Он кривится, повернувшись к плите. На ней стоит уже давно остывший ужин. Думала дождаться его, чтобы разогреть уже когда он вернётся, но…
По его лицу понимаю, что все было напрасно. Моя забота доставляет ему одно лишь раздражение.
Зачем этот брак? Зачем это все?
Я смотрю на него и знаю лишь свои ответы.
Я его люблю. Всегда любила. Жила одним лишь им. Все для него, все как он хочет. Даже цвет этой современной, но такой бездушной кухни, был выбран им. Хотя он подходит к этой рабочей поверхности лишь раз за день…
Что в нашей жизни есть общего? Что в этой жизни моего?
– Ложись спать, – говорит он, доставая завибрировавший телефон. – мне нужно отправить пару писем.
На негнущийся ногах я поднимаюсь со стула, двигаюсь в сторону коридора как кукла.
Не зная, как задать столь простой вопрос.
Где ты был сегодня вечером?
На самом выходе из кухни, замираю, слушая как он быстро набирает сообщение. Оборачиваясь на него, смотрю на его сосредоточенный профиль.
Собранный, властный, по одному лишь взгляду видно, что точно пишет не той брюнетке, а по работе.
Но…
Как теперь можно в это верить? Он казался таким искренним, когда говорил мне слова любви.
Или я всегда обманывалась?
– Кир, – хрипло зову я.
Горло саднит, и такой короткий зов мужа доставляет жгучую боль. А после и вовсе отчаянье, когда он, даже не поднимая головы, машет мне рукой вместо прощания.
– Да, спокойной, – на автомате говорит он, будто я уже пожелала ему что-то.
Сглатываю, чувствуя тягучий ком в горле.
Разворачиваюсь и продолжаю путь наверх уже чисто на автомате. Смотрю вокруг отрешенно, отмечая фоторамки, на которых мы счастливые, влюбленные, не думающие ни о чем.
Или только я. Я никогда не думала ни о чем, кроме нашей с ним семьи.
Закрыв дверь в нашу спальню тяжело выдыхаю, оглядывая широкую кровать, дверь в большую гардеробную, которую я так и не сумела до конца заполнить, как бы Кир не ругался.