Борис Бабкин
Тайна старого дома
Якутск
– Значит, Хорины опять объявились, – процедил Лишев. – И снова им Леший потребовался. Ну почему все меня за дурачка держат? – Он вздохнул. – Или ни на что путное Лишев уже и не годен? Как украсть золотишко и вывезти ворованное – Владлен Федотович, подмогни. А как что по закону можно, Владлена Федотовича не зовет никто. Катька мне поверила. Хотя жених, Колька Сизов ее отговаривал. Но на него обиды я не имею, мент, он и по жизни мент. А Светик, значит, хочет дело отца продолжать. Или врет сучка? – Он посмотрел в окно. – Никому не дает покоя золотишко, которое где-то потерялось. Ловко кто-то сработал: и вертолет взорвался, и золото вроде как утонуло. Даже нашли немного, и по счету вроде все бандюки в вертолете сидели, а вот нет здравой головушки у милиции-то. Ну кто будет с гранатой баловаться, ежели такое дело провернули?.. Я вот голову на пенек под бензопилу положу – кто-то ухватил бо́льшую часть золота. Правда, как это сделал, ума не приложу. А Катюшка, ей-богу, молодец девка! И папаню она на чистую воду вывела – за мать сполна рассчиталась, и любовницу его под статью подвела, но та не дура, да и нужна, видать, кому-то. Вроде освободят ее скоро. Сейчас за большие деньги все можно. А ведь Ванька и пленку предоставил, и все доказали, ан нет, разговор идет, что освободят эту шалаву. Элла Малинова, – вспомнил он. – Говорят, Иван обещает ее придушить. Зря он тогда в милицию кассету понес. Лучше бы убил и Бурцева, и Элку. Ладно, там видно будет, как оно выйдет. Катька меня до золота не допускает – и правильно делает. Не удержусь я и хапну себе немного. Поэтому и не езжу на участок. К золоту руки сами тянутся. Вроде и мыслю здраво, головой не больной, а вот насчет золота болен.
– Владлен Федотыч, – послышался женский голос, – к вам Екатерина Сергеевна.
– Зачем докладываешь, голова безмозглая? – Он поднялся. – Дверь ей открой и коврик расстели, чайку с травкой завари.
В комнату вошла красивая молодая женщина.
– Здравствуйте, Владлен Федотович, – улыбнулась она. – Я привезла деньги вашим рабочим и вам. – Она поставила на стол сумку.
– Смелая вы женщина, Екатерина Сергеевна. С такими деньгами вот так запросто…
– Разве меня так запросто отпустят? – рассмеялась она. – Трое в машине с оружием. И Коля следом с двумя собровцами.
– Правильно делает. Время такое, что и дома средь бела дня убить могут. Санька! – крикнул он. – Пусть бабы идут за мужей деньги получать.
– Подождите, – удивилась Катя, – а почему…
– По согласию обеих сторон. Мужикам деньги доверять нельзя. Вот и постановили – бабы за них получать будут. Ну зачем мужикам деньги? Куревом ты их обеспечиваешь, жратва опять-таки за твой счет, одежка рабочая тоже выдается, вот и отдаю деньги бабам.
– А я не знала, удивлялась, почему надо возить деньги вам. Вот и решила сама привезти. Теперь буду знать. И мне это нравится.
– А Колька твой узнал о Фролове?
– Ответа пока нет. Я все никак не могу поверить, что Иван Михайлович мог убить мужчину и беременную жену.
– Так ведь говорят, что он под воздействием какого-то лекарства был. Я с ним встречался два раза. Мужик нормальный, думающий, а тут… Специалист – поискать такого. И вдруг это… Виновны во всем руководители компании. А что касается бабы его, так ее и надо было убить. Изменила, забеременела от другого и двух детишек веры в людей лишила.
– Детей забрала директор детского дома, – сообщила Катя. – Я забыла об этом вам сказать. А если честно, думала, что вам все равно. Извините.
– Да за что извинять-то? – Леший улыбнулся. – Что поделаешь, ежели я такой?.. А тут что-то затронуло. Такого мужика, как Фролов, надо оберегать и ласку ему дарить, а она… – Он махнул рукой и выругался. – Ты это, – он смутился, – извиняй. Так уж русский мужик устроен: если матом своего настроения не выразит, то вроде как и не все сказал.
– Понимаю! – засмеялась Катя. – Ну, – она посмотрела на часы, – я поеду. Через полтора часа съемка, и я должна там быть, за правило это взяла. Не то чтобы не доверяю, а просто…
– Правильно делаешь. Золото контроля требует. И меня не допускаешь правильно. Я на чужое не зарюсь, но вот мимо золота пройти не могу. А если узнаешь что о Фролове, скажи. Наверное, кое-что ему можно туда послать, так сообразим. Ну и просто поддержать. В лагерях ведь тяжело сидеть таким, как он. А у меня в тех местах, не столь отдаленных, хороших знакомых много.
Омская область
– Фролов! – крикнул вошедший в большое помещение с двухъярусными койками худой мужчина. – К начальнику!
– Чего визжишь, падла! – приподняв голову, недовольно спросил грузный седой мужчина.
– Фролова отрядный вызывает, – негромко ответил тот.
– Подойди и скажи, сучара, – сказал седой. – Сон сбил, падла. Еще раз заблажишь, я тебя из шнырей в бригаду брошу. Завхоз уважит братву и на съедение тебя отдаст.
– К какому начальнику? – К дневальному подошел высокий крепкий мужчина.
– А ты чё, Фрол, – усмехнулся рослый парень, – не к куму ли?..
– Ты язык прикуси, – посоветовал ему седой, – а то отрежут и в задницу сунут.
Фролов подошел к двери с табличкой «Начальник отряда капитан Дунаев Л.С.» и вошел.
– Осужденный Фролов Иван Михайлович, – сказал он. – Осужден по статье УК РСФСР сто пять «а» к восемнадцати годам лишения свободы. Начало срока…
– Садитесь, Фролов, – кивнул сидевший за столом худощавый капитан.
Фролов сел.
– Что же вы никому не пишете? – спросил капитан.
– А мне некому, гражданин начальник, – выдохнул Фролов. – Жену я убил, а других родственников нет.
– Но ведь остались знакомые, друзья.
– Друзья? Какие друзья могут быть у осужденного за двойное убийство? Тем более женщина, жена, беременная была.
– Вас разыскивают. Мишины из Москвы, Бурцева из Якутска. Им сообщат адрес, и они вам наверняка напишут. Не замыкайтесь в себе, Фролов.
– Гражданин начальник, сейчас мне почти сорок шесть. Прибавьте семнадцать, год я отсидел. Выйду я в шестьдесят три. Ни квартиры, ни родственников. Здоровья тоже не будет. И груз на совести – я убил двоих. Если говорить откровенно, сожалею, конечно, но этот грех я себе простил. А вот того, что в утробе матери убил ребенка, не прощу себе никогда. Я хотел убить себя, но это не искупило бы моей вины. Я буду нести этот крест всю жизнь. Спасибо за ваше отношение. А что касается друзей, зачем мне их письма, для чего они мне? С Петровичем, Афанасием Мишиным, мы много работали и в переделках не раз бывали. Золото искали и устанавливали оборудование. А золото всегда манит таких, с кем я сейчас в одном отряде. Может, среди них находится кто-то, кто в нас стрелял. Петрович на суде заявил, что не верит, что я мог так поступить…
– И все-таки поддерживать связь с теми, кто за забором, необходимо. Дело, конечно, ваше, Фролов, но человек, где бы он ни был, не может быть один. А вы сторонитесь всех. Удивительно, что вас…
– Я могу идти? – Фролов поднялся.
– Идите. И мой вам совет…
– Мне советы не нужны. Претензий у вас ко мне, надеюсь, нет, а остальное, гражданин начальник, вас не касается.
– А чего ты за него мазу держишь, Купец? – спросил молодой зэк.
– Зачем на него наезжать? – вздохнул седой. – Мужик сам по себе, один на льдине. Хвостов за ним нет. Кроме того, мой кент по зоне Швед ксиву прислал. Мужик в непонятку попал. В общем, передай своим бойцам, чтоб не пытались хавать Фролова. Понял, Гиря?
– Все путем, Купец, – поспешно проговорил тот. – Просто он на этапе одному из моих врезал…
– По делу врезал, – перебил его Купец. – Или желаешь предъявить Фролу? – Он засмеялся. – Тогда к вам много претензий будет. Твои шакалы на пересылках мужиков обирали. Они молчат, но ведь и предъявить могут. И еще, Гиря, может, в натуре Бросок не по делу парня опустил в Ярославле на пересылке. Ты с ним сам разберись.
– Да все путем, тот сучонок сдал…
– Так Бросок базарит. А есть слух, что парнишка что-то о Броске знал, тот с кентами его и поставил у параши. Так что думай, Гиря. Скоро вор приедет, а за беспредел сейчас спрашивают.
– Разберусь. И если Бросок косячину гонит…
– Он парнишке жизнь испортил, опустил ниже некуда, и тот горло себе вскрыл. Не там ты, Гиря, кентов ищешь.
– Хорош, Купец.
– И кончай мужика прижимать. Если достанете, мало не покажется.
– Слушай, Купец, мы с тобой здесь самые…
– Все, иди. И не забудь: мужиков не трогать.
Фролов подошел к двухъярусной койке и сел на нижнюю. Вытащил из кармана цветную фотографию, на которой были изображены он, женщина и между ними мальчик лет пяти.
«Отрезал бы я ее, но не получается. Она не заслужила смерти, хотя и предала и тебя, Алеша, и меня. Прости меня, Алеша, но, надеюсь, ты уже забыл про обманувшего тебя папу и нашел в Маргарите маму. Мне этого очень хотелось бы…»
– Чего тебя начальник дергал? – Худощавый мужчина сел ближе к стоявшим между койками тумбочками.
– Друг меня ищет. – Иван убрал фотографию.
– А кто у тебя там? Ты частенько смотришь. – Фролов указал на фотографию.
– Жена, которую я убил, и Алешка. Я не могу иметь детей, а очень хотелось. Вот и нашел себе мальчонку в детском доме. Он на меня даже похож, правда?
– А я ведь думал, что это твой сын.
– Ты серьезно?
– Чего я фуфло двигать буду? – отдавая ему фотографию, хмыкнул худощавый.
– Значит, похож?.. – Фролов посмотрел на фотографию. – Правда, Георгий?
– Да точно. Слышал я твою историю. Правильно ты заделал ту парочку. А баба твоя, значит, не от тебя забеременела? Тем более валить надо было. Молодец…
– Но она беременна была. Когда я узнал об этом, был потрясен. Да и Маринку, и того мужика жаль. Люди ведь они, не должен я был у них жизнь отнимать.
– Наверное, ты по пьяному делу их замочил.
– Таблетками врач напоила, вот и потерял себя. Я смутно помню, как бил Марину по голове, потом по животу, как мужчину ударил. Как бы со стороны это видел. Никогда не забуду…
– Привет, Кубинец! – К Георгию подошел невысокий полный зэк.
– Долг принес? – спросил Георгий.
– Так последний день завтра, и я с вестью, а ты сразу наезжаешь.
– Что за весть?
– Скорпион пришел.
– По ушам ездишь, Пончик?! – Кубинец резко встал.
– Да в натуре! – Пончик отшатнулся. – Сам видел, и мужики его узнали. К куму дернули после распределения.
– Сколько у него сейчас?
– Не меньше двадцати, наверное.
* * *
– Осужденный Иванов Иван…
– Садись, Скорпион, – усмехнулся сидевший за столом подполковник.
Иванов сел.
– Как погулял? – Подполковник подвинул к Иванову пачку сигарет.
– Да неплохо вроде, – усмехнулся рослый мускулистый мужчина. – Правда, маловато. Не успел…
– Зато двадцатку ухватил.
– Гражданин начальник, зачем вы сразу меня дергаете? Что мужики думать будут? Еще пойдет базар, что Скорпион…
– Да хватит тебе! Я тебя предупредить вызвал – бежать не вздумай. Брать не будем, на месте, где догоним, кончим. Ясно?..
– А может, сразу здесь и пристрелите? Хотя вам в зону стволы не дают. Вот что я вам скажу, гражданин начальник оперативной части, – Скорпион встал, – поживем, точнее, посидим, увидим, как и что почем. У меня, как вы изволили напомнить, двадцатка и…
– Трижды ты сам себе срок накручивал. Три побега. Ведь у тебя два года поначалу было, а ты…
– А за что мне двушку-то влепили? За то, что я не дал пьяному капитану милиции девчонку увезти. Она не шлюха была, а соседка моя. Я просил мента оставить ее в покое…
– Отсидел бы и мог добиться справедливости.
– А есть она, справедливость-то? Я, например, когда после Афгана вернулся и увидел, что батя, комбат наш, без ног остался, а его и жена бросила, и дети отвернулись, в дом инвалидов сунули…
– В общем, ты понял, что я хотел тебе сказать, – перебил его подполковник. – Предупреждаю – малейшее подозрение, и ты у меня в крытую уедешь. Свободен.
– До свидания, гражданин начальник. – Иванов вышел за дверь. Через пару минут в кабинет вошел невысокий плешивый полковник.
– И что, Юрий Павлович, – закрыв дверь, спросил он, – как тебе Иванов показался?
– Хищник. И я уверен – через годик он попытается уйти. Куда его определили?
– В третий. Там в основном большесрочники, и стукачи у нас там такие, что о них и не догадаются. И по мелочи не сдают. Кстати, в том же отряде его приятель Бусыгин, Кубинец. Он ведет себя на удивление спокойно. Правда, ни с кем не кентуется. У него тоже двадцатка, и, говорят, следствие продолжается. Он инкассаторскую машину взял в Екатеринбурге. Один труп, другой стал инвалидом. Правда, многие свалили на подельника Кубинца, убитого при задержании. Но двадцатку Бусыгину все равно дали. Знаете, Юрий Павлович, мне поначалу было даже жалко парней, которые Афган прошли. А потом жалеть их перестал, ведь они считают, что им все можно.
– Бусыгин и Иванов детдомовцы, в Афганистане встретились. В последний год там воевали, причем неплохо. Бусыгин награжден орденом и двумя медалями, у Иванова тоже награды имеются. В первый раз Иванова посадили ни за что: капитан, которому он в морду дал, оказался племянником прокурора области, вот и посадили. Бусыгин первый срок получил за незаконное хранение пистолета и сопротивление сотрудникам милиции. Но попал под амнистию как ветеран Афганистана, имеющий награды. А потом через год он на инкассаторов напал. И, говорят, за ним еще пара подобных дел имеется, но доказать не смогли. А насчет Скорпиона пришел документ со значком СП – «Следствие продолжается». И там тоже кровь есть. Взяли его случайно: баба попалась за наркоту и сдала его. Ствол у него при задержании нашли. Правда, чистый, но все-таки оружие.
– А не зря его в один отряд с Бусыгиным сунули?
– Наоборот, – улыбнулся полковник. – Там у нас стукачи из окружения авторитетов.
– Никто, кроме нас! – вскинув сжатый кулак, крикнул Скорпион.
– ВДВ и Спецназ! – отозвался Кубинец, стоя у огораживающего барак забора. Щелкнул замок, и подводивший к отряду троих прибывших осужденных зэк открыл калитку. Первым вошел Скорпион. Он и Кубинец крепко пожали друг другу руки.
– Тебя, значит, к нам? – весело проговорил Бусыгин.
– К вам, – кивнул Скорпион.
– Слышь, – Бусыгин кивнул зэку с нашивкой «завхоз», – ты его рядом положи, я с Туляком добазарился. А Москвича подними.
– Лады, – откликнулся завхоз. – Давайте к отрядному.
Кубинец взял у Скорпиона пакет и похлопал его по плечу.
– Быстро же тебя хапнули.
– Да шкура сдала. Я подпил крепко, а когда глаза открыл – «маски-шоу» лапы крутят. Я для порядка брыкнул, ну и помяли меня прилично. Ствол нашли. Я его у одного барыги купил. Ништяк, что чистый.
Москва
– Иван Михайлович Фролов находится в Омской области, – сообщила Олеся Петровичу.
– А ты откуда знаешь?
– Ответ пришел, – она протянула ему конверт, – я его вскрыла, а вас дома не было.
– Ну, дочка, – Петрович поцеловал ее в щеку, – спасибо тебе, родная, уважила. А откель они прознали, что я разыскиваю Ваньку?
– Я от вашего имени написала. – Олеся смутилась.
– Да ты просто умница! – Мишин обнял девушку.
– Ты чего, дед? – спросила выбежавшая из комнаты Вика.
– Она Ивана нашла! – закричал Петрович. – В Омской области он, и адрес имеется. Сейчас же ему напишу. Матерком бы его, – пробормотал он. – Три месяца уже на зоне, а молчит, едрена корень. – Он ушел в свою комнату, но тут же вернулся. – Ты Витальку видела?
– Нет, – Вика вздохнула, – пропал он, уже двое суток не звонит и не появляется.
– Мать знает?
– Да. Она Зубова попросила помочь найти его.
– Правильно. Зубов быстро отыщет.
– Я боюсь, что с ним что-то случилось.
– В такое время запросто что-то случиться может, – не стал утешать дед. – И в газетах пишут, и по телику сколько раз говорили, что таксистов грабят. Правда, и они в долгу не остаются – один хотел бабу изнасиловать, так она его ножом пырнула.
– Хватит, дедушка, – вздохнула Виктория.
– Не знаю, что и сказать, – покачал головой Зубов. – Нет его нигде. Да, был скандальчик у него на работе. Кажется, виноват не Ивлев. Я узнаю точно и…
– Ты Виталия найди, – перебила его Зоя. – Я не представляю, куда он мог деться. Даже не звонит Вике.
– И машины его нет.
– Ой, Володька, я боюсь, свою вину чувствую. Надо было все сразу выяснить, а я…
– Успокойся, найдем Виталика. Надо будет надавить на этого Антуша, что-то он не договаривает. Имеются данные, что он связан с солнцевскими. И вполне может быть, что с Виталиком просто разобрались. Не убили, но поломать немного могли. Успокойся, все будет нормально. Сейчас больницы проверим.
– То, что он не звонит, уже ненормально. – Зоя вздохнула. – И я свою вину чувствую. А там, значит, что-то произошло.
– Я выясню. Там мой знакомый работает. В тот день он там был, у него я все узнаю.
– Значит, говоришь, просто шел? – присев на корточки перед связанным Виталием, усмехнулся плотный молодой мужчина. – Что-то не верится.
– Менты меня отпустили, – ответил Виталий. – А если бы…
– Но ты был с этой кодлой, – перебил его плотный. – И ты знаешь, кто это…
– Да иди ты на хрен! – Виталий плюнул кровью. – Я тебе говорю, не при делах я. Меня там спецназ чуть не пришиб.
– Менты, получается, забыли тебя спросить, когда… – Плотный ударил его кулаком в нос и поднялся.
– Слышь, Кабан, – негромко проговорил стоящий у ворот подземного гаража парень, – похоже, он в натуре не при делах.
– А тебя спросили? – повернулся к нему Кабан.
– Его менты ищут. – В гараж вошел невысокий худой мужчина в очках. – Петровка. Так что отвезите его подальше и выбросьте. И запомни, Таксист, если хоть слово вякнешь – ты труп.
– Погоди, Кощей, – недовольно поинтересовался Кабан, – его замочить?
– У тебя мозги есть? Его Петровка шарит и вот-вот выйдет на тебя, кретина. Ты же, придурок, его на своей машине увез. Найдут его, и все дела. Он слова не скажет, ему невыгодно вспоминать то дело. Кубик, – позвал Кощей, – отвези парня подальше. И не забудь глаза завязать. А ты считай, что тебе приснился страшный сон.
– А что он будет о своей побитой харе говорить? – усмехнулся Кабан. – Да и на теле у него…
– Он сам придумает, что сказать! – отрезал Кощей.
– Идти можешь? – разрезав веревки на руках Виталия, спросил невысокий бритоголовый парень.
– Могу. – Виталий поднялся и посмотрел на Кабана.
– Запоминаешь? – усмехнулся тот.
– Да, – хрипло ответил Виталий. – Надеюсь, встретимся.
– Обязательно, – кивнул тот.
– Пошли! – Надев на глаза Виталия черную повязку, Кубик вывел его из гаража.
– Значит, думаешь, не он? – спросил полный плешивый мужчина.
– Уверен, – ответил Кощей. – Зря мы его хапнули. Менты просто так не отпустили бы. К тому же его, сам говоришь, МУР ищет, а это уже…
– Да как-то странно ищут, розыск не объявили, проверяют больницы. В общем, на розыск не похоже.
– Может, просто кто-то заяву написал, что Ивлев пропал? – предположил Кащей.
– Нет заявления. А вы действительно дурочку сваляли. Вообще зря ты привлек Кабана. Он цепной пес и понимает команду «фас», если жирный кусок получит. А теперь Ивлев и его видел, и тебя, и…
– Он ничего сделать не сможет. А мочить просто так не стоит. У него мать умерла в прошлом году, пусть живет. Кроме того, если он как-то причастен к тому нападению, сразу будет связываться с организатором, и мы узнаем. Сейчас техника на грани фантастики и доступна всем.
– Понял. Соображать умеешь.
– Тем и живу.
– Никто не может понять, что тогда произошло. Те, кто напал, начали перестрелку между собой. А тут подоспели парни…
– И деньги никто не взял. Странно это. Я прикинул варианты, думаю, что просто хотели свести Хитрого с Кругом. Там же в основном бабки Круга были.
– Хитрый влез в этот мешок, были убиты и тот, и другой. Кто-то своего добился. Но менты ничего не выяснили. Хотя все понимают – кто-то их подставил. Взяли двоих, но они кончили себя. Один-то тот еще тип, Герцог. И там кто-то со «шмайсером» был. До этого они вдвоем магазин отоварили.
– Повез Кубик Ивлева, – вошел в комнату Кабан. – Зря вы его отпустили. Надо было…
– Не лезь, куда не следует! – осадил его Кощей.
– Счастливо, – сказал парень Виталию. – Минуты три повязку не снимай. Увижу, что номера запоминаешь…
– Да хорош тебе! – Виталий снял повязку и зажмурился от яркого солнца. «Десятка» рванула с места, он глубоко вздохнул и скривился от боли в боку. – Ребра, похоже, сломали, суки… – Он сел на землю. – Где я? За город куда-то вывезли. Да и был я за городом. Опа! – Он увидел свою «восьмерку» и с трудом поднялся. Правый бок сильно болел. Он сумел доковылять до машины. Увидел в замке связку ключей. Открыл дверцу и сел. Выругался: – Я этого Хряка из-под земли достану и переломаю все, что ломается! – Потом увидел лежавший на пассажирском сиденье сотовый и набрал номер.
– Да, – послышался он голос Вики. – Виталик, ты где? Мама и Зубов тебя разыскивают. Где ты есть?
– Потом все объясню. Узнаю, где я, и позвоню позже.
– Что с тобой, Виталий?
– Все потом. Ты только телефон не отключай.
– Буду ждать.
Виталий сунул мобильник в нагрудный карман и осторожно вылез из машины. Издалека послышался шум трассы, и он медленно пошел в ту сторону.
– Ну что там? – спросил Кощей.
– Звонил какой-то девчонке, – ответил парень, сидящий перед напоминающим магнитофон прибором. – Сказал, что узнает, где он, и позвонит.
– Понятно. Значит, мы действительно ошиблись. Он бы звонил подельникам. Твою мать! Кабан – полный придурок. Сказано ему было пасти Ивлева, а он, придурок, его сюда приволок. Но к ментам Ивлев не пойдет, девчонке какую-нибудь басню пропоет. А Кабана уже точно подловит.
– Звонил? – спросила по телефону Зоя.
– Да, – ответила дочь. – Он, видно, сильно избит или в аварию попал. Голос стонущий, и не знает, где он. Сказал, что как только узнает, позвонит.
– Что случилось? – поинтересовался сидящий за рулем Зубов.
– Твою мать! – Держась за бок, Виталий присел. – Никто не останавливается. Вот… – Послышался визг тормозов. Он поднял голову и увидел милицейский «уазик». – А вот вас бы лучше не видеть, – пробормотал Виталий.
– Так, – из машины вышел старший сержант, – и что же с тобой случилось? Кто ты есть-то?
– Где я? – тихо спросил Виталий.
– Да тебе, видать, мозги отбили, – рассмеялся милиционер. – А ну-ка…
– У меня там машина… – Виталий слабо махнул рукой.
– А ты в нашу садись, – усмехнулся милиционер. – Мы тебя куда хочешь доставим. Кто это тебя так?
– Скажите, где мы?
– Ну ты и набрался, паренек! – подошел к ним водитель. – И отделали тебя прилично. Что случилось-то?
Раздался вызов сотового.
– Да? – Виталий поднес телефон к уху. – Меня два мента берут, – успел сказать он, прежде чем сержант выхватил у него телефон.
– Кто говорит? – спросил милиционер. – Тут ваш приятель…
– Слушай сюда, – прозвучал ответ, – с тобой говорит инспектор МУРа капитан Зубов. Где вы?
– На Каширском. А ты, земеля, не заливаешь?
– Где именно? – настойчиво спросил Зубов.
– Да иди ты, я таких приколов…
– Позвони дежурному, – перебил его Зубов.
– Менты около него, – сообщил парень в сотовый. – Мы отваливаем.
– Давайте быстрее, – откликнулся Кощей.
Парень сел на заднее сиденье мотоцикла.
– Ну извини! – Из машины вышел сержант. – Сам подумай, едем и вдруг видим…
– Да ладно, ясно, – промычал Виталий.
– И кто же это тебя так?
– Без понятия. Остановился по нужде, заехал в кусты, а больше ничего не помню. И не взяли ничего, кроме денег.
– Скорее всего наркоманы, – сказал водитель. – Денег-то много было?
– Полторы тысячи.
Позади «уазика» остановился джип. Из него выскочила Зоя и бросилась к милицейской машине. Впереди затормозила «скорая».
– Вика! Пересмотрели дело Эдгара. Зубову спасибо и остальным, кто с ним был. Эдгара выпускают!
– Тетя Таня, – вздохнула Виктория, – пожалуйста, позвоните попозже. Потом все узнаете, но сейчас я не могу занимать телефон.
– Добрый день, – кивнул открывшей дверь Маргарите красивый худощавый мужчина.
– Если вы насчет долга, – сердито заговорила она, – то я уже все сказала. И если будете надоедать…
– Извините, – улыбнулся он, – я работал с Фроловым, моя фамилия Судин. Аликом меня зовут. Мы с вами виделись после суда.
– Ой, проходите, конечно…
– Вносите! – Судин отступил в сторону.
Двое рослых парней занесли в прихожую четыре больших сумки. Маргарита удивленно смотрела на них.
– Что это?
– Детям вашим, – ответил Алик. – А это вам! – Он поставил у ее ног большую сумку и сунул ей в руку визитную карточку. – Если будут какие-нибудь проблемы, звоните. Если не смогу помочь, то хотя бы что-то посоветую. До свидания.
Парни вышли вместе с Судиным.
– Подождите, – попыталась остановить их Маргарита.
– До свидания, – нестройным хором отозвались три голоса.
– До свидания! И спасибо! – Она вернулась в квартиру и закрыла дверь. – И что же это? – Присев, женщина расстегнула сумку.
– Так, – закрыв дверь палаты, Зубов присел на стул, – а теперь меня интересует, что произошло на самом деле.
– Так я же сказал, – вздохнул лежащий на кровати Виталий, – меня…
– Врачи говорят, что побои у тебя трехдневной давности, – перебил его Зубов. – Машина твоя туда, где ее нашли, приехала сегодня. Мне нужна правда.
– Да просто разборки старые. – Виталий отвел взгляд. – Не могу я сказать… – Он вздохнул.
– Ну как знаешь! – Капитан встал. – Но мой тебе совет – все-таки расскажи. А то тебя запросто могут снова…
– Больше такого не будет.
– Ладно… Но если решишься, я готов выслушать.
– Пустите меня! – раздался за дверью сердитый голос Виктории.
– А что у тебя на работе произошло? – спросил Зубов.
– Не буду я там больше работать, уж больно этот козел ставит из себя.
– Но в чем причина?
– Да так… – Виталий вздохнул.
– Товарищ капитан, – в палату заглянул молодой оперативник, – она мне сейчас глаза выцарапает.
– Впусти, – усмехнулся Владимир.
В палату ворвалась Виктория.
– Подожди, – удивилась Зоя, – как освобождают?
– Зубов твой со своими оперативниками заявили, что Эдгар нес пистолет сдавать. К тому же на капитана, который стрелял, еще несколько заявлений поступило. И пистолет у него не служебный был, а мент еще и пьяный оказался. В общем, адвокат добился отмены приговора. Эдгара освободят. И тот срок, что он отсидел, будет засчитан. Год ему дали. Осталось три месяца.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Зоя.
– Наверное, рожу не сегодня-завтра.
– Так. Я сейчас пришлю машину, и тебя привезут к нам. Ясно?
– Да… – Татьяна громко ойкнула.
– Ты что, Танька?
– Началось, кажется.
– Ты где?
– Дома… – простонала Татьяна.
– Сейчас приедет «скорая». Танька рожать начала! – Зоя набрала ноль-три.
– Да? – Маргарита подняла трубку.
– Вы еще ничего не надумали, Маргарита Павловна? – послышался голос Щербакова.
– Послушайте, – сердито, но негромко, поскольку в детской весело разбирали игрушки дочь и сын, сказала она, – я уже говорила, что ничего вам не должна. И если вы будете меня…
– Подумайте о детишках, госпожа Сазонова, да и о себе тоже. Ведь с ними может несчастье случиться, да и вы можете под машину попасть… или хулиган бутылкой по голове ударит. Сейчас ведь наркоманов столько, что просто ужас. А они ради дозы на что хочешь пойдут. И еще. Если вдруг вы решите обратиться в милицию, то, заверяю вас со всей ответственностью, будете выглядеть полной дурой. И несчастье произойдет гораздо скорее, чем вы себе можете представить. У вас двое суток, чтобы обстоятельно подумать. Поверьте, госпожа Сазонова, мы не собираемся пускать вас по миру. Нам вполне хватит загородного дома, и к тому же вы еще получите деньги. Но если вы попытаетесь привлечь к этому делу милицию, мы узнаем об этом сразу. К сожалению, оборотни не переводятся и плодятся. Поэтому не делайте глупостей. Я понимаю вашу заботу о детях и приветствую это, но мы не намерены из-за них терять свои деньги. До свидания. Надеюсь, вы не наделаете глупостей. – Телефон отключился. Маргарита застыла с трубкой в руках.
– Мама, – подбежала к ней девочка, – там и лесенка есть, и качели! Их у нас в доме повесят?
– Конечно… – Маргарита попыталась улыбнуться. – Завтра позову людей, они повесят и качели, и лесенку.
– Аленка! – громко позвал Алеша. – Тут кукла говорящая.
Девочка бросилась в свою комнату.
Маргарита обессиленно опустилась на стул.
– Я отдам им дом, – прошептала она, – только пусть отвяжутся.
В дверь позвонили. Она вздрогнула, осторожно вышла в прихожую и посмотрела в глазок. Увидела миловидную брюнетку в темных очках. Облегченно вздохнула и открыла дверь.
– Привет, подруга! – Брюнетка вошла. – Я решила, что темный цвет мне больше идет! – Женщина посмотрелась в зеркало. – Правда? – Не услышав ответа, она повернулась к Маргарите: – Что с тобой, Марго?
– Снова эти звонили.
– И что ты решила?
– Отдам я им загородный дом, только пусть отстанут. В конце концов…
– Подожди, почему ты должна платить чей-то долг, к которому ты не имеешь никакого отношения? Ничего не отдавай. Ты ведь говорила, что решила отдать этот дом под детский санаторий. Хотя я бы на твоем месте просто продала его. Непрактичная ты, Ритка.
– Тебе легко говорить, Нина. Они угрожают детям.
– Попробуй обратиться к бандитам. Сейчас, пожалуй, они единственная реальная сила. Хочешь, помогу?
– Ты? – удивилась Маргарита. – Как?
– Сведу тебя с одним человеком, он запросто может…
– Перестань. Если я отдам дом, то признаю долг, и они потребуют все остальное – квартиру, машину и дачу, а потом еще и деньги. Наверное, ты права.
– Конечно. Почему ты должна платить чьи-то долги? Ладно, если бы Фролов был должен. Но он убил жену и ее любовника.
– Да тише ты! – Маргарита посмотрела в сторону детской. – Я не хочу, чтобы дети узнали, что Фролов осужден за убийство. Все-таки он дал…
– И отнял, – перебила Нина. – Хорошо, что ты взвалила на себя это… – Она прислушалась к детским голосам. – Хотя я говорила и повторю – зря ты так поступаешь. Тебе сорок лет, и ты вполне могла бы устроить свою личную жизнь. Родить в конце концов своего ребенка. А теперь ты вряд ли сможешь найти себе мужа. И еще неизвестно, кто из таких детей вырастет. Вполне может быть…
– Нина! – резко остановила ее Маргарита. – Никогда не смей так говорить, иначе я перестану считать тебя своей подругой. Не смей так говорить о моих детях. Никогда!
– Хорошо, не буду. Ну что, свести тебя с человеком, который сумеет защитить твои права?
– Но этому человеку придется платить. А кроме того, его методы наверняка незаконные. Я боюсь, что это отразится на мне и детях. Не знаю, что делать.
– Я все-таки поговорю с Никитой. Если нам это не подойдет, будем решать дальше.
– Господи, Нинка, тебе-то это зачем? К тому же ты не принимаешь детей…
– Но ведь ты моя подруга, и я не оставлю тебя в беде. Я вижу – ты счастлива, что они у тебя есть. Одну тебя в этой ситуации я не оставлю. – Она шагнула в детскую. – Ничего себе! Это же сколько денег ты угрохала? Балуешь их, Ритка!..
– Это не я. Знакомый Ивана принес.
– Знакомый? – Нина с интересом посмотрела на нее. – Он хорош собой? Сколько ему примерно лет?
