Дан Берг
Йошуа
– Имеются и другие толкования этой проблемы, – подал голос Йошуа.
– Я не о том, я говорю о страстном желании Моше войти в возлюбленную землю, – вернул себе слово Яков, – и действительно, не успокоился Моше, и молил Бога сделать его рыбой, мол, переплывет он реку и увидит из воды страну.
– Известная история, – сказал Эльдад, – Бог снова ответил отказом по той же причине – клятву нельзя нарушать!
– И все же Господь откликнулся на крик души обреченного, – сказал Яков, – и пронес над Святой Землей облако, уносившее Моше в последний путь на небеса, и тот увидал краем глаза место, на которое не ступил ногой!
– Щедрость Господня в награду за веру в Него! – добавил Эйтан.
– Поверьте, друзья, – воскликнул Яков, – я не меньше Моше люблю Ханаан!
– Верим! – проговорил Йошуа.
– Пожелал Всевышний, чтоб не Моше, а Йошуа перевел людей через Иордан и далее правил бы народом. Так было! – изрек Яков.
– И восхищения и сочувствия заслуживает твой древний тезка, – заметил Эльдад, обратившись к Йошуа.
– Отчего же сочувствия? – усомнился Эйтан.
– Жестоковыйный человеческий материал достался Йошуа, да и собственный его дух нет-нет да и апеллировал к Божественному ободрению. Неуверенность и тревога – таков людской удел. Читая Святое Писание, считал ли ты, Эйтан, как часто Господь, обращаясь к Йошуа, повторял: “Будь мужествен”? – спросил Эльдад
– Многократно! – признал Эйтан
– А разве не заверял Он его из раза в раз, что по-прежнему будет вершить чудеса, иудеям в помощь?
– Верно! – вновь согласился Эйтан.
– А еще Бог многажды требовал от Йошуа твердить народу о благорасположении Его! – добавил Яков.
– Вот я и думаю, не означает ли всё это, что даже после сорока лет скитаний иудеи не поверили безраздельно в силу Всевышнего, и Он по-прежнему не вполне полагался на них? – спросил Эльдад всех и себя самого.
– Неужели? – удивился Эйтан, – выходит, старое поколение ушло, новое народилось, и сыны уподоблялись отцам?
– Не знаю! – огорченно произнес Эльдад.
– Сомневающийся теряет силу, – заметил Яков.
– Друзья, задумайтесь, однако – ведь сомневаться в Боге – значит верить в него! – воскликнул Йошуа, желая вернуть беседе оптимизм.
– Четыре десятка лет скитаний в пустыне не прибавили израильтянам военного мастерства, а ведь они вступили на землю, где им предстояло воевать и воевать! – с беспокойством добавил Яков.
– А ты что думаешь, Йошуа? – спросил Эйтан.
– Помолчу пока. Сперва послушаю, что скажут отец и дед, – ответил Йошуа.
3
Эльдад и Эйтан были встревожены и озадачены неопределенным поворотом темы – хотелось бесхитростной ясности, да усталость тормозила ход мыслей. Они поднялись со своих мест и приготовились удалиться ради короткого отдыха.
Дискуссия затянулась до глубокой ночи, и победит ли сон беспокойные мысли? Оба решили про себя, что непременно углубятся в фолианты и отыщут успокоительную однозначность. Тогда факел книжной мудрости рассеет тень, омрачившую им радость, доставленную древним героем, перешедшим Иордан.
Йошуа и Яков остались в беседке. Казалось, они чувствовали одинаковое желание обсудить нечто иное, для обоих важное.
– Старик, ты странно молчалив сегодня, – обратился Яков к Иошуа, – кажется, ты взволнован. Не хочешь ли поделиться с лучшим другом?
– Хочу и должен! – решительно заявил Йошуа.
– Вот моя рука!
– Сегодня, милый Яков, я перешел свой Иордан!
– Что или кто он, твой Иордан?
– Скорее, кто! Это – Сара! Судьбоносное слово молвить – тяжелеют уста. Но я отверз их!
– Да говори ты толком, не томи!
– Я решился, я сделал Саре предложение!
– И что же?
– Я счастлив, Яков! Я получил согласие! Сара дала ответ тотчас. Открытая, честная душа!
– О, как я рад! И за сестрицу, и за тебя, и за себя! Будущий зятек! – вскричал Яков и расцеловал Йошуа.
– Бог даст, в скором времени назову тебя шуряком! – воскликнул Йошуа и обнял Якова.
– К слову, о времени и прочем. Где, что, когда?
– Терпение! Сара должна сперва принять веру предков, да и закончить ульпану, – рассудительно ответил Йошуа.
– Мне показалось, есть облачко на небосклоне праздника твоего, или я ошибся? – осторожно спросил Яков.
– Твоя правда. Родственник наблюдательнее друга, – ответил Йошуа, – получив согласие, я принужден был уронить горькую каплю…
– А именно? – насторожился просвещенный Яков.
– Сара мечтала вступить в армию обороны Ханаана, а я заявил ей, что такое невозможно для девушки нашего круга. Боюсь, она опечалилась.
– Не в том состояла ее мечта. Перейдя Иордан, ты отделил ядра от шелухи в голове моей сестрицы. Она легко поймет – блюсти дух и букву веры счастливее, чем соблазняться суетой. Надеюсь, пролитая тобою капля хоть и была горька, но не ударяла в нос…
– Бог берег от греха. Дух и буква святы для меня! – отверг Йошуа грубоватый намек.
– Шучу, дружище… – улыбнулся Яков, похлопав Йошуа по плечу.
– Какой богатый жизнью день минул! – проговорил Йошуа, – не пора ли спать?
Глава 9 Йошуа и Рахав
1
В некий примечательный день, в Гильгале, неподалеку от восточной окраины города Йерихо, расположились станом полчища людей, словно с неба свалились. Первое, что сделали вновь прибывшие, – установили двенадцать больших валунов в центре лагеря в память о славной переправе через Иордан и как знак величия чудотворного Бога-покровителя.
В скором времени история земли Ханаанской совершит крутой поворот от спячки привычных войн, от скучных союзов и измен, от заурядных убийств и покушений, а также прочих ординарностей, в сторону бурных перемен. Реки крови не обмельчают, наоборот, течение их станет полнокровнее, и новая кровь вольется в жилы земли, и сердце ее застучит быстрей. Однако новизна придет, поразит умы, а потом примет вид обычности. Говорят, если радуга долго держится, на нее перестают смотреть.
Иудеи вступили на другой берег Иордана. Однако точнее сказать, Йошуа привел мужчин, женщин и детей на Святую Землю. А глубже глянуть – Господь направлял Йошуа, который будоражил племя. Выходит, израильтяне не дерзостью духа дразнили судьбу, но вдохновлялись верой в вожака, а тот уповал на подмогу Господа.
“Вождь смертен, но, уходя, вручит он преемникам веру свою, и она останется жить, передаваясь в поколения. Что есть Бог? Это вера в Него, пребывающая в сердце. Значит, навсегда поселится Господь в людских сердцах, и нет счастья большего, и потому навек благословен будет народ сей сладкой жизнью!” – так рассуждал Йошуа в начале пути, намеченного ему самим Всевышним. Размышляя о будущем, возможно, не вспомнил он, что за горизонтом лет нам видятся приятные изобретения ума, а не суровость яви.
Ближайшая цель – взятие города Йерихо. Не успевший стать привычным, ратный труд вновь ожидает израильтян. “Поднимем меч на народ тот, и будем учиться воевать!” – сказал себе Йошуа.
2
Йерихо защищали мощные, высокие и необъятной ширины стены, с внутренней стороны которых размещались служившие различным нуждам ниши. В одной из них неподалеку от городских ворот угнездилась придорожная харчевня – душная комната без окон и с низким потолком. Однако отсутствие комфорта не убавляло количество посетителей. Кем были визитеры притягательного заведения? Горожане и чужеземцы. Первые входили в двери, открывавшиеся на городскую площадь. Вторые пробирались через узкий проход, глядевший в поле. Ни всадник на коне или верблюде, ни даже пеший, но хорошо вооруженный ратник, не могли бы протиснуться в щель. Вход этот предназначался для заезжих людишек из купеческих караванов, доставлявших товары жителям города. Намерения гостей, что своих, что чужих, отличались честностью и простотой – насытить утробу, захмелеть от славного местного вина, а то и переночевать.
Владелицей харчевни была молодая женщина по имени Рахав. Начав рассказ о ней, мы не имеем права пройти мимо одной важной подробности образа жизни и специфики заработка хозяйки заведения. Дело в том, что в Святом Писании названа Рахав словом “блудница”. Разумеется, не нам, далеким потомкам, не самые лучшие представители которых сделались уклонистами веры, судить о точности документов древности. Тем не менее, имея в виду незаурядный ум Рахав, что очень скоро заявит о себе, а также ту роль, которую этой женщине предстоит сыграть в личной судьбе Йошуа, нельзя не отметить конфузящее действие упомянутого слова. Посему почтем за благо воздержаться от развития этой темы на страницах нашей повести. Благоразумие пойдет рука об руку с благородством.
Рахав слыла самой успешной представительницей многочисленного семейного клана. Неподалеку от харчевни в тесном доме обретались ее отец и мать. С ними ютились до сих пор живые, но недужные деды и бабки Рахав. Не известно точно, сколько сестер и братьев было у нее, но мы доподлинно знаем, что младшие помогали ей подавать гостям харчевни вино и еду, взбивали тюфяки остающимся на ночлег, будили отправлявшихся с рассветом в путь, мыли в ручье миски, кружки да ложки, и совершали еще много других нужных дел.
Молодая Рахав безропотно и с радостью содержала немереное числом семейство – ни старого, ни малого не обижала. Она никогда не скупилась и любила всех. Полученное ею от рождения имя было под стать широкому сердцу ее.
Рахав не видела среди окружавших ее мужчин равного ей смекалкой, умом, трудолюбием, высотою духа. Да хоть бы одно из этих достоинств – и того не было! А она мечтала о сильном и властном герое, за спиной которого живется надежно, и женщина может позволить себе быть слабой. Увы, отец с матерью, бедняки и люди заурядные, не пособят ей желаемым сватовством.
3
Йошуа предстояло сражение с искушенными в ратном деле и хорошо вооруженными защитниками Йерихо. Он отлично представлял себе, как сложна задача для его войска – босоногого и не успевшего набрать значительного военного опыта. Будучи полководцем Божьей милостью, он пришел к заключению, что только точное знание места сражения, а также слабых и сильных сторон противника, позволит возместить недостатки армии. Стало быть, необходима скрупулезная разведка. Отчего не посоветоваться с Калевом?
– Помнишь ли, Калев, нашу с тобой давнюю миссию, великим Моше на нас возложенную? – спросил Йошуа старинного друга, – не забыл ли, как лазутчиками обходили мы Святую Землю?
– Нет, не забыл! – мрачно откликнулся Калев, – да только дело худо кончилось – сорок лет кары вышло нам!
– Кто старое помянет – тому глаз вон! – неуверенно сказал Йошуа.
– А кто запамятует – тому оба вон! – сердито заявил Калев.
– Да разве я забыл!.. Однако ж, как молоды мы были…
– И верили в себя… Эх, слова, слова… Как в Писании говорится, молод я был и состарился… А кончилось-то бедой…
– Я отряжаю, дружище, двоих соглядатаев в Йерихо, – сказал Йошуа, меняя направление беседы.
– Одобряю. Чем малочисленнее посланничество, тем больше на него надёжи.
– Пожалуй. В любой толпе скорее сыщешь двоих честных малых, нежели двенадцать.
– Бог нам в помощь. Скоро узнаем, что донесут твои добры молодцы, – сказал Калев и подал Йошуа руку, прощаясь.
Для разведки Йерихо избрал Йошуа двух прямодушных, смышленых и смелых бойцов – Барак и Барух их имена. “Не торопитесь, выведайте побольше. Помните – от тщания вашего зависит судьба сражения” – напутствовал Йошуа посланцев.
Жители Йерихо и царь с ними заодно весьма обеспокоились свалившимся на них соседством израильтян. Никто не звал ни этих чужаков, ни что у них на уме. Монарх всюду подсылал осведомителей. Они разнюхивали, выспрашивали, собирали мало-помалу толки и сплетни о чужаках, об их прошлых деяниях и о будущих намерениях. И перед взором царя и подданных нарисовалась мрачнее тучи тревожная картина.
Высочайшим указом горожанам велено было следить за каждым иноземцем и о всяком подозрительном движении со стороны последних тотчас докладывать придворным. Доносителя ждала царская награда. Смута душевная не миновала и Рахав. Какой только люд не посещал ее харчевню! Все слухи стекались в душную комнату с низким потолком. Не диво, что Рахав знала много больше самых пронырливых царских шпионов. Бдительная женщина изрядно собрала в голове своей сведений о замыслах пришельцев, о вожде их и о покровителе на небесах. И сердце шепнуло ей: “Не убоись, и сбудутся мечты!”
4
Барак и Барух покинули лагерь с утра пораньше и направились в сторону Йерихо. День-деньской бродили они вокруг города. Что видели и слышали – запоминали. Старательно высматривали, выискивали, выспрашивали осторожно, дабы не возбудить подозрение у местных и у чужих.
Напрасно старались Барак и Барух выглядеть невинными простаками. Ябедники приметили двух странно любопытных иудеев-оборванцев и сообщили во дворец. Монарх приказал глядеть за ними в оба, и чуть нарушат они хоть самое пустячное городское установление, тотчас хватать их, вязать и волочь в темницу для расследования, дабы под пытками признались в злонамерении. А ежели не согрешат, то все равно арестовать подозрительных, и потому опасных для власти людей, и поступить с ними так же, как если бы попрали закон, ибо спокойствие царя есть возвышающееся над законом право.
Стемнело. Удовлетворенные результатами первого дня рекогносцировки, проголодавшиеся и утомленные, израильские посланцы протиснулись в харчевню через узкий наружный вход. Хозяйка встретила визитеров приветливой улыбкой. Предчувствовала Рахав, что эта парочка не минует ее заведения.
– Милости прошу, дорогие гости, присаживайтесь к столу! – прощебетала хозяйка, – меня зовут Рахав, а вы кто?
– Я – Барак, а приятель мой – Барух, – прозвучал добродушный ответ.
– Очень приятно. Чем отужинаете?
– Мы люди бедные, к мясу не приучены, нам бы лепешек пшеничных, кувшинчик маслица, да фиников – вот и все! – заказал Барак.
– Недурно бы и по маленькой кружечке винца, – скромно добавил Барух.
– Я всем гостям рада – и богатым и бедным. Одну минутку, и кушанье будет на столе! – промолвила Рахав, – вы последние, прочие разошлись, я быстро!
– А заночевать нам – найдешь пару тюфяков? – бросил Барак вслед направившейся к очагу хозяйке.
– С радостью дам ночлег молодым людям, – сказала Рахав, водружая на стол миски с едой, – ешьте на здоровье!
– Спасибо, хозяюшка! – ответил Барух.
– Имена у вас не нашенские и говор чудной. Откуда будете?
– Израильтяне мы, – неохотно бросил Барак.
– Забрели, значит, к нам в Йерихо? Для какой такой надобности, если не тайна?
– Какие еще тайны? – небрежно буркнул Барух, – интересуемся познанием всякого рода мест, вот и весь наш секрет!
– Вижу, ребята вы бесхитростные, – сказала Рахав и вдруг насторожилась, – в дверь стучат! Не иначе, сыскари царские! Опасно вам здесь. Вот лаз. Живо взбирайтесь на кровлю городской стены и спрячьтесь средь стеблей – я там лен сушу. А я открою.
– Говори, Рахав, – гаркнул ворвавшийся офицер, – где двое израильтян, что столовались у тебя?
– Откушали да и ушли. Кто они?
– Кто они? Иудеи! Враги царя и народа!
– Что натворили?
– Тебе знать не положено! Говори, куда они пошли!
– Вон туда двинулись, – указала Рахав на едва заметную в темноте тропинку, что вела в поле от наружного входа в харчевню, – если солдаты твои на конях да с факелами – непременно нагоните злодеев. Поторопитесь, однако. Да пребудет с вами удача!
– Спасибо тебе, честная женщина! – прогремел офицер и бросился в погоню во главе своих солдат.
– Слушайте меня внимательно, Барак и Барух! – воскликнула взволнованная Рахав, взобравшись на кровлю, – за вами погоня, и ждет вас смерть, если настигнут. Я направила преследователей по ложному пути. Прячьтесь три дня вон на той горе, а потом идите своей дорогой. Я спасла вам жизнь.
– О, честная Рахав, мы должники твои! – в голос проговорили Барак и Барух.
– Я знаю, покровительствует вам Бог, и Он всемогущ. Он творит чудеса для вашего народа – осушил море, остановил реку, доставил победу над Амалеком!
– Мы верим в Него!
– Слышали мы в Йерихо – даровал Он израильтянам нашу землю…
– Мы верим в Него!
– Нет в мире силы, что отменит волю Его!
– Мы верим в Него!
– Предводитель ваш тверд и мужествен!
– Мы верим в него!
– Оробел наш город, и в этом ваша сила!
– Не упустим своего!
– Я спасла вас, Барак и Барух, а теперь ваш черед оказать мне милость!
– Иудеи платят добром за добро, не различая племени!
– Как придут ваши воины в Йерихо и станут убивать, крушить и жечь, пощадите мою семью!
– Пусть вся родня соберется в харчевне, и мы будем знать, что здесь твои люди! – сказал Барак.
– Спусти со стены в этом месте червленый шнурок – знак воинам нашим не причинять вреда схоронившимся в доме твоем, – добавил Барух.
– А теперь поклянитесь, Барак и Барух, что не нарушите слова!
– Клянемся! – проговорили разом разведчики, – но если донесешь о сговоре нашем – мы свободны от клятвы!
– Я не предам! – торжественно воскликнула Рахав, – а сейчас – ступайте!
5
Через три дня по слову Рахав вернулись в Гильгаль разведчики. Барак и Барух дельно и подробно доложили Йошуа об устройстве крепостных стен, об отличном гарнизоне в Йерихо и о страхе, сковавшем волю воинов и горожан, запуганных умыслом пришельцев отнять у жителей Ханаана их землю, объявленную Святой всемогущим израильским Богом-покровителем. Йошуа выслушал донесение с удовлетворением, но с грустью отметил недоверчивость к Всевышнему своих против богобоязненности чужих.
Не забыли посланцы Йошуа рассказать о своих опасных приключениях. Убеленный сединами полководец подробно расспрашивал их о хозяйке харчевни. Заставил Барака и Баруха, каждого в отдельности, повторить слово в слово всё, о чем говорили они с Рахав. Разведчики удивились неожиданному интересу ветерана к молодой особе и к красоте вида ее. Спрашивал Йошуа, велика ли семья у Рахав, и нежен ли голос, и пышны ли волосы, и красивы ли руки, и бела ли кожа. Барак и Барух отвечали толково и обстоятельно, ибо подробности сии не ускользнули от мужских зорких глаз. Сознание важности миссии не ослабляет тиранию естества.
Уж немало лет томился Йошуа без женской ласки. Две наложницы, наследство Египта, те самые, с которыми в Рыфидиме он делился радостью победы над Амалеком, давно сложили свои кости в пустыне. По правде говоря, не были милы ему легковесного нрава женщины те. Душа Йошуа жаждала встретить существо равное ему умом, глубиною чувств, верностью. И вот он услышал о Рахав. Он увидит ее и заговорит с ней. Ежели она такова, как он представил ее себе со слов Барака и Баруха, то непременно женится на ней.
Йошуа стоял в глубоком раздумье у двенадцати валунов на площади в центре Гильгаля. Подошел Калев.
– Доволен ли ты донесением разведчиков? – спросил Калев
– Вполне. Враг заранее напуган, мы одолеем его без великих потерь, – ответил Йошуа.
– Я успел перекинуться словом с Бараком и Барухом и согласен с тобой. А еще пролазы эти сказали, что тебя странным образом интересовала тамошняя хозяйка харчевни. Что бы это значило, старина?
– Нет у меня секретов от тебя. Я хочу жениться на Рахав.
– Бог в помощь тебе, друг ситный. Ей двадцать два, тебе восемьдесят два. Безрассудство в самом себе несет наказание…
– Мое сердце молодо, ее чувства – зрелы!
– Она язычница!
– Рахав примет мою веру!
– Она будет верна тебе?
– Не сомневаюсь. Она держит клятву – царской наградой не прельстилась и на посланцев моих не донесла!
– Тем самым, изменила родному племени! Предавший раз – предаст и два!
– Тусклая, затасканная мудрость. Измена с благородной целью – благородна. Рахав чужды люди Йерихо – трусливое и глупое стадо. Мы ей сродни. Верность – это верность своим и своей мечте!
Калев, не любивший долгих разговоров, пожал Йошуа руку на прощанье и пошел своей дорогой.
Толкователи Книги поведали нам, что Рахав с радостью приняла веру Йошуа, и они полюбили друг друга, и заключили брачный союз, и породили дочерей. Знатоки утверждали, что великий пророк Ирмияу происходил из потомков сего необычайного брака.
Глава 10 Если ты прилепишься к ней
1
Итак, Йошуа сделал предложение Саре, получил согласие, и они стали женихом и невестой. Теперь наш долг представить оку читателя сию судьбоносную сцену. Любовь романтична с первой минуты, есть ли романтика в помолвке – покажет время.
В тот вечер наблюдательная Сара обратила внимание на странную взволнованность Йошуа. Он встретил подругу как всегда, у ворот ульпаны, привычным жестом взял ее руку в свою. Его ладонь была горяча и влажна. Всегдашний бойкий разговор, уснащенный взаимными подшучиваниями, никак не завязывался – так, отдельные фразы. Он почему-то забыл предложить ей поужинать, а ведь знал, что в этот час у нее волчий аппетит. В дни свиданий Сара приучила себя не есть в большой перерыв между уроками, чтобы проголодаться посильнее да посидеть потом подольше за столом с Йошуа. Продолжительная совместная трапеза сближает воззрения, а то и сердца.
Он надолго замолчал. Его тревога передалось ей и породила в юной девичьей душе недобрые предположения. В молчащем подозревают худшее. “Может, задумал неладное? А если бросит?” Сара вспомнила, как одноклассницы в заокеанской общеобразовательной школе, то одна, то другая, утирая слезы, рассказывали о неверных своих дружках. “Но Йошуа ведь не такой! – думала она, – а вдруг такой? Здесь, на Святой Земле, девушки в ульпане не делятся друг с другом любовными треволнениями. Да им и рассказывать-то нечего, не положено ученицам знаться с молодыми людьми!” В этом благородном женском учебном заведении Сара была единственной девицей, принимавшей мужские ухаживания. Но наставницы и товарки скрепя сердце прощали ей неприличие – бедняжка не виновата, что не получила в родительском доме строгого воспитания, еще исправится, Бог даст.
Вдруг Йошуа резко остановился, повернулся к спутнице лицом, и, не замечая встречных прохожих, признался Саре в любви и попросил ее руки. Охваченный трепетом, он говорил хрипло, отрывисто, отнюдь не красноречиво, скорее косноязычно. Да это не беда! К чему излишние рулады, коль песнь сама по себе прекрасна? Жизнь всеядна и переваривает любые радикальные воззрения, даже самый отъявленный максимализм вроде “содержание – все, форма – ничто” – ей нипочем!
У Сары дух захватило, и мысли запрыгали в мозгу: “О, небеса, теперь я верю в вас! О, неужели дождалась? Как счастливо дело разрешилось!” И верно – короткая душевная смута, и бесконечно долгое блаженство впереди! Влекомая порывом, она прижалась к Йошуа, спрятала лицо у него на груди, слезы оросили щеки ее. Она пролепетала “да” – заветное слово, которое давно было ею приготовлено для сего случая. Если нечто кажется нам жизненно необходимым, то оно непременно случится, не так ли?
Услыхав ответ, Йошуа высоко вознесся духом и обнял Сару в благодарном порыве. Так стояли они, прижавшись друг к другу, но тут почудилось ей, словно волна новой грусти накатила на душу его. Сара подняла на Йошуа глаза, и он, поняв немой вопрос, твердо заявил, что теперь, когда судьбы их связаны, она не сможет осуществить свою лихую мечту, сиречь не бывать ей солдаткой, ибо вековые устои не без причины прописали разные законы для мужчин и для женщин.
Легкость, с которой Сара встретила это лишение, обрадовала Йошуа, потому как избавляла его от необходимости приводить сложные умственные выкладки о справедливости ограничения женской свободы. Доводы эти трудно постигаются теми, кого судьба с малолетства не подпустила к познанию Божьей морали. Однако неожиданная покладистость Сары немного царапнула душу Йошуа – а искренним ли было ее желание послужить Святой Земле?
Как бы то ни было, Йошуа почел за благо сообщить Саре кое-что из заготовленных заранее разъяснений. Девица должна знать, что служители Всевышнего, в том числе отец и дед его, придают чрезвычайное значение правильному решению женского вопроса в толще народа иудейского. Отнюдь не умаляя той пользы, которую женщины способны принести мужчинам, нельзя ломать Божественные рамки, выраженные в концепции Господа “Сделаю подмогу ему”. Подмогу, а не замену! Праздное созерцание лика и очертаний стана женщины, ее достоинств и прелестей, приводит в смятение разум мужчины и подталкивает оного к неправедности. Посему строгая логика и здравый смысл подсказывают, что женщина, являясь существом потенциально опасным с точки зрения провоцирования греха, не должна пребывать в мужской среде, а уж в армии – и подавно!
Блаженным, невидящим взглядом Сара любовно всматривалась в лик Йошуа и не вслушивалась в его речи. Она думала о своем. Наконец, оба вспомнили, что голодны. Взявшись за руки, они весело зашагали к излюбленному своему ресторанчику. Обычная еда казалась необычайно вкусной, легкое вино кружило голову, лица сияли.
К нашей парочке подошла незнакомая дама, сидевшая за соседним столом, и, смущаясь и извиняясь, попросила дать взаймы немного денег – ей не хватило заплатить по счету, она живет тут неподалеку, мигом вернется и возвратит долг. Йошуа с готовностью достал из кармана кошелек. Через полчаса дама вновь появилась, протянула молодым деньги и маленький целлофановый пакетик. “Спасибо, что выручили, а это – вам маленький сувенир от меня за ваше заразительное счастье!”– сказала и упорхнула.
В пакетике лежали сложенные треугольниками два шелковых платочка в красно-белую клетку. Йошуа с недоумением разглядывал тряпицы. Умиленно улыбаясь, Сара забрала у него скромный дар: “Давай сюда. Я всю жизнь буду хранить эту прелесть – на память о сегодняшнем дне!”
2
Эльдад и Эйтан ехали из Бет Шема в Авив. В одном из южных районов мегаполиса, на берегу моря расположился пригород, большую часть которого населяли ханаанские аборигены. К одному из них в гости, а, вернее, с важным, не терпящим отлагательства делом, направлялись наши герои.
Эльдад правил машиной, Эйтан смирно сидел рядом, хотя считался прекрасным водителем. Но нынче он уступил руль товарищу ради безопасности, ибо ощущал некоторую дрожь в руках, как следствие одолевавшего его трепета. Эльдад состоял в молодежной организации “Движение за чистоту”, а Эйтан только готовился вступить в ее члены, и сегодняшнее задание было первым испытанием кандидата. Выдержит экзамен – и получит рекомендацию от друга.
– Знаешь, Эльдад, я вычитал, что Рахав было уж за пятьдесят, когда Йошуа впервые увидал ее, – сказал Эйтан.
– Ты переутомился, дружок, – рассмеялся Эльдад, – Йошуа повстречал Рахав примерно двадцатилетней, женился на ней, и она родила ему дочерей, и это установленный факт. В наших книгах не бывает разноречий.
– А вот когда Йошуа послал разведчиков в Йерихо, явились к нему два чёрта и давай выспрашивать, куда это он бойцов направил, а тот отвечает…
– Хватит, Эйтан! В башку твою черти явились! Трусишь и сам себе зубы заговариваешь. Скажи-ка лучше, ты инструменты приготовил?
– Конечно! Клюшки для гольфа. Железные. В багажнике лежат. Полиция остановит – ничего подозрительного не найдет.
– Молодец! Полиция сейчас бдительна. После того, что случилось.
– А что случилось? – спросил Эйтан.
– С луны свалился? – начал сердиться Эльдад, – какой-то болван, из соседнего с нашим поселения, вооружившись ножом, напал на солдатку. Застрелили его, прежде чем успел злодеяние свершить.
– Об этом что-то я читал. Так ведь намерения у него были правильные! Девица в солдаты пошла! Неслыханно!
– Верно, намерения его были угодны перед Богом, да действия неугодны!
– И чем дело кончилось? – снова спросил Эйтан.
– Приятель его, умом небогатый, думал отмыть имя дружка. Принес в полицию письмо, которое тот якобы оставил, дескать, таким манером решил жизни себя лишить.
– Но мы-то не таковы, верно, Эльдад?
– Верно, верно. Как звать ту дуреху, помнишь?
– Кажется, Рахав…
– У тебя всё древность на уме. Не Рахав, а Рахель ее имя!
– Подъезжаем, Эльдад. Паркуйся здесь.
– Ясно. Ты парня хорошо запомнил?
– Не бойся, не ошибусь.
– Доставай инструменты из багажника! – скомандовал Эльдад, выйдя из машины.
Эльдад и Эйтан уселись на скамейку, стали дожидаться, когда из бара за углом покажется тот, который им нужен. Эйтан подготовился к операции, вызнал необходимое. Вот-вот закончится рабочая смена у субчика, он направится домой, тут неподалеку, переоденется и поедет в колледж, где учится на строительного инженера, а вечером у него назначено свидание с Рахель. Последнее нетерпимо, и остановить бесчинство наглого аборигена призваны наши герои.
Вот появился молодой парень привлекательной наружности. Среднего роста, широк в плечах, крепок на вид. “Хорошо, что нас двое, но не худо бы и третьего. Жаль, Яков не с нами!” – подумал Эйтан.
Ученики ешивы преградили дорогу студенту колледжа, пригласили сесть с ними на скамейку для серьезного разговора. Все трое были напряжены. Парень сразу понял, зачем он понадобился. Он молчал, в глазах его застыли страх и неприязнь.
Без предисловий Эльдад ультимативно заявил, что дочери Израиля предназначены сынам Израиля, и только им, и исключений не будет. Двое враждебно смотрели на третьего, сжимая в руках клюшки для гольфа, тот, безоружный, глядел на них с ненавистью. Он повернулся и зашагал прочь, ни слова не вымолвив.
“Уверен, роман не будет дописан, – процедил Эльдад, – парень, кажется, понятлив. На всякий случай, вечером понаблюдай за дурочкой. Поехали назад в Бейт Шем. Дам тебе, Эйтан, рекомендацию, вступишь в наше “Движение за чистоту”.
3
Аврам-Ицхак принимал поздравления от единомышленников. Его смелое выступление в столичной ешиве получило широкий общественный резонанс. Пресса, в большинстве своем враждебная национальным духовным ценностям, тенденциозно и вне связи с общим контекстом цитировала слова оратора. Телевидение, тоже предубежденное, демонстрировало горячую и в карикатурном ракурсе реакцию слушателей на самые острые фрагменты доклада. По мнению обитателей Бейт Шема и иже с ними, парадоксальны ханаанские средства информации: чем светлее мир, тем темнее они его освещают.
Седобородый патриарх искренно и без околичностей высказал то, что тяготило сердца многих, да только не хватало им храбрости уста отверзнуть. Не от того ли старики откровеннее молодых, что карьера им без надобности? Если верно это, то, выходит, смелость не благородству души обязана, а на трезвом расчете ума зиждется.
Аврам-Ицхак говорил о недопустимости привлечения женщин в армию. Не гоже девушкам мелькать на глазах у парней. Без ложного стеснения, называя вещи своими именами, он обрисовал вероятные сюжеты – все с печальным финалом. Он обращался языком Книги к ученым знатокам и добавлял житейские примеры для людей попроще. Не срезая углов, без обиняков, Аврам-Ицхак прямо заявил, что проникший в землю Ханаанскую бес феминизма – губитель духа иудейской веры – должен быть безжалостно изгнан из голов и сердец. Он решительно возразил возмущенным матерям, вступившимся за своих боевитых дочерей, сказав коротко и доходчиво: “Да кто ж на бывших солдатках женится?”
