Брендон Сандерсон
Давший клятву. Том 2
– Она одна из самых искренних людей, которых я знаю. – Далинар расплылся в дурацкой улыбке. – И у нее отлично получается добиваться желаемого.
– Позволь провести тебя обратно к Клятвенным вратам. Мы свяжемся по поводу визита Верховного в ваш город.
Князь собрал свое даль-перо и попрощался с Крадуньей, которая помахала ему, стоя на спинке дивана. Небо выглядело ярче, когда визири сопровождали его обратно к куполу, под которым разместились Клятвенные врата. Когда они забирались в повозки рикш, Далинар слышал взволнованные разговоры; похоже, принятое решение их радовало.
Холин молчал на протяжении поездки, опасаясь сказать что-нибудь лишнее и тем самым все испортить. Но когда они вошли в рыночный купол, он воспользовался возможностью сообщить Нуре, что с помощью Клятвенных врат можно перемещать все, включая и сам купол.
– Боюсь, это куда более серьезная угроза безопасности, чем вам кажется, – договорил он, когда они достигли контрольного здания.
– А что получится, – спросила Нура, – если мы построим здание наполовину на плато? При перемещении его разрежет надвое? А если человек будет одной ногой на платформе, другой – снаружи?
– Этого мы не знаем, – признался Далинар, включая и выключая даль-перо в последовательности, которая оповещала Ясну, чтобы та запустила Клятвенные врата и забрала его.
– Должна признаться, – негромко проговорила Нура, пока остальные визири о чем-то болтали позади нее. – Мне… не нравится, что меня отодвинули в сторону. Я верно служу императору, но мне не нравится сама идея этих твоих Сияющих, Далинар Холин. Эти силы опасны, и древние рыцари в конце концов оказались предателями.
– Я постараюсь тебя переубедить. Мы докажем, на что способны. Мне нужен лишь шанс.
Клятвенные врата вспыхнули, и внутри появилась Ясна. Далинар уважительно поклонился Нуре и вошел в контрольное здание.
– Черный Шип, ты не такой, каким я ожидала тебя увидеть, – бросила вслед Нура.
– А чего ты ожидала?
– Зверя, – откровенно сказала она. – Получеловека, порождение войны и крови.
Что-то в сказанном поразило его. Зверь… Дрогнули отголоски воспоминаний.
– Я был таким, – признался Далинар. – Мне повезло – мне была ниспослана милость в виде достаточного количества хороших примеров для подражания. – Он кивнул Ясне, и та изменила положение меча, поворачивая стену, чтобы запустить перенос и вернуть их в Уритиру.
Навани ждала снаружи здания. Далинар вышел и заморгал от солнечного света, ощутил горный холод. Он широко ей улыбнулся и открыл рот, собираясь рассказать о том, к чему привело ее эссе.
«Зверь… зверь делает то, к чему его подталкивают…»
Воспоминания.
«Если его отхлестать, он взбесится».
Далинар споткнулся.
Он смутно услышал, как Навани вскрикнула и позвала на помощь. Перед глазами у него все закружилось, и он упал на колени, охваченный сильнейшим приступом тошноты. Вцепился в камень, ломая ногти, застонал. Навани… Навани звала лекаря. Она решила, что его отравили.
Но все было не так. Все было гораздо хуже.
Буря свидетельница, он… вспомнил. Воспоминания обрушились на него, словно тысяча валунов.
Он вспомнил, что случилось с Эви.
Все началось в холодной крепости, в высокогорье, которое когда-то принадлежало Йа-Кеведу.
А закончилось в Разломе.
66. Стратег
ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
Дыхание Далинара застыло облачком, когда он оперся о каменный подоконник. В комнате позади него солдаты перетаскивали стол с разложенной на нем картой.
– Взгляни туда, – велел Далинар, указывая на что-то за окном. – Видишь тот выступ внизу?
Адолин, которому теперь было двенадцать – уже почти тринадцать – лет, высунулся из окна. Снаружи стена каменной крепости выдавалась на уровне второго этажа, из-за чего забраться по ней наверх было бы сложно, однако каменная кладка обеспечила удобную опору в виде выступа прямо под окном.
– Вижу, – подтвердил Адолин.
– Хорошо. Теперь смотри. – Далинар махнул рукой солдатам в комнате, и один из них дернул за рычаг. Каменный выступ втянулся в стену.
– Он движется! – вскричал Адолин. – Сделай это еще раз!
Солдат подчинился и с помощью рычага заставил выступ сперва высунуться, а потом снова втянуться в стену.
– Здорово! – Адолина, как обычно, переполняла энергия. Сумей Далинар использовать ее на поле боя, для победы ему не понадобились бы осколки.
– Как думаешь, для чего это построили? – спросил Далинар.
– Если кто-то будет взбираться по стене, можно сделать так, что он упадет!
– Защита от осколочников. – Далинар кивнул. – От падения с такой высоты доспех треснет. Еще в крепости имеются специальные коридоры – они слишком узки для того, чтобы как следует сражаться в доспехе и с мечом.
Далинар улыбнулся. Кто знал, что такая драгоценность прячется в высокогорье между Алеткаром и Йа-Кеведом? Эта одинокая крепость окажется хорошей преградой, если и впрямь вспыхнет настоящая война с веденцами.
Он жестом попросил Адолина отойти назад, затем закрыл окно и потер замерзшие руки. Комната была украшена в стиле охотничьего домика, с развешанными на стенах трофеями забытой охоты на большепанцирников. Один из солдат разжигал пламя в очаге.
Стычки с веденцами постепенно сходили на нет. Хотя несколько последних сражений оказались разочаровывающими, Далинар испытывал безграничное удовольствие оттого, что с ним сын. Адолин, разумеется, не участвовал в битвах, но присоединялся к остальным во время тактических совещаний. Далинар сперва полагал, что генералов будет раздражать присутствие ребенка, но обижаться на маленького Адолина было трудно. Он был очень серьезным и проявлял сильную заинтересованность.
Пора вернуться к младшим офицерам Далинара за столом с картой.
– Итак, – сказал Черный Шип сыну, – давай проверим, насколько ты был внимательным. Где мы сейчас?
Адолин наклонился и указал точку на карте:
– Это наша новая крепость, которую ты отвоевал для короны! Вот тут раньше пролегала граница. А синим нарисованы новые земли, которые мы забрали у воров-веденцев. Они удерживали наши владения целых двадцать лет!
– Отлично, – похвалил Далинар. – Но мы выиграли не только землю.
– Торговые договоры! – воскликнул Адолин. – Ради них и пришлось затеять ту официальную церемонию. Ты и тот веденский великий князь, в парадной униформе. Мы заполучили право купить уйму вещей задешево.
– Да, но это не самое важное из того, что мы выиграли.
Адолин нахмурился:
– Э-э… лошади…
– Нет, сын, самая важная вещь, которую мы заполучили, – это легитимность. Подписав новый договор, веденский король признал, что Гавилар – законный правитель Алеткара. Мы не просто защитили свои границы, мы предотвратили большую войну, ибо теперь веденцы признают нашу власть.
Адолин кивнул.
Отрадно было видеть, как многого можно добиться в политике и торговле, в огромном количестве убивая солдат противника. Эти последние годы, полные стычек, напомнили Далинару, для чего он живет. Более того, они дали ему что-то новое. В молодости он воевал, а по вечерам пил со своими солдатами. Теперь же должен объяснить свой выбор, озвучить его для ушей нетерпеливого мальчика, который задавал вопросы обо всем – и ожидал, что отец ответит.
Буря свидетельница, это было непросто. Но Далинару нравилось. Невероятно нравилось! Он не собирался возвращаться к бессмысленному прожиганию жизни в Холинаре, к вечеринкам и дракам в тавернах.
Черный Шип с улыбкой принял кружку с подогретым вином, не переставая рассматривать карту. Хотя Адолин был сосредоточен на регионе, где они сражались с веденцами, взгляд Далинара притягивала другая часть.
Там карандашом были записаны цифры: количество солдат, которое он запрашивал для похода на Разлом.
– Виим качи эко! – воскликнула Эви, входя в комнату; она обхватила себя руками за плечи, дрожа. – И я-то думала, что в Центральном Алеткаре холодно. Адолин Холин, где твоя куртка?
Мальчик оглядел себя, будто удивляясь тому, что она не на нем.
– Э-э… – Он покосился на Телеба, который просто улыбнулся и покачал головой.
– Беги, сынок, – сказал Далинар. – У тебя сегодня урок географии.
– Могу я остаться? Не хочу покидать тебя.
Он говорил не только о сегодняшнем дне. Приближалось время, когда Адолину придется провести часть года в Холинаре, обучаясь у мастеров-мечников и проходя официальную дипломатическую подготовку. Бо́льшую часть года он жил с Далинаром, но крайне важно, чтобы мальчику привили некоторую утонченность в столице.
– Ступай, – велел Далинар. – Если будешь прилежным учеником, завтра поедем кататься.
Адолин вздохнул, затем отсалютовал. Он спрыгнул с табуретки и обнял мать – это было не по-алетийски, но Далинар стерпел. Потом мальчик вышел из комнаты.
Эви подошла к огню:
– Так холодно. С чего вдруг кому-то взбрело в голову построить здесь крепость?
– Все не так уж плохо, – возразил Далинар. – Тебе стоило бы посетить Мерзлые земли в зимнее время.
– Вы, алети, не чувствуете холода. У вас кости замерзли.
Далинар хмыкнул в ответ и склонился над картой. «Надо будет подойти с юга, двигаясь вдоль берега озера…»
– Король шлет сообщение через даль-перо, – отметила Эви. – Оно еще не закончило писать.
«Ее акцент пропадает», – рассеянно подумал Далинар. Устраиваясь в кресле возле очага, Эви опиралась на правую руку, а защищенную скромно прижимала к талии. Она заплетала свои светлые волосы в алетийские косы, а не позволяла им струиться по плечам.
Хорошей письмоводительницы из нее не получится – для такого надо с детства учиться искусству и каллиграфии, как все воринские женщины. Кроме того, книги ей не нравились, она предпочитала им медитацию. Но в последние годы Эви проявила усердие, и он был впечатлен.
Она все еще жаловалась, что Далинар недостаточно часто видится с Ренарином. Второй сын не годился для битв и бо́льшую часть времени проводил в Холинаре. Эви полгода была с ним.
«Нет-нет, – подумал Далинар, написав на карте глиф. – Побережье – это ожидаемый маршрут». Но как же тогда? Напасть с воды, переправившись через озеро? Надо проверить, удастся ли ему раздобыть для этого корабли.
В конце концов вошла письмоводительница с посланием короля, и все, кроме Далинара и Эви, покинули комнату. Эви взяла письмо и поколебалась.
– Хочешь присесть или…
– Нет, читай.
Эви прочистила горло.
«Брат, – начиналось письмо, – договор скреплен печатью. Твои усилия в Йа-Кеведе заслуживают похвалы, и это должно быть время празднований и поздравлений. В самом деле, я горжусь тобой. Наши лучшие генералы сообщают, что твое тактическое чутье разрослось до полноценного стратегического гения. Я никогда не числил себя одним из них, но вот ты их, похоже, впечатлил.
Похоже, как я дорос до короля, ты обрел свое место в качестве нашего генерала. Я больше всего заинтересован в том, чтобы выслушать твой собственный рассказ о тактике малых мобильных отрядов, которую ты применил. Мне хотелось бы поговорить лично и в подробностях обо всем этом – и у меня есть собственные важные откровения, которыми хочу поделиться. Лучше всего нам встретиться. Когда-то я наслаждался твоим обществом каждый день. Увы, в последний раз мы говорили лицом к лицу, кажется, три года назад».
– Но, – встрял Далинар, – необходимо решить проблему с Разломом.
Эви прервалась, посмотрела на него, потом снова перевела взгляд на страницу. И продолжила читать:
«К несчастью, встречу придется отложить на несколько бурь. Хотя твои усилия на границе, безусловно, помогли укрепить нашу власть, я потерпел неудачу, пытаясь взять верх над Раталасом и его правителем-отступником с помощью политики.
Вынужден снова отправить тебя к Разлому. Усмири этот регион. Гражданская война разорвет Алеткар в клочья, и я не смею больше ждать. По правде говоря, жалею, что не прислушался, когда мы это обсуждали – так много лет назад – и ты требовал, чтобы я позволил тебе решить проблему с Разломом.
Садеас соберет подкрепление и присоединится к тебе. Пожалуйста, пришли свои стратегические идеи. Предупреждаю: теперь мы уверены, что один из великих князей – мы не знаем, кто именно, – поддерживает Таналана и его бунтовщиков. Возможно, у него есть доступ к осколкам. Да будет твоя воля сильна, и да пребудет с тобой благословение самих Вестников в выполнении этого нового задания. С любовью и уважением, Гавилар».
Эви подняла глаза:
– Как ты догадался? Ты неделями изучал эти карты Земель Короны и Алеткара. И знал наверняка, что он собирается дать тебе такое задание.
– Каким я был бы стратегом, если бы не мог предвидеть следующую битву?
– Я думала, мы собираемся расслабиться, – проворчала Эви, – и покончить с убийствами.
– С той движущей силой, которую я набрал? Что за пустая трата! Если бы не эта проблема в Раталасе, Гавилар нашел бы для меня другое поле боя. Возможно, опять Гердаз. Непозволительно, чтобы лучший генерал просто сидел и собирал крем.
Было еще кое-что. Среди советников Гавилара наверняка имелись мужчины и женщины, которых беспокоил Далинар. Если кто-то и был угрозой трону, то это именно Черный Шип – особенно с учетом уважения, которое ему выказывали генералы королевства. Хотя Далинар много лет назад решил, что никогда не пойдет на такой шаг, многие при дворе думали, что ради безопасности его стоит держать подальше.
– Нет, Эви, – сказал он, сделав еще одну пометку на карте. – Сомневаюсь, что мы когда-нибудь снова поселимся в Холинаре.
И кивнул сам себе. Вот способ добраться до Разлома. Один из его мобильных отрядов может окружить и захватить берег озера. Потом он переправит туда всю армию и нападет куда быстрее, чем ожидает Разлом.
Удовлетворенный, Далинар поднял голову. И увидел, что Эви плачет.
Зрелище ошеломило его, и он выронил карандаш. Жена пыталась сдержать слезы, повернувшись к огню и обхватив себя руками, но звук, с которым она шмыгала носом, звучал так же отчетливо и тревожно, как треск ломающихся костей.
Дыхание Келека… он бы выстоял перед солдатами и бурями, падающими валунами и смертью друзей, но ничто из опыта Далинара не подготовило его к этим тихим слезам.
– Семь лет, – прошептала она. – Семь лет мы здесь, живем в фургонах и на привалах. Семь лет убийств, хаоса и мужчин, которые плачут от ран.
– Ты вышла замуж…
– Да, я вышла замуж за солдата. Сама виновата, что мне не хватает сил справиться с последствиями. Спасибо, Далинар. Ты очень ясно дал мне это понять.
Так вот каково чувствовать себя беспомощным.
– Я… думал, ты привыкнешь и тебе это понравится. Ты ведь теперь ладишь с другими женщинами.
– С другими женщинами? Далинар, с ними я чувствую себя тупицей.
– Но…
– Беседа для них – это состязание! – воскликнула Эви, всплеснув руками. – Для вас, алети, все должно быть состязанием, вы всегда стремитесь чем-нибудь похвалиться перед остальными. У женщин это превращается в ужасную игру, цель которой – показать, насколько каждая из них остроумна. Я думала… может, единственный способ сделать так, чтобы ты гордился мною, – это отправиться к Ночехранительнице и попросить о благословении интеллекта. Старая магия может изменить человека. Сделать его великим…
– Эви, – перебил Далинар, – пожалуйста, не упоминай ни о том месте, ни о том существе. Это богохульство.
– Ты так говоришь, но на самом деле здесь никого не волнует религия. О, они обязательно указывают на то, как их убеждения превосходят мои. Но разве кого-то на самом деле волнуют Вестники, если не считать упоминания их имен всуе? Вы приводите ревнителей на битвы лишь ради того, чтобы они духозаклинали камни в зерно. Благодаря этому вы можете убивать друг друга, не прерываясь на поиски еды.
Далинар подошел и сел в другое кресло у очага.
– У тебя на родине… всё по-другому?
Эви потерла глаза, и он задался вопросом, раскусила ли жена его попытку сменить тему. Разговоры о ее народе часто сглаживали их ссоры.
– Да, – сказала Эви. – Хотя, по правде говоря, есть те, кого не волнует ни Одно, ни Вестники. Они твердят, что мы не должны следовать учениям ириали или воринцев. Но, Далинар, многим не все равно. Здесь же… здесь вы просто платите какому-нибудь ревнителю, чтобы тот возжег за вас пару охранных глифов, и дело с концом.
Далинар перевел дух и попробовал еще раз:
– Возможно, разобравшись с повстанцами, я смогу убедить Гавилара не давать мне другое задание. Мы могли бы путешествовать. Поехать на запад, навестить твою родину.
– Чтобы ты мог убить моих земляков взамен кого-то еще?
– Нет! Я бы не стал…
– Они нападут на тебя. Мы с братом – изгнанники, если ты не забыл.
Он не видел Тоха десять лет, с тех пор, как тот отправился в Гердаз. Согласно донесениям, ему там нравилось – жил себе у моря, под защитой охранников-алети.
Эви вздохнула:
– Я больше никогда не увижу затонувшие леса. Я это приняла. Проживу свою жизнь в этой суровой земле, где безгранично властвуют ветер и холод.
– Ну, мы могли бы поехать в теплое место. До Курящегося океана. Только ты и я. Все время вместе. Можно взять и Адолина.
– И Ренарина? – уточнила Эви. – Далинар, у тебя два сына, если ты не забыл. Тебя вообще волнует состояние ребенка? Или он для тебя ничего не значит, раз не может стать солдатом?
Далинар крякнул – ощущение было такое, словно его ударили дубиной по голове. Он поднялся и подошел к столу.
– Что? – резко спросила Эви.
– Я побывал в достаточном количестве сражений, чтобы знать: здесь победы не жди.
– И ты бежишь? Как трус?
– Трус, – проговорил Далинар, собирая карты, – это человек, который задерживает необходимое отступление, опасаясь насмешек. Мы вернемся в Холинар после того, как я разберусь с восстанием в Разломе. Обещаю, что проведем там по меньшей мере год.
– Правда? – спросила Эви, вставая.
– Да. Ты выиграла в этом бою.
– Я… я не чувствую себя победительницей…
– Добро пожаловать на войну, Эви. – Далинар направился к двери. – Однозначных побед не бывает. Только такие, после которых у тебя меньше погибших друзей, чем в иных случаях.
Он вышел, хлопнув дверью. Отзвуки ее плача преследовали его, пока Далинар спускался, и спрены стыда летали вокруг, словно лепестки цветов. «Буря свидетельница, я не заслуживаю эту женщину».
Что ж, так тому и быть. Ссора была на ее совести, как и последствия. Он протопал вниз по лестнице, разыскал своих генералов и продолжил разрабатывать план штурма Разлома.
67. Мишим
У этого поколения был только один узокователь, и некоторые видят причину в разногласиях между нами. Истинная проблема гораздо глубже. Я считаю, что Честь и сам меняется.
Из ящика 24–18, дымчатый кварц
На следующий день после того, как ее столь неожиданно убили, Шаллан почувствовала себя лучше. Пережитый ужас показался теперь каким-то далеким. Остался лишь тот единственный миг, когда она посмотрела в зеркало и увидела проблеск присутствия Несотворенного по ту сторону отражения.
Зеркала в портняжной мастерской не демонстрировали ничего настораживающего; она проверила каждое. На всякий случай раздала всем наброски увиденного существа и предупредила, чтобы были настороже.
Когда девушка вошла в маленькую кухню рядом с задней мастерской, Адолин ел лепешки и карри, а король Элокар сидел за столом и самозабвенно… писал? Нет, он рисовал.
Шаллан с нежностью коснулась плеча Адолина кончиками пальцев и насладилась его ответной широкой улыбкой. Потом обошла стол и заглянула королю через плечо. Он рисовал карту города с дворцом и платформой Клятвенных врат. Выходило весьма неплохо.
– Кто-нибудь видел мостовика? – спросил Элокар.
– Я здесь, – откликнулся Каладин, выйдя из мастерской.
Йокска, ее муж и горничная ушли купить еды на сферы, которые дал им Элокар. Похоже, в городе все еще продавалась еда для тех, кто мог заплатить.
– Я разработал план действий, – заявил король.
Шаллан и Адолин обменялись взглядами; принц пожал плечами и спросил:
– Что вы предлагаете, ваше величество?
– Благодаря отличной разведке светоплетельщицы, – сообщил король, – очевидно, что мою жену держат в плену ее собственные охранники.
– Ваше величество, мы не знаем этого наверняка, – осторожно возразил Каладин. – Есть вероятность, что королева под контролем той же силы, что влияет на охранников.
– В любом случае она нуждается в спасении. Или мы тайно проникнем во дворец ради нее и маленького Гавинора, или соберем отряд, который поможет нам захватить его силой оружия. – Король постучал пером по карте города. – Как бы то ни было, Клятвенные врата остаются нашим приоритетом. Светлость Давар, я хочу, чтобы вы исследовали этот культ Мгновений. Узнайте, как они используют платформу Клятвенных врат.
Йокска уже подтвердила, что каждую ночь члены культа разжигают на вершине платформы огромный костер. Они охраняли это место с вечера до утра.
– Если вы сумеете присоединиться к ритуалу или церемонии, которую они там исполняют, – рассуждал король, – окажетесь в нескольких шагах от Клятвенных врат. Сможете перенести все плато в Уритиру, и там наша армия разберется с культом. Если ничего не выйдет, то Адолин и я – в облике важных светлоглазых с Расколотых равнин – обратимся к городским светлоглазым Домам, у которых есть частные охранники. Заручимся их поддержкой – может, откроемся им – и соберем армию, чтобы штурмовать дворец, если это понадобится.
– А я? – поинтересовался Кэл.
– Не нравится мне этот Азур. Узнай все, что можно, о нем и его Стенной страже.
Каладин кивнул, потом хмыкнул.
– Элокар, толковый план, – заявил Адолин. – Хорошая работа.
Наверное, простой комплимент не должен был заставить короля так просиять. Элокар даже привлек спрена славы – примечательно, что тот выглядел как обычно.
– Но нам придется кое с чем столкнуться, – продолжил Холин. – Ты слышал список обвинений, предъявленных ревнительницей – той, которую казнили, – королеве?
– Я… да.
– Десять глифов, – напомнил Адолин, – обличающих излишества Эсудан. Выбрасывание пищи, когда народ голодает. Увеличение налогов, за которым последовало устройство щедрых вечеринок для ревнителей. Элокар, это началось задолго до Бури бурь.
– Мы можем… ее спросить, как только она будет в безопасности. Наверное, что-то пошло не так. Эсудан всегда была несколько высокомерной и амбициозной, но не отличалась ненасытностью. – Король посмотрел на Адолина. – Знаю, Ясна считает, мне не следовало на ней жениться – Эсудан слишком стремилась к власти. Сестра не понимает. Я нуждался в Эсудан. В сильной женщине… – Он тяжело вздохнул и встал. – Не будем терять время. План. Вы с ним согласны?
– Мне нравится, – сказала Шаллан.
Каладин кивнул:
– Он слишком общий, но хотя бы обрисовывает линию атаки. Кроме того, надо будет проследить, откуда в городе зерно. Йокска говорит, его предоставляют светлоглазые, но она также упомянула, что дворцовые склады закрыты.
– По-твоему, у кого-то есть духозаклинатель? – спросил Адолин.
– По-моему, в этом городе слишком много секретов, – буркнул Каладин.
– Мы с Адолином проверим, что известно светлоглазым. – Элокар посмотрел на Шаллан. – Культ Мгновений?
– Я им займусь, – пообещала она. – Мне все равно нужен новый плащ.
Она снова выскользнула из дома в облике Вуали – в штанах и плаще, хотя у того теперь имелась дыра в спине. Ишне удалось отстирать кровь, но Вуаль все равно хотела заменить его. Пока же прикрыла отверстие светоплетением.
Вуаль легким шагом шла по улице, чувствуя себя все более уверенно. В Уритиру она бы все еще мучилась с тем, как бы правильно надеть плащ, фигурально выражаясь. Она поморщилась, вспомнив свои похождения по барам и дурацкие выходки. Чтобы доказать, чего ты стоишь, не надо напиваться – но такие вещи познаешь, лишь прожив какое-то время в чужом облике.
Девушка повернула к рынку, где надеялась поближе познакомиться с холинарцами. Ей надо было узнать, что у них на уме, прежде чем разбираться, откуда взялся культ Мгновений и каким образом в него внедриться.
Торговая площадь очень отличалась от Отломка в Уритиру или ночных базаров Харбранта. Прежде всего, рынок явно был древним. Эти обветшалые, видавшие виды лавки выглядели так, словно стояли тут еще до первого Опустошения. Камни сделались гладкими от прикосновения миллионов пальцев, а тысячи проходящих ног выточили в них углубления. Навесы побелели оттого, что день за днем их озаряло солнце.
Улица была широкая и немноголюдная. Некоторые прилавки пустовали, да и оставшиеся торговцы не окликали Вуаль, когда она проходила мимо. Похоже, это было проявлением подавленности, которую в осажденном городе ощущали все.
Йокска шила только для мужчин, и в любом случае Вуаль не хотела ей открываться. Девушка остановилась возле лавки, где продавалась одежда, и примерила несколько плащей. Поболтала с женщиной, которая вела счета, – на самом деле портным был ее муж – и получила пару советов о том, где искать плащ, похожий на нынешний, а потом снова вышла на улицу.
Ей повстречался патрульный отряд в светло-синей униформе с глифами, которые указывали, что солдаты служат Дому Велалант. Йокска описала их светлорда как человека, который мало что значил в городе, пока многие светлоглазые не исчезли во дворце.
Вуаль содрогнулась, вспомнив ряд трупов. Благодаря ее описанию Адолин и Элокар были вполне уверены, что эти останки принадлежали дальнему родственнику Холинов и его прислужникам – человеку по имени Кейвс, который часто пытался обрести власть в Холинаре. Они не расстроились, узнав о его смерти, но от этого веяло новой загадкой. На встречу с королевой отправились более тридцати человек, многие из них были куда влиятельнее Кейвса. Что же случилось с ними?
Вуаль миновала разносчиков, которые торговали обычными необходимыми мелочами и диковинками, от керамики до столовых приборов, включая отличные ножи. Приятно, что здесь солдаты установили подобие порядка. Наверное, девушке стоило оценить, сколько лавочек все еще работают, а не зацикливаться на закрытых.
В третьем магазине одежды наконец-то нашелся плащ, который ей понравился, того же стиля, что и прежний, – белый и длинный, ниже колен. Она заплатила за покупку и небрежно поинтересовалась у портнихи, как в городе обстоят дела с зерном.
Услышанное привело ее на соседнюю улицу, к пункту раздачи зерна. Раньше здесь располагался тайленский банк и в верхней части здания красовалась вывеска «Безопасные сбережения», выведенная тайленскими женскими письменами. Владельцы давно сбежали, – похоже, у заемщиков было шестое чувство, которое предупредило о надвигающейся опасности, как некоторые животные чувствуют бурю за много часов до ее начала.
Солдаты в светло-синем присвоили этот дом, чтобы держать в его хранилищах драгоценное зерно. Снаружи выстроилась очередь, и у входа солдаты выдавали порции лависа, которых было достаточно на день для лепешек и каши.
Это хороший знак – пусть и явное ужасное напоминание о ситуации в городе. Шаллан бы аплодировала доброте Велаланта, окажись его солдаты не такими вопиюще некомпетентными. Они орали на всех, чтобы соблюдали очередность, но ничего не делали для поддержания порядка. У них была письмоводительница, которая проверяла, чтобы никто не занял очередь дважды, но она не прогоняла тех, кто явно выглядел слишком хорошо, чтобы нуждаться в благотворительной раздаче.
Вуаль окинула взглядом рынок и заметила людей, которые следили за происходящим из закоулков и пустых окон заброшенных магазинов. Бедные и неугодные, более нищие, чем беженцы. Одетые в лохмотья, с грязными лицами. Они походили на спренов, привлеченных мощными эмоциями.
Вуаль села на низкую стену у водосточной канавы. Рядом пристроился мальчик, который наблюдал за очередью голодными глазами. Одна его рука оканчивалась скрюченной, негодной кистью: от трех пальцев остались всего лишь выпуклости, два других были кривыми.
Она покопалась в кармане брюк. Шаллан не носила с собой еду, но Вуаль знала, как важно иметь при себе что-нибудь пожевать. Она могла поклясться, что прихватила кое-что, пока собиралась… Ага, вот оно. Мясная палочка, духозаклятая, но присыпанная сахаром. Недостаточно большая, чтобы считаться сосиской. Она откусила немножко и помахала остальным перед беспризорником.
Мальчик смерил ее взглядом, видимо пытаясь понять, чего она хочет. Наконец подкрался, взял угощение и быстро сунул в рот целиком. Потом стал ждать, не сводя с нее глаз: вдруг еще что-то даст?
– Почему ты не встаешь в очередь? – спросила Вуаль.
– У них есть правила. Ты должен быть определенного возраста. И если ты слишком бедный, тебя вышвырнут из очереди.
– По какой причине?
Мальчик пожал плечами:
– Наверное, такие им не нужны. Они говорят: «Ты уже был!» – только вот это неправда.
– Многие из тех, кто получает зерно… они слуги из богатых домов, верно?
Беспризорник кивнул.
«Буря бы побрала этих светлоглазых», – подумала Вуаль. Некоторых бедняков выталкивали из очереди за мелкие проступки, как и сказал беспризорник. Остальные терпеливо ждали, как будто это была их работа. Их прислали из богатых домов собирать еду. Многие выглядели худощавыми и крепкими, как домашние охранники, хоть и не носили униформу.
Шквал! Люди Велаланта и впрямь понятия не имели, как это делается. «А может быть, они точно знают, что делают, – вдруг подумала она. – И Велалант просто угождает местным светлоглазым, чтобы они с готовностью поддержали его претензии на власть, если ветер сменится на благоприятный».
От этого Вуаль затошнило. Она вытащила вторую мясную палочку для беспризорника и собралась расспросить его о том, насколько далеко простиралось влияние Велаланта, но мальчишка испарился в мгновение ока.
Раздача зерна закончилась, и множество неудачников застонали от отчаяния. Солдаты объявили, что вечером будет новая раздача, и посоветовали людям занять очередь и ждать. Затем двери банка закрылись.
Но откуда Велалант брал еду? Вуаль встала и продолжила свой путь через рынок, проходя мимо луж из спренов гнева. Некоторые выглядели как обычные лужи крови, другие были такими черными, что больше походили на деготь. Когда на их поверхности появлялись пузыри, в глубине каждого горело что-то красное, словно уголек. Они исчезли, когда люди расселись, – им на смену пришли спрены изнеможения.
Ее оптимизм по поводу рынка испарился. Вуаль шла мимо скоплений бесцельно слоняющихся людей потерянного вида. В их глазах читалось уныние. Зачем притворяться, что жизнь продолжается? Они обречены. Приносящие пустоту разрушат этот город – а жителям просто позволят умереть от голода.
Кто-то должен был что-то сделать. Вуаль должна была что-то сделать. Культ Мгновений показался чем-то второстепенным. Разве нельзя сделать что-то напрямую для этих бедных людей? Только вот… она даже собственную семью сохранить не сумела. Ей так и не удалось выяснить, что Мрейз сделал с ее братьями, и она отказалась думать о них. Так в ее ли силах спасти целый город?
Вуаль принялась пробираться сквозь толпу, внезапно почувствовав себя в ловушке. Ей нужно было уйти. Она…
