Дана Делон
Непрожитая жизнь
Глава 4
Леа
Час ночи. Из коридора доносится оглушительный топот. Отчим ходит так специально, лишний раз доказывая себе и окружающим, что это ЕГО квартира и он может передвигаться по ней как хочет. И плевать он хотел, что сейчас ночь и мы пытаемся спать. Топот злой и нервный, в ночной тишине он тяжело отдается у меня в мозгу. Я не спала несколько суток и сейчас тоже не могу уснуть, голова кипит и раскалывается. Слышны грубые ругательства и громкий стук в мою дверь.
– Какого хрена в доме нет хлеба? Я хочу жрать, за весь день у тебя не нашлось минуты, чтобы оттащить свою тощую задницу в булочную? – Еще один удар кулаком и крик: – Ты ни на что не годишься!
Сворачиваюсь калачиком и закрываю уши руками: «Я не слышу, я ничего не слышу».
– Я к тебе обращаюсь!
Очередной удар в мою дверь. Дверь маминой спальни скрипит.
– Жозеф, ради всего святого, глубокая ночь, не пугай соседей.
И тут начинается… Он орет на нее, она орет на него. Я раскачиваюсь взад-вперед на кровати, заламывая пальцы и мечтая, чтобы все стихло, но крики продолжаются. Я велю себе собраться и не реагировать. Не принимать близко к сердцу, не впускать в себя всю эту злую энергию. Но я не могу. Нервы оголены до предела. Очередной крик, брань. Моя голова просто взрывается. И я вскакиваю с кровати: толстовка и сумка – вот все, что мне нужно. Пулей вылетаю из комнаты, и плевать, что я в пижамных штанах, а кеды трудно надеть без носков. Зато спустя две минуты я мчусь по лестнице прочь из этого ада. Я слышу мамин голос, который разносится по всей лестнице. Она кричит, чтобы я немедленно вернулась, но ноги несут меня прочь все быстрее и быстрее. Я выбегаю на улицу. В нашем квартале по ночам очень опасно: неблагополучный район, высокий уровень преступности, но это последнее, о чем я думаю, несясь по улице в час ночи. На глазах выступают слезы. Не знаю почему, но я бегу и плачу. Слезы текут по щекам, они мешают мне видеть, но я не могу их остановить. Вдруг слышу крики и останавливаюсь как вкопанная. Пульс гремит в ушах и мешает сосредоточиться на близком шуме. Я закрываю глаза, считаю до пяти и вновь открываю их. В груди горит, а голова идет кругом, но я делаю усилие и концентрируюсь.
Из переулка доносятся крики и звуки борьбы. Мое сердце бешено колотится в груди, а пальцы ног поджимаются от страха. «Нужно удирать отсюда, – говорит здравый смысл. – Беги, пока тебя не заметили». Но словно шестое чувство побуждает меня подойти и взглянуть на происходящее. Медленными шагами я подбираюсь к эпицентру хаоса и вижу образовавшую круг толпу. В основном она состоит из парней, но и несколько девушек тоже есть.
– Врежь ему, так ему!
– Твою мать, положи его уже!
Я остановилась. Конечно, я слышала про уличные бои, мой район ими славится, но я никогда не присутствовала ни на одном из них. Некоторые парни хватаются за головы, другие кричат. Толпа полностью поглощена происходящим. Азарт, возбуждение, ликование – все это читается на лицах незнакомцев. Мне становится любопытно: неужели драка – это так зрелищно? Я подхожу насколько возможно ближе, расталкивая толпу, и становлюсь там, откуда мне все видно. Никто не обращает на меня внимания, все поглощены боем. Чернокожий парень в прямом смысле слова сидит на груди своего соперника и бьет его по лицу. Парня, лежащего на асфальте, не видно за широкой спиной противника, его тело распластано на земле и не подает никаких признаков жизни, но чернокожего этот факт нисколько не смущает. Удар следует за ударом, летят кровавые брызги. К моему горлу подступает желчь.
– Почему он не останавливается? – вслух произношу я и тут же жалею об этом. Незачем привлекать к себе внимание.
Стоящий рядом парень искоса, с любопытством смотрит на меня:
– Проигравший должен сдаться.
Пауза. Я с недоумением смотрю на непрошеного собеседника. Тот улыбается и поясняет:
– Постучав три раза по асфальту.
– А может, он уже без сознания?
– Если бы он был без сознания, бой бы закончился. Ты как тут вообще оказалась? – Парень чуть насмешливо смотрит на меня. Смугловатый, бритоголовый, выглядит чуть старше, чем я. Он затягивается самокруткой, и в нос бьет запах травы.
– Все, вот теперь он без сознания, а я выиграл деньги. Не хочешь пойти на вечеринку?
Его голос звучит странно: абсолютно спокойно, весело, небрежно. Человек без сознания, зато этот парень выиграл деньги, собирается на вечеринку и не испытывает угрызений совести или жалости. Я смотрю на него и просто качаю головой, а он пожимает плечами и отходит, весело крича что-то на непонятном языке. Все, на этом наше знакомство закончилось. До меня доходит, что я первый раз за последние полгода поговорила с парнем в реальной жизни. И это случилось в час ночи в темном переулке, а моим собеседником был обкуренный незнакомец. Все-таки жизнь надо мной смеется. Толпа начинает расходиться, кто-то считает деньги, кто-то поздравляет победителя. Я смотрю в сторону импровизированного ринга и застываю на месте. Вижу черные волосы, беспорядочно рассыпавшиеся по асфальту, голый торс, черные джинсы, черные туфли. Сердце начинает биться с бешеной скоростью. Несколько зевак стоят над парнем, разглядывая его, но не прикасаясь. Я подхожу ближе. Этого не может быть. Лицо лежащего залито кровью, запах железа ударяет в нос, и на мгновение у меня чернеет в глазах. Один из зевак поливает водой из бутылки лицо лежащего, смывая кровь. Я узнаю это лицо, несмотря на побои, – я смогла бы узнать его из тысячи. Веришь ли ты в судьбу, Рафаэль?
– Когда он очнется? – спрашиваю я у зевак.
– Никто не знает, – отвечает один, беззастенчиво залезая в карманы Рафаэля. – Бинго! – выкрикивает он, вытаскивая ключи от скутера, кожаный бумажник и телефон, который начинает вибрировать в его руках. На экране высвечивается имя: «Квантан».
Я без размышлений выхватываю у него телефон и отвечаю. Парни смотрят на меня как на умалишенную, но ничего не говорят и удаляются, прихватив с собой кожаную куртку Рафаэля. Наверно, стервятники решили, что на сегодня с них хватит добычи.
– Алло, – доносится из телефона. Громко вздохнув, я отвечаю:
– Да.
Пауза.
– Я же не ошибся номером? Где Раффи?
– Он лежит на асфальте, избитый, без сознания. Его обокрали, угнали скутер, и, мне кажется, ему срочно нужен врач, – взволнованно, на одном дыхании произношу я.
Парень на том конце громко выругался.
– Где вы сейчас?
Я озираюсь по сторонам. Это мой район, но я нечасто по нему хожу, разве что в магазин через дорогу и в булочную на углу. Вокруг очень темно, стены изуродованы неряшливыми граффити. Ни названия улицы, ни ближайших магазинов не видать. Рафаэль лежит без движения, я трогаю его руку – и она оказывается ледяной. Мне становится страшно. Но его грудь вздымается и опускается.
– Как тебя зовут? – спрашивает Квантан, словно догадываясь о моем оцепенении.
– Леа, – шепчу я.
– Леа, – повторяет он, – я должен понять, где вы сейчас находитесь.
– Я не знаю, – тем же шепотом отвечаю я, разглядывая неподвижное тело.
Кожа цвета светлой карамели превратилась в сплошную рану, но ее обладатель все равно похож на статую древнегреческого божества: широкие плечи, красивая грудь. Но он избит, и мои внутренности сжимает холодный страх. Нужно собраться, говорю я себе. Ему нужна помощь.
– Леа, пришли мне локацию.
– У меня с собой нет телефона, – отвечаю я и пробую зайти в смартфон Рафаэля. – А его заблокирован.
– Пароль: 1313.
Я лишь киваю и через секунду отправляю локацию.
– Я буду там минут через двадцать. Не оставляй его, хорошо?
Я опять киваю.
– Леа! – зовет он.
– Я буду тут, – шепчу я, закрывая глаза. Смотреть на Рафаэля больно и страшно.
Парень на том конце, помешкав секунду, отключается, а я не могу убрать руку и продолжаю держать кисть Рафаэля, крепко сжав пальцы. Он такой холодный! Я снимаю с себя толстовку и накрываю его. От ночной прохлады по коже бегут мурашки. Я смотрю на свою тонкую домашнюю майку и съеживаюсь. Вокруг зловеще тихо. Слишком тихо. Успокаивает одно: мы находимся прямо под фонарем, и темнота улицы до нас не добирается. Я начинаю медленно считать секунды, постукивая пальцами по руке. Двадцать минут тянутся слишком долго. Рафаэль не шевелится. Любой шорох, любая тень вызывают у меня панику.
Мне кажется, во тьме скрывается нечто ужасное и отвратительное, что непременно убьет нас, медленно и мучительно, наслаждаясь каждым мгновением убийства. С волос Рафаэля капает кровь. Одна за другой капли падают на асфальт, оставляя возле головы свежие темные пятнышки. Я уже искусала себе все губы, сердце бешено колотится в груди. Тук-тук, тук-тук, пульс отдается в ушах. Наконец, разрушая пугающую тишину, издалека доносится рев мотора. Я поднимаю голову, вслушиваясь и всматриваясь в темноту в надежде увидеть машину. Через несколько мгновений меня ослепляет свет фар. Из подкатившего автомобиля выскакивает парень лет двадцати, на нем пиджак и брюки. Он подходит к нам вплотную, и я могу разглядеть его. У него каштановые волосы и светлые глаза. Шок отпечатан на его лице. Парень срывает с плеч пиджак и накидывает его на меня.
– Спасибо, – первое, что он говорит, осматривая Рафаэля, – но мне все еще нужна твоя помощь, я не смогу сам засунуть его в машину.
– Мне кажется, надо вызвать скорую.
– Он несовершеннолетний, начнут звонить его родителям. Я сам отвезу его к врачу. Я возьмусь за плечи, а ты за ноги, ладно?
Я киваю, и мы приподнимаем Рафаэля. Черт бы его побрал, какой же он тяжелый! Аккуратно, насколько это возможно, мы укладываем его на заднем сиденье машины. Квантан забирает его телефон и открывает мне переднюю дверь. Я стою столбом, он тоже замирает, глядя на меня.
– Отвезу тебя домой в благодарность за спасение жизни моего кузена.
– Я не знаю, хорошая ли…
Он не дает мне договорить и раздраженно смотрит на часы:
– Я не могу оставить молодую девушку одну на улице в такое время и в таком месте.
– А я не могу сейчас вернуться домой, – отворачиваясь, отвечаю я.
Я правда не могу. Только не сейчас, после всего увиденного. Я просто не в состоянии слышать вновь крики, ругань и то, как меня называют больной на голову, психически неуравновешенной дрянью. Уже заранее слышу в голове мамину речь и поддакивания отчима. Напоследок он непременно добавит, что я живу под его крышей и должна проявлять уважение, а если мне что-то не нравится, то могу валить к чертям собачьим.
Качаю головой и повторяю, кусая губу:
– Я точно не могу вернуться домой, не сейчас.
Квантан смотрит на меня, точнее, на мои пижамные штаны и майку. Его пиджак мне велик, и, должно быть, я выгляжу ужасно нелепо. У меня дрожат руки, и он это замечает. Опустив голову, словно обдумывая что-то, он быстро садится в машину и как-то устало бросает:
– Поехали, Леа.
И я сажусь. В салоне пахнет кожей и гораздо теплее, чем на улице. Пристегнув ремень безопасности, я тупо гляжу в лобовое стекло. Голос в голове твердит одно и то же: «Что ты творишь? Что ты ТВОРИШЬ?!» Я приказываю ему заткнуться.
– Спасибо еще раз, что не бросила его и осталась. Мы бы его не нашли, а к утру могли бы начаться серьезные осложнения.
Загорается красный свет. Телефон Квантана звонит, оповещая о новом сообщении. Он быстро печатает ответ, а я молчу. Что тут скажешь? «Рада, что смогла помочь» или «Не стоит благодарности»? Вместо всего этого вежливого бреда я шепчу:
– Надеюсь, с ним все будет в порядке.
Я натерпелась такого страха, что сердце до сих пор бешено колотится в груди, а руки трясутся, и поэтому мне приходится сжимать кулаки.
– Это было очень неприятное и страшное зрелище, – признаюсь я. Узел в животе сжимается туже от отвратительных воспоминаний.
Квантан молчит – становится ясно, что он меня даже не слушает. Погруженный в свои мысли, в свои страхи, он гонит автомобиль на очень высокой скорости. Я смотрю на время – час сорок шесть. Всего сорок шесть минут назад я убежала из дома, и уже столько всего успело произойти. Закрываю глаза, считаю до пяти и открываю их вновь. Париж так красив в ночи! Сияя огнями, он предстает во всем своем великолепии, а пустые дороги и улицы заставляют его выглядеть загадочным и даже мистическим. Старинные здания словно уносят в былые века, и кажется, что вот-вот увидишь запряженную лошадьми карету. Моя голова будто раскалывается на миллион кусочков, но я не могу оторвать взгляда от мостов и горящих фонарей. Облокотившись на окно, я пытаюсь сосредоточиться на том, что вижу, и отрешиться от жуткого, пронизывающего до костей холодного страха.
Телефон Рафаэля вдруг звонит, и на экране многозначительно высвечивается одна большая буква «М». Квантан щелкает языком и говорит:
– Это его мама.
Звонок умолкает, но спустя секунд пять раздается снова. И так три раза подряд.
– Леа, я не могу сказать, что он со мной. Мы – семья, она обязательно попросит кого-нибудь съездить к нам. Нельзя, чтобы его мама узнала, что его сильно избили, она сейчас не в лучшей форме.
«Она только что похоронила другого ребенка», – мелькает у меня в голове. Но Квантан ничего такого не говорит. Он просто смотрит на меня с немой просьбой, которую ему неловко озвучить. Звонок опять прекращается и возобновляется вновь.
– Ты хочешь, чтобы я ответила?
– Пожалуйста.
– Но что мне сказать?
– Что он у тебя, без всяких подробностей.
– А если она начнет расспрашивать?
– Не начнет, ее сын у девушки, чего тут непонятного? – глядя на дорогу, отвечает он и, резко свернув, ставит машину в неположенном месте. В этот момент телефон опять звонит, и я отвечаю.
– Спасибо, – одними губами произносит Квантан.
– Да, – шепотом говорю я в трубку. На том конце повисает тишина.
– Кто это? – спрашивает приятный женский голос с сильным иностранным акцентом.
– Это Леа, – растерявшись, отвечаю я и тут же прикусываю губу. Никакого приветствия, ни даже банального «алло». В голосе женщины чувствуются волнение и усталость.
– Леа, – повторяет она, – извини за столь поздний звонок, но я ищу Рафаэля.
Она очень странно, непривычно раскатисто выговаривает букву «Р», но я замечаю, насколько красиво звучит при таком произношении имя Рафаэль.
– Он спит, – спокойно отвечаю я, мысленно похвалив себя.
Из дома напротив выходят пятеро мужчин с носилками. Я смотрю на Квантана, и он жестами велит мне заканчивать разговор. Но на том конце молчат, и я начинаю нервничать. Мужчины направляются в нашу сторону и с каждой секундой все ближе и ближе подходят к машине. Я затаиваю дыхание. «Может, просто повесить трубку?» – мелькает в голове.
– Хорошо, – неожиданно произносит женщина, и мне становится любопытно: неужели она все это время прислушивалась, пытаясь уловить что-то недосказанное? – Спокойной ночи, Леа, – прощается она, не задавая больше никаких вопросов.
– И вам, – быстро отвечаю я, завершая самый странный в своей жизни разговор как раз в ту секунду, когда дверь машины резко распахивается и прохладный воздух бьет мне в лицо.
Квантан выскакивает из машины, подошедшие мужчины перекладывают Рафаэля на носилки. Со мной никто не здоровается. Я взглядом провожаю их до самого подъезда. Квантан заходит вместе с остальными, оставляя меня в машине.
Я наконец облегченно вздыхаю. Все будет хорошо, Рафаэля доставили к врачу. Все обойдется. Глушу выкрики своего глупого протестующего подсознания и в очередной раз смотрю на часы – час пятьдесят восемь. Все-таки я была права: минуты сегодня текут невероятно медленно. Закрываю глаза, и на меня наваливается вся усталость этого вечера. Я проваливаюсь в сон без всяких сновидений. Мой организм настолько вымотан, что банально отключается.
* * *
Я просыпаюсь в машине, накрытая своей толстовкой, Квантан спит рядом на водительском сиденье, и от его присутствия мне становится неловко. Смотрю на часы: пять тридцать шесть – неудивительно, что до сих пор темно. Не знаю, что делать дальше, однако спать в машине с незнакомым человеком кажется мне абсолютно неподходящим вариантом. За три часа сна я немного успокоилась и набралась сил, так что здравый смысл вновь начинает управлять моими действиями. Пытаюсь тихонечко приоткрыть дверь, но она оказывается заперта, и этот факт не на шутку меня пугает. Поворачиваю голову и вижу, что Квантан следит за моими движениями.
– Доброе утро, – хрипит он сонным голосом.
– Мне пора, – вместо приветствия отвечаю я. Он кивает и поясняет, разблокировав двери:
– Спать в открытой машине – не самая хорошая идея.
Я ничего не отвечаю, выхожу из автомобиля, захлопнув за собой дверь, и вдыхаю свежий, прохладный утренний воздух. Париж пуст. Вымер. Или попросту спит. Квантан тоже вылезает из машины.
– Все хорошо, Леа? – интересуется он, хмуря брови.
– Извини, я проснулась и не совсем поняла, где я и с кем. Такое со мной впервые, поэтому я немного не в себе. Метро, кажется, открывается в шесть, да? Не знаешь, в какой стороне ближайшая станция?
Он качает головой:
– Могу подбросить тебя. С Рафаэлем все хорошо, насколько это возможно, мое присутствие не потребовалось. Я решил, что нам не помешало бы поспать, и не стал тебя будить.
– Что значит «насколько это возможно»?
– Ну… обошлось без сотрясения и переломов.
«Он везунчик», – думаю я, и от воспоминаний по телу бегут холодные мурашки.
– Так тебя подвезти? – устало потирая глаза, спрашивает Квантан.
– Нет, если честно, мне хочется пройтись. Навести порядок в голове.
Он кивает:
– Увидимся.
– Увидимся? – переспрашиваю я.
Он поднимает на меня глаза, смеется и говорит, качая головой:
– Я не спал два дня, вообще ничего не соображаю.
– Да нет, все нормально. Ну, я пошла?
– Давай. Хотя подожди. – Он лезет в машину и сует мне визитку. – Еще раз большое тебе спасибо. И если вдруг что-нибудь понадобится или будут проблемы… В общем, можешь смело звонить по этому номеру.
У Квантана очень серьезный и дружелюбный тон. Думаю, он имеет в виду именно то, что говорит. Беру у него из рук карточку и прячу в карман толстовки. Я никогда не позвоню по этому номеру, но мне хочется создать видимость, будто принимаю его предложение.
– Спасибо, Квантан, – говорю я, затем весело добавляю: – Увидимся.
Он подмигивает мне и садится обратно в машину. А я уже иду прочь от нее и от этого дома. Перейдя дорогу, выхожу к Сене и решаю пройтись вдоль нее. В голове крутятся слова Квантана о том, что с Рафаэлем все в порядке. Потом думаю, что Квантан очень симпатичный и к тому же кузен Рафаэля. Достаю визитную карточку. На белой бумаге черными буквами написаны номер и имя: «Квантан Делион». Сверху по центру изображен знакомый символ с двумя львами. Наверное, это семейный герб Делионов. Два льва… Я выкидываю визитку в первую попавшуюся урну, чтобы не искушать судьбу и себя. Еще думаю о последней просьбе Микаэля. Можно сказать, я ее выполнила. Он просил помочь, я помогла. Прекрасно осознаю, что Мика имел в виду совсем другую помощь, но понятия не имею, как ее оказать. Останавливаюсь, сворачиваю на мост. Я столько раз писала Мике о своей мечте: целоваться во время заката с любимым на прекрасном мосту Александра Третьего, когда небо похоже на спелый плод манго, душа трепещет от чувств, а кожа покрывается мурашками. Когда мягкие губы касаются твоих и все вокруг теряет всякий смысл. Я столько раз представляла его и себя именно на этом мосту! Особенно после того, как получила фотографию и в моих мыслях возник четкий образ длинноволосого жгучего брюнета с потрясающими глазами. Тяжело вздыхаю. Как же я скучаю по тебе, Мика. Как же хочу вновь написать тебе о том, что происходит у меня в голове и как переворачивается все в моей душе. И как же сильно я хочу получить от тебя ответ…
Начинается рассвет. Я смотрю, как солнце медленно поднимается над серыми крышами Парижа, возрождая его. Оранжево-розовые лучи играют с рекой, заставляя ее переливаться. Моя душа замирает, наблюдая за тем, как цвета меняются и как солнце поднимается все выше и выше. И вдруг мимо пролетает птица, не голубь, которых миллион в этом городе. Не ворон, не чайка. Я не знаю названия этой птицы, но она прекрасна. Птица садится совсем близко, и у меня появляется ощущение, будто она явилась с рассветом, вылетев из солнца. «Это знак», – думаю я. Ты посылаешь мне знак, Мика? И именно в это мгновение я осознаю все безумие происходящего. Не знаю, существуют ли в этом мире высшие силы и судьба, но я уверена: Микаэль посылает мне знак.
Рафаэль Делион, я не знаю, что привело тебя сегодня в переулок, и не знаю, с какой мыслью ты вступал в бой. Но одно я знаю точно: мы еще встретимся.
– Обещаю тебе, Мика, я попытаюсь… – шепотом произношу я, глядя в небо. Решение принято.
