Черненко Галина
Люби меня, люби. Эротические рассказы
Удивительное дело
Аня шла пьяная по своей улице. Шел дождь, и попадал ей на лицо. От этого тушь текла по щекам и по подбородку. Но горевать по этому поводу Аня не хотела, потому что пьяной головой догадывалась, что тушь утекла ещё раньше, от слез. Аньке было обидно и гадко. Она опять поругалась с мужем и шла, не разбирая дороги, и не зная куда. При чем ушла она из своей квартиры, жизнь заставила.
Вернее, не жизнь это ее заставила, а муж. Они с ним полгода не жили, и Анька подала на развод. Но где-то месяц назад Генка пришел с цветами, с подарками, с тортом и стал просить у нее прощения. Три дня ходил. И Анька решила, будь, что будет. Хотя прекрасно догадывалась, что будет. Простила. А сегодня уже началось. Старая песня о главном.
Муж начал скандал. Он просто не мог жить без скандалов. А тут почти месяц вытерпел. А сегодня настал предел этому терпению. И понеслось. И оскорбил ее всяко разно, и рассказал какая она никудышная, и чуть ли не натыкал носом в пустые кастрюли, в которых нет еды, и в не глаженные рубашки. А Анька и не собиралась все это делать! Она сразу его предупредила.
А теперь надо найти, где переночевать эту ночь, а завтра она протрезвеет и выгонит его на все четыре стороны! Если бы не было дождя, было бы проще, а то шлепай по грязи, даже покурить не покуришь при такой погоде. Она перешла дорогу, зашла в какой-то двор, и встала под козырек подъезда. Сигарета без мокроты прикурилась сразу.
Анька сделала затяжку и закрыла глаза. И тут чьи-то руки взяли ее за не очень правильные места и перенесли в беседку. Анька хотела разобраться, но не успела. Во-первых, потому что не хотела, а во вторых, потому что забыла, когда ее последний раз за неправильные места брали. Она открыла глаза, и о, здрасте, увидела соседа, который жил через подъезд. От неожиданности она поздоровалась, а сосед неожиданно ответил:"Какая же ты мягкая и аппетитная так бы и гладил вечно.". " Ну и гладь, кто тебе мешает?"– неожиданно ответила Анька.
И сосед начал гладить. Он расстегнул ее кожаное пальто, все семь пуговиц, и руками начал исследовать ее тело. Платьице на ней было тонкое, сегодня же корпоратив был. Декольте до пупа, разрез до груди, и сосед ловко там все обследовал и ласкал. И по идее, Аньке надо было заорать. Но ей нравилось, что делал сосед. Вот его пальцы в бюстгальтере порядок наводят, вот проверяют, что у нее под платьем, а вот и под трусики проникли. Мама, надо это прекращать!
А зачем? Ее муж, Генка, был равнодушен к сексу. И после примирения целых три дня выполнял супружеский долг, да и то, как попало. А потом решил, что план он выполнил, и Анька смирилась с тем, что секс будет по расписанию. А сейчас ее так гладили, что ей хотелось скинуть пальто и задрать платье. Чтобы этому соседу, который по Анькиным наблюдениям, был тоже не совсем трезвый, было удобнее.
Но сосед вошел в раж. И пальтишко ее распахнул и подол приподнял, и уже раздвинул ноги в стороны и был у самой цели, еще чуть-чуть и все. Он страстно целовал ее в губы, а Анька прижалась к нему грудью и обвила руками. От такого неожиданного разворота событий она немного протрезвела, и боялась спугнуть мужчину.
Она уже прикинула, как и на что можно опереться, чтобы все случилось. И решила просто подтянуться слегка и присесть на ограждение беседки. Тогда для них обоих будет идеальный расклад. Не успела Анютка укрепиться, она сразу почувствовала, как мужские пальцы ищут проход ко входу и отодвигают в сторону ее трусики. Вот плавки уже не мешают, а пальцы трогают ее губы.
О Господи, уже скорей бы все случилось, а то помешает кто-нибудь. Но мужские пальчики исследовали ее половые органы. Так нежно исследовали, что у нее дух захватило. Господи, да она и не помнит, когда с ней такое было. Она постаралась сделать ноги еще пошире, и почувствовала, как в нее входит мужская, сила. Желанная, упругая, теплая. Анькины губы целовали соседа нежно и настойчиво.
А Аньке хотелось, чтобы ее выпили до самого дна. Поэтому она согнула ноги в коленях, и поставила их на ограждение, получилось так широко, как ей хотелось. А в нее продолжали потихоньку входить, и с каждым толчком Анька приближалась к своему счастью. Она просто замерла в ожидании, а потом освободила рот от поцелуя и прошептала соседу в ухо:"Резче, давай резче, проткни меня насквозь!".
Ее услышали, движения стали резкими и глубокими. Раз, и раз, и раз, и раз, ааааааа, все достал куда надо, все, весь мир рассыпался на кусочки! Анька обмякла на плече у соседа, и когда выпрямляла ноги, он прямо за ноги притянул ее к себе и его движение отдалось в Анькином позвоночнике. Отпустив ноги, он прижал ее к себе, и задрожал, всхлипывая.
Потом появилась откуда-то бутылка коньяка. Пили из горла, Анька, как могла приводила себя в порядок и чувствовала, как чужое семя течет у нее по бедрам. Она вытерла его платком. Потом она поняла, что пьянеет, и решила куда-нибудь идти, пока может. Но сосед обнял ее и прошептал в ухо:"Дай еще разочек, по быстренькому, смотри что у меня в штанах"
Анька пошарила рукой и почувствовала мужскую мощь, которую сразу хотелось впустить внутрь. У ее Генки не было такой мощи даже в молодые годы! Что он там говорит? Дать ему? Так я же со всей душой! Только быстро. Как Анька давала, и сколько раз, она не помнила. Помнила только, что сосед спустил ее чулки и целовал ее коленки. И не только коленки.
Утром она открыла глаза и осознала, что не дома. И слава богу, хоть на Генкину рожу не смотреть. А где я? Кровать широкая, белье белое, квартира не знакомая. Как я сюда попала? Епта! Я вчера в беседке кому-то отдалась! Шлюха, мать мою! Не кому то, а соседу. У него жена Наташа и два мальчишки! Вот это мы дали! Как теперь ему в глаза то смотреть? Бесстыжая! В беседке, под дождем, стоя!!!!
Она закрыла глаза и через минуту поняла, что кто-то лег рядом и целует ее. Открыть глаза страшно. Кто это? Ой, да я еще и под одеялом в чем мать родила!!! Значит меня еще и здесь отжарили! Ну вот как я докатилась до такого? Даже страшно глаза открыть. Вот кто меня, целует? Ой, мамочки. Сейчас уже не только целовать будет. Анька со страху открыла глаза и увидела соседа, который целовал ее и улыбался.
– Да не напрягайся ты, и не вини себя ни в чем. Стесняться смысла нет, все рубиконы пройдены еще вчера
– Я ужасно себя вела?
– Ты чудесно себя вела, давай сегодня так же. На кровати же удобнее, чем в беседке под дождем?
– Мне стыдно. Можно я домой пойду?
– Ну зачем тебе домой? Ну давай, ножки разведи, пусти меня. Не стесняйся, я там уже был, все знаю. Я не причиню тебе боли, я осторожненько.
И тут Анька вспомнила, как она расползалась по беседке, когда сосед вставил свою штуку. Как ей было хорошо, и как весь мир рассыпался на звездочки. Анька обняла соседа, раздвинула ноги и сказала:"Начинай, только нежненько".
Так прошел день, а потом ночь, а потом они расстались, потому что надо было идти в жизнь, и решать насущные проблемы, и тому и другому. Ведь волшебные деньки закончились, наступили будни. Анна ушла первой, сосед Алексей вторым. Времени было шесть часов утра.
Анна зашла в квартиру, и услышала, как ей навстречу идёт Генка. По походке слышала, идёт скандалить. Чудак человек. Как уверился в своем влиянии за какой-то месяц. Генка начал сразу. А Анька не хотела ругаться. У ней были такие шикарные два дня, зачем их портить? Она приняла ванну, переоделась, и собралась на работу. Генка орал, кружа вокруг нее, как коршун, ей было все равно, для себя она все решила ещё вчера. Сегодня она идёт до ЗАГСа, подавать на развод, делить у них нечего, даже детей нет.
Все, вроде собралась, ничего не забыла. Что может Генка украсть отсюда перед уходом? Ничего. Ценности она забрала, деньги тоже, а больше у него ни на что духу не хватит. Такой мелкий человек, только скандалить умеет. Аня подошла к двери, сняла с крючка Генкины ключи и сказала:"Сделай так, чтобы вечером тебя здесь не было. Не растягивай страдания. Ты прописан где? Туда и иди. Не уйдешь, вызову полицию.". Она захлопнула дверь и с лёгким сердцем удалилась.
Вечером было намечено свидание с Алексеем. Она ещё не решила, хорошо это или плохо встречаться с женатым мужчиной, но истосковавшаяся по мужским рукам, она решила воспользоваться возможностью. Работа пролетела незаметно, а все потому, что Анька витала в небесах, и мечтала о том, как ее вечером будут гладить, и не только гладить. Всю жизнь ей не хватало ласки. Какой из Генки любовник? Он же в постель идёт, как на расстрел. Если бы он в койке был героем, она бы и не стала разводится. С тем, что у них нет детей, и уже наверное не будет, Анна давно свыклась. А вот отсутствие близости ее сильно напрягало. Ведь вроде замужем, а в ванной мастурбацией заниматься приходится. Фантасмагория какая-то.
В знакомый подъезд она влетела на крыльях любви и в предвкушении праздника плоти. И это праздник начался сразу за дверью подъезда. Она только сделала шаг на ступеньку, сразу попала в сильные Лешкины руки. Как давно она об этом мечтала! Начать вот так, в подъезде! Но через несколько минут она поняла, что и заканчивать они будут в подъезде. Ее посадили на широкий подоконник, и не успела она прийти в себя от Лешкиных ласк, как почувствовала что Леха уже внутри и разгоняется до нужной скорости. Она хотела возмутился, но не успела, могучая волна поднялась от копчика и ударила в голову. Она прижала губы к Лешкиному плечу, чтобы не закричать, и тряслась, как в лихорадке. А потом, через пару секунд скрутило Лешку.
Он медленно и осторожно спустил ее с подоконника, и они пошли на второй этаж. У Аньки по ногам текла сперма, а у Лехи в ширинке торчала нижняя голова. Не картина, а комикс.
– Ты что, дойти не мог? Терпения не хватило?
– Я всю жизнь мечтал это сделать в подъезде! Тебе не понравилось? Больше не буду.
– Понравилось, Леша. Но мог же войти кто-нибудь!
– Не мог. На первом этаже офисы, на втором живут двое, я и сосед. А он с вахты не вылазит.
– Ну тогда прощаю.
– А может повторим?
– А можно в квартире?
– Тогда подай идею, изобразим что-нибудь интересненькое.
– У меня нет идей. Я просто к этому не готова.
– Зря. А у меня есть пара штук.
– Не пугай меня.
– Да они так себе, сладенькое. На балконе, у всех на виду. Одежду снимать не будем. И ещё на шведской стенке можно, но я ещё не придумал как.
– Леха, ты извращенец.
– Но тебе же нравится!!!
Они зашли в квартиру, он помог ей снять пальто, задрал юбку и стал влажной салфеткой вытирать сперму на бедрах. Анька стеснялась, тянула юбку вниз.
– Аня, поверь, я тебя уже во всей красе видел, смысла нет стесняться. Так что просто ноги расставь, и позволь все убрать.
Анна оперлась на стену и прекратила сопротивление. Да пусть вытирает, жалко что ли? Но Лешка вытер остатки любви, пропустил плавки и стал разглядывать Анькину депиляцию бикини. Анька, когда увидела это, покраснела, как рак и попыталась вырваться. Но было поздно. Лехин язычок уже ловко обрабатывал клитор. Силы покинули Анну. А. Леха аккуратненько посадил ее на трюмо, снял плавки, задрал юбку, развел ее ноги в стороны, и творил у нее между ног такие вещи, о которых Анька даже мечтать не могла. А сейчас сидела и чувствовала, как сейчас ее накроет.
Но накрыло все равно неожиданно. И с такой силой, что Анка не справилась со своим телом, и, если бы не Лешка, упала бы на пол. Но он вовремя подхватил ее и дал ей и покричать, и вывернуться наизнанку, и завязать длинные ноги у него на шее. Все, Анна успокоилась, встала, сняла с себя весь одежду, повесила ее на крючки в коридоре, прошла в комнату и навзничь упала на кровать. Мол делайте со мной все, что хотите, я вам доверяю!
Лешка почему-то стоял рядом с кроватью. Аня открыла глаза и увидела, что у него все до сих пор стоит. Она моментально прониклась такой нежностью к этому мужчине что рывком села на кровати и с размаху поцеловала Леху в красную от напряжения головку, нежно обхватив ее губами. Фонтан спермы ударил ей в небо. А Леха завыл. А потом зарычал, а потом нагнулся и начал мять ее грудь и целовать ее в макушку. От удивления Анька даже не поняла, как проглотила сперму. А потом Леха облизывал ее губы и целовал ее, а потом они уснули. Проснулись они глубокой ночью.
– Пошли на балкон.
– Там холодно.
– Я же тебя жарить буду, согреешься
– Леша, а на кровати никак?
– Ань, давай попробуем, замёрзнешь, уйдем.
И они пошли на балкон. Было свежо. Леша развернул ее к себе, встал на колени и стал колдовать своим языком. Аня моментально забыла и про холод, и про людей, которые могли все это видеть, она расставила ноги, и подставлялась Лешке. А потом он развернул её к себе задом, перекинул через перила и раздвинул бедра. Ее титьки болтались над землёй. Потому что Лешка зашёл вовнутрь и совершал поступательные движения. Анька так не любила. И она бы, конечно, засопротивлялась, но Лешкины длинные пальцы играли на ее клиторе, как на арфе. И Анька, через минуту уже сама задавала ритм движениям. Ее возбуждало то, что она голая на балконе, раком сношается с мужиком, что ее титьки трясутся и их видят все, кто не спит. А ещё все, кто смотрит в окна видят их с Лехой разврат на балконе. От этого возбуждение нарастало мгновенно. Она убрала Лехины руки с клитора на грудь и заставила крутить соски. Сама же взялась за перила и двигалась в бешеном ритме, Леха подстроится под нее мгновенно. А она поставила ногу на какое-то ведро и старалась надеться на Лехин гвоздь, как можно глубже, и у нее получилось. Она замерла, почувствовав взрыв, потом оттолкнулась от перил, сделала шаг назад, и прижала Леху к стенке.
– Дальше сам.
– Хорошо. Наклоняйся до пола и упирайся руками.
Леха держал ее за бедра, чтобы она не потеряла равновесие, и жарил, как обещал. Кричать она не могла, было неудобно, но она скрипела зубами от ощущений, и иногда визжала. А когда она поняла, что все закончилось, силы покинули ее и она упала на холодный пол.
Анька проснулась на рассвете. Посмотрела на спящего Лешку, собралась и потихоньку ушла. Она боялась, что не сможет уйти от него утром. К вечеру она поняла, что не может думать ни о чем, а только о Лешкиных ласках. Она написала заявление на отгулы, и до выходных уехала к матери, отвлечься и понять, что происходит. Огород очень хорошо ее отвлёк, но как только она вышла из электрички все встало на свои места. Она хотела, чтобы ее гладили Лешкины руки, целовали Лешкины губы и Лешкин кол совершал поступательные е движения, тревожа ее плоть. Так жить нельзя! Анька зашла в магазин и купила бутылку коньяка. Сейчас дома накатит залпом стакан, и будет легче. Но выпить у нее не получилось. На ступеньках у квартиры сидел Лешка.
В квартиру они не вошли, а ввалились. Лешка захлопнул дверь, а она задрала пальто с юбкой и спустила до колен колготки с трусами. Он, как в первый раз просто расстегнул ширинку. Она смотрела на его конец, как голодные смотрят на хлеб. А он загнул ее и вошел резко и глубоко, притянув ее к себе. Она застонала от блаженства. О, Господи, ну почему же они не встретились раньше? Ведь можно было! Он старался проникнуть глубже. А было уже не надо. С Анькой все случилось с трёх толчков. Она не кричала, не стонала, она вздохнула так, как будто в этот момент получила все, о чем мечтала всю жизнь. А Леха прижал ее всем телом к двери, и на следующем рывке получил все, что хотел.
Лешка сел на обувницу, у него не было сил даже говорить, а Анька раздевалась, аккуратно снимала все с себя, и вешала в шкаф. Леха наблюдал за ней, и ничего не понимал. И вот голая Анька легла на коврик, ноги согнула в коленках и оперла на стены, своими наманикюренными пальчиками развела свои половые губы и сказала:"Давай, лижи". Леха слез с обувницы, снял рубашку, майку и приступил. Все это закончилось через два часа, когда Анька не могла даже двигаться. Все, до утра они замерли. Просто обняли друг друга и заснули. И два выходных прошли без интима, они просто лежали обнявшись, как будто впереди была разлука. Очнулись они в понедельник утром, и не могли оторваться друг от друга. Последний раз они даже вернулись из подъезда и поимели, друг друга не раздеваясь в коридорчике. А потом Анька вызвала такси и уехала на работу.
А потом исчез Леха. Совсем. Анька следила за его подъездом с балкона. Его не было. Он не приходил домой. А через десять дней Анька поняла, что беременна. Она не испугалась, она ждала этого всю жизнь. Она не стала тянуть, и после работы пошла к врачу. Все подтвердилось. Ей очень хотелось сказать об этом Лешке, но где же его взять? Она, конечно, скучала, но на третьей неделе Лехиного отсутствия, перенастроила себя и переключилась на беременность. Но ее все равно подмывало спросить у Лехиной жены куда же делся ее ненасытный муж. Но она не посмела. Леха был чужим мужем, она не могла на него рассчитывать. Да и не страшно вовсе. Зарплата у нее хорошая, жилье есть, мама поможет. Маме то она сообщила в первую очередь
Леха появился через три месяца. Вечером позвонил в дверь и вошёл в квартиру в торжественном костюме и с букетом роз. Анька уже и не ждала. Но когда она его увидела, сердце оборвалось и повисло на веревочке. Ей хотелось затащить его в коридор, завалить на спину и сесть на его болт сверху. И почувствовать за одно движение, как она по нему соскучилась. Но женская гордость не позволяла. И Анька стояла и смотрела на него равнодушным взглядом. Букет она приняла. А как не принять? Она даже в кино таких букетов не видела. А Леха мялся у входа, ни туда, ни сюда. Зачем пришел то? Да ещё такой торжественный и с цветами.
Анька смотрела на него и ничего не понимала. Три месяца назад устраивал сексуальные оргии длиною в трое суток, а сейчас стоит глаза в пол. Пришел сказать, что между ними все кончено? Так она вроде привыкла к этой мысли за три месяца. Наконец Леха собрал силы:"Аня, короче, я тут подумал, и ты подумай. Не руби с плеча". Леха сунул ей что-то в руку, открыл дверь и затоптал вниз по лестнице. Аня расправила ладошку. Коробочка бархатная, с кольцом. Это ее замуж что ли позвали? И что теперь делать? Плакать или смеяться? И убежал артист! Аня написала смс-ку:".Заявление в ЗАГС подавать надо?".
Заявление они подали во вторник, а в пятницу стали мужем и женой. Лешкина сестра там работала. Хотя можно было взять с правку о беременности. Но раз и так все получилось, Анька не стала говорить о пополнении, пусть будет сюрприз. Праздновали вдвоем в ресторане.
–Сегодня у нас первая брачная ночь. Где отмечать ее будем? У тебя или у меня?
– А где это у тебя?
– А там, где ты мне на подоконнике давала!
– А это что, не съёмная квартира?
– Нет. Это бабушка мне оставила, замуж вышла.
–– А сколько бабушке лет?
–Семьдесят пять, невеста!
– Ни фига се! А я думаю в кого ты такой озабоченный?
– А ты то у нас девственница невинная?
– Ты что забыл, что сегодня это случится в первый раз?
– Ну так пошли, буду проверять, как ты себя берегла.
Лешка издевался. Они соскучились друг по другу, и Анька думала, что он ее не доведет до постели, а попробует везде. И в подъезде, и в коридоре, и на балконе. Но все шло, как по расписанию. Ее положили в постель, раздели под одеялом, поцеловали, потискали грудь, раздвинули ноги и вошли. Хорошо хоть все стояло, и Анька словила восторг. Но за время этого акта озверела и сказала:"Вставай, пошли разводится! Такое у меня уже было. С таким сексом лучше в монастыре жить. Крича на весь дом, Анька понимала, как она соскучилась по Лешке, и ещё понимала, что аппетит ее при беременности вырос. Ей бы сейчас раза три подряд, да в разных позах, вот это бы было хорошо. А Леха, как девственник завернулся в одеяло и ни ответа, ни привета. Ну и пошел ты! Анька натянула плавки, колготки и пошла поднимать бюстгальтер за тумбочкой.
И вот в этом месте ее разогнули, стянули одежду и посадили на … туда куда надо, прямо перед зеркалом. Она видела свои распахнутые половые губы, клитор, и как входит в нее Лехин гвоздь. А ещё она видела, как Леха одной рукой, пальчиком, трогает клитор, а другой рукой прижимает ее к себе. А потом она увидела Лехины глаза, которые смотрели на этот процесс и ожидали ответной реакции. Она развела ноги пошире, оперлась на Лехины бедра и приподнялась. Все было как на ладони. А внутри все шкворчало от этой картины. Вот Лехина головка зашла в нее, вот вышла, вошла, вышла, пальчик бесстыдный тоже лезет в дырочку. Стыдно то как! А как сладко. Ее жарят перед зеркалом, и она смотрит на это бесстыдство! Ей стыдноооо! Но глаз от этого оторвать невозможно. А ещё Лехин застывший взгляд, который выворачивает ее наизнанку. Как красиво, давай Леша ещё, вставь, вытащи, и пальчиком по клитору, и титечку в ладонь. О, Господи, хорошо то как! Что сделать то, чтобы все взорвалось? И она со всего маху садится на эту кожаную палку! Ура, получилось. А у Лехи нет. И он продолжает тыкать ее мертвую. Ещё три тыка.
Анька разгибается, поворачивается к Лехе, и тянет его на себя:"Давай ещё, ну Леша, ну пожалуйста. Я ещё хочу, прямо сейчас!". Лешка встаёт, идёт на кухню, и возвращается с бананом, который подогрел под водой. Анька раздвигает ноги и губы и впускает банан. О, очень хорошо то, что вовремя. Они оба смотрят в зеркало, до Анькиного оргазма. Она кричит, изгибается, и просит ещё. Теперь уже готов и Леха. Анька выворачивается наизнанку, ее колотит, она кричит, и снова после конца требует продолжения. Теперь в ход идёт огурец, а потом снова Леха.
Наконец она успокаивается и Леха, стараясь ее не обидеть, спрашивает:"Аня, что с тобой?".
–Леша, я беременна. Неужели это так бывает?
На следующий день они вместе идут к гинекологу, и врач подтверждает возможность подобного поведения. Всю обратную дорогу они едут. И заказывают на маркетплейсе несколько игрушек специально для Ани. Теперь Леха с ней до тех пор, пока все не обвиснет. А потом в ход идут огурцы, бананы, морковка, и даже цуккини. Они Аньке нравятся больше, чем силиконовые письки.
После рождения сына, они полгода не прикасались друг к другу, а потом попробовали. Зря. Через месяц все началось снова. Отдыхали после рождения дочери. А потом ещё девочка. Больше Анна не беременела. Года три они свыклись с тем, что теперь не зависят от Аниных гармонов, а потом все стало на привычные рельсы. Раз в неделю они отправляют детей к бабушкам, и устраивают вечер разврата. В подъезде, на чердаке, в подвале, на балконе. И не важно, что им обоим уже по полтиннику, живой интерес к плоти не пропал, и в глазах обоих светится интерес к жизни.
И так бывает
Ира проснулась и улыбнулась. В окно светило солнце и от этого было радостно. Она по опыту знала, что скоро вставать, поэтому наслаждалась блаженством, которое присутствовало на грани сна и бодрствования. Рядом сопел муж, еще не осознав, что наступил новый радостный день. Но он тоже проснется вовремя, ведь все отработано годами. Да и профессии у них такие, которые приучают жить по правилам и спать в любую свободную минуту.
Ира уже собралась встать, но в этот самый момент поняла, что муж уже не спит. Крепкие мужские руки притянули ее к себе, и она почувствовала, как Семен вошел вовнутрь и с каждым движением проникает все глубже и глубже. Ира расслабилась и доверилась. Это был годами наработанный ритуал, длился он всего минуты три четыре, но в этот момент Ирина чувствовала себя любимой и желанной. Ничего другого, о чем читала в книгах и слышала от подруг, так и не удалось пережить. Но Ира была реалистом и понимала, что прожила она свою жизнь счастливо, что Семен надежный и с ним рядом, как за каменной стеной. Раньше переживала, когда он уходил на смену, пожарник все-таки, ну а сейчас, уйдя на пенсию, он сменил работу. И хоть она, эта работа, тоже связана с пожарами, но уже не внутри огня. Теперь самой большой неприятностью были командировки во время лесных пожаров, но это было редко.
Семен притянул ее к себе в последнем порыве, поцеловал в шею и сказал: "Доброе утро, Иришка!". Ира ответила ему, погладив ладонью по ягодице. Потом она сделала движение бедрами, которое освобождало ее от присутствия Семена внутри и накинув халат пошла под душ. Ее совсем не обижало то, что Семен всегда берет ее сзади, одной рукой крутя сосок, а второй удерживая ее в удобном положении. Ведь замуж она вышла сразу после школы, то ли от большой любви, то ли от гормонального всплеска. И поначалу вроде были и ласки и поцелуи, и интимные подробности. Ну а с годами сформировался вот такой ритуал, и Иру это вполне устраивало. Три раза в неделю Семен призывал ее к исполнению супружеского долга, она позволяла ему делать это так как ему удобно, а ее устраивало то, что это проходило быстро. Потому что, если бы были еще и предварительные ласки и какие-то особые позы, она бы, наверное, возненавидела этот процесс. А так просто три минуты, ну ладно, четыре, потом душ, и на двое суток перерыв.
Через сорок минут она позавтракала, привела себя в порядок и была готова к выходу из дома. Семен вышел в коридор в чем мать родила, такое с ним бывало, это просто говорило о том, что он не прочь прижать к себе жену ещё раз. Но Ире вполне достаточно было одного, поэтому она чмокнула мужа в колючую щеку и выскочила за дверь. На улице светило солнце, в начале недели началось лето, настроение было замечательным. Ира шла на любимую работу.
А работала она хирургом в ожеговом центре. И везли в этот центр не только обожженнных, но всех, кто чуть не распрощался с жизнью. И военных тоже. Потому что под крышей этого центра работали классные специалисты, и она была одним из них. Она как-то не выгорела за десятки лет в профессии и не очерствела. Людям сочувствовала, и делала все, что в ее силах, чтобы уменьшить их страдания.
Сейчас, переодевшись, и зайдя в палату, где лежали ее больные, она увидела, что две койки, которые освободились вчера были заняты. Одну занимал молодой мальчик, упавший с высоты, и переломавший, все что стукнулось о землю, а на второй лежал военный с земельно серым лицом. Множество осколочных ранений, большая потеря крови, привезли из госпиталя. Стабилизировали. Все остальное будет делать Ира и ее коллеги.
Мальчика отправили на Узи, потому что рентгеновские снимки уже сделали, а к военному Ира присела на кровать, чтобы посмотреть последствия того, что он пережил. Серое лицо, сплошные повязки, но глаза не измученные, а яркие и живые. Это единственное, что запомнила Ира. Потому что присев на кровать и взяв в куки историю болезни, она вдруг почувствовала, как ее трогает мужчина. Не израненный и порванный, из которого вытекла вся кровь, а самец, вожак стаи. Она пересела с кровати на тумбочку и прочитала:"Лазарев Антон Иванович, 48 лет". На девять лет младше ее.
Но ведь в такие годы военные уже на пенсии, почему он оказался на поле боя?
В этот момент Ира увидела, как этот Антон Иванович смотрит на нее. Он уже раздел ее взглядом и оценил ее прелести. Ира покраснела, встала и вышла из палаты. Она засмущалась, как смущаются в семнадцать лет! Ира была зла на себя, что за дела то? Ей на пенсию через две недели, а ее мужской взгляд смутил. Взгляд мужчины, которому месяца два будут подавать утку! А может и дольше, вон в карте написано, что на нем живого места нет. Надо везти на рентген, на УЗИ, на МРТ, и быстро назначать лечение.
Ира вышла из ординаторской и пошла в сестринскую, чтобы отправить сестру в палату и провести обследования вояке. Но выйдя в коридор, она оторопела. Этот Антон Иванович шел по коридору, опираясь на палку.
–Больной, вернитесь в палату, вам нельзя ходить, это опасно.
– Опасно допустить в твою голову мысль о том, что я пользуюсь уткой или катетером. Потому что ты мне нравишься.
Он пошел дальше по коридору, а она продолжала смотреть ему вслед. Высокий, широкоплечий, очень худой, это последствия ранения. Очень слаб, всем телом опирается на костыль и, если бы не знал, что она смотрит ему вслед, может быть даже и упал. Она остановила свои мысли и вдруг поняла, что оценивает этого еле живого призрака как мужчину. Даже где-то в глубинах мозга она подумала о форме и величине его гениталий. Впервые в жизни с семнадцати лет она среагировала на мужчину. Ира, у тебя дома муж!
Ира, а на работе, Ирина Леонидовна, развернулась на каблуках и пошла к себе в кабинет. Сейчас принесут все анализы и снимки и надо будет думать о том, как лечить этого Лазарева, а не о том, что у него в штанах. А то, ишь ты, мужик доброе слово сказал, а она уже размечталась. Хотя, о чем мечтать то? Ира даже не знала куда мечтать, не смотря на свои годы. Так сложилось. А мечтать о том, что имела дома не было смысла, ей это не очень нравилось и с избытком хватало.
Ну а если отпустить интимные отношения, то ее все в жизни устраивало. А как по-другому? Ей 57 лет. Из них тридцать девять лет она замужем за Семеном. У них двое детей, трое внуков, она за ним, как за каменной стеной, за всю жизнь ни разу дурой ее не обозвал! А что должно быть в постели между мужем и женой в идеале, она не знала. Когда-то давно, после свадьбы, когда Ирке по ночам было худо от активности Семена, мать сказала:"Терпи, все терпят". Но как-то раз Ирка расплакалась в процессе, потому что внутри была рана.
Вот тогда Семен отвел ее к врачу и установил расписание, три раза в неделю. Ирка в тот момент была очень ему благодарна, и сделала вид, что ее все устраивает. Хотя ей больше нравилось, когда Семен ложил ее на спину, и брал ее сверху, рассматривая ее прелести и заглядывая в глаза. Тогда где-то внутри что то просыпалось и открывалось навстречу Семену. Но говорить ему об этом она не стала, стыдно. Подумает про нее что-нибудь не очень хорошее. Поэтому, когда Семен притягивал ее утром к себе, она сгибала ноги в коленках, прижималась к мужу ягодицами и покорно ждала, когда все закончится.
Ирина Леонидовна рассмотрела все что принесли про Лазарева и ужаснулась. Как этот человек вообще ходил? В его теле сидело одиннадцать осколков, больших и маленьких, и только два можно было не трогать. Остальные надо было удалить обязательно. Ира послала сестру за Лазаревым, а сама стала смотреть по своему расписанию, когда можно будет сделать первую операцию. Вот он зашел, какой-то несуразный, и она взглядом показала ему на кушетку.
Лазарев, Антон Иванович, сняв куртку от пижамы лежал на кушетке вверх лицом. А Ира, с искренним состраданием, рассматривала работу своих коллег и боялась приспустить пижамные брюки, потому что у этого самого Лазарева, там все стояло! Исполосованное вдоль и поперек тело, просто, по-мужски, реагировало на женщину.
– Когда ты будешь дежурить ночью? Я думать с утра ни о чем не могу, только о тебе.