Бёрнер Вася
Плотный душ из дерьма
– А ещё я любил чесаться! – Орёл открыл в зевке рот, на ширину приклада, и сощурился на солнце, поднимающееся над горой Санги-Даулатхан.
– Добрейшего Вам утречка, Андрей Викторович! Как говорят у них в Одессе – хочите небольшую порцию новостей? Так их есть у меня.
– А у меня в крови с утра кортизона – дохера! Я сутра такой активный, что сильнее трАк-тора! – Ответил Орёл и принялся сладко потягиваться.
Ночью, на парном посту, я «задвинул» ему лекцию про кортизон – гормон активности. Объяснял, что, если хочешь не уснуть на посту, то надо поднять его концентрацию в крови. Ну и упомянул про суточное колебание этой концентрации. Видимо Орёл пыжился всю смену, придумывал возвышенную поэзию, чтобы теперь «бляснуть» дарованием. Мы с ним частенько устраивали «поэтические дуэли», сочиняли по очереди нецензурные стишки про жрачку, курево и сортир. Соревновались у кого первого иссякнут рифмы.
Ну что, испортить мальчугану накортизоненное настроение? Подрезать ему размах поэтических крыльев? Сейчас подрежу. Не потому, что я плохой, а потому, что жизнь у нас такая.
– Андрюха, нас второго сентября снимут с Зуба Дракона.
– Да ты чё?! – Орёл перестал потягиваться. Опустил поднятые, было, кверху руки. – С чего ты взял?
– Верхоламову по радиосвязи сказали, а он поставил мне задачу довести эту новость до остальных.
– Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! – Некрасиво высказался Орёл, сник лицом, полез в карман валявшейся на ящике хэбухи, достал сигарету, вставил себе в клюв, уселся на снарядный ящик рядом с бойницей и принялся молча «втыкать» в пейзаж Хисарака. Мне тоже захотелось закурить, я тоже вытащил из кармана сигарету, уселся на соседний ящик, возле соседней бойницы. Тоже повернул свой немытый солдатский пятак на Хисарак. Пытался смотреть на логово Саиб-Хана, но в моей голове крутился винегрет из грустных и весёлых, трагичных и забавных кадров прожитого и пережитого здесь.
