Борис Леонидович Кузнецов
Через годы и испытания
За Елынкой была поляна, которую мы называли «Островок». Это было царство детского футбола. Как таковых футбольных мячей не было. Пинали резиновые мячи и самодельные тряпичные. Потом Дима Толкачев подарил нам, ребятне, волейбольный мяч. Настоящий. Кожаный. Это была неописуемая радость. Но мяча хватило ненадолго.
Счастливое детство нам подарил Туринск. Гоняли в футбол с восьми утра и до самого вечера. Играли в лапту, городки, муху, футбол, волейбол прямо на улице. Босиком (до 10 лет). Зачастую не обедая. На солнце и под дождем. Гоняли на велосипедах, на самокатах, сражались кочерыжками, деревянными саблями. Шашки и шахматы были страстью пацанов уже в 7-10 лет. Книги читали взахлеб. «Войну и мир» Льва Толстого я прочитал в 12 лет за 4 дня, не в состоянии оторваться.
Да, стояли в очередях за хлебом, за книгами в библиотеке. Донашивали рубашки старших братьев, получали от родителей ремнем за матерное слово, табак, двойки в школе.
Да, в лютый мороз возили воду с водокачки.
Да, косили и гребли летом сено, копнили, вывозили с лугов за Турой в сеновалы, которые были в каждом дворе.
Да, пилили и кололи дрова для печки.
Да, ходили отрабатывать за школу и за родителей убирать картошку, заготовливать сено, собирать золу, пасти корову…
Но главным делом была учеба в школе.
Школа в Туринске
За оценки в школе в семьях с детей спрашивали крепко.
В разных семьях по-разному.
В нашей семье за «двойки» больше всего доставалось старшему брату Юре. Я и младший брат Сергей учились прилично, т.е. без троек.
Моим учителем в начальной школе в Туринске стала Таисия Ивановна Князева.
Она была всегда спокойна, красива, никогда не повышала голос. Спрашивала строго. Объясняла понятно. Вспоминаю ее с любовью.
В школе не было ни столовой, ни буфета. На праздники 7 ноября, 1 января и 1 мая всем ученикам давали подарки (печенье, сахар, помадку, горошек – конфеты…)
Все ученики и учителя пили из одного бачка с водой и единственной алюминиевой кружки.
В школе, в каждом классе был санитар, который проверял чистоту рук и наличие вшей на воротнике рубашки.
Никакой школьной формы не было.
Не имелось и спортивного зала. Но бесплатные учебники были. Были игры. Был «пионерский ручеёк». Был председатель совета пионерской организации школы. В каждом классе был председатель совета отряда.
У директора школы Сволухиной, суровой на вид женщины, было два сына. Один больной, и в народе его звали «полупридурком», второй нормальный. Но судьба у них обоих была трагическая. Они погибли в молодом возрасте.
В школе я с первого класса по четвертый сидел за одной партой с Толей Фадеевым, мальчиком из очень бедной семьи. Моими друзьями были Гена Зырянов, сын военнослужащего, у которого была очень нервная мать; Коля Казаков, из семьи частного портного, Витя Чечеткин, чемпион класса по количеству прочитанных книг и хороший шахматист. Особенно близко я сошелся с Геной Зыряновым.
Среди моих друзей был Володя Розен, которого воспитывали две странные женщины – Дубинины. Они жили замкнуто в просторном доме. Мне один раз удалось заглянуть к ним, и я удивился, какая странная у них была мебель, утварь и быт. Что-то дворянское чувствовалось в них.
Они, сестры Дубинины, имели какое-то отношение к медицине. Возможно, были врачами. К ним часто заезжал главный врач городской больницы, почетный житель города, Ракитин Николай Александрович. Его в городе все знали. Он очень походил на книжного доктора Айболита, каким его рисовали на иллюстрациях к сказкам Чуковского – с усами, бородкой, в очках. Добрый и приветливый. Он всегда в трудную минуту появлялся у больных, в том числе у нас, по-доброму лечил нас от простуд. Всегда оказывал помощь. Казалось, он умеет лечить от всех болезней с помощью стрептоцида и пенициллина.
По стопам Николая Александровича пошла его дочь, которая тоже стала заслуженным врачом в городе.
В круг наших знакомых входил Владик Еремеев. Его отец был капитаном танковых войск и служил на Украине в Бердичеве. Однажды боевой капитан приехал в отпуск в Туринск и с ним случилось то, что мы, мальчишки, называли «любовью». Он влюбился в красавицу Таню Шестакову, которая жила напротив нашего дома на Социалистической улице. Тане уже было 25 лет, она была необыкновенно красива и ярко одевалась. Но найти достойного мужа в Туринске не могла. И тут появился красавец-капитан. На наших глазах разыгралась трагедия. Таня влюбилась в танкиста, отца нашего товарища. История любви красавицы Тани Шестаковой и капитана Еремеева закончилась драматически. По истечению отпуска капитан уехал на место службы и вскоре погиб.
Семья Шестаковых была крепкой и зажиточной. Из колхоза «Красноармеец», что был в деревне Шестаки, к ним на лечение прислали несколько коней. В наши обязанности входило купать их в Елынке. Рано утром мы, мальчишки, вскарабкивались на крупы этих коней, гарцевали по улице и купали их с огромнейшим удовольствием.
Охотой и рыбалкой в Туринске занималось почти все мужское население. На заливных лугах за Турой были места, где грузди собирали с помощью косы. Просто косили траву, а когда она ложилась на землю, вместе с ней падали рядами грузди и белые грибы. Их солили в бочках на зиму. Какие вкусные грибы умели делать в Туринске!
Охотились на уток, зайцев, косачей, глухарей. Жорес Алферов отмечал, что охота была любимым развлечением директора школы П.Н. Буданцева и учителей заводской школы Туринска, в которой он учился во время войны с 1941 по 1945 гг. С самим Жоресом Алферовым мы разминулись. Семья Алферовых уехала из Туринска в 1945 году, а наша прибыла в Туринск в 1947 году. Фамилия Алферов нам была знакома, поскольку отец Жореса был директором порохового завода в Туринске.
***
С Туринской начальной школой №5 у меня связанно одно грустное воспоминание. Когда я уже закончил институт и работал в Каменск-Уральском, я приехал в гости к родителям, а Туринск. Однажды мы с матерью ходили на правый берег Туры в заливные луга посмотреть свой покос и возвращались на пароме домой, я обратил внимание на то, что стоящая на противоположной стороне парома женщина пристально смотрит на нас с матерью. Мама внимательно пригляделась к женщине и направилась к ней. Они стали разговаривать между собой, посматривая на меня и кивая в мою сторону. Так мы приплыли на наш берег. Женщина сошла на берег. Мать подошла ко мне.
– Ты знаешь с кем я разговаривала?
– Нет.
– Это твоя первая учительница Таисия Ивановна Князева. Мы говорили о тебе…
Я застонал от досады.
Вот уже 50 лет я нашу эту боль, досаду, несправедливость…
Была возможность сказать своей первой учительнице «спасибо». Я ее упустил.
***
В 1947 году Туринский район стал лидером сельхозработ в Свердловской области. Отец на ирбитском мотоцикле метался по колхозам и совхозам, выбивая показатели по посеву, удобрениям, подкормке, уборке, закладке, сдаче… Первого секретаря райкома партии М.И. Шепелева и председателя райисполкома Л.И. Кузнецова представили к званию Героев Социалистического Труда. Документы были отправлены в Москву. В Туринске царило радостное оживление. Ждали указа Председателя Президиума Верховного Совета СССР. И вдруг …из Москвы пришло решение Президиума: норматив по ячменю на звание Героя Соцтруда не дотягивает. М.И. Шепелеву дали орден Ленина, а отцу – орден Трудового Красного Знамени. М.И. Шепелева назначили секретарём Свердловского облисполкома, и он переехал в Свердловск. Отца направили в высшую Партийную школу при Свердловском обкоме партии, и он на два года уезжал на учебу в Свердловск.
1948 год. Председатель Туринского райисполкома Л.И.Кузнецов. На обратной стороне фотографии написано: «Бывший кандидат в Герои Социалистического Труда…»
***
Обычно унылый и тихий Туринск периодически оживал.
На праздниках и других торжественных мероприятиях пили водку и брагу, которую умели готовить с секретом. Ценилась брага, которая била по ногам (у потребителя отказывали ноги). В качестве секретных составляющих в рецептах использовали различные добавки (ягоды, грибы, таблетки, птичий помет и т.д.).
Наиболее обеспеченными людьми в городе были директора МТС (машино-тракторной станции) Кормильцев и Балабанов, комбайнеры, трактористы, работники лесхоза, председатели колхозов, директора совхозов.
Самыми известными были председатели колхоза им. Чапаева Коркин и Герой Социалистического Труда В.Г. Стадухин.
Председатель Туринского райисполкома имел оклад 1500 руб. в месяц. Обеспеченными считались семьи, в которых на одного человека приходилось 400 рублей и более. В нашей семье на человека приходилось 300 рублей.
Цены на продукты в городе были такие: 1 кг белого хлеба – 30 рублей, серого – 20 рублей, 1 кг мяса – 25-30 рублей (колбасу в магазинах не продавали). Почти все жители города держали коров (пока выделяли покосы). Под картошку на семью давали на окраине города 10 соток земли.
Были ли у детей драки? Были. Дрались улица на улицу. Бросались кочерыжками от капусты, камнями, доходило до кулаков. Но имелись правила, которые в драках надо было безукоризненно соблюдать. Например, не бить лежачих.
Чтение книг среди населения и детей было сродни спортивному соревнованию. Когда появлялась новая книга, в городской библиотеке выстраивалась очередь за ней. Книги выдавали на десять дней. На человека, задержавшего книгу больше, чем десять дней, обрушивался гнев очереди и санкции со стороны библиотекарей.
Библиотека в городе была одна, располагалась она в доме, который когда-то построил декабрист Басаргин.
Достопримечательностью города был городской сад, заложенный ссыльными декабристами. Он располагался на горе над рекой Турой. В саду была деревянная терраса, на которой в летнее время устраивали танцы под духовой оркестр. Там же имелась волейбольная площадка, на которой сходились в баталиях туринцы – студенты, приезжающие из Свердловска, Ирбита, других крупных городов и местная молодежь. Особенно популярным игроками были Шурик Ситников, который учился в Ирбитском мотоциклетном техникуме, Владимир Михайлишин (Свердловский горный институт), Коля Мальцев (Туринск), Валера Чичканов (станция Туринск – Уральский) …
Австрийский генерал в Туринске
1 сентября 1950 г., закончив начальную школу, я пришел в пятый класс семилетней школы, которая находилась на пересечении улиц Социалистической и Культурной.
Учителем немецкого языка и химии у нас был Роман Романович Яхно. Это был высокий пожилой мужчина, лицом и одеждой очень похожий на И.В. Сталина.
Про Романа Романовича говорили, что он австрийский генерал химических войск, который попал в плен к русским во время первой мировой войны в 1915 году. Отбыв свой срок в лагере для военнопленных, он осел в Туринске, женился здесь на русской женщине и стал преподавать в семилетней школе немецкий язык, химию, физику, математику.
Когда в Туринске после гражданской войны не было мыла, он научил жителей города делать его из подручных средств.
Он очень симпатизировал И.В. Сталину. Кроме того, что он лицом был похож на вождя, он носил такие же усы, как у Сталина, полувоенную фуражку, китель. Говорил с заметным акцентом. Медленно. Но твердо выговаривал все согласные буквы и немного затягивал гласные.
Когда мы учились в начальной школе, видели, как по нашей Социалистической улице проходил высокий мужчина, вылитый И.В. Сталин. Проходил важно, опираясь на трость в правой руке. Другой рукой он держал портфель или сетку с продуктами.
В школе его уважали все – учителя, ученики, родители учеников, все, кого судьба сводила с ним.
Ученикам он не ставил двойки. Но его слегка боялись и очень уважали. Он очень понятно объяснял химические реакции, ставил нам австрийское произношение на уроках немецкого языка, по пустякам ни к кому не придирался и не делал замечаний.
Я мало учился у Романа Романовича, но относился к нему с большим уважением.
Странные учителя были в других школах. В начальной школе преподавала учительница по фамилии Кукулиди – гречанка. В семилетней школе был еще один немецкий военнопленный. Он тоже преподавал немецкий язык и еще какие-то предметы, но отношение учеников к нему было иное, чем к Р.Р. Яхно. Ученики натирали чесноком доску и стол, за которым он сидел, и это выводило его из себя. Он громко возмущался, брызгал слюной.
Анатолий Иванов Чернухин
В 1948 году к нам в Туринск из Ленинграда приехал муж старшей сестры мамы тети Кати «дядя Толя» – Анатолий Иванович Чернухин. Он был участником трех войн: гражданской, советско-финской и Великой Отечественной.
Но на военного он совсем не походил. Весельчак в компании. Балагур. Всегда доброжелательный и внимательный, он любил детей. И нам он сразу же понравился.
Дядя Толя оказал на нас такое большое влияние, что я своего сына, когда создал собственную семью, назвал Толей!
Во-первых, у дяди Толи был большой жизненный опыт. Он был великолепным рассказчиком. Положив нас, малышню, рядом с собой в свою кровать, он рассказывал нам о гражданской войне (в частности, я запомнил рассказ о расстреле адмирала Колчака сибирскими большевиками). Он выдумывал истории, слушая которые, мы знакомились с Владимиром Дубровским, Сашей Жигулевым, Камо, Лазо, Сталиным, Котовским и другими революционерами, эпизодами гражданской, советско-финской, Великой Отечественной войной. Он рассказывал так увлекательно и убедительно, что мы, дети, получили от него новые знания о России, сложных фактах ее истории, которые обогащали наши впечатления о стране.
Дядя Толя оригинально рисовал. Как правило, на его рисунках были пейзажи средней полосы России, но удивительно романтические по содержанию. Он родился в 1900 году в Сызрани. Семья Чернухиных там была довольно многочисленной и известной, но сам дядя Толя никогда об этом не говорил. Возможно, не все его родственники были на стороне красных. Сам он с восемнадцати лет был в рядах Красной Армии. Больших чинов не достиг (всего лишь сержант). Но в своем выборе никогда не сомневался.
Дядя Толя получил техническое образование (техник – строитель). Он играл на мандолине, рисовал, пел романсы и оперные арии, сочинял рассказы, а самое главное он любил нас, своих племяшей и был неисправимым романтиком. Он был «странно» экипирован. Мы впервые увидели сумку типа саквояж, рубашки с отстегивающимся воротником, очки – пенсне, чертежные принадлежности… Он рисовал нам виды чудесного Ленинграда, забавные и интересные истории из жизни знаменитых людей.
Дядя Толя Чернухин, его внук Сергей Куратов, племянник Борис Кузнецов
…Однажды дядя Толя взял меня с собой в деревню, где надо было строить скотный двор. В нашем расположении была упряжка – лошадь с кошёвкой. На пароме мы переправились через Туру и, погоняя лошадёнку, поехали по колее, обозначающую дорогу, в сторону деревни с названием Гусь. Я увидел природу Зауралья в ее летней красоте. Почти Сибирь. Кедры. Сосны. Ели. Березы. Гари. Болота. Много птиц.
В деревне нам выделили комнату для жилья и работы. Очень вкусно кормили. Особенно запомнились домашний хлеб, молоко, яйца, пироги. Вкус деревенской еды был потрясающим. Было жарко и нас угостили холодным квасом и окрошкой. Квас доставали из погреба. Мне показалось, что там квакали лягушки. С их помощью в деревнях охлаждали молоко и квас.
Я расчерчивал листы бумаги по трафарету, который мне дал дядя Толя, а он сам заполнял их цифрами и текстом.
Когда мы закончили работу и стали собираться в обратный путь, дядя Толя заплатил мне за работу. Я отказывался от денег, но он как-то убедительно объяснил мне, что работа должна вознаграждаться. «Это справедливо, – сказал он. – Я сам начал зарабатывать деньги, когда мне было 10 лет».
А вообще, когда нам надо было заработать деньги на пряники или ириски, мы собирали свинец из отработанных аккумуляторов, кости, бумагу и сдавали ее сырьевщику, который ездил по городу и громко кричал: «Кости. Свинец. Бумага».
Летом можно было заработать на реконструкции торцовки на улице Культурной, на распилке дров, сборе кедровых шишек и лесных ягод.
Общение с дядей Толей дало мне очень много. Мне захотелось быть таким же рассказчиком. Даже писателем.
Прожив с нами около трех лет, дядя Толя решил возвращаться в Ленинград. Мы пошли с ним на станцию покупать билеты. На вокзале продавали вкусные пирожки. Он купил мне их и велел идти домой. «А я схожу на кладбище, – сказал он, – Прощусь с декабристами».
Из Ленинграда дядя Толя с тетей Катей уехали в Алма-Ату, и позже я побывал у них в гостях со своей дочерью Светой. Дядя Толя присылал Свете свои рисунки, которые сохранились в нашей семье до настоящего времени.
У него было двое племянников в Алма-Ате, у которых проявились способности к гуманитарной деятельности.
Туринцы – Герои Советского Союза
На пересечении улиц Социалистической, где мы жили, и Культурной, где располагалась семилетняя школа, жила семья Героя Советского Союза Якова Иосифовича Ватомова.
Яков Иосифович Ватомов – гордость города Туринска. Он родился в 1917 году в деревне Киберевой. Закончил семь классов. Работал трактористом. В 1938 году был призван в армию. Воевал на Халхин – Голе. Получил звание сержанта воздушно – десантных войск.
С начала Великой Отечественной Войны – на Западном фронте (Украинское направление). Участвовал в обороне Киева. В ноябре 1941 года заменил погибшего командира и руководил обороной участка, занимаемого ротой разведки. Погиб от ран 20.12.1941г. Звание Героя Советского Союза присвоено 20 ноября 1941 года (еще при жизни, в 24 года).
У Якова Иосифовича осталось два сына – Юрий (в 1949 г. ученик Саратовского Суворовского училища) и Виктор, ровесник моего старшего брата Юры, 1938 г. рождения.
С Виктором мы познакомились как с соседом и «бойцом», выступавшим за команду нашей улицы (Социалистической), в войне за лидерство со Слободой, где жило много хулиганов. Сторонники одной улицы были «однополчанами» – друзьями.
Со старшим сыном Якова Иосифовича Ватомова – Юрием, суворовцем, мы познакомились летом 1948 года. Юра приехал на побывку, высокий, красивый в белой гимнастерке с красными погонами. Он был года на два или три старше нас.
Общим интересом у нас оказалась рыбалка. Однажды мы где-то раздобыли пятиметровый бредень и отправились за Елынку рыбачить. Нам не везло. Рыба не попадалась. Пошли обратно в город. Возле дороги, недалеко от города, встретилось небольшое озеро. Решили забрести. Попалось 11 щурят. Забрели еще раз. Опять попались 11 щурят. И так несколько раз. Каждый раз попадалось по 11 щурят. Потом количество щурят стало устойчиво сокращаться. Когда стало попадаться только три щуренка, мы рыбалку прекратили.
Рыбы оказалось так много, что пришлось ее складывать в белую гимнастерку суворовца Юры и в сам бредень и нести его на плечах.
Каждого приезда Юры Ватомова в Туринск мы ждали с нетерпением. Семья жила скромно, но пользовалась уважением.
***
Впервые звезду Героя Советского Союза я увидел при следующих обстоятельствах.
Девятые и десятые классы нашей школы направили на уборку картошки в деревню Кукузово. Машину не выделяли. Десять километров шли пешком. В Кукузово пришли поздно вечером. Деревенский распорядитель работ привел наш класс в довольно большой дом. Там был один сравнительно молодой и молчаливый человек. Он без слов ушел спать на кухню на полати.
Утром, когда мы проснулись, увидели, что молчаливый мужчина уже уходит. На нем был китель с Золотой Звездой Героя Советского Союза. Мы знали, что в Кукузово живет Герой Советского Союза Дубинин Ефим Иванович. Работает трактористом. Остался вопрос – почему так бедно было в доме?
***
Недалеко от Туринска в деревне Худяково (Ирбитский район), родился дважды Герой Советского Союза знаменитый летчик Речкалов Г.А. Бронзовый бюст Речкалова установлен в Свердловске перед зданием Суворовского училища. Это, напротив, здания металлургического факультета Уральского политехнического института, студентом которого я стал в 1956 году.
В деревне Худяково мы побывали в качестве туристов в девятом класса Туринской средней школы №1.
***
Героем Социалистического Труда была Николаева Вера Семеновна, главный врач Туринской районной больницы, хирург.
…Однажды, когда я был студентом УПИ или Кирова, я приехал на каникулы в Туринск. Отец по какому-то поводу пригласил гостей. Я оказался за столом между двумя женщинами – медиками – Верой Семеновной Николаевой и детским врачом Толкачевой, женой рано умершего любимца туринцев Димы Толкачева, центрального нападающего местной футбольной команды «Большевик». Выпили. Вера Семеновна говорит мне довольно громко: «Это по моей вине погиб Дима. Я убила его. Я неправильно установила диагноз». Толкачева могла слышать ее исповедь, но она никак не отреагировала на ее слова. Это меня удивило.
***
Однажды, катаясь зимой на самокате, я спускался с горы по улице Кирова. Ехать можно было только по середине улицы, где от коньков осталась колея. Я мчался довольно быстро и не увидел, что навстречу мне едет сильный, красивый конь, запряженный в зимнюю комовку, т.е. в сани. Конь приближался. Я увидел его и пытался съехать с середины дороги. Но ничего не получалось. Колея от коньков была глубокой, и я устремился под копыта лошади. Казалось, что моя гибель неизбежна, но это был особый конь. Он остановился, когда я поравнялся с ним, и когда я уже оказался перед задней ногой, конь стал сдавать назад, и, наконец, остановился. Между рулевым коньком самоката и задней ногой лошади остались считанные сантиметры…
Из кошёвки выскочил человек и бросился ко мне. Я лежал под брюхом коня, под его передней ногой. Но живой. Хозяин взял коня под узду и отвел его назад. Конь осторожно выполнял его команды.
Хозяином коня оказался председатель колхоза имени В.И.Чапаев, Герой Социалистического Труда Стадухин Всеволод Григорьевич.
– Ты чей?
– Я Кузнецов.
Я видел его в нашем доме. Это был известный человек в Туринском районе.
Описываемое событие произошло возле дома, где мы жили.
– Сам дойдешь? – спросил Стадухин.
– Сам, – сказал я, и инцидент был исчерпан.
