, извинившись, отошёл.
– Это я, господин Абихт, попросил господина Топчибашева представить меня вам. Я вас сразу же узнал, просто не хотел вспоминать за столом о моём бакинском периоде жизни. Вы мой ангел-хранитель, я никогда не забуду того, что вы сделали для меня! Дай Бог вам долгой и плодотворной жизни! Я понимаю, что нахожусь вновь у вас в гостях, но осмелюсь предложить вам мои услуги. Если что-то от меня зависит, я в вашем распоряжении.
– Дорогой Фёдор… Можно вас так называть? – Шаляпин кивнул в знак согласия. – Спасибо за вашу откровенность, за вашу добрую память и предложенную помощь. Вы не представляете, как я рад, что вы не растеряли свой талант! Теперь вы выдающийся певец, и я счастлив, что в какой-то степени посодействовал таинству рождения нового гения!
– Любезный господин Абихт, разрешите от всей души обнять вас! – Растроганный и немного охмелевший, Шаляпин обнял меня своими большими руками. – Прошу, давайте выпьем по рюмочке горькой за ваше здоровье и нашу дружбу!
Гости стали возвращаться к столу. Все в один голос начали просить певца спеть русский романс, на что он любезно согласился. Восторгу не было предела.
15 мая в Батуме скончался первый городской голова Баку Станислав Иванович Деспот-Зенович, который в последние годы работал у Ротшильдов.
Андрей Вышинский (р. 1883), сын бакинского аптекаря- провизора Януария (польского происхождения), поступил на юридический факультет Киевского университета.
Между «БраНобель» и объединением «Мазут» Ротшильдов заключено картельное соглашение1 для установления контроля над сбытом нефтепродуктов и экспорта керосина на внешние рынки. Картель назвали «Нобмазут», он стал контролировать 70 % всей нефтяной торговли России и составил конкуренцию «Стандарт Ойл» на европейском рынке. Рациональность, продуманность, порядок и профессионализм отличают эту организацию от остальных местных нефтяных фирм.
В этом году началась электрификация Бакинского района. К нам после стажировки в Германии приехал известный инженер-электрик Роберт Эдуардович Классон (р. 1868, Киев) и начал руководить акционерным обществом «Электрическая сила». Кстати, в Германии он познакомился с небезызвестным Вильямом Линдлеем. Да, воистину тесен мир! Классон составил смету на электрификацию бакинских нефтепромыслов (Балахано-Сабунчинского и Биби-Эйбатского районов) и возведение электростанции в Белом городе. Ему удалось убедить местных нефтепромышленников в целесообразности и выгод1 Соглашение между производителями и потребителями одноимённой продукции с целью сглаживаниям конкурентной борьбы и получения более высоких прибылей на основе определения общей финансовой и производственной политики.
ности применения электрической энергии вместо паровой для бурения и тартания. Нефтепромышленникам пришлось по душе и то, что взамен котельных они смогут поставить ещё несколько вышек и сократить персонал. Договор о подряде заключили с Гаджи Алиджаном и Мирисмаилом, которых посоветовал Тагиев, один из соучредителей «Электрической силы» наряду с Погосом Гукасовым. Классон взялся за дело с большим энтузиазмом и впервые в России применил воздушную передачу для линии высокого напряжения в 20 000 вольт. Зная, что у Роберта лучшая практика в империи, из Петербургского технологического института сюда к нему присылают студентов. Общество «Электрическая сила» субсидируется Германским банком. Темп работ взят для Баку небывалый. Кроме станций, строится также жильё для 400 рабочих и служащих с семьями. Классон поселился в 7 вёрстах от строительства и руководит всем лично. Два раза за этот год он ездил за границу и всегда привозил что-то новенькое из электротехники, благодаря чему мы не отстаём от зарубежья.
В июне по приглашению Классона приехал Леонид Красин, одарённый инженер-электрик, который возглавил Биби- Эйбатский участок работы. Тагиев познакомил меня с ним. Это красивый мужчина, выглядящий как настоящий породистый аристократ с характерной ухоженной небольшой бородкой. Мне запомнились его слова о том, что Роберт на «голову выше всех инженеров-электриков России»[1].
Как-то я встретил Классона, и мы разговорились. На вопрос, как идут дела, Роберт начался жаловаться: «Уму непостижимо, какую очередную глупость может сделать рабочий, спровоцировав несчастный случай! Как долго приходится их обучать, чтобы они по-настоящему привыкли к дисциплине и чистоте!» Количество нефтяных фонтанов обескураживало Классона, и он сетовал, что «обидно строить электростанции, когда нефть сама лезет из земли». Речь зашла о Тагиеве, и Роберт почтительно произнёс: «Всё-таки у него взгляды намного шире, чем у всех остальных бакинцев».
Баку действительно превращается в экстраординарный город не только Российской империи, но и Европы. Темп прироста населения невообразимый! В 1883 году здесь проживало всего 50 000 человек, в этом году количество жителей составляет порядка 144 000 (русских – 54 000, татар – 34 000, армян – 24 000, фарсов вместе с амшари – около 17 000, остальных – евреев, немцев, шведов, поляков, крымских и поволжских татар, лезгин, грузин, греков – 15 000). Людей стало больше почти в 3 раза за каких-то 17 лет! Коренное население насчитывает всего 20000, остальные приезжие. Настоящий Вавилон – разноплеменной, разноязыкий, разнорелигиозный… Город манит прежде всего возможностью лёгкой наживы. Маклеров развелось как собак нерезаных, они имеют процент и с покупателей, и с продавцов. Profession de foi[2] бакинцев – это «плачу деньги» – своеобразное этическое кредо.
Арендная плата за нефтяные участки продолжает стремительно расти: в Балаханы – до 5000 руб., в Сабунчи – 17 000 руб., на Биби-Эйбате – до 25 000 руб. за десятину участка. По решению Императорской академии наук в Баку организована первая сейсмическая станция. Также открылись консульства Великобритании, Франции и Германии. В городе увеличилось число духанов, пивных, кебабных, ресторанов и увеселительных заведений. Пьянство объявлено открытым злом. В Баку шутят, что это город священников, докторов и аптекарей, так как смертность среди населения высокая и ежедневно происходят убийства, грабежи и драки.
Как-то в редакции газеты «Каспий» я встретился с журналистом из Константинополя и поинтересовался его мнением по поводу достижений его единоверцев в Баку. Он ответил мне следующее:
– В Баку появились такие же влиятельные тюрки-миллионеры, какими раньше были ахунды и шейхи. Можно встретить тюркскую молодёжь в полуевропейских костюмах. Открылась паратройка начальных школ, в которых обучаются тюрки. Правда, качество обучения низкое, да и детей своих мусульмане неохотно отдают туда, всё ещё предпочитая традиционные моллаханы. Так что учеников-мусульман в подобных учебных заведениях можно пересчитать по пальцам. Кроме газеты «Каспий» на русском языке, у тюрков нет никакого собственного печатного издания, не написано ни одной новой книги. Я вообще бы оценил просвещение тюрков в Баку как нулевое, если бы не предстоящее открытие мусульманской женской школы Тагиева. Её действительно можно назвать чудом!
– Знаете, чего это стоило Гаджи?
– Я понимаю, что российские власти не заинтересованы пропагандировать среди мусульман достижения современной жизни. Однако местное духовенство и богатые, поощряющие невежественное состояние народа, намного опаснее имперских чинуш. Именно эти исламские фанатики – первейшие предатели мусульманского населения. На сегодняшний день только Тифлис можно назвать единственным центром просвещения для всех народов Кавказа.
– Ваша правда. Недавно была закрыта школа садоводства в Мардакяны, которая стоила Тагиеву стольких трудов. Причина смешная – отсутствие учеников! Страх родителей перед обрусением детей неискореним.
– К сожалению, это большая проблема для нас, мусульман. Время стремительно бежит вперёд, и пропасть между нами и прогрессом постоянно увеличивается.
– Меня всегда занимал вопрос: почему закавказские мусульмане, говорящие на схожем с вашим языке, так разительно отличаются от вас?
– Наши пути с закавказскими тюрками разошлись ещё 400 лет назад, когда шах Исмаил I в 1501 году возвёл идею шиитского мессианства в ранг государственной религии, создав тем самым культурно-религиозный водораздел между тюркским населением Османской империи и тюрками Сефевидского государства, куда входили и закавказские тюрки-мусульмане. Шиитский ислам носит черты «магического» мировоззрения с характерным для него эмоциональным, образно-поэтическим восприятием мира. Отсюда соответствующая музыка – трагическая, заунывная, вызывающая плач, – мугам[3]. В основу тюркско-османского характера, напротив, лёг строгий реализм суннитского ислама. Я считаю это главным различием.
Тагиев перевёл в банк 150 000 рублей, что должно из расчёта 5 % годовых приносить 7500 рублей дохода, предназначающихся на текущие нужды мусульманской женской школы. Уже утверждён устав учреждения – закрытая одноклассная школа-пансионат для мусульманок не моложе 7 лет. На основе конкурса путём баллотирования будет отобрано 20 учениц из беднейших семей; другие 20 будут приняты платно и без очереди по рекомендации Тагиева. Последний год четырёхлетнего обучения планируется посвятить рукоделию и домоводству применительно к потребностям мусульманской семьи.
Началась закладка нового здания Бакинской городской думы по проекту И. Гославского, которое решено выполнить в стиле барокко, но в оригинальной интерпретации. Сумма постройки по смете составляет 60 000 руб. Архитектор частенько засиживается за полночь и выглядит сильно уставшим и похудевшим. Чахотка, подхваченная ещё в годы учения в Петербурге, обострилась на фоне фанатичного трудоголизма во имя любимого дела. Несмотря на опеку Тагиева, который отправлял его лечиться за границу, заболевание прогрессирует.
Построено новое здание Тифлисского железнодорожного вокзала. Начала работать железнодорожная ветка Баку – Петровск.
В городе 78 купцов первой гильдии, из них 17 – мусульмане.
Власти с санкции Кавказского главноначальствующего развернули компанию по экспроприации имущества армяногригорианской церкви; сделана попытка её ассимиляции православной церковью.
Сын Мусы Нагиева, Исмаил, заболел чахоткой. Врач Мамед Рза Векилов предложил отвезти его в Швейцарию и вылечить в течение года, на что потребуется 50 000 рублей. Нагиев ответил, что может дать только 10 000 руб., и на этом разговор закончился. Состояние Исмаила стремительно ухудшалось, и Муса в конце концов выделил нужную сумму, однако Векилов сказал, что уже поздно. По просьбе Тагиева доктор всё же отвёз Исмаила в Швейцарию, где ему действительно полегчало. Его жена Юлия всё это время была рядом с мужем. После лечения Исмаил вернулся в Баку. Дочь Мусы Уммюльбану вышла замуж за Мирзу, старшего сына Шамси Асадуллаева.
На настоящий момент в Баку существует 154 нефтяных фирмы, из них 89 – армянские. Из 3000 пробурённых скважин на Апшероне только 2000 дают нефть в промышленном объёме. Добыча нефти за последние 18 лет увеличилась в 12 раз: с 50 млн пудов до 601,2 млн пудов. Для сравнения: в США с 1885 по 1900 годы (за 15 лет) – с 169 млн пудов до 599 млн пудов (то есть всего в 3,5 раза). Таким образом, за схожий временной отрезок российские нефтяные фирмы вместе с иностранными компаниями совершили ЧУДО! С помощью 2000 скважин они смогли выкачать из относительно небольшой территории столько же сырья, сколько американцы смогли добыть из десятков тысяч. Как же невероятно щедро одарена Апшеронская земля!
Сэмюэль-младший продлил контракт с Ротшильдами, но разразился керосиновый кризис. Сначала рухнули цены на керосин, огромные запасы которого накопила компания «Шелл», затем наступил экономический кризис, повлёкший общий спад в мировой торговле и, как следствие, падение эффективности грузоперевозок.
14 декабря скончался председатель компании «Ройял Датч» Август Кесслер. Его преемник, 34-летний Генри Детердинг, возглавил компанию.
…Как-то Тагиев вызвал к себе в контору Рустама. Молодой человек выглядел достаточно респектабельно: высокий, с длинными усами, в хромовых сапогах и чёрной каракулевой шапке, в белом жилете, с карманными золотыми часами на цепочке. Гаджи остался доволен им и без предисловий предложил возглавить охрану, чего Рустам действительно заслуживал.
Сара в этом году окончила гимназию, и отец решил побеседовать с дочерью о её дальнейшей судьбе.
– Доченька, тебе уже восемнадцать лет, пора подумать о замужестве. Наши родственники давно ропщут: мол, девочка засиделась дома. Ты же знаешь, чего мне стоило сдерживать их нападки в связи с твоей учёбой в светской школе и тем, что ты не прикрывала лица при посторонних на улице. Меня изводят, требуя, чтобы я немедленно выдал тебя замуж. Понимаю, ты не приемлешь некоторых наших обычаев, но всему есть предел. Ты живёшь не в Москве и не в Париже, всё-таки Баку мусульманский город, и ты должна уважать наши обычаи и религию.
Генри Детердинг (1866–1939)
– Отец, прошу тебя, не надо меня уговаривать! Я сама всё понимаю. Я живу в городе, где мои единоверцы могут меня ограбить или украсть, убить и изнасиловать. Пусть лучше подумают о том, как со всем этим бороться, а не пекутся о верности своим обычаям.
– Сара, доченька, ты же понимаешь, что говоришь несправедливо! Насилие и воровство есть повсюду, везде живут подлые убийцы и бандиты. Но это никак не связано с нашими традициями и обычаями, которые мы должны соблюдать и беречь.
– И что?… Ты хочешь меня выдать за какого-нибудь богатого сластолюбивого и слюнявого старика?
– Ну зачем ты так утрируешь! В городе столько молодых и красивых парней, которые сочтут за честь породниться с нами.
– Отец, ты же знаешь, пока я не встречу человека, которого полюблю, я замуж не выйду.
– Доченька, давай устроим торжество в связи с окончанием гимназии, пригласим множество гостей… Я думаю, ты сможешь выбрать себе приглянувшего молодого человека.
Сара задумалась на мгновение, а затем медленно покачала головой:
– Не уверена, что это правильное решение, отец. И вообще, мне никто не нужен! – Её большие красивые глаза неожиданно увлажнились, и одна слезинка скользнула по щеке.
– О, моя девочка! Ну что с тобой, не надо расстраиваться! Иди ко мне.
Агабек обнял её, а она, как в прежние времена, села к нему на колени и обняла, прижавшись к его щеке, вернее к бороде и усам. В детстве она любила, прижавшись вот так, щекотать о них свои нежные щёчки.
Агабек выполнил то, что задумал. Было устроено грандиозное торжество в честь окончания Сарой Мариинской гимназии. На крыше Агабековского дома взвился штандарт с гербом Селимхановской семьи. В Баку было принято, чтобы у каждого богатея было персональное знамя, и во время семейного праздника его поднимали либо над центральным куполом, либо на крыше дома.
Среди гостей на праздновании был весь цвет города – высокопоставленные чиновники, купцы, предприниматели, иностранные гости; говорили, что присутствовали и все тридцать бакинских миллионеров, сопровождаемых охраной. Фаэтоны не уставали один за другим подъезжать к воротам. Гости поднимались по лестницам, покрытым дорогими персидскими коврами. Дамы в шёлковых платьях были увешаны бриллиантами, украшения из золота блестели на них как на солнце. Мужчины облачились в европейские костюмы – фраки, смокинги, и национальные черкески; многоцветье немецких галстуков радовало глаз; некоторые выбрали для вечера тройки английского покроя с высокими воротничками и лакированную обувь.
Сара выглядела настоящей принцессой в окружении выпускниц-гимназисток. От неё не отходила её лучшая подруга Ануш Айвазова. На фоне ровесниц обе выделялись высоким ростом, светлой кожей, зелёными глазами, изящными чертами лица, лебедиными шеями и блестящими каштановыми волосами. Молодые люди ловили кокетливые мимолётные взгляды барышень, ведь внимательный девичий взор давал им шанс на будущее. Тагиева сопровождал начальник охраны Рустам.
