Бертрис Смолл
Плутовки
– Он отвел мне покои в Уайтхолле! – воскликнула Фэнси. – Разве не чудесно?
– И ты будешь там жить?
– Не думаю, что это удобно. Сначала посмотрим, как будут развиваться события, – пробормотала девушка.
– Мудрое решение! Мы отошлем туда кое-какие вещи на всякий случай, но твой дом – Гринвуд, дорогое дитя. Ты завтракала?
Фэнси покачала головой:
– Я была слишком взволнована и поэтому сочла за лучшее подождать, пока не вернусь. Бесс как раз пошла на кухню.
– В таком случае оставляю тебя. Мне нравятся твои осмотрительность и благоразумие в этом деле. Жаль только, что не смогу удержать в узде твоих кузин и они, вне всякого сомнения, ворвутся сюда, как только узнают о моем уходе, – с улыбкой закончила Жасмин. Однако она не рассказала внучке о том, что король призвал ее во дворец. Чего бы ни хотел от нее король, это останется между ними.
Она расцеловала Фэнси в розовые щечки и ушла. Заворачивая за угол, Жасмин мельком увидела край алой юбки Синары и улыбнулась.
Фэнси ничуть не удивилась, когда через несколько секунд дверь снова распахнулась и в комнату влетели кузины.
– Мы оставили Оран бродить в садовом лабиринте, – хихикнула Дайана.
– Что было? – допытывалась Синара, спеша перейти к делу. – Вы были с ним в постели? Тебе понравилось? Ты будешь его новой фавориткой?
– Мы любили друг друга. Это было чудесно, но его величеству решать, повторится это или нет, – ответила Фэнси, не уверенная, стоит ли рассказывать об апартаментах в Уайтхолле.
– Но это наверняка не все, – настаивала Синара.
– Если так и есть, я вовсе не собираюсь делиться с вами, – слегка улыбнулась Фэнси. – Видишь ли, Синара, плотская любовь – это дело личное, не терпящее пустой болтовни. Кроме того, ты еще девушка, и не думаю, что стоит распространяться о таких подробностях с невинной особой.
– Вздор! – отрезала Синара. – Женщины всегда сравнивают свои впечатления от любовников. Как еще узнать, что нравится мужчине, если не учиться у тех, которые уже все знают?!
– Моя мать всегда утверждала, что джентльменам не нравятся слишком осведомленные молодые особы. Они неизменно задаются вопросом, откуда у них подобные знания. Кроме того, король не обычный джентльмен. Я быстро потеряю его благоволение, если буду налево и направо рассказывать, что было между нами.
– Думаю, Фэнси права, – поддержала Дайана.
– Еще бы, – буркнула Синара. – Но я не собираюсь выходить замуж еще несколько лет! Хочу понять мужскую природу! Узнать самых разных мужчин. Теперь совсем не то, что было в юности нашей бабушки или леди Скай! Тогда умные богатые женщины могли пускаться в самые поразительные приключения и делить страсть с настоящими мужчинами! А мы? Нас заключили в тюрьму из приличий и правил! Представься ко двору. Флиртуй месяц-другой, а потом прими предложение джентльмена из хорошей семьи с равным или большим состоянием. Выходи замуж. Испорти фигуру частыми родами. И старей, старей, старей… До чего же все это скучно, противно, предсказуемо! Не желаю я такого существования! Хочу жить волнующе! Не будь мой отец кузеном короля, я сама бы попыталась соблазнить его величество! До чего же захватывающе – быть фавориткой повелителя!
– Молодым дамам нашего богатства и положения полагается вести именно такую жизнь, как ты описала, – возразила Дайана. – Поэтому мама и позволила мне жить у бабушки. Мне хотелось бы стать женой герцога или маркиза, в худшем случае графа. Иметь свой дом и детей, которые укрепят мое положение в семье. И у меня будет любовь, как у всех женщин в нашем роду. Мне вовсе не нужны те приключения, которые пережили тетя Индия или тетя Фортейн. И я не собираюсь покидать родину и родных из-за различий в религии. Мне нужен человек, который будет любить меня больше всего на свете и сделает все, чтобы я стала его женой! Вот что мне требуется!
– Вы обе стремитесь к одному, – решила Фэнси. – Просто у вас разные способы достижения цели.
– А у тебя? – проницательно осведомилась Синара.
– Я уже была замужем и больше не собираюсь. Но это не означает, что я не хочу быть любимой, – объяснила Фэнси.
– Ты была замужем меньше одного дня, – презрительно бросила Синара. – И что бы там ни вышло, рано или поздно бабушка обязательно позаботится о твоем втором замужестве. А после высокого положения фаворитки короля любой другой мужчина, кроме мужа, будет считаться в обществе падением.
– О, я не росла в обществе, – засмеялась Фэнси, – и одна ночь в постели короля вряд ли делает меня его официальной любовницей.
– Чушь, – перебила практичная Синара. – Уверена, что в колониях имеется свое общество. Пусть это не королевский двор, но не говори, что там все равны. Этого просто не может быть. У вас наверняка есть землевладельцы, торговцы, владельцы магазинов, рабы, бывшие каторжники, рыбаки и простые фермеры. В любой стране есть свои классы: так нам говорили наши наставники. Мы с Дайаной получили хорошее образование: бабушка так потребовала. Она считает, что после страсти женщина должна найти темы для разговора с мужем, иначе он быстро от нее устанет.
– А о чем вы говорили с королем после… после любви? – с невинным видом осведомилась Дайана.
– Прошлой ночью мы почти не разговаривали, – призналась Фэнси. Синара закатила глаза, но Фэнси упрямо повторила: – Я не собираюсь ничего рассказывать, кузины.
Вошедшая Бесс поставила на стол поднос, пронзила Дайану и Синару негодующим взглядом и без обиняков попросила выйти.
– Мы еще вернемся, – пообещала Синара.
– Я поем и лягу спать, – объяснила Фэнси и, когда за девушками закрылась дверь, лукаво хихикнула: – Видела выражение их лиц, когда я сказала, что буду спать? По-моему, они вообразили, что мы всю ночь только и делали, что ласкали друг друга.
– А это не так? – с откровенным любопытством выпалила Бесс, но Фэнси уже поняла, что может доверять служанке, и поэтому объяснила:
– Король не проводит с любовницами ночи напролет. Он всегда возвращается в свои покои. Слишком уважает королеву, чтобы поступать иначе.
– Неужели?
Сама Бесс не думала, что человек, произведший на свет столько бастардов и признавший всех до единого, так уж заботится о чувствах своей бедной бесплодной супруги, но мудро оставила свои мысли при себе.
– Ешьте поскорее, – наказала она хозяйке, – а потом решим, что нужно перевезти в ваши дворцовые покои.
Фэнси уселась и только сейчас поняла, как проголодалась. Она съела все, до последней крошки, и стала обсуждать с Бесс, что отправить во дворец. Но тут в спальне появилась Оран.
– Мадам послала меня на помощь, госпожа, – сообщила она и, к возмущению Бесс, принялась рыться в платьях Фэнси.
– Чужеземная корова! – пробормотала она. Но Оран только рассмеялась.
– Ты многое можешь узнать от меня, – сказала она Бесс. – И тебе лучше послушать меня, поскольку твоя госпожа взлетела очень высоко. Что может знать о таких вещах сельская девчонка вроде тебя? А вот я служила даме, которая была любовницей не одного, а двух королей!
– Кто эта дама? – вскинулась Фэнси.
– Ваша тетя Отем. Сначала она спала с королем Франции Людовиком и родила ему прекрасную дочь, мадемуазель де ла Буа. Потом она вернулась в Англию и сумела привлечь внимание короля Карла. К несчастью, ее маленький сын родился мертвым.
– Моя тетя была любовницей двух королей? – ахнула Фэнси.
– Вот именно. А король Карл к тому же пытался соблазнить герцогиню Фланну, мать леди Дайаны, – добавила Оран со смехом.
– Теперь я понимаю, – медленно выговорила Фэнси, – почему говорят, что для Стюартов женщины нашей семьи все равно что мед для пчел.
– Уж это точно, – подтвердила Оран, входя в гардеробную. – Все вы обладаете красотой, очарованием и умом, но есть и еще некое трудноопределимое качество, которое влечет мужчин. А теперь посмотрим, что вам понадобится.
Она выбрала два дневных и два вечерних туалета и, досадливо прищелкнув языком, отправилась к Жасмин.
– У нее нет соблазнительных пеньюаров, мадам. Ее ночные сорочки слишком просты. Некрасивы. Скучны. Они не могут привлечь или обольстить такого мужчину, как король. Если хотите, чтобы она сохранила его благосклонность, нужно немедленно это исправить!
– А нельзя переделать мои пеньюары, пока не сошьем новых? – оживилась Жасмин.
– Мадам! – вздохнула Оран.
– Знаю-знаю. Я старая женщина, но в моих вещах наверняка найдется что-то подходящее. Посмотри в моем гардеробе! Там, кажется, есть новый пеньюар, который можно перекроить.
Оран кивнула и отправилась на поиски. Скоро она вернулась и растянула на руках почти прозрачный пеньюар лилового шелка с длинной, до пола, юбкой и широкими летящими рукавами, щедро отделанными водопадом кремового кружева.
– Можно сделать вырез пониже, и все будет идеально, – решила Оран. – Стоит также добавить узкий поясок, чтобы подчеркнуть тонкую талию мистрис Фэнси. Потом у нас будет время сшить другие.
– Отлично. Ты можешь успеть, пока я готовлюсь к аудиенции с королем?
Оран кивнула и поспешила прочь.
К тому времени как Жасмин была готова к отъезду, пеньюар был перекроен и упакован вместе с остальными вещами Фэнси. Жасмин уселась в большую карету. Оран прикрыла колени госпожи меховой полстью. Вдова была одета в великолепный костюм из темно-зеленого бархата с обшитой мехом верхней юбкой и нижней юбкой из зеленой с золотом парчи. В круглом вырезе, тоже отделанном мехом, виднелась светло-золотистая сорочка с высоким воротом, расшитым жемчугом. По рукавам-буфам шли широкие полосы бобрового меха, которым был подбит и плащ с капюшоном, накинутым на изящную кружевную вуаль. В ушах переливались бриллианты и изумруды, падая на золото сорочки. Подкладка коричневых кожаных перчаток была из тонкого золотистого шелка.
Карета несла ее по уже темным улицам, через весь город, ко дворцу Уайтхолл. Наконец лошади остановились в парадном дворе. Жасмин спустилась на землю, и к ней немедленно подошел молодой паж в королевской ливрее.
– Миледи Лесли?
Она кивнула.
– Следуйте за мной, мадам, пожалуйста, – попросил паж и повел ее во дворец по длинным коридорам к неприметной двери. Повернул ручку, отступил и жестом пригласил ее в комнату. Король, немедленно выступив вперед, приветствовал ее.
– Мадам, благодарю за то, что согласились прийти. Вы, должно быть, замерзли. Пойдемте к огню. Вы приплыли по реке?
– Нет, вода чересчур холодна для дамы моих лет, ваше величество.
Он сел напротив нее, и Жасмин только сейчас заметила поднос на столике у его локтя.
– Чай? – спросил король.
– С удовольствием, сир, – удивленно протянула Жасмин, принимая из его рук чашку без ручки с дымящимся напитком. – Не думала, что ваше величество любит чай.
– Не люблю, но знаю от Чарли, что вы обычно пьете чай, вот и подумал, чем вас согреть после долгой поездки, – пояснил король, приветственно поднимая небольшую рюмку с виски.
Жасмин поднесла к губам чашку, ощущая, как ароматное тепло разливается по телу. Наконец она отставила чашку и без обиняков заявила:
– Вы одарили благосклонностью мою внучку, Фэнси Деверс. Насколько я понимаю, сир, вы пригласили меня с целью позаботиться о ее будущем благополучии. Разве это не необычный для вас поступок, Карл Стюарт? Не в вашей привычке спрашивать позволения.
Король громко рассмеялся:
– Короли, как вам известно, мадам, ни о чем не просят. Но я действительно хотел поговорить с вами о Фэнси. Я отвел этой даме покои в Уайтхолле и буду покровительствовать ей, пока нам обоим будет так угодно. Однако я должен кое-чем поделиться с вами, мадам, ибо подозреваю, что вы об этом не знаете.
Жасмин молча выжидала.
– Ваша внучка была девственна, когда я прошлой ночью взял ее, – выложил король изумленной герцогине.
– Этого быть не может! – вырвалось у нее. – Она лежала в супружеской постели!
– Мадам, способны вы поверить, зная мою репутацию, что я ошибаюсь в подобных вещах?
– Но дочь в своих письмах ничего об этом не упоминала! Неужели она не знала? Немыслимо!
– Когда я понял правду, – продолжал король, – было уже слишком поздно останавливаться. Надеюсь, вы поймете меня? А потом Фэнси поведала все, что случилось с ней в ту страшную ночь ее свадьбы. Ее мать действительно ничего не знала, поскольку и без того разразился страшный скандал и поползли нелепые слухи о новобрачном, нашедшем смерть в спальне. Ваша внучка была так унижена и испугана, что решила промолчать.
– Вам она рассказала все? – тихо спросила Жасмин.
– Нет. Только очень коротко о том, что он сделал с ней. Мадам, я знаю, что вы поклялись позволить внучке самой открыть всю печальную историю, но сомневаюсь, что она когда-нибудь сумеет это сделать. Я хотел бы знать истину, не из любопытства, но ради Фэнси. Поверьте, я никогда добровольно не причиню боли даме, которая разделила со мной свои беды. Я не могу заставить вас быть со мной откровенной, но, если согласитесь, буду свято хранить секрет.
– Налейте мне немного того виски, которое пьете сами, – вздохнула Жасмин, протягивая чашку. – В чем еще она не призналась моей дочери? И почему была уверена, что потеряла невинность?
– Ваша дочь считала, будто Фэнси известно, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, – начал король. – Она была уверена, что Фэнси всему научилась от старшей сестры. Постоянно твердила, что девушка из хорошей семьи не должна быть чересчур опытной в таких делах, и посоветовала дочери понадеяться на мужа.
– Кровь Христова! – выругалась герцогиня. – Я никогда не учила Фортейн подобным глупостям! Как она могла послать дочь в брачную постель, ничему предварительно не научив? Боюсь, у этого нынешнего поколения нет ни крупицы здравого смысла! Что произошло с моей внучкой?
– Ее муж оказался содомитом, мадам. Не знаю, что случилось потом, после того, как ее изнасиловали с такой извращенностью. Фэнси было известно, что мужчина входит в тело женщины и что в первый раз приходится терпеть боль. Потому она и была уверена, что лишилась девственности.
Украшенная кольцами рука взлетела ко рту Жасмин, но не заглушила тоскливого крика. Бирюзовые глаза наполнились слезами. На какую-то секунду она потеряла дар речи.
Король подался вперед и погладил ее пальцы в бесплодной попытке утешить.
– Мне следовало бы прикончить его самому, не гори он уже в аду, – прошептал Карл, осторожно вытирая шелковым платком молчаливые слезы, катившиеся по ее щекам. – Вы расскажете мне?
Жасмин кивнула.
– Поклянитесь, что не передадите никому то, что узнаете, – смело бросила она королю.
– Это будет нашей общей тайной, мадам, – ответил он, целуя маленькую ладонь.
– Неудивительно, что женщины обожают вас, Карл Стюарт! – воскликнула герцогиня. – Ваш дядя был таким же обаятельным. А теперь налейте мне виски, и я расскажу все, что вам нужно знать о несчастье, постигшем мою внучку.
Он налил немного пахнущего дымком виски в протянутую чашечку, и Жасмин, осушив ее одним глотком, немедленно потребовала еще. Король послушно исполнил ее просьбу.
– Фэнси действительно убила мужа? – спросил он. – Она утверждает, что не убивала, но все же виновата в его смерти.
– У нее чересчур чувствительная совесть. Паркер Рэндолф казался идеальным женихом для моей внучки. Единственный сын в семье. Его две сестры уже замужем. Родители владеют несколькими тысячами акров земли в Виргинии. Красивый, хорошо воспитанный молодой человек, с прекрасной репутацией, о котором никто никогда не сказал дурного слова. В двадцать пять лет он еще был не женат. Когда в прошлом году Рэндолф обратил внимание на Фэнси, все посчитали, что он просто искал истинную любовь и не успокаивался, пока не нашел подходящую девушку. Они несколько раз встречались на балах. Он попросил у моего зятя позволения ухаживать за Фэнси. Учитывая все это и то обстоятельство, что Фэнси он тоже понравился, согласие было получено. На прошлое Рождество состоялась помолвка. Венчание было назначено на июнь. Дочь с зятем ничего не пожалели. Устроили роскошную свадьбу, омраченную только тем, что наутро жениха нашли мертвым. Погибшим от руки жены.
– Но и вы, и Фэнси утверждали, что она невинна! – недоумевающе пробормотал король.
– Паркер Рэндолф оказался двоеженцем, ваше величество, – пояснила Жасмин. – На плантации его отца работала молодая рабыня, столь же красивая, как Паркер и его сестры. Его отец купил девочку, с тем чтобы вырастить и сделать горничной своих дочерей. Но когда обе девушки вышли замуж почти одновременно, они упросили отца дать свободу преданной служанке. Тот согласился. Однако девушке пришлось остаться на плантации. Правда, ей платили жалованье и приставили к миссис Рэндолф, болезненной, хрупкой особе, которая была рада такой компаньонке.
Паркер влюбился в девушку, но она не поддалась обольщению. Заявила, что он получит ее, только если женится. Некоторое время он противился, но наконец похоть затмила разум, если таковой вообще присутствовал. Они нашли сельского священника из глуши, ничего про них не знавшего, и тот поженил их по всем законам и правилам. Кстати, у девушки было весьма символическое имя: Далила. Однако Паркер убедил ее, что их брак должен оставаться в секрете, пока не придет срок.
Когда он начал ухаживать за моей внучкой, Далила рассердилась, но Паркер объяснил своей наивной, ревнивой жене, что делает это для их общего блага и действительно намерен жениться на Фэнси исключительно ради приданого и того огромного богатства, которое та рано или поздно унаследует. Его семье требовалось много денег, а он узнал тайну родных Фэнси, которая даст ему полную власть над ними.
Жасмин замолчала и пригубила виски, неожиданно поняв всю правильность своего поступка. Король должен знать правду!
– Что это за тайна? – удивился Карл.
– Фэнси как-то рассказала ему, что ее бабушка со стороны матери – принцесса из чужеземной страны Индии. Единственное, что мог припомнить Паркер об этой далекой земле, так это то, что ее населяют темнокожие люди. Он тут же решил, что в роду Фэнси были негры, следовательно, в ее жилах течет африканская кровь. Вот и сказал Далиле, что пригрозит обличить Деверсов, если они не станут исполнять все его повеления. Рассудил, что если эта новость плюс тот постыдный факт, что Фэнси на самом деле – обычная наложница, а не жена, станут известны соседям, репутация Деверсов будет навеки уничтожена. Они заплатят ему, сколько он попросит!
И Далила всему поверила, хоть и заметила, что дети Фэнси станут его наследниками, а ее дети будут считаться бастардами. Но Паркер Рэндолф пообещал этой женщине, что такого не случится и Фэнси никогда не родит ему детей. Теперь я понимаю, что он имел в виду. Но в ночь после свадьбы Далила не сумела сдержать ревность. Она спряталась в спальне новобрачных до прихода невесты и подсматривала, как Фэнси раздевают и готовят к появлению жениха. Дочь написала мне, что Далила увидела своего мужа с Фэнси, увидела, как он ласкает вторую жену, и, не стерпев, охваченная ужасной яростью, выскочила из укрытия.
Паркер Рэндолф буквально взбесился, особенно когда Далила открыла Фэнси правду, сказав, что ее брак – чистый фарс. Фэнси была вне себя от горя. Паркер, разумеется, все отрицал и заявил, что Далила безумна и ничего не сумеет доказать. Моя дорогая внучка встала на его сторону, заявила, что всему верит и, что бы ни случилось, будет поддерживать мужа. Тогда Паркер рассмеялся и стал издеваться над женщинами, обозвав обеих круглыми дурами. Сказал Фэнси, что действительно женат на Далиле, и объяснил подробно весь свой план. Ей придется, твердил он, притворяться и лгать, пока он будет пользоваться всеми преимуществами ее богатства. А Далиле остается наблюдать, как он наслаждается Фэнси, и та ничего не сумеет поделать.
– Но она сумела! – догадался король.
– Именно, – подтвердила Жасмин. – Потеряв голову, Далила схватилась за первое, что подвернулось под руку: тяжелый серебряный подсвечник, – и ударила мужа по голове, раз, другой, третий. Тут Фэнси в панике принялась звать на помощь. Прибежали родные, но было уже поздно. Паркер Рэндолф лежал мертвый. Если бы правда вышла наружу, разразившийся скандал мог бы скомпрометировать Рэндолфов, впрочем, как и мою внучку. Ее репутация была бы погублена. И хотя родители Рэндолфа попытались взвалить всю вину на Фэнси, более влиятельная ветвь виргинских Рэндолфов не допустила несправедливости и заставила родственников увидеть происшедшее в истинном свете. Пытаясь утихомирить семью Паркера, отец Фэнси не потребовал назад уже выплаченную часть приданого, но и не позволил срывать злобу на Далиле. Сначала Рэндолфы утверждали, что она не может быть женой их сына, но та вынула спрятанное на груди брачное свидетельство, которое дал ей священник. Паркер, очевидно, понятия не имел, что у нее могут быть подобные доказательства. Кайрен Деверс отослал Далилу на Север, в Бостон, с суммой денег, достаточной, чтобы открыть модную лавку. И предупредил, что, если она когда-либо покажется в Мэриленде или Виргинии, он не сумеет ее защитить.
– А Фэнси уехала в Англию, – добавил король.
– Вряд ли она могла дальше оставаться в колониях, ваше величество, – тихо заметила Жасмин. – Как уже сказано, правду нельзя было открывать ни при каких обстоятельствах. Там у моей внучки не было будущего. Было объявлено, что у Паркера в ту ночь случился припадок, он упал и ударился головой об угол стола. Пришлось очистить и зашить рану перед тем, как положить его в гроб.
– Но почему Фэнси считает себя виновной в его смерти? – удивился король.
– Она твердит, что если бы не вышла за него, никакой трагедии не случилось бы. Слишком поздно девочка поняла, что не любила Паркера. Ей льстило то, что самый красивый во всей округе мужчина выбрал ее, и никого другого. Как младший ребенок в семье, она ничем не выделялась до той минуты, как привлекла внимание Рэндолфа. Бедняжку ослепил весь этот блеск, и трудно ее осуждать. Вот и все, ваше величество. Я, как могла подробнее, передала содержание письма, полученного от моей дочери прошлым летом.
Жасмин допила виски и поставила на стол бело-голубую фарфоровую чашечку.
– Я позабочусь о ней, – пообещал король.
– Знаю, – откликнулась Жасмин. – Стюарты всегда были добры к своим женщинам, кому это известно лучше, чем мне?
– Из вас бы вышла великолепная королева, – прошептал он.
– В свое время мне не раз говорили об этом, – улыбнулась она и встала. – А теперь мне пора домой, сир. Спокойной ночи.
Король вскочил и, проводив до двери, поцеловал ей руку.
– Поверьте, мадам, это действительно останется только нашей тайной. Не хотелось бы, чтобы Фэнси посчитала, будто я вмешиваюсь в ее дела, ибо мне кажется, что рано или поздно она обязательно расскажет обо всем, что случилось.
– Я тоже уверена в этом, ваше величество, – кивнула Жасмин и, неожиданно протянув руку, коснулась его смуглой щеки. – Вы совсем не похожи на дядю. Он был словно отлит из золота, только глаза голубые. Вы же настоящий француз.
– Моя мать утверждала, что я самый уродливый ребенок на свете, – засмеялся король. – Звала меня своим негритенком.
Жасмин тоже засмеялась.
– Зато вы стали совершенно необыкновенным мужчиной, и, что всего важнее, Карл Стюарт, сердце у вас доброе.
– Такого чудесного комплимента мне еще никто не делал, – заверил король с поклоном. Жасмин отворила дверь. Дежуривший у порога паж мгновенно встал, чтобы проводить вдовствующую герцогиню Гленкирк к экипажу.
