Борис Гончаров
Эпиталама

Полная версия

Предисловие

Любовь – это как истории болезней в поликлинике: количественно – восемь миллиардов (по количеству людей на Земле), качественно – клиника…

История первая

Не женщины любви нас учат…

(А.С.Пушкин. «Евгений Онегин»)

Лучшее время года – весна, лучшее время весны – утро.

Майским утром, как договорились после сдачи последнего экзамена последней институтской сессии, я с подружками гуляла в парке. Нагулявшись, забрели в кафе перекусить и поболтать о будущем. День был тёплым, деревья уже оделись маленькими блестящими ярко-зелёными листочками, не покрытые пока пастелью пыли. За столиками на открытой веранде не было столпотворения, хотя суббота. За соседним столиком сидели два импозантных мужика, которые тихо разговаривали и не спеша прикладывались к малюсеньким походным стопочкам – надо полагать, с коньяком – прихлёбывали горячий кофе и пощипывали ложечкой с блюдца от секторной части кусочки замечательного торта «Чародейка». Они оказались сладкоежками, как и мы. Случайно обратила внимание на грустного мужчину с седеющими усами и бородкой – кажется Александр. Меня охватило странное чувство, будто мы были знакомы … в прошлой жизни. Лёгкий ветерок в мою сторону доносил их беседу, нечаянно стала прислушиваться, не прерывая однако разговора с подружками.

* * *

Весной мы с товарищем сидели на открытой веранде кафе. Вдыхали цветочный запах мягкого армянского HAYASY, прихлёбывали кофе и приходовали секторные части замечательного торта «Чародейка», как и девушки за соседним столиком, которые иногда посматривали на нас, чем-то их заинтересовавших. К слову по поводу «Чародейки», на мой вкус она уступает «Мытищинскому», который довелось мне с удовольствием попробовать на каком-то празднике в бытность моей работы в Тамбовском филиале «Гипроорхима». Товарищ – мой одноклассник – Саша, Александр (в школе его называли «мартовский кот» – не потому, что можно подумать, хотя было нечаянное основание – его угораздило на беду свою родиться 8 Марта, впрочем, вина такого несчастья ложится на его родителей), а меня – Пётр. Сашка радовался весеннему городу и очарованию девушек в лёгкой, светлой, весенней одежде.

– В глубокой нашей юности – грустно пошутил он – весной наш город был лучше и проще. Не потому только, что мы были молодыми.

– А мне почему-то вспомнилось лето в Варданэ, куда мы ехали, когда учились в знаменитом техникуме: мальчишки и девчонки во главе с руководителем практики, его женой и маленькой дочкой, сначала поездом до Севастополя, а потом морем на теплоходе «Сванетия». Ты помнишь эту черноморскую почти деревенскую прелесть и смесь горячего солнца и морской свежести, синего неба днём и чёрного с яркими звёздами – по ночам и бесконечный стрёкот цикад? Нечастое по причине скромных финансовых возможностей светлое пиво «Будвар» и ещё реже – тёмное «Сенатор» из-за его дороговизны для нас – в кафе, где всегда крутилась эта пластинка: «Никто тебя не любит так, как я, никто не приголубит так, как я, любимая, хорошая моя…»? А утренние набеги наши на столовую и магазин – в километре от нашего лагеря – проглотить сметану и яичницу, запастись портвейном и колбасой с хлебом, чтобы прикончить всё это на берегу после купания в море? Прогулки с подружками ночью к морю, откуда нас прогоняли пограничники?

Александр, раскуривая трубку, задумчиво сказал:

– Помню, помню… А здесь – случайное любовное приключение, единственное в некотором роде. Ведь у каждого может быть какое-то единственное пленительное, как первый «образ любви» или тяжёлое воспоминание, у меня это случилось практически одновременно. В одиннадцатом классе, который мы с тобой заканчивали, и в институте, в котором я потом учился, было, наверное, самое замечательное и тяжёлое, как оказалось, но может быть, невольное событие. Это случилось давно, и я могу теперь рассказать.

Ты помнишь возможно эту девушку – она закончила факультет журналистики МГУ, вскоре защитилась и, получив диплом кандидата наук, каким-то образом оказалась в нашей школе и стала учительницей по литературе в нашем одиннадцатом. Получалось, мы были почти ровесниками – она чуть-чуть постарше. Светлые волосы локонами, синие глаза, в белом жакете с подплечиками (и в наши дни они считаются предвестником серьёзных перемен), не скрывающем высокую грудь под белой блузкой, в белой юбке, белых чулках и белых туфлях на высоком каблуке – она будто бы живое небесное созданием, в которое все были влюблены, помнила и понимала массу беллетристики – отечественной и зарубежной – такие девушки возможно ещё бывают или будут? Я даже поучаствовал в литературном кружке под её руководством и более того, сочинил несколько тенденциозных опусов – потом сброшу тебе на почту – школьные, институтские и более пздние. Уже в институте, на втором курсе я случайно столкнулся с ней в коридоре, мы узнали друг друга и растерялись. Однако, коротко – т.к. оба спешили на лекции – обменялись пожеланием встретиться позже, и раскланялись.

Встретились в кафе. Не буду рассказывать о процессе приёма пищи и питья, скажу только, что неожиданно был приглашён на её день рождения…

Александр пустил дымок трубочного «Золотого руна». Одна из девушек за соседним столиком заинтересованно стала прислушиваться, хотя и скрытно.

– К тому времени я ещё не читал «Суламифи», «Возмездия», «Искусства любви», «Воспоминаний о женщине удовольствия» и т.п. «специальной» литературы, припёрся по приглашению банально с букетом и коробкой конфет. Вручил это традиционное подношение хозяйке со словами «С Новым годом» и сумел поцеловать тонкое запястье её ладошки. Получил в ответ дипломатичное «Спасибо» и приглашение: «Пожалуйста, проходите. Можете не разуваться». Пока хозяйка наливала воду в вазу и ставила туда букет, прошёл в комнату. Там было тихо. Уже отметил своё невежество по части общения с девушками и т.п., однако сообразил, когда подошёл к накрытому по праздничному столу около дивана, с двумя зажжёнными свечами в канделябре на краю стола, бутылкой HAYASY и прочим, сервированном … для двоих, и несколько растерялся. Вернувшаяся хозяйка задала сакральный вопрос:

– Ну что же Вы?.. – Потрясший меня до потери сознательности, как говорится.

– Пожалуйста, присаживайтесь и налейте нам вина.

– А что, уже можно? – Задал я идиотский вопрос, имея в виду отсутствие толпы претендентов.

– Саша, Вас кто больше интересует: я или Ваши возможные конкуренты?

Понимая, что только что совершил политическую ошибку (но пока – не преступление), со словами: «Если сказать честно, но откровенно – Вы» открыл-таки бутылку и плеснул в бокалы: сначала – немного в свой, потом – в бокал хозяйки, затем долил свой (такой порядок мне был к тому времени уже известен).

– С днём рождения, не болейте и будьте здоровой. – Брякнул я, но искренне.

Она весело засмеялась моей безыскусности, опять сказала «Спасибо», поднесла край бокала к своим розовым губам, пригубила и вернула бокал на стол.

Не понимаю, как это произошло: в каком-то чумовом порыве обнял и поцеловал хозяйку в горьковатые от коньяка губы, сдвинул край юбки и двинулся по чулку выше до края кружевной силиконовой резинки, удерживающей чулок, погладил открытый участок кожи от края чулок до края …

Александр скосил глаза на соседний столик, за которым девушки изображали безучастность.

– В общем, от края и до края. Опять поцеловал губы приоткрытого рта. Она вдруг стала мне отвечать, порозовела и задрожала. Я встал, поднял её и стал поднимать край юбки – чувствую, ей и страшно, и хочется. Неожиданно она вдруг зашептала: «Это невозможно. Мы оба сумасшедшие…». Но синие глаза потемнели и радуются. Я стал беспорядочно раздевать её, она спешила мне помочь. Сбросил с неё белую блузку и чуть не порвал сдираемый белый лифчик. Был поражён видом белых высоких грудей. Она что-то выдернула из волос, и те рассыпались по её плечам и груди с набухающими розовыми сосками и твердеющими кружками более тёмного цвета вокруг них. Она сбросила туфельки, я поднял- таки юбку до талии, но оставался один предмет, который мешал нам обоим. Диван был рядом. Уже положив аккуратно девушку, начал бестолково стаскивать с неё трусики, что без её посильного участия мне может быть и не удалось бы без травм либо предмета, либо его носительницы. Её зрачки заполнили почти всё свободное место в глазах, как это бывает у кошки, и глаза округлились, губы распахнулись, открыв белые ровные зубки…

– И что же было дальше?

Девушки-соседи заёрзали.

– Посадил её на свои колени – это замечательно: держать девушку на своих коленях, даже такую, как у Рембранта на «Автопортрете с Саскией на коленях». Ели «мясо и пили вино», как говорится в известном мультфильме, потом перешли к десерту – буквально и в переносном смысле. В общем, день рождения моей пассии (если он действительно был таковым) случился.

– Нет, имею в виду вообще?

– Больше года, включая мой третий курс, были вместе. Её, оказывается, пригласили в институт на преподавательскую работу. После третьего курса летом срочно уехал в Москву – в нашем тогда не было нужного мне факультета – папа договорился со знакомой – она работала в гостинице «Россия» – пристроить меня с жильём.

Когда вернулся после первого семестра, мне сообщили, что моя учительница выпала якобы из окна, разбилась, насмерть – скорая не довезла живой до больницы. Папа её – известный боевой генерал – организовал похороны, вместо ружейных залпов, рассказывали, со слезами слушал у могилы, как и другие, песню «Спокойной ночи, господа». Также говорят, что на подоконнике обнаружили немного отпитую бутылку HAYASY… Я было и правда чуть не сошёл с ума, провалялся несколько недель в больнице.

– Ты знаешь, где её могилка?

– Конечно.

– Давай сходим?

– Пойдём.

Саша купил жёлтые хризантемы, я – жёлтые розы. Могилка оказалась аккуратно ухожена. Я посмотрел на Сашу. Когда мы вышли с кладбища спросил:

– Ты женат, есть дети?

Он ответил коротко:

– Нет и не было… А как твоя личная жизнь?

– Какая «личная жизнь», имея жену и детей? – Был риторический ответ.

И снова закурил свою трубку. Я позвонил жене, чтобы она забрала нас с кладбища на машине. Она скоро приехала вместе с нашими ребятишками. Когда мы отъезжали, в зеркале заднего вида мелькнули мордашки девушек, что были нашими соседями в кафе.

Через несколько дней Саша уехал.

А жизнь продолжалась…

Опус 1 Аппроксимация «образа любви»

Женщина и мужчина – образ двух параллельных пересекающихся линий.

(Чиа Дао ду. "Опыты")

Неженатые клялись жениться, а женатые сели на лошадей и поехали к своим жёнам, чтобы насладиться ими.

(Ксенофонт. «Пир»)

Заявление Платона (Аристофана) в его «Пире», как и сам «Пир» отличаются от «Пира» Ксенофонта: у последнего – это Сократ с идеологией дружбы и духовности (но и не без «мальчиков»), у Аристофана – миф об Андрогинах. Во времена Платона и Аристотеля «голубые» отношения патрициев – в отличие от плебеев – с юными созданиями мужского пола были практически «узаконены», не составляли тайны и, более того, являлись прерогативой и отличием первых, как бы признаком и доказательством их аристократичности. Это тривиальное обстоятельство в советском уголовном кодексе имело соответствующую статью. В изложении Вишневского («188 дней и ночей») результат исторического исследования Аристофана в «Пире» Платона представлено несколько романтизировано: «Когда-то мужчины и женщины были единым целым, но потом были разделены, поэтому они всё время ищут и жаждут единства, называемого любовью». И Евангелие от Иоанна Вишневский трактует оригинально: «…в начале было слово, и звучало оно – «секс»», а слово «секс» должно употребляться как эквивалент слова «познание». Однако, в «Пире» Платона монолог Аристофана выглядит несколько иначе – это миф о первобытном существовании людей одновременно в виде мужчин, женщин и андрогинов, которых (последних) Зевс, разгневавшись на их происки, рассекает на две половины, разбрасывает по всему миру, чтобы они вечно искали друг друга для восстановления прежней полноты. И упоминающийся в этом происшествии полубог Эрот, есть стремление человеческих половин одна к другой ради восстановления целостности. У Платона это и составляет логическо-философское толкование идеи вещи, как её бесконечного предела в любовных отношениях. Ибо «любовь» есть вечное стремление, имеющее определённую цель, достигаемую редко и не на вечно («из всего вечного самый короткий срок у любви» – Вишневский): «И вот когда тела были таким образом рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь. И люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они, собственно хотят друг от друга. Ведь нельзя же утверждать, что только ради удовлетворения похоти столь ревностно стремятся они быть вместе. Ясно, что душа каждого хочет чего-то другого; чего именно, она не может сказать и лишь догадывается о своих желаниях, лишь туманно намекает на них. Причина этому та, что такова была изначальная наша природа и мы составляли нечто целостное. Таким образом, любовью называется жажда целостности и стремление к ней. Нашим уделом была целостность, к которой нас ведёт и указывает нам дорогу Эрот. Не следует поступать наперекор Эроту … помирившись и подружившись с этим богом, мы встретим и найдём в тех, кого любим, свою половину, что теперь мало кому удаётся». Так у Платона Аристофан говорит на самом деле. Миф был придуман Платоном в т.ч. для объяснения и оправдания состояний, которые в то время процветали. В легенде «о половинках» гетеросексуальные связи (мужчины и женщины) называют низшими связями, не от бога, а вот другие считают возвышенными и угодными богам. Религия эпохи Ренессанса использовала этот миф. Стали рассказывать о «неутолимой жажде любви» мужчин к женщинам и женщин к мужчинам. О том, что есть-де у каждого своя половина и т. п. И все это сопровождалось слезами, мечтами и поисками. Но этим дело не кончилось. В XX столетии отчаянные умы решили пришпандорить к этому мифу ещё и «принцип дополнительности». Мужчина и женщина – это две половины единого целого, которые объединяются знаменитым принципом дополнительности», придуманным физиком и лауреатом Нобелевской премии Нильсом Бором (но – по другому поводу и не в любовной науке, а в физике). Справедливости ради надо признать, что у мужчины и женщины есть одна, но замечательная «дополнительность» – это конструкция отличающих их органов, одно к другому подходит идеально (марксов закон «единства противоположностей»). Вместе с тем, в «Гинекологии» (ред. действ.чл. АМН СССР проф. Малиновский) на стр. 12 записано: «Механизм эрекции клитора, надо сказать, весьма несовершенный…». Однако, живее, не столь академично обратился к рассмотрению «противоположностей» Моррис Десмонд в своих книгах «Голый мужчина» и «Голая женщина». Надо сказать в заключение, что учёными, биологами и психологами, якобы доказано – для совместной успешности в паре достаточно совпадений по 4 параметрам: идеальный партнер, это тот, с кем вы дружите (кого вы можете назвать своим другом не только и не столько, как в социальных сетях), кому вы доверяете (хотя, как можно дружить, не доверяя?), и с кем у вас есть взаимное влечение тела и ума (тоже – в индусском трактате о любви Aнaнгa Paнгa «Ветки персика»: «Втopaя чacть жизни пocвящaeтcя любви. Тpи иcтoчникa имeют влeчeния чeлoвeкa: Дyшa, Рaзyм и Тeлo. Влeчeниe дyши пopoждaeт дpyжбy. Влeчeниe yмa пopoждaeт yвaжeниe. Влeчeниe тeлa пopoждaeт жeлaниe. Сoeдинeниe тpёx влeчeний пopoждaeт любoвь»). Можно добавить от поэта («поэт в России больше, чем поэт»), что любовь – это «страх потери». И ещё, психологи говорят, что любовь («образы любви» – их столько, сколько людей на планете) делится на четыре фазы: сначала libido – влечение, потом eros – стремление к физиологической близости, затем – philia, или дружба, и в финале – аdаgе, или соединение во взаимном желании добра. В «Ветках персика»: «Кaкoвы нacлaждeния любви? Двa нacлaждeния дyши – пpичинeниe и тepпeниe. Двa нacлaждeния paзyмa – влeчeниe и oтдaвaниe. Тpи нacлaждeния тeлa – кacaниe, тpeниe и вcacывaниe. Тpи дoпoлняющиx нacлaждeния – вкyc, зaпax и цвeт. Кaкoвo cocтoяниe, вeдyщee к любви? Нaпpяжeниe и cтpacть. Кaкoвo cocтoяниe пpoизвoдимoe любoвью? Облeгчeниe и нeжнocть». К слову, по поводу указанного Л.П.Карсавин (религиозный философ) не только не отвергал (хотя как бы должен был), но также говорил о необходимости плотской составляющей «образов любви». В «Петрополитанских ночах» любовь является ключевой темой (и корреспондируется с «Ветками персика»): «Обладая любимой, он лишь познал и выполнил волю её быть обладаемой. Обладаемая, она обладала и познала, приняв в себя любимого. Здесь, в плотском этом слиянье завершается глубокое и полное взаимопроникновение нашедших друг друга душ, в нём едины душевность с телесностью, созидается новое истинное тело во Христа и во Церковь, повторяется воплощение Логоса в Невесте Его». (Ну, «созидается…» и далее – это, конечно, не материализм, а совсем даже «опиум для народа», за что автор и поплатился – погиб в 1952 г. в лагере)… Любовь, как понятие – в аппроксимации бесконечным количеством её образов в представлении людей (в прошлом, настоящем и будущем), как на иконах – лики бога, которого никто не видел…

На одном из ресурсов интернета появилось неожиданное, лежащее в русле публикации «Аппроксимации…» и подкрепляющее её к гордой радости (радостной гордости) одних и возмущению (возможно) «прогрессивного человечества», особенно представительниц женского персонала, которому некоторое время тому указывалось на нелогичное распространение ими понятия «любовь», например, на колбасу по 2,20, конфеты и т.д., т.е. не только на не млекопитающих, но даже вообще на неодушевлённые предметы обожания. Так вот, «открылась бездна звёзд полна – звездам нет счёта, бездне – дна», что у древних греков (у древних – это следует подчеркнуть) имелось 8 (восемь) видов («образов») любви – в русской транскрипции: Эрос, Филия, Агапэ, Сторге, Мания, Людус, Филаутия, Прагма. На самом деле, этих «образов» значительно больше, чем икон с «образом» Христа.

Опус 2 Дочери Евы и их мёд

Конфуций:

На свете нет ничего, что более портит других и само подвергается порче, чем женщина.

В.А.Каверин:

На женску красу не зри, ибо та краса сладит сперва, а после бывает полыни горше. Не возводи на нее очей своих, да не погибнешь. Беги от красоты женской, как Ной от потопа, как Лот от Содома. Ибо кто есть жена? Сеть, сотворенная бесом, сатанинский праздник, покоище змеиное, болезнь безысцеленная, коза неистовая, ветер северный, день ненастный. Лучше лихорадкой болеть, нежели женой обладаему быть: лихорадка потрясет да отпустит, а жена до смерти иссушит. Кротима – высится, биема – бесится. Всякого зла злее жена.

Мёд это очень уж хитрый предмет –

Всякая вещь или есть, или нет.

А мёд – я никак не пойму в чём секрет -

Мёд если есть – то его сразу нет.

(Б.Заходер. «Часть 3. Винни-Пух и день забот»)

1.

Эта чудом сохранившаяся часть истлевшего пергамента с мадригалом гениального древнего поэта, также чудом найденная при раскопках в долине Тигра и Евфрата, по дате написания отнесена специалистами радиоуглеродного метода приблизительно к первому веку от сотворения мира, т.е. к 3483 – 6984 году до Р.Х. Таким образом, если принять 5508 лет после сотворения, плюс 2022 после Р.Х., то возраст мадригала определится так: 5508 + 2022 = 7530 лет. (Кстати, по Нострадамусу – время наступления Апокалипсиса 7000 год).

Переведённые недавно на русский язык строчки случайной находки, воспринимаются, как «проявление и дополнение необходимости». И это также неоспоримое свидетельство того историко-трагического факта, имеющего место быть около 8 тыс. лет назад, как уже существование женского персонала около мужского населения. И не просто так, а что этот персонал с самого начала охмурял мужское население вообще и поэтов – в частности. Логичным будет допустить это, как причину меньшего количества поэтов, чем прозаиков тогда и в настоящее время. Вот, этот шедевр-артефакт гениального поэта, потрясающий до потери сознательности целомудренной откровенностью и безмерным счастьем, при этом звучащий также мощно, как оратория Свиридова на слова Маяковского «Во весь голос», его же «Зимняя дорога» в фильме «Метель» и «Время, вперёд» в одноимённом фильме:

Ура.

Я пьян.

И хорошо,

что – без тебя…

В настоящее время литературно-публицистический и исторический альманах «Сермяжная правда», существующий на пожертвования мужского населения, соблазнённого и покинутого многочисленными родственницами Евы, честно, но откровенно вынужден напомнить об одиозных родственницах и их пресловутом мёде, как признавал Губерман:

Какие дамы нам не раз

шептали: «Дорогой!

Конечно, да! Но не сейчас,

не здесь и не с тобой!»

Один из множества реальных случаев охмурения доверчивого и наивного мужского населения – смертельный демарш льстивой и меркантильной крашеной блондинки с лошадиной мордой лица показан телеканалом НТВ: современная родственница Евы из кафе, шантажируя майора Павла Семёнова подаренным «мёдом», требовала у него $100 (сто) тысяч североамериканских рублей.

Рут Диксон справедливо заметила в одной из множества своих книг: «…у многих женщин есть в натуре что-то эксгибиционистское (посчитайте только количество бикини или прорезей в платьях, либо бюстгальтеров без верхней половины, если не верите мне). Самый неприятный тип женщин – флиртующая кокетка. Она пользуется своим телом как приманкой, а потом беззастенчиво использует мужчин, которые попались на её удочку. Она созрела для насилия. Если её, в конце концов, изнасилуют, это будет вполне заслуженно».

2.

Надо отметить, что мадригал, как и другие жанры: канцон, идиллия, баллада, пастораль, буколика и сонет, умерли вместе с Петраркой, Данте, Шекспиром и другими апологетами, возможно, в результате указанного выше охмурения. Тем не менее, продолжая дедукцию, следует заметить некую последовательность, которая прослеживается в представленном ниже произведении другого гениального поэта – Серафима Шестикрылого, как и не менее одарённого переводчика, в подстрочнике (хотя, Сова из «Дня забот» возможно права: там  «…правильнописание хромает. Оно хорошее. Но почему-то хромает»). Что касается даты написания этого произведения, то, учитывая упоминания в нём Дульсинеи (Сервантес написал это в 17 в.н.э.), а также Пер Гюнта (персонажа из одноименной пьесы, написанной Эдвардом Григом в 1867 году в Италии), можно указать на преемственность последующих родственниц Евы. При этом, вредное противоречие (возможно, из-за «комплека инцеста») Ев всех времён и народов своему историческому предназначению отмечалось и ранее Эразмом Роттердамским, в 1524 году в «Разговорах запросто. Супружество», и представляет по мнению ослика Иа «Душераздирающее зрелище»:

«Есть женщины настолько мерзкого нрава, что уж и под мужем лежат – а всё не перестают ворчать да жаловаться, отнимая сладость у того наслаждения, которое гонит из души супруга любую горечь, и портя то снадобье, которым можно было исцелить все обиды».

Монтень в унисон Эразму заметил: «Женской злобности и сварливости нипочем даже брачное ложе, и они попирают всё, что угодно, вплоть до радостей и услад Венеры».

А Доде написал о героине своего романа «Набоб»: «Отвращение к любви, которое она всю жизнь не может преодолеть, и с тех пор всё представляется ей в самых мрачных тонах».

Умненькая, самолюбивая и заносчивая барышня с карими глазами, как у азиатской собаки Джеммы, дальняя родственница Евы, оскорбившись, но не имея убедительных аргументов против, высказалась коротко, как её каре для экономии шампуня: «Пока разберёшься, что вокруг одни волки, тебя уже съедят». Возможно, желая показать своей инсинуацией, что не только Эразм «сам дурак», но и все, все, все… И эти «все» по своей дурости не понимают её автокритации интерпретации для стабилизации к устранению инфляции, а просто-таки, как голодные и злобные хищники, хотят сожрать её – такую тонкорунную, всю из себя замечательную овцу, т.е. овечку или, по крайней мере, понадкусывать. При этом, в сакральной сентенции мадмуазель отсутствует логика. Как же можно разобраться, «что вокруг одни волки», после того, как они «тебя уже съедят»? У этой барышни с прекрасным и редким именем был друг. Жили по соседству, «через дорогу», как она говорила. Дружили с детства. Они и на одном популярном сайте были «друзьями». Друг иногда доставлял ей урожай с её усадьбы. А когда он вдруг нечаянно умер (наверное, сердце не выдержало «дружбы»), эта родственница не дрогнувшей рукой немедленно удалила его из списка своих друзей… Как говорится: «С глаз долой – из сердца вон».

Исследователи отмечали отклонения в интиме у сестёр Каган, основываясь на их переписке: Лили Уриевны Брик (о которой Сталин – когда очередной муж Лили – Виталий Маркович Примаков был арестован и расстрелян – написал Ежову: «Не будем трогать жену Маяковского») и Эльзы Уриевны Триоле – жены Луи Арагона. Удел ли это неглупых представительниц женского персонала? Ницше был убеждён, что: «если женщина обладает развитым интеллектом, то у неё не все в порядке с сексуальностью». Клеопатра в одноимённом романе Хаггарта роняет: «…учёность не уживается с красотой». Упомянутая выше барышня, как бы соглашаясь с Доде, сокрушённо заметила, что возможно для кого-то секс с любимым человеком – это счастье, но для неё – это только «физический процесс»… Зашоренность ли это воспитанием или маниакально-депрессивный психоз, отягощённый мечтами о светлом будущем? Как в викторианской Англии «…многие женщины … всеми силами отрекались от своей сексуальности. Поэтому … перед первой брачной ночью матери наставляли своих безумно напуганных дочерей: «Закрой глаза, стисни зубы, разведи ноги и думай, что делаешь это ради Англии». Надо заметить, что у родственниц Евы не бывает импотенции во всяком возрасте. Пуританство, по предположению, может быть причиной сексуального абсентеизма (возможно, и у барышни, которая вторит Доде), а также фригидность или другая патология. Что характерно, по преимуществу пуританки темноволосы и «синие чулки». Корреспондируется ли это с подсознательным влечением мужского населения к блондинкам?..

Возвращаясь к поэзии и продолжая рассмотрение шедевра Серафима Шестикрылого, надо не забыть сказать об упомянутом в балладе снадобье для внутреннего применения под названием: «Ной», которое не готовилось древними провизорами, но его можно купить в современном сетевом магазине. Завершая очерк по мотивам мёда, допустимо предположить также, что оба произведения:  и артефакт, и оригинал подстрочника объединяются (а может быть и написаны) весною, конкретно – после всепланетного дня женского персонала. А может быть, ещё и той причиной, что посуду именно в этот день (раз в году) вынуждены мыть авторы альманаха «Сермяжная правда» (см. «8 Марта. Три письма»)… Итак, – знаменитый мадригал Серафима Шестикрылого в подстрочнике, также потрясающем ум до потери сознательности (так говорил Чиа Дао ду):

Духовной жаждою томим, по городу в печали я влачился.

Но что же вижу в этот раз:

СлучАй иль совпаденья?

На перекрёстке – Дульсинея с двумя томами сочиненья.

С нежнейшей радостью – ко мне:

– Ага, дурак, пикапер, раздолбай и сволочь, ты попался…

Потом губами вещими, как сон, так мило прошептала:

– Какого чёрта ты, Пер Гюнт, всё шляешься меж нами?

Как Сольвейг я тебя ждала…

Ждала, ждала – пока не дождалась.

Про сублимацию всем врёшь

И «Ной» один ты жрёшь,

А Дульсинее не плеснёшь,

Тем прямо в сердце нанося мне рану.

Вишневский («Повторение судьбы»):

Предчувствуя скорую смерть, Моцарт в последние свои дни сочинял «Реквием» самому себе, бывший формой медитации и подведением итогов уходящей жизни. Закончить его Моцарт не успел. Он умер в своем доме в Вене в полном одиночестве. Жена Констанция была в это время на водах и даже не приехала на похороны. Тело Моцарта, завёрнутое в дерюгу, могильщик отвез на кладбище за чертой города и бросил в общую могилу.

Резюме. «От жены начало греха, и чрез неё все мы умираем».