Челси Абдула
Вор звездной пыли
6
Мазен
– Джинн! – Мазен распахнул дверь покоев брата. – В городе джинн!
В комнате Хакима горела всего одна лампа. Мазен остановился в дверях. После встречи с джинной входить в темное помещение не хотелось. Но ведь это же не заброшенная молельня! Это комната Хакима – уютная, хоть подчас и тесная, тюрьма, заполненная горами книг и карт. Они теснились даже вокруг кровати Хакима, так что от дверей ее видно не было.
– Хаким?
Он умоляюще посмотрел в спину брата.
Хаким все так же склонялся над рабочим столом со свитками и картографическими инструментами.
– Что еще за джинн? Очередная твоя сказка, Мазен?
– Если бы! Нет, речь идет о настоящем джинне, Хаким.
– М-м…
Хаким продолжал заниматься тем… Чем бы он там ни занимался.
Мазен изумленно заморгал. «Может, я неясно выразился?»
Он подошел ближе и увидел, что создает его брат: сложную карту пустыни с городами и оазисами, изображенными настолько точно, что казалось, они поднимаются над пергаментом. Получалось поразительно красиво, так что на несколько мгновений Мазен позволил себе заблудиться среди мест, где бывал только в рассказах. Мест, куда он с детства мечтал попасть. Наблюдая за братом, он забыл, зачем явился.
А потом резко вспомнил.
– Хаким, джинн был настоящий! Он зачаровал меня своей магией. Это была женщина, понимаешь, и она как-то заворожила меня своей красотой.
– Мило, Мазен.
– Она завела меня в заброшенное здание и чуть не задушила!
– Должен отметить, что этот рассказ лишен напряженности твоих обычных историй.
– Это не история! – Мазен сжал плечо брата. – Это правда, Хаким.
Хаким аккуратно положил кисть и поднял голову. При этом освещении он мог бы сойти за сына султана, несмотря на светло-карие глаза.
– Мне кажется, ты цел.
– Благодаря случайной прохожей.
Хаким несколько мгновений молча смотрел на Мазена, сдвинув брови. А потом медленно накрыл его руку своей.
– Успокойся, Мазен. Я тебе верю. – Он покосился на песочные часы у себя на столе. – У нас скоро встреча с гостем султана, но еще есть время, чтобы ты рассказал мне все подробнее.
Мазен был рад это сделать. Когда он закочил, Хаким посмотрел на руки Мазена и заметил:
– Ты без колец.
Мазен бросил взгляд на свои голые пальцы.
– А как бы я ходил под личиной, но с кольцами правителей? Стражники набежали бы, как только б я поднял руку.
Хаким вздохнул.
– Как всегда, сплошная драма. – Он показал руку с пятью изящно сработанными железными кольцами – почти такими же, какие султан подарил Мазену. – Эти кольца у нас не просто так. Носи перчатки, если это так необходимо, но не подвергай себя опасности ради того, чтобы сделать свой маскарад достовернее.
На это Мазену было нечего сказать. Хаким был прав: личина не защитит, если имеешь столь удобные для использования слабости.
– Я рад, что ты не пострадал. – Хаким подался чуть вперед, не вставая со стула. – Знаю, что ты не хочешь рассказывать об этом Омару, но ты не думаешь…
– Омар знает.
Хаким сжал себе переносицу.
– О!
– Он вошел, когда я как раз собирался улизнуть, и сказал, что не выдаст меня, если я окажу ему услугу.
Мазен мог только молиться, чтобы Омар сдержал свое слово.
Казалось, Хаким собрался устроить Мазену выволочку, однако он промолчал, взглянув на почти просыпавшийся песок в часах. Он встал.
– Нам надо идти к султану. – Тут он обратил внимание на мешковатый костюм Мазена. – Тебе стоило бы переодеться во что-то более подобающее. Иди быстрее. Я скажу султану, что ты помогал мне с картой.
Мазен облегченно вздохнул:
– Спасибо, Хаким.
Хаким улыбнулся, указывая ему на выход.
– Ялла, у тебя не вся ночь в запасе.
Зная, что отец и правда терпеть не может опозданий, Мазен поспешил к себе в комнату, чтобы приготовиться. По его возвращении слуги ничего не сказали (они никогда ничего не говорили, если он платил им, чтобы они хранили его тайны) и молча ушли из комнаты, когда он велел им уйти.
Без них пространство ощущалось громадным. Мазен долгие годы старался его заполнить, но без особых успехов. Поскольку ему время от времени приходилось принимать здесь уважаемых гостей, отец заставил его избавиться от всего «чересчур личного». В результате Мазен прятал самое дорогое сердцу имущество подальше. В двух перламутровых сундуках, по обе стороны от кровати под балдахином, хранились карты города, которые за эти годы создал для него Хаким, а памятные монеты, выкраденные из сокровищницы, он скрывал в вычурном деревянном буфете у окна. Единственной сентиментальной коллекцией, которую он держал на виду, были десятки миниатюрных глиняных существ, которые они с матерью покупали на базаре, когда он был ребенком. Коллекция была выставлена в алькове, где он принимал гостей, на полках по его периметру.
А еще был бело-синий ковер у него под ногами – почти точная копия того, который он увидел на базаре. Он тогда сказал ткачихе, что это был подарок, но на самом деле он забрал ковер из комнат матери, зная, что это одна из ее самых любимых вещей. Он до сих пор помнил, как загорелись у нее глаза, когда султан подарил ей этот ковер. Прежде чем стать его женой, она была кочевницей: несомненно, этот ковер напоминал ей о ее племени и путешествиях.
Мазен никогда не встречался с родственниками по материнской линии, никогда не видел ни одного города, кроме Мадинны, однако страдал от такой же тяги к перемене мест.
Он со вздохом сбросил свое неприметное одеяние и облачился в густо-красную тунику и шаровары-сирваль. Заколов на шее красно-золотой платок матери – единственную памятку о ее племени, которая ему досталась, – он нанизал на пальцы все свои десять колец. Последними шли три монаршие серьги: маленькие полумесяц, звезда и солнце.
Приготовившись, он вышел из своих покоев и по открытым переходам поспешно прошел к дивану. Громадные двери были расписаны причудливыми сценками из жизни Мадинны: покупатели, торгующиеся с купцами на базаре, ловцы жемчуга, направляющие свои самбуки по волнам, солдаты, шагающие по полям, зазеленевшим от крови джиннов. Картинки исчезли, когда стражники открыли двери.
Диван султана подавлял своим великолепием. На стенах сверкали мозаичные изображения, на которых первый султан Мадинны убивал джиннов и приручал фантастических существ. Над картинами висели расписные лампы, освещавшие все помещение: просторные полуэтажи, внушительный просцениум и в самом центре пиршественная часть.
Только четыре человека сидели за низким столом, хотя ашу подали по крайней мере на шестерых. Во главе стола восседал султан в великолепных одеяниях и драгоценностях. Сегодня он набросил на голову дорогой шелковый платок, прихваченный золотой лентой. Под тканью его волосы были дымно-серыми.
Справа от него сидел Омар, чья версия парадного одеяния заключалась в меньшем количестве кинжалов. По левую руку султана находился его гость – пожилой мужчина в ярко-зеленом. Он казался смутно знакомым, хотя Мазен и не смог определить, где и когда его видел. Хаким сидел слева от гостя, сжимая в руке свиток. По его закаменевшим плечам было видно, что он напряжен: казалось, он чувствует себя не так непринужденно, как этот незнакомец.
Однако Хаким всегда был чужаком: принцем по титулу, но не по крови. Он стал живым напоминанием об измене второй жены султана, о чем ему постоянно давали знать. Мазен прогнал мрачную мысль, поспешив сесть и поприветствовать гостя.
– Мазен, – сказал его отец, пока он устраивался, – это Расул аль-Джашин, один из купцов, с которыми я веду дела. Ты его узнаешь?
Мазен улыбнулся.
– Прошу меня простить, сейид. Ты кажешься мне знакомым, как это бывает со снами. В тебе что-то изменилось?
Купец расплылся в улыбке.
– Только на лице, сейиди.
Память сработала. Один глаз, красивые одеяния, рот с разноцветными зубами… Да, этого человека Мазен знал: он получал щедрое вознаграждение от султана за то, что ему первому предлагал редкости.
– У тебя… – Мазен постучал по правому глазу.
Купец рассмеялся.
– Да, я больше не одноглазый. Чудо, правда ведь?
Султан кашлянул.
– Перед приходом моего сына ты собирался рассказать нам про это чудо, Расул.
– О да! Позволь мне тебя просветить, мой султан.
И он рассказал им про «Эликсир», полученный от неуловимого Полночного Купца. Мазен был заворожен. Он уже слышал истории про этого купца и ее приключения, но ни разу не разговаривал с тем, кто с ней встречался. И не мог ему не позавидовать.
– Мне знаком твой взгляд, сейиди, – улыбнулся султану Расул. – Ты хочешь найти этого Полночного Купца, верно? Надеюсь, ты не собираешься бросить ее во Чрево.
Мазен содрогнулся. Из Чрева – названного так, потому что это были тюрьмы, которые создали в уходивших глубоко под город провалах, – выбраться было невозможно. Любой, имевший глупость попасть туда, больше не видел солнца.
– Хотя она и занимается множеством незаконных дел, нет. У меня на нее другие планы: так от нее будет больше пользы.
Султан сделал знак Хакиму, и тот развернул свиток, на котором оказалась его карта пустыни.
Расул внимательно смотрел на карту, словно оценивая ее стоимость. Султан не выглядел особенно впечатленным. Он никогда не хвалил Хакима за его умения: ожидалось, что тот будет применять их по первому требованию. Султан провел пальцем по тщательно изображенным оазисам, через города Дхим и Хибан к океану сверкающего песка, обозначенного как Западное Песчаное море. У Мазена округлились глаза, когда он увидел слово, выведенное в центре Песчаного моря: Дахаб. Потерянный город джиннов из преданий.
– Если Полночный Купец так хорошо умеет находить и собирать магию, то, возможно, она сумеет найти то, что не удавалось другим: бесценную реликвию из города Дахаб.
Мазен побледнел. Он знал, о какой реликвии говорит отец. Султан отправлял на ее поиски десятки людей. Все потерпели неудачу. Никто из отправившихся в Песчаное море не вернулся.
«Он отправит купца на смерть». Мазену хотелось протестовать, однако возражать султану значило подрывать его власть, так что он боролся со своим смятением молча.
После объявления султана воцарилось напряженное молчание и трапеза продолжилась почти в полной тишине. Мазен почувствовал немалое облегчение, когда отец рано отпустил их, сказав, что желает говорить с Расулом наедине. За дверями дивана Хаким пошел со своими охранниками к себе. А вот Омар свернул во внутренний двор; Мазен последовал за ним.
Однако, несмотря на свою решимость перехватить брата, Мазен все-таки его упустил.
Когда Мазен дошел до поворота в розарий, Омар уже исчез. Мазен был озадачен, но решимости не потерял. Он стремительно прошел по дорожкам между кустов, вышел во фруктовый сад с разнообразными плодовыми деревьями и наконец оказался у павильона для спаррингов – большого деревянного помоста, окруженного колоннами в форме деревьев.
Сначала он ничего не увидел, однако потом вернулся и понял, что у помоста стояли люди. Женщина, закутанная в плащ, а перед ней – Омар. Приближаясь, Мазен мысленно ругал себя за невнимательность.
Пара была занята разговором, но Омар резко повернулся к нему, кривя губы в улыбке.
– О, братишка-авантюрист.
Мазен заставил себя ответить на улыбку Омара.
– Салам, Омар. А кто твоя подруга?
Он посмотрел на собеседницу брата, чье лицо скрывалось под капюшоном. Мазену удалось разглядеть темно-карие глаза, сердитые брови и орлиный нос.
– Это Айша бинт Луас, – сказал Омар. – Она из моих лучших воров.
Мазен побледнел. Эта женщина – охотник? Одна из «Сорока воров» Омара? Мазен мельком видел этих воров, но ни разу с ними не разговаривал. Он даже избегал встречи с ними всеми возможными способами. И чаще всего достичь этого было легко, ведь воры не участвовали в придворной жизни – они приходили только для того, чтобы докладывать Омару.
Мазен определенно никогда раньше не видел эту женщину. Он не забыл бы ее пронизывающий взгляд. Приложив руку к груди, он поклонился.
– Очень рад.
Айша выгнула бровь:
– Правда?
Мазен заморгал, не зная, что ответить.
Омар расхохотался.
– А еще Айша мой самый честный вор. Способна срезать человека словом не менее ловко, чем ножом. – Он махнул рукой. – Можешь идти, Айша.
Айша кивнула и пошла прочь. Когда она удалилась, Омар привалился к одной из колонн и ухмыльнулся.
– Не обижайся, Мазен. Айше большинство мужчин не нравится.
– Но не ты?
Омар пожал плечами.
– Не так уж и важно, нравлюсь ли я ей. Она отличный охотник и выполняет мои приказы не колеблясь. Только это и важно. Но, – тут он выгнул бровь, – ты ведь пришел не для того, чтобы говорить об Айше. Что тебе нужно?
Мазен судорожно втянул в себя воздух.
– Хочу узнать, почему ты сегодня так рано вернулся.
– Тебя память подводит? Я же сказал, что нашел все свои цели. Мне нет смысла оставаться в пустыне после того, как дело сделано. – Он ухмыльнулся. – Уверен, что у тебя день был гораздо интереснее, чем у меня. Ты сказал, что идешь на базар искать сказителя, но это ведь не все, да? Там была женщина.
Мазен воззрился на него.
– Что?
– Ты, видно, произвел на нее немалое впечатление, раз уж она следила за тобой на улицах.
Мазену стало нехорошо.
– О чем ты?
– Женщина проследила за тобой до аристократических кварталов. Она так за тобой гналась, что я подумал, не разбил ли ты ей сердце.
«Лейла. Или… Теневая джинна?» Мазен прогнал свой страх, пока он не пустил корни. И сосредоточился на словах Омара. На том, что за ними стояло.
– Ты за мной следил, – проговорил он. – Потому что разыскивал джинна, да?
Омар и глазом не моргнул.
– Отважное времяпрепровождение, верно?
У Мазена в ушах грохотала кровь.
– Когда я уходил из дворца, ты знал, что в городе находится джинн. Ты мог бы предупредить меня, что он ищет твоей крови. Нашей крови.
Омар пожал плечами:
– Наверное, забыл упомянуть.
Страх Мазена сгорел и сменился гневом, прокатившимся по жилам ледяной волной. Не задумываясь, он схватил брата за воротник и притиснул к колонне.
– Это не шутка, осел! Я мог умереть!
Рука у него дрожала, когда он смотрел брату в глаза. Но даже сейчас в них горело веселье. Мазену захотелось его ударить.
– Напротив, я нахожу это весьма забавным. – Омар накрыл руку Мазена ладонью. Холодные пальцы заставили его вздрогнуть. – Всегда приятно видеть тебя злым, ахи. Но ты, как обычно, не о том тревожишься. Предоставь мне думать о джинне. Тебе же следует беспокоиться, как бы отец не услышал о том, что случилось. Вообрази, что он сделает, узнав, что ты не просто уходил из дворца, но что на тебя при этом напали.
Омар отцепил пальцы брата от своей туники.
– Думаешь, он даст тебе второй шанс? Нет, с тобой будет то же, что с Хакимом. Он сделает тебя пленником этого дворца. Ты не сможешь из него выходить даже с охраной.
Мазен шагнул назад. Взгляд у Омара стал задумчивым, словно он прекрасно видел всю неуверенность Мазена.
– Не забывай, ахи, у кого из нас преимущество.
Омар мило улыбнулся, сунул руки в карманы и зашагал прочь. Мазен провожал его взглядом, потеряв дар речи. Никакие слова не помогли бы ему выпутаться из этого. Ничего не изменится, если он докажет отцу некомпетентность Омара как охотника. В результате Омара отругают, а Мазен окажется в ловушке.
Ему очень не скоро удалось справиться со своими страхами и вернуться к себе.
7
Айша
Когда Айша бинт Луас получала приказ от своего Короля, она повиновалась.
Бывают сражения, в которые стоит ввязываться, а бывают сражения с Омаром бин Маликом – односторонние, которые ведутся подслащенными словами и покровительственными улыбками. Этих последних сражений Айша старалась избегать любой ценой. Она вор, а не политик. Побед она добивается клинками – шамширами, смазанными серебряной кровью ее жертв.
Тем не менее это не означало, что ей всегда приятно повиноваться.
Она была раздражена тем, что Омар велел встретить его во внутреннем дворе после его обеда; сейчас, с громыхающим у нее в голове приказом, она злилась еще сильнее. Неожиданная встреча с младшим принцем еще больше испортила ей настроение. Она рассчитывала провести ночь, свернувшись в любимой оконной нише в обществе своих кинжалов и точильного камня. А вместо этого вынуждена передавать послание одному из самых невыносимых воинов султана.
Она неохотно тащилась по коридорам, залитым ярким лунным светом, и вверх по лестницам, освещенным пыльными лампами, пока не добралась до комнаты каида в казармах, отмеченной только амулетом против сглаза, висящим на двери. Она постучала: четыре раза быстро, потом два раза громче. Дверь распахнулась, и перед ней оказался массивный немолодой мужчина в тюрбане.
При виде нее каид нахмурился.
– Вор.
– Меня зовут не так. – Она скрестила руки на груди. – Трудно сказать «Айша»?
Не отвечая, каид шагнул в сторону и жестом пригласил ее войти. Айша прошла мимо него, скользнув взглядом по оружию, которым были увешаны стены, и свиткам, разбросанным по столу. Это определенно были покои командующего войсками султана.
– Что тебе нужно, бинт Луас?
Настороженно глядя на нее, он закрыл дверь.
– У меня для тебя послание от принца Омара. – Она сделала паузу, наслаждаясь отразившимся в его глазах страхом, а потом продолжила: – Мой Король изложил твои проблемы султану. К счастью, Его Величество не принял их во внимание. Итак, как и было предложено, в конце месяца принц Омар направит часть моих товарищей закрыть прорехи в твой системе безопасности.
Несколько мгновений каид молча смотрел на нее, беззвучно шевеля губами, словно пытался составить бесполезное возражение. Однако очень быстро он стиснул зубы и шагнул к ней, сверкая глазами:
– Почему принц лично мне об этом не сообщает?
«Потому что он королевская заноза в заднице».
– Спроси у него сам. Меня послали сюда не для того, чтобы отвечать на твои вопросы.
Она направилась к двери, но успела сделать всего один шаг, когда каид преградил ей дорогу.
– Передай своему принцу, что в моей системе безопасности прорех нет. Мои люди вполне способны защитить этот город. Мы не просим вас о помощи. Нам она не нужна.
Айше хотелось расхохотаться ему в лицо. Эти дурни способны только бросать людей во Чрево и дрожать при виде серебряной крови. Даже султан знал, что его люди некомпетентны: боги свидетели, они не смогли даже уберечь его покойную жену!
Айша не была настолько самонадеянной, чтобы называть себя героем, но от нее хотя бы ни одна цель не ушла. По крайней мере, с тех пор как она взяла в руки клинок и поклялась их всех убивать.
– Похоже, Его Величество считает иначе. Возможно, дело во всех твоих мольбах. Умелому предводителю не надо отстаивать свою позицию словами – за него говорят его дела.
Она ловко обогнула каида и пошла к двери. Того заметно трясло от ярости – и повернулся он к ней настолько стремительно, что она напряглась.
Однако ответный выпад каида, который он бросил в нее, словно метательный нож, был всего лишь словесным.
– Не думай, что этот план даст вам над нами власть, бинт Луас. – Он прожег ее взглядом. – Вы все – убийцы. Никто и никогда не примет вас за воинов.
Айша несколько мгновений смотрела на него, а потом фыркнула и отвернулась.
А кого же он тогда считает воинами, если не приукрашенных убийц?
Не потрудившись ответить, Айша вышла наружу. Когда дверь закрылась, прохладный ветер поймал ее за одежду, раздувая плащ и дергая за капюшон. На несколько мгновений мир застыл, и Айша позволила себе насладиться ночным покоем. Она знала, что подобное здесь – редкость, но ее это не волновало. Тишина была сонной, а не напряженной, и напомнила ей освежающее умиротворение, приходящее после грозы. Даже погода стояла приятная: еще не морозная, но уже достаточно прохладная, чтобы в лишнем слое одежды было уютно.
Она все еще наслаждалась, когда заметила какое-то движение и повернула голову. Это оказался гонец, о чем говорила его сумка. Мужчина отвел взгляд и даже напрягся, проходя мимо. Только оказавшись на лестнице, он заметно расслабился. Айша молча проводила его взглядом. Она привыкла к подобным встречам: те, кто ее знал, старались быть начеку. Наверное, это было к лучшему: она предпочитала по возможности избегать разговоров с бесхребетными дураками.
Тем не менее она попыталась представить себе, каково было бы ходить по этим коридорам как гостье, а не как вору – если бы ей угождали, а не старались ее избегать.
Эти размышления испарились, как только она направилась обратно – вниз по лестнице, на первый этаж. Проходя по коридору в сторону убежища воров, она отслеживала малейшие тени и движение. Она замечала слуг, отшатывавшихся от нее, и солдат, смотревших с откровенной враждебностью. И она не прозевала шаги, звучащие за ней: эта поступь была ей знакома не хуже собственного дыхания.
Она даже не вздрогнула, когда Омар пристроился рядом, появившись боги знают откуда. Он порой так делал: возникал из теней, словно какой-то дух. Айшу раздражало, что не всегда удавалось его услышать.
– Больше не буду передавать твои чертовы послания, – пробормотала Айша.
Омар прищелкнул языком.
– Надо понимать так, что каид был не рад новостям?
– Работать под его командованием будет сущим адом.
Омар одарил ее вежливой улыбкой. Даже в темноте она казалась ослепительной.
– Тогда хорошо, что ты не войдешь в число тех, кого я определю в стражу.
Айша отвернулась, проворчав:
– Я глотку тебе перережу, если ты попробуешь впихнуть меня в эту форму. Разве нам так важно туда проникнуть?
Омар тихо засмеялся.
– Это не проникновение, если согласны все, кроме каида. Ты не хуже меня знаешь недостатки службы безопасности Мадинны. На моего собственного брата сегодня на базаре напал джинн, знаешь ли.
«Джинн, которого ты должен был убить», – подумала она, но озвучивать свое мнение не стала. Хитроумные игры Омара ее никогда не привлекали. Она предпочитала убивать своих врагов при первом же столкновении – и по возможности без борьбы. Нет никакого смысла играть с чем-то, что вскоре будет мертвым.
– Твой брат-идиот по собственной воле пошел на базар.
Омар снова хохотнул.
– Ты не находишь эти его вылазки смелыми?
– Я нахожу их глупыми.
Они шли по фруктовому саду, по дорожке, которая вела мимо деревьев, усыпанных яблоками и апельсинами. Неяркие фонари висели на некоторых ветках, покрывая землю туманным светом, в котором трава словно мерцала. Айша решила, что получается похоже на росу.
На ходу она сорвала золотистое яблоко и рассеянно перекидывала его с руки на руку.
– Чего ты от меня хочешь, сейиди?
Омар воззрился на нее в притворном изумлении:
– А что, я не могу просто наслаждаться твоим обществом?
– Не надо мне льстить. Ты ничьим обществом не наслаждаешься без скрытых причин.
Она откусила кусок яблока и поморщилась: оно оказалось кислым. Когда Омар развернул к ней ладонь, Айша с удовольствием перекинула яблоко ему.
– Как глупо с моей стороны! – Принц приподнял яблоко. В лунном свете его цвет поблек. – Не стоило пытаться с тобой просто поболтать.
Он впился зубами в яблоко, прекращая разговор.
Оба прошли остаток пути до своего убежища в дружеском молчании: тропа привела их к внешней стене дворца, а оттуда – к неприметной башне на ее юго-восточном углу. Это здание казалось тенью среди светлых минаретов – угрюмое строение, столь тяжело наваливающееся на стену, что казалось, вот-вот осыплется на нее.
«В заметных местах прятаться лучше всего», – сказал ей Омар, когда она как-то спросила, почему он устроил их логово именно здесь. Он заявил, что гораздо проще хранить тайны от аристократов, которые осознанно избегают «Сорок воров», чем от любопытных простолюдинов, которые перед ними преклоняются.
Айшу все это не интересовало. На этой стороне дворца находилась дверь, через которую они могли тайно выбираться в город, и только это было важно. Чем меньше времени ей надо тратить на переходы по этой раззолоченной ловушке, тем приятнее.
Она выжидающе повернулась к Омару. Принц крутил огрызок яблока за веточку, чуть изогнув губы.
– Хочешь узнать, из-за чего я шел за тобой? Из-за чувства вины.
Айша хмуро посмотрела на него, нисколько не впечатлившись.
– Не надо так на меня смотреть. Я хотел извиниться, что так резко тебя прогнал. Мой брат имеет склонность задавать такие вопросы, ответы на которые понять не в состоянии. Я решил, что лучше избежать этого разговора с ним.
– Разговора с каидом ты тоже хотел избежать. Вот почему отправил с ним говорить меня.
– Мне при дворе положено быть любезным. А вот тебе… – Он ухмыльнулся. – Я ценю, когда ты используешь свою жалящую честность для вящего блага.
«Я это сделала, потому что ты мне это приказал, ублюдок».
Однако уголки ее губ невольно приподнялись. Принц ей нравился в достаточной степени, чтобы спокойно выполнять его приказы, если не считать редких досадных стычек. Он был прямым и честным и не тратил времени на слова, за которыми ничего не стояло.
– Шукран, Айша. – Омар смотрел на нее, чуть наклонив голову. – Обещаю не передавать тебя каиду. Этот тупоголовый идиот безопасник тебя не заслуживает.
– Не заслуживает. – Она шумно выдохнула. – Теперь я могу идти?
– Конечно. Я просто хотел тебя поблагодарить.
Он замолчал, глядя вверх, на башню, и Айша проследила за его взглядом, направленным на одно из окон, – ее собственное, скрытое за прозрачной занавеской, тихо колышущейся на ветру.
– И еще, наверное, я хотел тебя предупредить.
Она снова насторожилась. Омар опять смотрел на нее, и на его лице не осталось ни следа улыбки.
– Джинн, напавший на моего брата, все еще скользит по теням. Следи, чтобы он не застал тебя врасплох. А если ты все-таки этого джинна увидишь, не трогай его: это моя добыча.
Айша ощетинилась. Она понимала, что склонна перехватывать чужую добычу, но какая разница, кто именно уничтожит существ, осужденных богами? Существа, которые готовы уничтожить целую деревню, безжалостно убить детей и врезать свою победу в плоть своих жертв…
Она с силой впилась ногтями в ладони, возвращая себя в настоящее. Шрамы под плащом зудели от этого воспоминания.
– Ладно, – отрывисто бросила она.
Кажется, этого неохотного согласия Омару хватило. Прощаясь, он снова улыбался. Когда он ушел, Айша со вздохом занялась чересчур сложными замками. В конце концов запоры поддались, и она уже собиралась войти в башню, когда услышала хруст травы и замерла. Она обернулась, готовясь схватиться за один из кинжалов на своем поясе.
Однако, хотя она могла поклясться, что слышала шаги, позади не оказалось ничего, кроме теней от колышущихся на ветру деревьев.
Айша долго всматривалась в темноту, чтобы удостовериться в том, что там никого нет. Наконец, злясь на себя за нервозность, она шагнула в башню.
Последним, что Айша услышала перед тем, как захлопнуть дверь, был зловещий шепот ветра, пугающе похожий на смех.