Брендон Сандерсон
Давший клятву. Том 2
Далинар увидел тревожные признаки того, что все зашло слишком далеко. Солдаты кричали с неподдельной злостью, и спрены гнева кипели у их ног. Часть строя дрогнула, и, вместо того чтобы отступить, противники снова и снова лупили их своими щитами.
Зеленый и белый по одну сторону, черный и темно-бордовый по другую. Садеас и Аладар. Далинар выругался и направился к бойцам, приказывая им разойтись. Вскоре его призыв подхватили капитаны и командиры. Задние ряды двух учебных отрядов отошли, зато в центре тренировочный бой перешел в потасовку.
Далинар крикнул, и буресвет блестящей волной хлынул по камням вперед от него. Те, кто не был втянут в драку, отскочили. Остальные застряли: буресвет приклеил их к земле. Это заставило всех, кроме самых яростных, прекратить побоище.
Он растащил последних драчунов и толкнул, приклеив задницами к камням рядом с их же спренами гнева. Солдаты задергались, а потом увидели его и замерли, раздосадованные.
«Помню, я так же погружался в битву, – подумал Далинар. – Может, это Азарт?» Он в последний раз ощущал это чувство… очень давно. Надо опросить солдат, чтобы проверить, чувствовали ли они то же самое.
Далинар позволил буресвету испариться, как светящемуся пару. Офицеры Аладара организованно отозвали своих солдат, приказав им заняться гимнастикой. А вот бойцы Садеаса плевали на землю, тяжело вставали и уходили угрюмыми группками, бормоча и сыпля проклятиями.
«Они становятся все хуже», – размышлял Далинар. При Тороле Садеасе эти мужчины были склонны к неряшливости и необоснованной жестокости, но оставались солдатами. Да, они были драчунами, но в бою подчинялись быстро. Годные, пусть и не образцовые бойцы.
Над этими людьми развевалось новое знамя Садеаса. Меридас Садеас – Амарам – изменил вид глифпары, как было заведено: приземистая башня Садеаса удлинилась, а вместо молота появился топор.
Несмотря на репутацию главнокомандующего, у которого в войске полный порядок, он явно испытывал проблемы с контролем над этими людьми. Он никогда не руководил такой большой армией – и, возможно, убийство великого князя так расстроило солдат, что Амарам не мог ничего сделать.
Аладар не предоставил ничего существенного по убийству Тороля. Расследование должно было продолжаться… но не было никаких зацепок. Спрен этого не делал, но они понятия не имели, где искать виновного.
«Нужно что-то предпринять по поводу солдат Садеаса, – подумал Далинар. – Нужно какое-то дело, чтобы они уставали и не ввязывались в драки…»
Возможно, у него было кое-что подходящее. Далинар размышлял об этом, поднимаясь по рампе к самой платформе Клятвенных врат и пересекая пустое поле. В контрольном здании его дожидалась Ясна. Принцесса читала книгу и что-то записывала.
– Что так долго? – спросила она.
– На плацу едва не случился бунт, – объяснил Далинар. – Два учебных отряда сцепились и начали лупить друг друга.
– Садеас?
Он кивнул.
– Надо с ними что-то сделать.
– Я тут подумал. Может, тяжелый труд – под строгим надзором – в разрушенном городе окажется именно тем, что требуется.
Ясна улыбнулась:
– Как удобно, что мы сейчас оказываем именно такую помощь королеве Фэн. Устрой так, чтобы солдаты Садеаса работали до изнеможения, но надо позаботиться о том, чтобы они были у нас под контролем.
– Начнем с небольших отрядов, чтобы удостовериться, что мы не отправим Фэн еще одну проблему, – согласился Далинар. – Новости о королевской мисси в Холинар есть?
Как и ожидалось, Буреотец не смог дотянуться ни до кого из отряда, чтобы переместить в видение, – Далинар бы и не стал так рисковать, – но у Элокара и Шаллан было несколько даль-перьев.
– Никаких. Мы продолжим следить и сообщим, как только получим какой-нибудь сигнал.
Князь кивнул и задвинул на дальний план свое беспокойство за Элокара и сына. Он должен был верить, что в конце концов они сумеют выполнить задание или отыщут способ сообщить, что им мешает.
Ясна призвала осколочный клинок. С мечом в руках она выглядела на удивление естественно.
– Готов?
– Да.
Девчонка-реши, Крадунья, получила у азирского двора разрешение открыть Клятвенные врата с их стороны. Император наконец-то пожелал встретиться с Далинаром во плоти.
Ясна запустила устройство, повернув внутреннюю стену, и пол замерцал. Снаружи вспыхнул свет, и тотчас же в дверные проемы хлынула душная жара. Судя по всему, в Азире лето было в самом разгаре.
Здесь даже пахло по-другому. Экзотическими пряностями и чем-то более тонким вроде незнакомых разновидностей древесины.
– Удачи, – бросила Ясна, выходя из комнаты.
Позади опять вспыхнуло, когда она вернулась в Уритиру, оставив его одного в ожидании встречи с азирским императорским двором.
65. Вердикт
Теперь, когда мы покидаем башню, могу я наконец-то признаться, что ненавижу это место? Слишком уж много правил.
Из ящика 8–1, аметист
Воспоминания взвихрились в памяти Далинара, когда он шел по длинному коридору за пределами контрольного здания в Азимире. Великий рынок, как его называли, был громадным крытым сооружением, над которым высился великолепный бронзовый купол. Это обещало неудобства, когда Далинару понадобится использовать Клятвенные врата полностью.
Сейчас он не видел рынка; контрольное здание – к которому здесь относились как к какому-то монументу – было окружено деревянными стенами и новым коридором. Людей нет, освещен расставленными вдоль стен сферными лампами. Сапфиры. Совпадение или знак уважения гостю из рода Холин?
Коридор вывел в маленькую комнату, где замер строй азирских солдат. Они были в позолоченных кольчугах, в разноцветных шапках, с огромными щитами и топориками на очень длинных древках. Вся группа вздрогнула, когда Далинар вошел, и попятилась, грозно выставив оружие.
Далинар раскинул руки: в одной был пакет Фэн, в другой – узел с едой от Навани.
– Я безоружен.
Солдаты что-то протараторили на азирском. Он не видел ни Верховного, ни маленькой Сияющей, хотя люди в узорчатых одеяниях были визирями и отпрысками – и те и другие являлись азирскими версиями ревнителей. Только вот здесь ревнители вмешивались в управление государством куда сильнее, чем надлежало.
Вперед вышла женщина; ее экстравагантное многослойное одеяние шуршало на ходу. Наряд дополняла шляпа в том же стиле. Она была важной персоной и, возможно, собиралась переводить для него сама.
«Время для первой атаки», – подумал Далинар. Он открыл пакет, который дала Фэн, и вытащил четыре листа бумаги.
Передав листы женщине, князь с удовольствием увидел в ее глазах потрясение. Она нерешительно забрала их и позвала спутников. Те присоединились к ней, столпившись перед Далинаром, отчего охранники явно забеспокоились. Несколько вытащили треугольные каттари – популярную здесь, на западе, разновидность короткого меча. Далинар всегда хотел себе такой.
Ревнители отошли за линию солдат, оживленно разговаривая. Согласно их плану, после обмена любезностями в этой комнате Далинар должен был немедленно вернуться в Уритиру, после чего азирцы намеревались запереть Клятвенные врата со своей стороны. Князю дома Холин требовалось большее. Какой-то альянс или, по крайней мере, встречу с императором.
Один из ревнителей начал читать бумаги остальным. Текст был написан на азирском, смешном языке, чей алфавит из маленьких значков превращал слова в цепочки кремлецовых следов. Ему не хватало элегантных, размашистых вертикалей женского алетийского письма.
Далинар закрыл глаза, прислушиваясь к незнакомому языку. Как и в Тайлене, его на миг охватило чувство, что он вот-вот начнет понимать сказанное. Он тянулся к смыслу и ощущал, что расстояние невелико.
– Ты ведь можешь помочь мне понять? – шепотом спросил он Буреотца.
С чего ты взял?
– Не лукавь, – попросил Далинар. – В видениях я говорил на других языках. Ты можешь сделать так, чтобы я заговорил по-азирски.
Буреотец недовольно зарокотал.
Это был не я, – наконец признался он. – Это ты.
– И как этим пользоваться?
Попытайся прикоснуться к кому-то из них. С помощью Духовной Адгезии ты можешь создать связь.
Далинар взглянул на группу враждебно настроенных охранников, затем вздохнул и изобразил рукой, будто пьет. Солдаты обменялись резкими словами, потом одного из самых младших выпихнули вперед с большой флягой. Далинар кивнул в знак благодарности, а потом, глотнув воды из сосуда, схватил молодого человека за запястье и не отпустил.
Буресвет! – пророкотало у него в голове.
Далинар перенаправил буресвет в юношу и что-то почувствовал – как будто из соседней комнаты раздался дружелюбный возглас. Надо было всего лишь войти. После аккуратного толчка дверь открылась – и звуки переплелись, струясь в воздухе. Потом, словно музыка сменила тональность, они из бессмыслицы превратились в понятную речь.
– Капитан! – верещал молодой охранник, которого держал Далинар. – Что мне делать? Он поймал меня!
Далинар разжал хватку – и, к счастью, продолжил понимать язык.
– Прости, солдат, – извинился он, возвращая флягу. – Я не хотел тебя испугать.
Юноша попятился к своим товарищам.
– Военачальник говорит на азирском?! – Он удивился так, будто встретил говорящего чулла.
Далинар сцепил руки за спиной и уставился на ревнителей. «Ты настойчиво думаешь о них как о ревнителях, – одернул он самого себя, – потому что они, и мужчины и женщины, могут читать». Но он больше не в Алеткаре. Несмотря на громоздкие одежды и большие шляпы, азирки никак не прятали защищенные руки.
Солнцетворец, предок Далинара, утверждал, что азирцы нуждаются в цивилизации. Интересно, хоть кто-то из его современников поверил такому доводу или все понимали, что это просто повод для нападения?
Визири и отпрыски закончили читать и повернулись к Далинару, опустив листы, которые он им вручил. Он согласился с планом королевы Фэн, который исходил из того, что Азир мечом не завоевать. Взамен Далинар привез другое оружие.
Эссе.
– Алети, ты действительно говоришь на нашем языке? – спросила главная из визирей. У нее было круглое лицо, темно-карие глаза и шапка, покрытая яркими узорами. Седеющие волосы были заплетены сбоку в тугую косу.
– Недавно у меня появилась возможность его выучить, – сказал Далинар. – Вы визирь Нура, полагаю?
– Это действительно написала королева Фэн?
– Собственноручно, ваша милость. Вы вправе обратиться в Тайлен за подтверждением.
Они опять сгрудились, чтобы посовещаться приглушенными голосами. Эссе было длинным, но в нем убедительно обосновывалась экономическая ценность Клятвенных врат для городов, в которых те располагались. Фэн утверждала, что отчаянное стремление Далинара выковать альянс являло собой прекрасную возможность обеспечения выгодных долгосрочных торговых отношений при посредничестве Уритиру. Даже если у азирцев не было планов полностью присоединиться к коалиции, им стоит начать переговоры об использовании Клятвенных врат и послать делегацию в башню.
Королева потратила много слов для изложения очевидных вещей – и это была именно та вещь, на которую Далинару не хватало терпения. Он надеялся, что такой вариант окажется безупречным для азирцев. А если его будет недостаточно… что ж, Далинар никогда не отправлялся на битву, не имея свежих войск в резерве.
– Ваше высочество, – заявила Нура, – хоть мы и впечатлены тем, что вы выучили наш язык… и даже учитывая убедительные доводы, представленные в этом документе… мы думаем, лучше всего будет, если…
Она осеклась, увидев, как Далинар сунул руку в пакет и вытащил еще пачку листов – на этот раз их было шесть. Он поднял листы, словно знамя, потом протянул визирям. Ближайший охранник отпрыгнул, и его кольчуга зазвенела.
В комнатке стало тихо. Наконец охранник принял бумаги, отнес визирям и отпрыскам. Один из них, коротышка, начал негромко читать: это было подготовленное Навани подробное описание чудес, которые они открыли в Уритиру, вместе с официальным приглашением азирским ученым посетить башню, где с ними поделятся знаниями.
Она высказывала логичные доводы относительно важности новых фабриалей и технологий в борьбе с Приносящими пустоту. Навани включила схемы палаток, которые помогли им сражаться во время Плача, и объяснила свои теории относительно парящих башен. Потом, с разрешения Далинара, сделала азирцам подарок: подробную схему, принесенную Таравангианом из Йа-Кеведа, объясняющую создание так называемых полуосколков, фабриалевых щитов, которые могли выдержать несколько ударов осколочного клинка.
«Враг объединился против нас, – говорилось в завершении ее послания. – У них есть уникальные преимущества в виде целеустремленности, согласованности и воспоминаний, охватывающих далекое прошлое. Чтобы сопротивляться, понадобятся величайшие умы всех народов – алети, азирцев, веденцев и тайленцев. Я свободно выдаю государственные тайны, ибо дни, когда можно было стеречь собранные знания, миновали. Ныне нам предстоит либо вместе учиться, либо пасть по отдельности».
Закончив, визири начали передавать друг другу схемы, изучая их в течение длительного времени. Когда группа снова посмотрела на Далинара, он увидел, что их отношение к нему меняется. Ну надо же, получается!
Впрочем, он мало что знал о сочинениях, но обладал боевым чутьем. Когда противник задыхается, нельзя позволить ему прийти в себя. Надо вогнать меч прямо в глотку.
Далинар сунул руку в пакет и достал последний документ: единственный лист, исписанный с двух сторон. Он поднял его двумя пальцами. Азирцы вытаращили глаза, как будто им продемонстрировали сияющий самосвет, чья ценность не поддается оценке.
На этот раз визирь Нура сама вышла вперед и взяла его.
– «Вердикт», – прочитала она заголовок. – Автор – Ясна Холин.
Остальные протолкались сквозь стражников и принялись читать сами. Хотя это было удивительно короткое эссе, Далинар услышал, как они шепчутся и изумляются ему.
– Поглядите, здесь есть все семь логических форм Акку!
– Это отсылка к «Великой ориентации». И… клянусь бурей… она цитирует Верховного Касимарликса в три последовательных этапа, и каждый поднимает одну и ту же цитату на новый уровень Высочайшего Понимания.
Одна женщина прижала руку ко рту.
– Это написано полностью в одном ритмическом метре!
– Великий Яэзир… – пробормотала Нура. – Ты права.
– Аллюзии…
– Какая игра слов…
– Порыв и риторика…
Вокруг них появилось множество спренов логики в виде маленьких буревых туч. Потом почти одновременно отпрыски и визири повернулись к Далинару.
– Это произведение искусства! – заявила Нура.
– Оно… убедительное? – уточнил Далинар.
– Оно заслуживает дальнейшего рассмотрения, – призналась Нура, взглянув на остальных, которые закивали. – Ты действительно пришел один. Мы этим потрясены – разве ты не беспокоишься за свою безопасность?
– Ваша Сияющая, – объяснил Далинар, – доказала свою мудрость, невзирая на юные годы. Уверен, я могу доверить ей свою безопасность.
– Сомневаюсь, что ей можно доверить хоть что-то, – бросил один из мужчин, коротко рассмеявшись. – Разве что мелочь из кармана вычистить.
– Как бы то ни было, – продолжил Далинар, – я пришел сюда, чтобы попросить вас о доверии. Это казалось лучшим доказательством моих намерений. – Он раскинул руки в стороны. – Не отсылайте меня назад прямо сейчас. Давайте поговорим как союзники, а не переговорщики в палатке на поле боя.
– Я передам эти сочинения Верховному и его официальному совету, – наконец приняла решение визирь Нура. – Признаю, ты ему нравишься, невзирая на необъяснимое вторжение в его сны. Идем с нами.
Это уведет его от Клятвенных врат и единственного шанса попасть домой, если что-то пойдет не так. Но ведь Далинар надеялся, что его пригласят.
– С радостью, ваша милость.
Они шли по извилистой дорожке через рынок под куполом, который теперь был пуст, как город-призрак. Многие улицы оканчивались баррикадами под охраной солдат.
Азирцы превратили Большой рынок Азимира во что-то вроде крепости наоборот, которая должна была защитить город от опасности, способной явиться через Клятвенные врата. Если войска неприятеля прорвутся через контрольное здание, они окажутся в сбивающем с толку лабиринте улиц. К несчастью для азирцев, врата не ограничивались контрольным зданием. Сияющий мог заставить весь рынок исчезнуть, заменив его на войско посреди Азимира. Придется им это объяснить, деликатно подбирая слова.
Далинар отправился с визирем Нурой, за ними последовали прочие книжники, которые снова принялись передавать друг другу эссе. Нура с ним не разговаривала, и Далинар не питал иллюзий. Это путешествие по темным крытым улицам – с рыночными зданиями, построенными вплотную, и извилистыми тропами – должно было сбить его с толку, если он попытается запомнить дорогу.
В конце концов они выбрались на второй уровень и через дверной проем вышли на выступ вдоль наружного края купола. Умно! Отсюда Далинар увидел, что выходы с рынка на первом этаже завалены или запечатаны. Единственным способом выбраться наружу оставалась лестница, ведущая к его платформе вдоль поверхности большого бронзового купола, а потом надо было спуститься по еще одной лестнице.
С этой верхней наклонной плоскости он увидел часть Азимира – и вздохнул с облегчением оттого, как мало было в городе разрушений. Похоже, в западной части города кое-какие районы лежали в руинах, но в целом Азимир пережил Бурю бурь неплохо. Большинство построек здесь из камня, и огромные купола – многие были покрыты красновато-золотой бронзой – отражали солнечный свет, что было невероятно красиво. Люди носили яркие одежды с узорами, которые здешние письмоводительницы могли читать, словно надписи на особом языке.
Этот летний сезон оказался гораздо теплее обычного. Далинар повернулся к востоку. Где-то в том направлении, в пограничных горах, лежал Уритиру – куда ближе к Азиру, чем к Алеткару.
– Сюда, Черный Шип, – позвала Нура, начиная спускаться по деревянному пандусу. Тот держался на деревянных же подпорках. Увидев эти стойки, Далинар на миг погрузился в некое сюрреалистичное воспоминание. Он уже глядел на какой-то город сверху и видел похожие деревянные подпорки…
«Раталас, – подумал он. – Разлом». Город, который восстал. Точно. Далинар ощутил озноб и давление – нечто скрытое пыталось пробиться в его сознание. О том месте он должен был что-то вспомнить.
Он спустился по пандусу и воспринял как знак уважения то, что купол окружили два войсковых подразделения.
– Разве им не следует быть на стенах? – поинтересовался Далинар. – Что, если Приносящие пустоту нападут?
– Они увязли в Эмуле, – ответила Нура. – Большая часть той страны в огне – если не из-за паршунов, то из-за армий Тезима.
Тезим. Вестник. «Он ведь не перейдет на сторону врага?» Возможно, лучшим, на что они могли надеяться, была война между Приносящими пустоту и армиями безумного Вестника.
Внизу их ждали рикши. Нура присоединилась к нему в одной из повозок. Это было что-то новенькое: их тянул человек, запряженный как чулл. Хоть повозка и двигалась быстрее паланкина, Далинар нашел ее куда менее величественной.
Город был устроен очень упорядоченно. Навани всегда этим восхищалась. Далинар высматривал новые признаки разрушений, и хотя кое-что обнаружил, ему бросилась в глаза другая странность. Небольшие группы людей в ярких жилетах, просторных штанах или юбках и узорчатых шапках. Они кричали о несправедливости, и пусть вид у них был сердитый, их окружали спрены логики.
– Что это за люди? – спросил Далинар.
– Протестующие. – Визирь посмотрела на него и явно заметила растерянность. – Они подали официальную жалобу, возражая против приказа покинуть город и работать на фермах. Это дало им месяц на обнародование своих обид, прежде чем их принудят повиноваться.
– Они могут просто… ослушаться императорского приказа?
– Полагаю, ты бы пригрозил мечом. А вот мы здесь все делаем иначе. Есть процедуры. Наши люди – не рабы.
Далинар невольно оскорбился; она мало что знает об Алеткаре, если предполагает, что темноглазыми алети помыкают, словно чуллами. У низших классов имелись давние традиции, связанные с их положением в обществе.
– Тем людям, – понял он, – приказали отправиться в поля из-за того, что вы потеряли паршунов.
– Поля еще не засеяны, – подтвердила Нура с отрешенным взглядом. – Они как будто знали, когда лучше всего нанести удар, покинув нас. Мы вынуждены принуждать плотников и башмачников к физическому труду, лишь бы предотвратить голод. Может, мы сумеем прокормиться, но торговля и инфраструктура будут уничтожены.
В Алеткаре этому уделяли не так уж много внимания, поскольку важнее было отвоевать королевство. В Тайлене катастрофа была физической, город превратился в руины. Оба государства даже не осознавали степень экономической катастрофы.
– Как это произошло? – спросил Далинар. – Как ушли паршуны?
– Они собрались во время бури. Покинули дома и вошли прямиком в стихию. Согласно кое-каким сообщениям, паршуны утверждали, что слышат бой барабанов. В других сообщениях – все они очень противоречивы – говорится, что паршунами руководили спрены. Они собрались огромной толпой у городских ворот, распахнули их и под дождем вышли на равнину, окружающую город. А на следующий день потребовали официального финансового возмещения за ненадлежащее присвоение их труда. Они утверждали, что подраздел правил, освобождающих паршунов от выплаты жалованья, является внеправовым, и подали судебное ходатайство. Мы начали переговоры – должна признаться, странный опыт, – но потом кто-то из вожаков приказал им отправиться в поход.
Любопытно. Алетийские паршуны повели себя как алети – тотчас же начали готовиться к войне. Тайленские отправились в море. А азирские… что ж, они поступили типично азирским образом: начали судиться с властями.
Пришлось проявить осторожность и выкинуть из головы мысли о том, насколько это забавно, хотя бы по той причине, что Навани предупредила его не задирать азирцев. Алети любили над ними подшучивать – говорили, если оскорбить солдата-азирца, он подаст заявку на получение возможности оскорбить тебя в ответ. Но это была карикатура – не более точная, чем убежденность Нуры в том, что его собственный народ всего добивается мечом и копьем.
Во дворце Далинар попытался последовать за Нурой и другими письмоводителями в главное здание, но вместо этого солдаты направили его к небольшому флигелю.
Он крикнул вслед Нуре:
– Я надеялся лично поговорить с императором.
– К сожалению, это ходатайство не может быть удовлетворено, – отозвалась она.
Группа покинула его и зашагала в направлении самого большого дворца – величественного бронзового здания с куполами-луковицами.
Солдаты оставили его одного в узкой комнате с низким столиком в центре и красивыми диванами по бокам. Сами они заняли позиции снаружи. Это была не совсем тюрьма, но ему явно не дозволялось бродить без присмотра.
Он вздохнул и сел на диван, положив свой обед на стол возле тарелок с сушеными фруктами и орехами. Он вытащил даль-перо и отправил Навани краткий сигнал, означающий «время», – условный знак: ему нужно дать еще час, прежде чем паниковать.
Далинар поднялся и начал ходить из угла в угол. И как только люди это выдерживают? В бою побеждаешь или проигрываешь, исходя из силы оружия. К концу дня узнаешь, чего ты стоишь.
Эти бесконечные разговоры порождали в нем сильную неуверенность. Могут ли визири отклонить эссе? Репутация Ясны явно была сильна даже здесь, но Далинару показалось, что их больше впечатлила форма изложения, а вовсе не доводы.
Ты всегда из-за этого переживал, верно? – спросил Буреотец в его голове.
– О чем?
О том, что миром будут править перья и письмоводительницы, а не мечи и генералы.
– Я… – начал Далинар и осекся. «О, кровь предков». Буреотец сказал правду.
Может, потому он и настоял, что будет вести переговоры сам? Не отправил послов? Неужели причина в том, что в глубине души Далинар не доверял их позолоченным фразам и замысловатым обещаниям, содержащимся в документах, которые он не мог прочитать? В том, что эти кусочки бумаги каким-то образом оказывались крепче самого мощного осколочного доспеха?
– Состязания королевств, по идее, мужское искусство, – заявил он. – Я должен заниматься такими вещами сам.
Буреотец зарокотал, но без недовольства. Он просто… захихикал?
Далинар наконец-то устроился на одном из диванов. Может, поесть… только вот его завернутый в ткань обед лежал открытый, столешницу усеивали крошки, в деревянной коробочке осталось, наверное, всего лишь несколько капель карри. Это еще что такое, во имя Рошара?
Он медленно перевел взгляд на диван напротив. Худощавая реши, одетая в чрезмерно просторное азирское платье и шапку, сидела не как положено, а на спинке. Она грызла сосиску, которую Навани упаковала вместе с обедом, чтобы порезать ее в карри.
– Че-то банально, – протянула девчонка.
– Солдатский рацион, – потрясенно ответил Далинар. – Мне такая еда нравится.
– Потому что ты банальный?
– Предпочитаю не уделять пище слишком много внимания. Ты тут была все время?
Она пожала плечами, продолжая уплетать его обед.
– Ты что-то такое сказал. Про людей?
– Я… начал понимать, что мне не нравится, что письмоводительницы управляют судьбами государств. Вещи, которые пишут женщины, сильнее моих войск.
– Ага, логично. Многие мальчики боятся девчонок.
– Я не…
– Говорят, это с возрастом проходит, – продолжила она, наклоняясь вперед. – Мне не узнать, потому что я не вырасту. Я поняла как. Просто надо перестать есть. Люди, которые не едят, не растут. Легко.
Все это она произнесла с набитым ртом, уминая его обед.
– Легко, – согласился Далинар. – Не сомневаюсь.
– Могу начать в любой день, – сообщила она. – Ты будешь эти фрукты, или…
Он наклонился и подтолкнул к ней две миски с сушеными фруктами. Она набросилась на угощение. Далинар откинулся на спинку дивана. Девочка казалась такой неуместной. Хоть она и была светлоглазой – с бледными, чистыми радужками, – здесь, на западе, это не имело особого значения. Королевские одежды были ей слишком велики, и она не позаботилась о том, чтобы собрать волосы в хвост и спрятать под шапкой.
Вся эта комната – да и город в целом – была упражнением в показушности. Металлические листы покрывали купола, повозки рикш и даже значительные части стен в помещении. Азирцы владели всего лишь несколькими духозаклинателями и, как всем было известно, с их помощью создавали бронзу.
Ковры и диваны пестрели яркими оранжево-красными узорами. Алети выбирали однотонную одежду, время от времени украшая ее вышивкой. Азирцы предпочитали, чтобы их узоры выглядели как произведение художника, которого обуял приступ чихания.
И посреди всего этого – девочка, которая выглядела так просто. Она плыла сквозь показуху, но та к ней не прилипала.
– Крепкий Зад, я послушала, о чем они там болтали, – заявила Крадунья. – До того, как пришла сюда. Сдается мне, тебе откажут. У них, видишь ли, имеется палец.
– По-моему, у них много пальцев.
– Не-а, этот лишний. Сушеный, выглядит так, словно принадлежал бабушке чьей-то бабушки, но на самом деле он императорский. Звали его Сморкун или как-то вроде…
– Сноксиль?!
– Ага. Он самый.
– Он был Верховным, когда мой предок разграбил Азимир, – со вздохом признался Далинар. – Это реликвия.
Азирцы бывали суеверными, невзирая на любовь к логике, научным сочинениям и сводам законов. Вероятно, реликвию использовали во время обсуждений в качестве напоминания о последнем случае, когда алети явились в Азир.
– Ага, ну, я-то знаю, что он покойник и ему не надо переживать из-за… из-за…
– Вражды.
Девочка-реши заметно вздрогнула.
– Ты не могла бы поговорить с визирями? – спросил Далинар. – Сказать им, что, по-твоему, поддержать мою коалицию – хорошая идея? Они прислушались к тебе, когда ты попросила открыть Клятвенные врата.
– Не, они к Гоксу прислушались, – возразила она. – Ребята, которые управляют городом, меня не слишком-то жалуют.
Далинар хмыкнул:
– Тебя зовут Крадунья, верно?
– Верно.
– И каков твой Идеал?
– Побольше еды.
– Я имел в виду, к какому ордену Сияющих рыцарей ты принадлежишь. Какие у тебя силы?
– А-а. Я… это… гранетанцор? Умею скользить и все такое.
– Скользить?
– Это действительно весело. За исключением случаев, когда я во что-то врезаюсь. Тогда это просто забавно.
Далинар наклонился вперед, снова сожалея о том, что не может просто пойти и поговорить со всеми дурнями и письмоводительницами.
«Нет. Нет. Хоть раз доверься кому-то другому, Далинар».
Крадунья взглянула на него искоса:
– Хм… Ты пахнешь, как она.
– Она?
– Чокнутый спрен, который живет в лесу.
– Ты встречалась с Ночехранительницей?
– Ага… а ты?
Далинар кивнул.
Они сидели, чувствуя неловкость, пока девчонка не подвинула к нему одну из мисок с сушеными фруктами. Князь взял какой-то фрукт и принялся молча жевать, а она взяла другой.
Они съели всю миску, ни о чем не разговаривая, а потом открылась дверь. Далинар вздрогнул. На пороге стояла Нура в сопровождении других визирей. Бросив взгляд на Крадунью, женщина улыбнулась. Похоже, Нура была о девочке не такого уж плохого мнения, как та считала.
Далинар встал; его охватил страх. Князь подготовил доводы, мольбы. Они должны…
– Император и его совет, – провозгласила Нура, – решили принять твое приглашение в Уритиру.
Далинар прикусил язык. Она правда сказала «принять»?
– Верховный Эмула почти достиг Азира, – продолжила Нура. – Он привел с собой Мудреца, и они наверняка с готовностью присоединятся к нам. К несчастью, вследствие нападения паршунов Эмул сейчас лишь бледная тень былого. Подозреваю, он с радостью примет помощь из любого источника, и эта твоя коалиция его порадует. У князя Ташикка в городе есть посол – его брат. Он тоже придет, и, согласно донесениям, княгиня Йезира прибудет лично, чтобы молить о помощи. Мы с ней разберемся. Я думаю, она просто верит, что в Азимире безопаснее. Княгиня, так или иначе, живет здесь по полгода. У Альма и Деша в Азимире есть послы, а Лиафор всегда с готовностью присоединяется к нам в любых делах, при условии что им позволят взять на себя обслуживание шквальных совещаний. По поводу Стина, этой кучки хитрецов, ничего сказать не могу. Сомневаюсь, что тебе нужен король-жрец Тукара, а Марат захвачен. Но мы можем собрать для обсуждений значительную часть империи.
– Я… – Далинар запнулся. – Спасибо!
Все действительно получилось! Как они и надеялись, все зависело от Азира.
– Твоя супруга написала хорошее эссе, – похвалила Нура.
Он вздрогнул:
– Вас убедило сочинение Навани? Не Ясны?
– Каждый из трех доводов был взвешен и одобрен, и донесения из Тайлена обнадеживают, – сказала Нура. – Это сыграло немалую роль в принятии решения. Но хотя то, что написала Ясна Холин, впечатляет именно в той степени, какую подсказывает ее репутация, в заявлении леди Навани было что-то… более искреннее.
