Поднимаю руки и дотрагиваясь до щек, ощущая холод.
Слезы льются без звука. У меня нет сил даже на истерику, когда падаю на пол, наконец осознавая действительность.
Изменил.
Кир мне изменил…
А я такая трусиха, что даже не могу закатить ему скандал.
Ему настолько все равно, что я даже не уверена, что он заметит этот самый скандал.
Стирая слезы раз, другой, ненавидя себя за слабость, пытаюсь снова оглядеться.
Чтобы там ни было, надо…
Что надо?
Что ещё надо?! Почему он так поступил? Что я сделала? Мало любила? Мало заботилась?
Я была даже слишком заботливой. Слишком послушной. От меня самой почти ничего не осталось…
Работу бросила ещё давно. Стала домохозяйкой лишь из-за его слов, что это не по статусу мне работать.
Не по статусу…
Зато изменять очень даже статус обязывает, ухмыляюсь я с грустью.
Сжав ладони в кулаки, в последний раз вытираю слезы и поднимаюсь с ворсистого ковра.
Несмотря на ярость, всколыхнувшую мое разбитое сердце, иду в гардеробную и достаю чемодан.
Скандал устраивать смысла нет, муж даже не заметит, если я исчезну из этого дома.
Так зачем кричать? Зачем бить посудой и спрашивать у него, как он мог?
Он смог. Он разлюбил. Он изменил.
Факты.
Просто факты моей новой жизни.
Тряхнув головой, пытаюсь унять нахлынувших вновь слезы, но не удается и приходится складывать вещи с ними.
Не сильно разбираясь, что в руках: джинсы или кофта, вечернее платье или лёгкий сарафан, кидаю их без разбора даже не складывая.
Я пять лет все укладывала, следила за чертовым порядком. Зачем? Чтобы сейчас собирать свои вещи, после того как муж ее уничтожил?
Он меня уничтожил. Выпил без остатка.
Закрываю глаза на миг и тут же раскрываю, чтобы продолжить.
Дышать в этом доме с каждой минутой становится тяжелее. В каждой комнате чудится его терпкий аромат с нотами табака и кофе. Раньше от него кружилась голова, хотелось зарыться в его одежду и вдыхать ещё и ещё, а теперь от него мелко дрожат руки и тошнит.