Бетти Алая
Измена. Любовь vs ненависть
Глава 15
Лилия
Тьма в его глазах. Именно это я вижу, когда я смотрю на Егора. От него пахнет дорогим алкоголем, сигаретами. Рука лежит на моей талии. Уверенно, но ласково. Будто он боится меня лишний раз грубо коснуться. От мужчины исходит тепло, нежность. И кое-что ещё. С трудом сдерживаемая похоть.
– Не убегай от меня, – шепчет мне на ухо, утыкаясь носом в волосы, – ты моя… всегда была моей…
– Я здесь, – обвиваю его плечи, – с тобой.
– Лиля… – выдыхает Фадеев, жадно набрасываясь на мои губы.
Словно дикий зверь, он рвёт их, рычит и заталкивает язык в мой рот. И от каждого движения его губ внутри меня происходит маленький взрыв. Рука мужчины накрывает грудь, вспышки удовольствия концентрируются под плотной тканью пиджака и воздушной блузкой.
А потом тонкими ручейками стягиваются к низу живота. Не могу дышать. Тяжело. Но сладко! Вжимаюсь в Егора, всем телом говоря ему, что никуда не исчезну.
– Не здесь, – хрипит он, на миг прекратив терзать мои губы, – ты достойна более комфортного места.
– А я здесь хочу… – коварно улыбаюсь.
– Ты в этом уверена? – он яростно целует меня, выпивает до самого дна, – поехали ко мне, Лиля.
Одежда мешает. Такое чувство, что костюм, блузка и белье вдруг стали свинцовыми. Хочется скинуть их. Но тут в голове промелькивает вспышка… идея, наваждение. Необходимость.
Отталкиваю мужчину, обхожу его. Егор принимает условия этой игры. Снимаю пиджак, бросаю в его кресло. Разом сметаю с широкого директорского стола все бумаги.
– Лиля… ты… – Фадеев поправляет член в брюках.
Вижу, как он топорщится, рвется наружу. Хочет войти в меня. От этой мысли внутренние мышцы сводит сладким спазмом. Стою спиной к мужчине, оборачиваюсь. Облизываюсь.
Тьма в изумрудной бездне всепоглощающа. Но Егор не подходит. Стоит и смотрит. Я чувствую этот взгляд. Голодный. Расстегиваю пуговички офисной блузки. От холодка, пробежавшего по коже, по животу рассыпаются мурашки.
Медленно стягиваю мягкую ткань, она падает на пол. Затем лифчик. Соприкоснувшись с прохладой, соски мгновенно твердеют. Или это от ощущения, что на меня смотрит мой спаситель? Он не видит моей голой груди, но представляет.
– Иди ко мне, – шепчу едва слышно, но Егор слышит.
Да широких шага и к моей нагой спине прижимается сильная мужская грудь. Кончики пальцев на предплечье, медленно ползут вверх. Ладонь на шее. Мой рваный стон. Поцелуи, обжигающие кожу.
– Лиля… развернись! – жесткий хрип, суровый приказ.
Покоряюсь его низкому голосу. Поднимаю покорный взгляд. Сильной быть не хочется. Егор жадно рассматривает мою грудь, не стесняется. Пожирает глазами, затем нежно расстегивает мои брюки, оставляя совсем голой.
– Ты красивая… самая красивая женщина, – рычит Фадеев, – изящная, сексуальная…
– Так и будешь смотреть? – облизываю губы.
– Я семь лет ждал тебя, – хрипит, усаживая меня на стол, – позволь насладиться.
– Но мне холодно… без твоих рук… губ… члена… – стону.
– Нетерпеливая девочка, – и снова горячие ладони гуляют по моему телу.
Хочу ещё! Больше этих прикосновений, жара, трепета! Чувствую желание мужчины через каждое касание. Егор сначала нежный, внимательный. Затем всё более настойчивый.
– Лиля… – шепчет моё имя, как мантру.
Снимаю с мужчины пиджак, рубашку. Ласкаю его кожу, любуюсь напряженными мышцами. И тут мой взгляд падает на грудь Фадеева.
– Это… лилия? – гляжу на детально прорисованную татуировку прямо у сердца мужчины.
Распустившийся цветок лилии. Никогда не видела столь искусной работы. Каждый лепесток четкий, яркий. Провожу по тату пальцами.
– Да, – шепчет мужчина, – ты всегда в моём сердце, Лиля. Эти семь лет я жил в аду. Ради одного единственного момента. Чтобы ты сказала мне…
– Да… – выдыхаю ему в губы, – я хочу быть твоей, Егор.
– Блядь… – он стискивает мои бедра, – как же долго… пиздец…
Его захлестывают эмоции. Я быстро расправляюсь с его брюками. Ласкаю плоский живот, пальцами опускаюсь ниже. Идеально гладкий. Ухоженный.
– Хочу ощутить его в себе, – снова и снова облизываюсь, обхватываю руками крепкий ствол, вынуждая мужчину стонать.
Он весь мой. Целиком. Как и я – его. Рядом с Егором весь мой брак кажется пустой, бесполезной ошибкой. Будто в момент, когда должна была послать всё и броситься в омут вспыхнувших чувств, я испугалась и выбрала не тот путь.
И в итоге жизнь всё-таки направила к тому, кто меня искренне любит. Переломав, заставив страдать. Ласкаю Фадеева, наращиваю темп. Мы тяжело дышим. Он посасывает мою грудь. Мои ноги широко распахнуты.
– Войди в меня… – стону, отдаваясь яркой волне удовольствия.
– Как скажешь, моя девочка, – толчок, крик, искры перед глазами.
Мы оба рвано, торопливо дышим. Следующий толчок, и Егор во мне. Целиком. Наши тела – единое целое. Он целует меня, двигается быстро, а я лишь стону, кричу, раскрываюсь. Хочется разреветься. Это так прекрасно!
– Тебе не больно? – мужчина смахивает слезинку с моих ресниц, – почему плачешь?
– Слишком хорошо… слишкоооом… АААХ! – Фадеев резко наращивает тема, стол ходит ходуном, вот-вот развалится.
Обхватываю мужчину ногами, не позволяю выйти из меня. Это чувство невероятно! Впервые в жизни меня ТАК трахают! Разбивая вдребезги все комплексы, сомнения, страхи.
– Иди сюда… слезай… – Егор выходит, снимает меня, разворачивает, снова толкается, – такая мокрая… Лиля… моя Лиля…
– Егооор! Боже… дааа! – выгибаюсь, чувствуя, как его член становится больше, – не останавливайсяяя! Я почти…
Оргазм накрывает нас обоих. Из-за жаркой и чувственной прелюдии сам секс вышел ярким, но быстрым. Меня переполняют новые чувства.
– Прости, – он дышит мне в спину, целует между лопаток, – в тебя кончил…
– Я всё равно бесплодна… – всхлипываю.
Этот оргазм… он оголил мою душу целиком и полностью. Со всей болью, что там кроется. Чувствую, как по щекам текут слезы. Вдруг понимаю, насколько обречены наши отношения. Беру вещи и начинаю медленно одеваться…
Но Егор вырывает у меня из рук одежду. Я отбиваюсь, но он прижимает меня к себе. И когда у меня не остаётся сил, повисаю в его руках.
– Прости меня, – шепчет, целуя мои мокрые щёки, – я херню ляпнул. Прости…
– Зачем я тебе? Сломанная кукла, которую не починить.
– Ты не кукла, Лиля.
– Если даже мы будем вместе, ты хоть понимаешь, на что себя обрекаешь?! – выкрикиваю ему в лицо.
Обычно я не такая. Но сейчас изнутри рвется отчаяние, ненависть к самой себе. За неверный выбор и боль, которую я приношу всем, кто меня любит. Все внутренние замки сорваны.
– Я обрекаю себя на жизнь с любимой женщиной, – Фадеев заставляет меня смотреть на него, – как ты не понимаешь?!
– От любимой женщины хотят детей! Это сейчас ты влюблен! А спустя лет пять, когда…
– Тихо! – он накрывает мои губы грубым, требовательным поцелуем.
– Ааах… ммм… – из головы вмиг испаряются все мысли, – остано… уууу… ооох!
Мужчина пальцами жадно натирает мой клитор. Мне хватает минуты, чтобы вновь кончить, да так ярко, что с губ срывается крик.
– Почему ты не веришь мне? – стонет мужчина, – сейчас, стоишь голая в моем офисе, по твоим ногам стекает моя сперма… и все равно права качаешь…
Упс! Опускаю взгляд. И правда. В эмоциональном порыве этого даже не заметила. Он взъерошивает волосы. Затем достает из стола пачку гигиенических салфеток.
– Ты просто нереальная женщина, – смеется мужчина, – поехали домой.
Молчу, лишь стираю с себя остатки нашего греха. Наваливается усталость. Эмоции на сегодня закончились. Глаза закрываются. Одеваюсь. Я знаю, что могу доверять Егору. Он так влюблен…
Но могу ли доверять самой себе? Что всё не испорчу в один прекрасный день? Или меня отыщут… заберут в ад. Снова.
– Так, ты опять что-то себе надумала? – он сурово глядит на меня, – я пьян, между прочим и очень сильно. Такси заказал. Ты меня всего выдоила, я еле вспомнил свой адрес.
– Мы едем к тебе? – тихо спрашиваю.
– Да, – уверенно отвечает Егор, – и это не обсуждается. Этой ночью я тебя не отпущу.
Он держит слово. Как только мы попадаем в его огромную квартирищу, сразу несет меня в постель. И практически до утра мы занимаемся любовью. Как одержимые похотью подростки.
И я понимаю, что душой врастаю в этого мужчину. Никогда раньше не ощущала такой наполненности.
Лежу в его огромной постели, на шелковых простынях. Скользких, мокрых от наших выделений, пота. Во мне много спермы, не хочется её смывать. Гляжу в окно. Можно не предохраняться. Хоть какой-то профит от бесплодия.
С Максом и близко не было так хорошо. Это какой-то новый уровень, открывшийся лишь сейчас. Когда тебя трахает влюбленный, одержимый тобой мужчина… с яростью, желанием доставить тебе удовольствие. Это невообразимо возбуждает.
– Егоор… – забираюсь на грудь Фадеева, трусь сосками о его кожу, – ты спишь?
Он лежит с закрытыми глазами. Такой красивый.
– Нет. Слушаю, как ты крутишься, – улыбается, не поднимая век.
– Да прям кручусь, – надуваю губы.
– Да. Как гусеница, – ржёт он.
– Офигеть сравнение!
– Ты бабочка, Лиля. Цветочек, если хочешь, – он открывает глаза и смотрит на меня.
– Я тебе доверяю, – отвечаю на заданный еще в офисе вопрос, – просто боюсь. Всего боюсь.
– Понимаю, – он целует меня в макушку, – но со мной ты в безопасности. Никто и никогда не посмеет тебе навредить.
– Кстати, а как дела там? Ну… у Фадеевых?
Сильные мышцы напрягаются. Егор молчит, лишь тяжело дышит.
– Забудь о них, – рычит, – я сам разберусь.
– Ты обещал! – восклицаю, – что я буду в курсе!
– Лиля.
– ЧТО?!
– Зачем это тебе?! – взрывается он, – у тебя новая жизнь! Почему ты постоянно хочешь вернуться мыслями туда?
– Не знаю. Просто… не знаю, – пожимаю плечами, – скажи мне, пожалуйста!
– Для них ты умерла, пусть же и они умрут для тебя, – говорит он, затем встаёт, голышом идёт в душ.
Егор злится. Блин! Я виновата, да? Мне правда стоит бросить нафиг идею мести бывшему мужу? Но я не могу! Как представлю его ухмыляющуюся рожу… и помощницу мою… их ребенка… внутри всё начинает полыхать. Ненавижу!
Подскакиваю, бегу в душ. Распахиваю дверцу. Встречаюсь взглядом с Фадеевым. Почему мы всегда выясняем отношения голыми?
– Расскажи! – стою на своём.
– Лиля, – рычит он, – мало я тебя трахнул? Еще хочешь?!
– Трахни еще, но расскажи… – прикусываю губу.
– Иди ко мне! – затаскивает меня к себе.
В общем, мы снова сношаемся, в этот раз в душе. А я чувствую себя голодной, постоянно! И чем дольше Егор во мне, тем сильнее мне хочется…
– Почему ты так переживаешь, что я узнаю? – снова затягиваю свою волынку, когда мы нежимся в постельке, вместе встречаем первые лучи солнца.
– Я просто не хочу, чтобы ты ранила себя. Нужно идти вперед. Но ты ведь не отстанешь?
– Не-а.
– Ладно. Ты действительно умерла, Лиля. Я подбил все документы. Лишь так можно заставить отца забыть о твоём существовании.
Странное чувство. Меня считают мёртвой? То есть меня не будут искать? И можно расслабиться, жить своей жизнью? Быть счастливой с лучшим мужчиной на свете? В голову лезут сотни вопросов.
– Послезавтра будут похороны. И всё. Новая личность, жизнь, будущее. О тебе навсегда забудут. Надеюсь, я утолил твоё любопытство?
– Егор…
– М?
– Могу я кое о чем тебя попросить?
– Не нравится мне твой взгляд, Лиля…
– Пожалуйста!
– Ну?
– Я хочу поехать на похороны!
Глава 16
Егор
Чего она хочет? Поехать на похороны?
– Лиля, ты серьезно? – заглядываю в ее глаза, чтобы найти там хоть малейшее доказательство того, что девушка шутит.
– Мне кажется, это мне поможет отпустить, – лепечет она.
Такая красивая, нежная. В моей постели. Голая, с торчащими сосками, на которые постоянно соскальзывает мой взгляд. Черт, Фадеев, держи себя в руках!
– Нет, – рот наполняется слюной, сглатываю раз за разом, – ты никуда не поедешь.
– Но почему?! – обиженно дует губки, – я издалека посмотрю! Мне нужно это увидеть!
– Зачем?!
Она всхлипывает. Обнимает себя худенькими ручками, такая маленькая, нежная, беззащитная. А я чувствую себя последним дерьмом. Ну уж нет! Нечестный прием! И я намерен это прекратить, но…
Черт! Спустя миг я уже сминаю эту девушку в своих объятиях.
– Пожалуйста, – добивает меня, – я не помешаю, правда!
– Дело не в этом, а в рисках, Лиля! – беру её лицо в ладони.
Я уже много лет варюсь в «богатой» тусовке, чтобы понимать: эти похороны простыми не будут. Туда обязательно нагрянут журналисты, как бы Олег Фадеев не пытался скрыть факт смерти невестки.
И это помимо охраны, родственников. Любой может её узнать, что угодно может пойти не по плану. Плюс сама Лиля. Черт возьми, она ещё несколько дней назад была запуганной жертвой. Кто знает, что с ней случится, когда она увидит своих обидчиков?
Уверен, мой брат даже не будет пытаться строить из себя скорбящего мужа. Потому что отец наверняка уже сообщил, что лишает его наследства.
– Я подумаю, – недовольно тяну, не выпуская Лилю из объятий.
– Похороны послезавтра! – канючит девушка, – сколько ты будешь думать, Егор?
– Ты решила мои яйца превратить в омлет? – выгибаю бровь.
– Нет. Просто мне это необходимо. Понимаю, что тебе нужны весомые доводы, ведь меня могут увидеть или что-то такое. Ты наверняка думаешь, что я сорвусь.
– Будешь отрицать эту возможность?
– Нет. Но в свою защиту скажу, что я не из тех, кто просто так ломается. Ты вовремя появился, Фадеевы не успели меня как следует выпотрошить.
– Лиля…
– Ладно, я тебя поняла. Прости, наверное, это и правда неуместно. Пойду, сделаю кофе, – она целует меня в щёку, затем отстраняется, слезает с постели.
Берет мою рубашку, натягивает на своё соблазнительное тело. Выгибает спинку, выставляет круглую попку.
– Большевата, – улыбается, – аж до середины бедра доходит.
А я смотрю на эту девушку и захлёбываюсь слюнями. Она не стала устраивать истерику после моего отказа. Приняла? Знаю Лилю, просто так не сдастся. Откидываюсь в постели и любуюсь грацией и изяществом своей женщины. Вот оно… понимание, что она моя.
Голая, в моей рубашке. С истерзанными губами и шейкой, покрытой следами моих жадных поцелуев. Растрёпанная. Моя.
– Ты какой любишь? – спрашивает с широченной улыбкой на лице.
– Американо, – встаю, надеваю домашние брюки.
Подхожу и обнимаю Лилю, забираюсь под рубашку, сжимаю её грудь.
– Егор… – смущается, хихикает – ну не мешай!
– Не могу… прости, малыш, – расстегиваю пуговицы, нагло брожу по упругим полушариям.
От этой женщины у меня срывает башню. Все мысли испаряются, мозги разжижаются и перетекают в пах. Член стоит колом, яйца начинают ныть, требуя излить накопившееся в горячее лоно Лили.
– Я хочу тебя…
– Егор… мы же… всю ночь… ААА… боже… что ты делаешь?!
Стягиваю брюки, руками обвиваю талию девушки и сажаю Лилю на стол. Взгляд затуманен, она тоже возбудилась. Я ждал целых семь лет и одной ночи, наполненной страстью, мне мало. Нужно утро, день, вечер. Вся жизнь.
Не выпущу из койки, пока не получу своё. Погружаю твёрдый сосочек в рот. Сладкий. Языком веду по нежно-розовой ареоле. Лиля вся такая: сладенькая, маленькая, соблазнительная. Она тяжело дышит. Ловлю это дыхание, накрывая губы девушки.
– Моя… – бормочу, как одержимый, – только моя…
– Твоя… да, твоя… Егор… – стонет она, – войди в меня!
– Что? – дразню пальцами её набухшие нижние губки, – повтори-ка.
– Я хочу тебя! – она ёрзает, не справляясь с возбуждением, – так хочу! Боже! Пожалуйста!
– Хорошо… – рычу, быстро погружая в тугое лоно свой член.
Сука! Не выдерживаю и издаю протяжный стон. Обычно женщины надоедали мне уже наутро. Все одинаковые, хоть внешне и разные. Каждая корчила из себя то львицу, то нежную ромашку. А на деле пустышки.
Либо я просто выбирал таких. Боялся начать что-то испытывать, ведь в глубине души всегда любил жену брата. Но теперь она моя! И мне похуй на всё. Вообще!
Я готов всё разрушить, уничтожить, убить за неё.
Вколачиваюсь в узкую киску, теряю рассудок от возбуждения. Вижу лишь Лилю. Её закатывающиеся глаза, искусанные губы, алая грудь… набухшие мягкие складочки. Я словно не трахался никогда.
Не хочу кончать… держу себя в узде. Чтобы подольше остаться в этой тугой промежности.
– Нравится? Когда я трахаю тебя, м?! – провожу пальцем по пухлым губкам, Лиля машинально берет его в рот и начинает посасывать, – блядь, что ты творишь… девочка моя…
Вот как тут сдержаться?! Тело уже живёт своей жизнью. Финишная прямая. Мощные глубокие толчки. Лиля начинает сокращаться, кончает, кричит, царапает ноготками мои плечи.
Прижимая её к себе, заливаю её киску спермой. Вливаю всё до последней капли. Сука, до чего же приятно! Только с ней. Она одна способна на такое. Моя Лиля.
Дзынь! Дзынь!
Раздается настойчивый звонок в дверь. Всё еще держу в руках трепыхающееся тело своей женщины. Её потряхивает. Оргазмы Лили прекрасны. Долгие, яркие.
Снимаю её со стола, целую. Не могу оторваться. Я так влюблен, пиздец…
Дзынь! Дзынь!
– Да кого, блядь, принесло-то?! – рычу, натягиваю штаны и иду открывать.
Распахиваю дверь с намерением тут же развернуть незваного гостя. Вернее, гостью.
– Привет! – на пороге стоит Вера и мило улыбается.
Мной овладевает ярость. Сука, да где я так ошибся, что эта женщина прилипла ко мне, как банный лист? Сурово оглядываю её.
– Зачем ты пришла? Да еще в такую рань! Время шесть! Вера, блядь! Вчера мы всё обсудили, как и много раз до этого! Зачем ты навязываешься?! Гордость есть?! – меня несет.
– Просто вчера ты был сам не свой, – лепечет она, – я приготовила тебе завтрак, подумала, что от похмелья поможет…
Лиля всё еще стоит на кухне. Не вмешивается. Тихая, как мышка. А я бешусь. Не хочется прятать свою любимую женщину! Хочется всем её показать, чтобы завидовали!
Но также я понимаю, что, если Вера о нас узнает, быть беде. А моя малышка только начала нормальную жизнь. Не хватало еще офисных сплетен. Видимо, вопрос нужно решать радикально.
Увольнять Веру не вариант. У неё больная мать, нужны деньги. Чёрт, это моя вина. Не нужно было засовывать в помощницу свой член! Ох, не нужно было! Дал слабину, теперь расплачиваться.
И я благодарен Лиле, хотя где-то в солнечном сплетении мерзко жжет от этой ситуации.
– Я войду? – Вера хлопает своими наращенными ресницами.
– Нет, – жестко отвечаю, – отвези завтрак Лисенко, а у меня всё нормально. Увидимся в офисе.
Закрываю дверь прямо перед её носом. Это некрасиво? Похуй. Я заебался говорить, что не люблю её. Лиля подходит и обнимает меня сзади. Прислушиваюсь. Слышу цоканье каблуков в сторону лифта.
– Неловко получилось, – тыкается лбом в мою спину, – прости. Это из-за меня всё.
– Чушь, – разворачиваюсь и долго, вдумчиво целую Лилю.
Её губы – само совершенство. В меру пухлые, сладкие. Ими можно наслаждаться вечно.
– Дышать не могу, – шепчет она, тем не менее не отстраняясь.
– Я люблю тебя… – отвечаю, – прости, если пугаю своим напором.
– Не пугаешь, – она обнимает меня, – я не знаю, способна ли любить. Но в груди так тепло, а моё тело обожает, когда ты внутри. Когда рядом… даже когда ругаешься!
Ухмыляюсь.
– А когда улыбаешься, мне хочется мир вверх дном перевернуть, лишь бы ты продолжал… и от мысли, что ты исчезнешь, я хочу умереть. Это любовь, да?
– Да, милая…
– И еще…
Она вдруг начинает плакать. Вытирает слезы, но они льются бесконечным потоком.
– Еще я знаю, что это чувство к тебе давно было внутри. Я заперла его на сто замков, но стоило тебе появиться на пороге палаты, все они оказались сорваны.
– Иди ко мне, – обнимаю её, – слушай. У меня для тебя есть подарок. Давно уже купил, но…
– Какой? – её личико озаряет улыбка.
Веду Лилю в другую комнату. Ту, которую планировал для детской. Но теперь планы меняются. Достаю из шкафа упакованный холст, а вместе с ним кисти, краски и карандаши.
– Ты говорила, что любишь рисовать, вот я и…
– Егор, ты помнишь! – она берет упаковку с кистями, дрожащими руками достает одну, – такие дорогие! Не стоило…
– Для тебя только лучшее. Пришлось посоветоваться с профессионалом, – подмигиваю ей.
– Спасибо, – она прижимает подарок к груди, – думала, что уже забыла, каково это. Когда-то я мечтала быть художницей. В детстве даже выигрывала конкурсы. Но потом вся моя жизнь стала подчинена поиску богатого мужа. Я с огромным трудом вырвала право учиться на юриста. Мать пустила лишь потому, что среди адвокатов много богачей.
– Теперь ты можешь выбрать.
– Что?
– Рисовать или работать в офисе.
Признаться, я давно уже об этом думал. Чтобы помочь Лиле реализоваться там, где ей хочется. Да и дурная была идея устраивать её к себе в офис, Верка всю кровь выпьет. И мужиков полно.
Знал бы кто, сколько раз я представлял, как она будет вот так в моей рубашке стоять посреди моей квартиры. Но не плакать, а улыбаться. Хотел, чтобы она рисовала.
– Мне нужны деньги, но работой сыт не будешь, – кокетливо хмурится она, – так что как хобби рисование отлично мне подойдет.
– Тебе не нужно… – сглатываю, – если ты…
Сука! Слова в горле застывают. Я ведь хочу, чтобы она была лишь моей! Но с другой стороны, поклялся не сажать её в клетку, даже золотую. Она сама выберет, когда придет время.
– Я понимаю. Спасибо тебе, Егор! За всё! Я хочу быть с тобой. И ещё кое-что…
– М?
– Я думала, думала и решила. Что хочу остаться Лилией Фадеевой. Если ты понимаешь, о чём я. Не сейчас, может быть, в будущем.
– Я тебя понял, – с трудом сдерживаю ликование.
На работу мы едем порознь по настоянию Лили. Она вызывает такси, а я выезжаю чуть позже. Впервые опаздываю в офис. Вера делает вид, словно ничего не случилось. Работает, как ни в чем не бывало.
– Прости за утро, – мурлычет, утром приготовив мне кофе, – не знаю, что на меня нашло. Этого больше не повторится.
– Рад, что ты поняла свою ошибку.
Весь день наблюдаю за Лилей. Но видимо, она не расстроилась из-за моего отказа и бросила эту дурацкую идею ехать на похороны. Выдыхаю.
Этой ночью Лиля снова остается у меня. Поскольку в офисе мы ведем себя, как обычные коллеги, к вечеру сексуальное напряжение между нами достигает максимума. Так что после работы я втаскиваю ее в квартиру. Как только закрывается дверь, мы срываем друг с друга одежду и ныряем в постель.
А наутро я просыпаюсь совсем разбитым. Тело ноет, такие секс-марафоны выматывают похлеще любого фитнес-клуба. Шарю по постели в поисках Лили. Её нет. Лишь легкий шлейф нежного аромата окутывает подушку.
Встаю, осматриваюсь. Нахожу записку.
Доброе утро, соня. Оставила тебе завтрак. Люблю всем сердцем. Лиля.
Поднимаюсь, потягиваюсь. Принимаю душ. Уже не хочется просыпаться одному, как-то тоскливо. Еще и за окном моросит мерзкий дождь. На кухне в сковородке полупригоревший омлет и отлично поджаренный бекон. В этом вся Лиля – одно сплошное противоречие.
С удовольствием съедаю всё. Нужно заманить её к себе и оставить. Хочу, чтобы эта женщина украшала собой мою квартиру.
Я обязательно решу этот вопрос, когда разберусь с похоронами. Сегодня последний день Лилии Фадеевой на этой земле. Я заставлю брата и отца пожалеть о том, что они сделали. И начну прямо сегодня…
Кручу в руках флэшку. Ничем не примечательную, серую, металлическую. Но на ней опаснейшая программа, способная в считанные секунды впитать огромное количество информации. И вирус, после запуска постепенно и методично уничтожающий пакеты данных, целые массивы.
Прожора – так его назвал мой «решала». Эту программу разработали специально для меня и моего плана. После совершения преступления она самоуничтожается. Мой план – запустить ее в компьютер отца. Поэтому мне нужна аудиенция.
Надеваю черный костюм. Ухмыляюсь. Из глубины души выползают плохие, черные мысли. Расчехляю ненависть, которую таил годами.
– Ну что, папуля. Сегодня состоятся похороны дела всей твоей жизни. А я с радостью потанцую на ваших костях.
