Дан Берг
Новое под солнцем
Намерение Авраама перегодить голод в Египте вызвало неоднозначную реакцию соплеменников. Народ в массе своей согласился с решением вождя – а большинство уже признали Авраама таковым – но нашлись и противники, которые хоть и были горячими поборниками союза с Господом, но взглядами на методы и цели не всегда сходились с предводителем.
Эти люди, все молодые и сильные, высказались в том смысле, что лучше было бы остаться в Ханаане, применить известные в Вавилоне успешные приемы земледелия и скотоводства, научить аборигенов новым методам хозяйствования и общими силами одолеть голод. Оппоненты утверждали, дескать, в таком случае местные язычники скорее примут трудную для них идею единого Бога. “Мы должны быть благодарны Небесам за насылаемый голод, ибо он побуждает нас к большим делам!” – возражал Авраам.
Не желая вмешиваться в мужские дрязги, Сара заняла нейтральную позицию. Лот и Элиэзер поддержали Авраама. Ну, а в прошлом многоопытный царедворец Терах посоветовал сыну хорошенько запомнить имена и лица несогласных – пригодится, мол, в будущей борьбе с фракционерами. Сам же Авраам решительно укоротил ворчунов – ведь решение его проистекает из мысли и слова Господня. Какие тут могут быть возражения?
***
Египет встретил пришельцев вполне благонамеренно. Авраам изложил фараону причину, которая привела его племя к берегам Нила, обещал не задерживаться слишком долго и не испытывать гостеприимство хозяев. В обмен на пищу, Авраам, как человек ученый, предложил монарху поделиться с местными мудрецами накопленными в Вавилоне знаниями о природе.
Просвещенный фараон весьма ценил науку и охотно принял предложение, тем более что в изобильном зерном Египте хлеба предостаточно. Царь познакомил гостя с богами своего народа. Авраам с удивлением узнал, что египтяне выделяют одного бога, как главного, и в этом их вера близка к авраамовой вере. Поэтому он подумал, что проповеди на египетской почве принесут несомненный успех. К сожалению, дальнейший ход событий помешал его миссионерству.
Фараон познакомил Авраама и Сару с гаремом – своей гордостью. Царь уверил гостя, что многочисленные женщины нужны ему вовсе не ради потворства тщеславию или похоти – нет, он просто очень романтичен по природе, истинно любит всех жен и неизменно рад появлению новых лиц в своем храме любви.
Авраам встревожился. А что если любвеобильному фараону приглянется Сара? Пока она мужняя жена, царь не посмеет взять ее к себе в гарем. Но ведь как просто устранить столь незначительное препятствие: коварным египтянам достаточно всего лишь убить Авраама, и Сара свободна!
Две мысли пронзили мозг Авраама. Первая – он хочет жить. Вторая – он не имеет права умереть, не исполнив своего высшего предназначения. Авраам рассказал Саре о своих опасениях и велел ей, если потребуется, говорить фараону, что они не муж и жена, но брат и сестра. Авраам мотивировал необходимость этой полулжи своей второй мыслью. Но Сара догадалась и о первой.
Предчувствие не обмануло Авраама. Фараон призвал к себе Сару, сообщил о своей любви к ней, спросил, кем ей приходится Авраам, и, получив удовлетворительный ответ, объявил, что намерен на ней жениться. Царственный жених преподнес невесте изумительные золотые украшения. В этот же час благодарный фараон назначил Авраама на важный пост при дворе и предоставил в его распоряжение колесницу и кучера. Авраам с благодарностью принял дары. Сара же не только сокрушалась о своей рабской гаремной будущности, но и досадовала на довольство мужа и уж почти разочаровалась в его благородстве. Она сочувствовала влюбленному в нее фараону – ведь очарование новизны в любви подобно весенним полевым цветам – расцветают пышно, но быстро тускнеют.
Что могла предпринять Сара в своем незавидном положении? Ей стало абсолютно ясно: спасение чести женщины – дело рук самой женщины. До свадьбы оставалось еще несколько часов, по прошествии которых свершится необратимое. Сара возвысила голос в молитве и обратилась за помощью к Богу, ибо больше неоткуда ждать спасения. Господь немедленно направил ангела Габриэля на землю, дабы посланец Небес остановил преступление.
Габриэль решительно влетел в покои фараона, когда слуги наряжали его в особый наряд, специально предназначенный для утех первой брачной ночи. “Остановись, фараон, пока не поздно! – вскричал Габриэль, – да будет тебе известно: Сара – жена Авраама! Не преступай закон, не покушайся на чужое!”
Фараон заплакал, сокрушаясь о несчастной любви и незавидной своей доле. Он слишком любил Сару, чтобы укорять ее за обман. Монарх египетский наслышан был о силе авраамова Бога и почел за благо отступиться. Царь выслал Авраама и все его племя из Египта, но, чтобы задобрить Небеса, снабдил на дорогу неблагодарного гостя обильными съестными припасами и подарил ему свою дочь от одной из наложниц – прекрасную Агар. В будущем этой женщине суждено сыграть заметную роль в истории. Испытывая смутные угрызения совести, Авраам передарил Агар уязвленной Саре – пусть будет у нее в служанках.
Хорошо информированные биографы Авраама утверждают, что за время недолгого пребывания в Египте он успел обучить тамошних мудрецов астрономии и арифметике.
Десять праведников
Клан Авраама вернулся из Египта в страну Ханаан. Голод миновал, но изобильная сытость, подобная египетской, не наступила. Пилигримы осели на обещанную им землю и целиком предались обыденности повседневного труда, несправедливо и обидно называемого “идиотизмом деревенской жизни”. А тем временем Авраама уже ждало новое испытание.
Не смотря на окончание голода и, как следствие, общее смягчение нравов, полного идейного консенсуса аборигены и пришельцы еще не достигли. Хуже того, и внутри авраамова племени не обнаружилось монолитного единства, столь необходимого в тревожные времена избранному народу. Так что же все-таки произошло?
Пастухи Лота и пастухи Авраама пасли скот на лугах, принадлежавших местным жителям Ханаана. Последние уже примирились с мыслью о неотвратимости перехода их земли во владение любимцев Бога. Но это случится в будущем, а пока угодья находились в руках аборигенов. Сообразительные, они обратили внимание на то обстоятельство, что у Авраама нет прямых потомков, стало быть, его единственным наследником станет ближайший родственник Лот. Поэтому они резонно заключили, мол, пастухам Лота можно пасти скот на их лугах, а пастухам Авраама – нельзя, ибо важнее угодить перспективному племяннику, нежели его дяде.
Возник конфликт между скотоводами Лота и Авраама. Противостояние пастухов грозило перерасти в позорное насилие. Только поспешное вмешательство дипломатичного праотца позволило избежать скандала, а то и кровопролития. “Земля Ханаана велика, и зеленых лугов хватит на всех – сказал Авраам племяннику, – поэтому я предлагаю разойтись нам с тобою в разные стороны пока не поздно!”
Лот согласился на полюбовное завершение спора, и лагерь его отыскал себе новое место стоянки. Нам точно не известны побудительные мотивы, повлиявшие на решение племянника Авраама. Возможно, Лот оценивал соотношение сил не в свою пользу и поэтому почел за благо принять мир как меньшее из зол. Но нельзя исключить, что он руководствовался высокой идеей и доброй волей.
С уверенностью мы можем утверждать две вещи. Во-первых, любовь Лота к дяде притупилась, а его приверженность авраамовой вере ослабела. Во-вторых, добрые семена, посеянные Авраамом в душе племянника, уже успели прорасти и пустить корни, и поэтому Лот, не смотря на некоторые проявления ренегатства, всё же не вернулся к скверне язычества.
Что касается Авраама, то он по-прежнему сохранял добрые чувства к племяннику, а, кроме того, допускал горькую вероятность остаться бездетным. Поэтому Лота он вынужден был рассматривать как возможного наследника, который станет основателем избранного Богом народа.
Господу не нравились такие мысли Авраама, они вызывали Его резонное недовольство. Ведь Он недвусмысленно обещал, что со временем дарует ему потомка от Сары. Почему же тогда Авраам не изгнал из головы мысль о бездетности? Бога обижало недоверие ставленника на земле. “Не доверять покровителю стыднее, чем быть обманутым им! – думал Господь, – неужели Авраам не понимает этого?” Да и возникновение противоречий между Лотом и Авраамом рассердило Всевышнего, справедливо желавшего безусловного единства в среде избираемого Им народа.
В качестве места своего нового пребывания Лот предпочел город Сдом, имевший самую дурную славу. Мерзость царила в Сдоме. Жизнь подавляющего числа обитателей представляла собой бесконечную цепь преступлений против морали, правосудия и человечности. Всё, что Всевышний почитал грехом, жители сего города возвели в закон, и, надо отдать им справедливость, отличались примерной законопослушностью.
Есть основания полагать, что Лот обосновался в Сдоме в пику Аврааму. Возможно, он замыслил перевоспитать грешников и утереть нос дяде. Он приобрел дом и жил в нем с женой и двумя дочками – девицами на выданье. Еще две дочери нашли себе мужей среди горожан и поселились отдельно от отца с матерью.
Следует признать, что Лот являлся самым праведным жителем Сдома.
***
Далее приключилась жестокая война в тех краях. Царю Нимроду нестерпима была мысль о моральном превосходстве Авраама. Он собрал войско и пошел в Ханаан воевать, дабы уничтожить опасного идеологического конкурента. По дороге к нему присоединились еще четыре царя со своими дружинами. Против этой армии выступили другие монархи, но не в защиту Авраама, а с намерением разбить потенциальных противников, а заодно пограбить Сдом и другие окрестные города.
Местные Ханаанские монархи, открывшие боевые действия против соединенных сил Нимрода, выдвинули бескорыстные мотивы для объявления войны: защитить собственное население от возможных посягательств на жизненно важные источники орошения, а также отвести угрозу духовным скрепам и родному языку жителей тех краев.
Первым пострадал Нимрод – погиб один из его сыновей. Скорбящий отец увел свою рать восвояси, но отечественная с обеих сторон война продолжалась. Трудно сказать, чья взяла, однако доподлинно известно, что Сдом был основательно разграблен, а Лота увели в плен.
Авраам бросил клич среди своих, мол, не годится отсиживаться, надо выручать Лота. Всем откликнувшимся на призыв, баснословно богатый Авраам раздал впрок ценные дары, дабы не возник у людей интерес к грабежу, а воевали бы только за освобождение пленника.
Далее Авраам сделал второй удивительный шаг. Он честно сказал будущим бойцам, что, поскольку жестокости на войне неминуемы, то, возможно, солдатам вольно или невольно выпадет совершать действия, которые на Божьем суде могут быть сочтены военными преступлениями, закрывающими дорогу в рай. Поэтому, кто не хочет подвергать опасности собственную репутацию, не обязан сражаться. Тем сам Авраам поставил людей перед моральным выбором: подвергнуть риску чистоту совести или оставить пленного на произвол судьбы.
Тут Авраам увидал воочию, сколь действенным оказалось усвоенная кланом идея о первостепенной значимости нравственных критериев: никто не стал рисковать важнейшей ценностью человеческого бытия, а именно, вечной жизнью в раю. Поэтому несостоявшиеся солдаты гордо разошлись по домам. Только Элиэзер выразил готовность сражаться, и, кто знает, не пожалел ли он об этом впоследствии?
В свою очередь Господь порадовался правильному выбору бойцов, с удовлетворением отметив убедительность собственной концепции предпочтения духовного материальному. Вместе с тем Он не мог не помочь лучшим людям своего народа. Поэтому Он придал Элиэзеру и самому Аврааму небывалую силу и отправил их двоих воевать против целых армий.
С Божьей помощью, решительно и беспощадно, Авраам и Элиэзер одолели противников. Лота освободили и вернули в Сдом. Город довольно скоро был отстроен и вновь бурно зажил по преступным своим законам. Оба победителя ничего не присвоили себе из имущества побежденных. Осчастливленные соплеменники предложили доблестному Аврааму стать их царем и богом. Разумеется, Авраам отказался от мнимой чести, при этом весьма огорчившись языческим рецидивом.
Всевышний отметил про себя прочность нравственной брони Авраама. В этом Он усматривал результат глубокого понимания последним Его учения. Именно так, безжалостно к чужим и милосердно по отношению к своим, должен действовать народ-избранник.
***
Читатели несомненно помнят, что Бог обещал Аврааму потомка от Сары, однако минуло вот уже десять лет, как супруги пребывали в Ханаане, а чрево ее по-прежнему было пусто. Оба горевали и оба недоумевали – ведь сказано же слово Господне!
Любя и жалея Авраама, сознавая Божественную необходимость продолжения его рода, почти забыв, а то и простив обидный египетский инцидент, Сара решилась пожертвовать своею гордостью ради высшей цели. С тяжелым сердцем и легким помыслом обратилась она к супругу: “Милый, я потеряла надежду родить тебе сына, ибо прекратилось у меня обычное у женщин. Поэтому войди к молодой красавице Агар, дочери фараона, подаренной тебе им самим, и которую ты уступил мне в служанки, дабы загладить свою вину передо мной. Обещаю, не буду ревновать!”
