Александр Беляев
Анатомический жених
Джон собирался побить Аббингтона, но свалившееся несчастье так подавило его, что даже злость испарилась, осталось только чувство безнадёжного уныния. И когда Сиддонс явился к учёному, то мог лишь с горестью воскликнуть:
– Что вы со мной сделали, мистер Аббингтон?
Профессор внимательно осмотрел Джона и пришёл в восторг.
– Прекрасно! Великолепно! – восхищался он, поворачивая Джона. – Дышите. Не дышите. Изумительно! Этого я не ожидал.
– Если бы я этого ожидал, то отказался бы и от миллиона, – возразил Джон.
– Ваши лёгкие в совершенном порядке, – продолжал в восторге Аббингтон, не слушая Джона. – Ни малейших затемнений. И сердце не увеличено. Почки на месте. Вы совершенно здоровый человек, мистер…
– Здоровый! – вздохнул Сиддонс. – Что мне в этаком здоровье? Я предпочёл бы полное затемнение, чем такое просвечивание. Я лишился работы и не могу показаться на улицу.
– Зато какое удобство для врачей – и для вас самого! Если вы заболеете, то даже самый неопытный врач поставит безошибочный диагноз.
– Очень мне поможет ваш диагноз! – рассердился Джон. – Вместо того чтобы смотреть, на месте ли у меня печень, вы бы поглядели на желудок!
– Да? Посмотрим. Совершенно нормальный. Никаких намёков на язвы…
– И никаких намёков на пищу!
– Действительно. Желудок совершенно пустой. Ну, эта беда поправима. С голоду не умрёте, не беспокойтесь. Вы представляете теперь для науки исключительный интерес. Я устрою вам место при медицинском институте. Вы будете показывать себя учёным и студентам. Только и вся работа. Плата небольшая, но, пожалуй, столько, сколько вы получали счётоводом, вы получите. Всё в порядке? А как вы себя чувствуете?
– Отвратительно!
– Я говорю не о вашем настроении. Чувствуете ли вы усталость? Спите ли?
– Усталости не чувствую ни малейшей. Мог бы работать за троих, но кто возьмёт меня?
– Я уже говорил, что у вас будет служба. А сон?
– Совершенно не сплю. Но, думаю, на моём месте и вы не спали бы.
– Отлично! Сон побеждён! Это великолепное открытие! С вашим свечением вышел маленький недосмотр. Но ведь это только опыт. Вы видите, я забочусь о вас больше, чем обещал. К своему необычайному виду вы привыкнете, безработица вам не грозит. Чего же ещё вам надо? Поверьте, многие и многие ещё позавидовали бы вашему положению.
– Чего мне ещё надо? Мистер Аббингтон! – воскликнул Джон. – Неужели вы не понимаете? Ведь я живой человек, молодой, здоровый. И… не одним хлебом жив человек…
– Кажется, я начинаю догадываться.
– Догадаться не трудно. Я люблю девушку. Она моя невеста.
– Это действительно некоторое осложнение, – улыбнулся Аббингтон. – Но если невеста вас любит, она не откажется от вас. Разве не у каждого из нас есть сердце, лёгкие, почки? Вы ей так и скажите. А привыкнуть можно ко всему.
– Привыкнуть! Я сам не могу к себе привыкнуть.
– Она видела вас? – спросил Аббингтон.
– Нет. Я не решился. Написал письмо, что уехал по делам. Мистер Аббингтон, верните мне прежний вид! Умоляю вас!
– Этого я сделать не могу. Вы останетесь прозрачным, пока радиоактивный элемент, введённый в ваше тело, не распадётся.
– Сколько же мне ждать этого распада?
– Продолжительность жизни радия две тысячи двести восемьдесят лет…
У Джона подкосились колени.
– Тысячи! – воскликнул он.
– Да, но, к вашему утешению, могу сказать, что мною введены в ваш организм искусственные радиометаллы. А они живут от долей секунды до десяти лет. В частности, радиокобальт…
– Мистер Аббингтон! Но неужели же нет никакого средства скрыть от людей свечение моего тела?
– Только свинцовые экраны.
– Тогда, может быть, свинцовый плащ…
– Свинцовые штаны, свинцовый капюшон? Едва ли такой костюм был бы для вас удобен. Да и зачем? Не горюйте же, мистер Сиддонс. Я вас устрою в институте, это дело решённое. Мы оградим вас от праздного любопытства. Там вы будете и жить. Приходите ко мне завтра утром.
