Дана Хадсон
Красивый и обаятельный
1
Джой Чандлер снова была влюблена. О, на этот раз по-настоящему! Сидя в розовой хлопковой пижаме за кухонным столом, она пила горячий черный кофе, приготовленный Карен Уинстон, соседкой по снимаемой ими напополам квартире. В перерыве между глотками убеждала подругу в своей новой бессмертной любви.
– Он такой красивый и обаятельный! Ты представить себе не можешь!
Карен, в отличие от соседки в строгом деловом костюме, озабочено взглянула на часы. До начала работы оставался еще час. Можно не спешить. Впрочем, она никогда никуда не опаздывала, потому что всегда была собранной и организованной.
А вот Джой была совершенно другой. Для нее подняться в такую рань было настоящим подвигом. Хотя Карен не сомневалась, что потом Джой завалится в постель и отоспится. Подруга полностью соответствовала своему имени – «радость». В ней все радовалось жизни – от ярко-рыжих, словно окрашенных самим солнцем, волос, до чудных зеленых глаз. И смеялась она так весело и беззаботно, что любой мужчина, слышавший ее серебристый смех, мечтал услышать его еще раз. В общем, Джой была той, что среди определенных кругов молодежи называлась «горячая штучка».
Но вот ее способность влюбляться дважды в месяц, напрочь забывая о предыдущем объекте вечной любви, ужасно утомляла Карен. Мало того, что она регулярно выслушивала пылкие дифирамбы Джой предмету ее новой страсти, ей еще приходилось утешать отвергнутых поклонников. И то и другое не относилось к приятному времяпрепровождению.
– Он просто великолепен! – Джой захлебывалась от восторга. – Такой элегантный и сдержанный. Настоящий лорд!
Карен озадаченно поставила на стол чашку с кофе. Лорд? Это было что-то новенькое, так как подразумевало хорошее воспитание и некоторую отстраненность. Обычно Джой привечала современных раскрепощенных парней, заявляя, что не переносит чопорность.
– У меня от одного взгляда на него мурашки по телу бегут! Он потрясающе сексапильный! – Джой с упоением перечисляла достоинства своего избранника. Но следующие ее слова заставили Карен насторожиться: – Самое отвратительное – Артур не обращает на меня никакого внимания!
Это было так необычно, что Карен потрясенно спросила:
– Как это может быть?
Джой капризно закусила нижнюю губу.
– Очень просто! Я уже несколько раз попадалась ему на пути, а он ноль внимания!
Карен прекрасно знала, как Джой «попадается на пути». Это подразумевало столкновение, или рассыпание покупок прямо перед носом избранника, либо прямое «давайте познакомимся». Если этот самый Артур не обратил внимание на столь откровенно заигрывание весьма и весьма симпатичной девушки, то что он за мужчина?
– А ты уверена, что у него все в порядке? Может быть, у него не та ориентация?
Джой удрученно всплеснула руками.
– В том-то и дело, что с этим у него все нормально! Я разузнала о нем все, что смогла, он полгода назад расстался со своей любовницей и теперь совершенно свободен! И не понимаю, почему он так себя ведет!
Подружка была абсолютно уверена в собственной неотразимости. Ей и в голову не приходило, что она может кому-то не понравиться. Карен давно привыкла к ее завышенной самооценке, они знали друг друга восемь лет, с первого курса Лондонского университета. Правда, Карен закончила экономический факультет три года назад, тогда как Джой, перескакивавшая с отделение на отделение, до сих пор числилась на третьем курсе, и было непонятно, собирается ли она заканчивать университет.
Ее отец, один из крупнейших предпринимателей Манчестера, обеспечивал ее вполне достойно, и утруждать себя, грызя гранит науки, Джой не желала. Учеба в университете была для нее лишь удобным предлогом для привольной жизни вдали от докучной опеки родителей.
Кинув на часы еще один взгляд, Карен поднялась.
– Мне пора. Доскажешь вечером, что у тебя стряслось.
Джой демонстративно застонала.
– Вечером? Это во сколько? В девять? Десять? Да мне до этого времени элементарно не дожить!
Уже в дверях Карен насмешливо ее успокоила:
– Доживешь, я в этом не сомневаюсь! На занятия сегодня пойдешь?
В свою очередь посмотрев на часы, Джой вскрикнула и принялась заполошно собираться.
– Какой кошмар! Мне обязательно нужно быть в колледже хотя бы ко второй паре!
Насмешливо усмехаясь коронной фразе Джой, собранная и деловитая мисс Уинстон отправилась на работу, снисходительно оглядывая вечно запруженные лондонские улицы. Какое счастье, что ей не нужно выводить из подземного гаража свою маленькую машинку, чтоб затем застрять в какой-нибудь из многочисленных лондонских пробок. Близость офиса была главным мотивом ее жизни на Оксфорд-стрит. В остальном ей здесь не слишком-то нравилось, – шумный центр огромного города, загазованность и высокая стоимость аренды.
В голове озабоченно мелькнуло: пойдет ли Джой на учебу? Но она отогнала эту мысль. В конце концов, она для подруги не опекунша. К тому же у них абсолютно разное отношение к жизни. Джой живет так, как живется, а она, Карен Уинстон, следует четкому жизненному плану, главное в котором – карьера. Она хочет добиться уважения. Чтобы все, и в первую очередь ее собственный отец, ее уважали.
Миновав небольшой скверик, Карен вышла к огромному внушительному зданию последних Тюдоров. Выложенное красным обожженным кирпичом, оно казалось воплощенной историей. Охранявшие вход и окна горгульи свирепо смотрели на проходивших мимо людишек. Фасад украшала знаменитая на весь мир вывеска «БританХаус».
Поздоровавшись с сидевшими в фойе секьюрити, Карен поднялась по мрачной лестнице на пятый этаж и зашла в свой кабинет. Ее секретарша Мэри Блейк, позевывая, готовила кофе.
– Кофе налить? – Мэри повернулась к кофеварке, готовясь налить чашечку.
Карен отрицательно покачала головой.
– Не хочу. Уже выпила. Правда, и не заметила. У Джой новая любовь.
Распечатывая поступившую почту, Мэри понятливо кивнула.
– Надолго ли на этот раз?
Включив компьютер, Карен рассеянно проговорила:
– Кто знает? Насколько я помню, рекордсменом был Билл Хантер, продержавшийся полгода. Уж очень был настойчив. У остальных я и имен-то не помню. Мелькают, как в калейдоскопе.
Мэри, имевшая мужа и двоих детей, не понимала подобного отношения к жизни.
– Джой как мотылек. Ей повезло, что не приходится задумываться о деньгах. С таким отношением к жизни ей трудненько б пришлось, принадлежи она к обычным людям со средними доходами.
Карен постучала себя по носу, припоминая, на чем остановилась вчера, и неуверенно возразила:
– А может, наоборот? Может, без папочкиных денег она была б серьезней?
В ответ Мэри только рассмеялась.
– Сколько б ни было у нее денег, результат был бы один, уж такая Джой уродилась.
Карен уточнила:
– Но зато она добрая и веселая. А это многого стоит.
Мэри что-то неопределенно промычала, и неслужебный разговор закончился.
Карен, прикинув в уме варианты ответа налоговой службе, кивнула секретарше, та взяла в руки блокнот и рабочий день начался.
За день Карен участвовала в двух совещаниях, приняла с десяток посетителей, ответила на четырнадцать писем, подготовила несколько десятков запросов и провела сравнительный анализ финансовых рисков для генерального директора. Домой вернулась около десяти часов вечера, совершенно измотанная.
Выскочившая из своей комнаты Джой укоризненно покачала головой.
– Интересно, чего ради ты так убиваешься?
Скинув туфли, ставшие к вечеру немного тесноватыми, Карен пропыхтела по дороге к ванной комнате:
– Хочу стать вице-президентом компании, я тебе об этом говорила уже много раз! – и захлопнула дверь перед носом приготовившейся возражать подружки.
Приняв душ, измождено выползла из ванной, мечтая утолить зверский голод и упасть в постель. Ни на что другое сил уже не было.
Джой ждала ее на кухне с разогретым пудингом и чашкой густого шоколада.
– О, замечательно! Как раз то, что нужно! Ты такая внимательная, спасибо, Джой!
В ответ та лишь небрежно передернула плечами.
– О, не надо преувеличивать мои скромные заслуги! Купить в кафетерии пудинг и засунуть его в микроволновку сможет и младенец. А вот то, что ты доводишь себя до полного изнеможения неизвестно ради чего, никак не может служить поводом для одобрения.
Карен напряглась. Столь выспренняя речь в устах ее бесшабашной подруги могла означать лишь одно, – та готовилась приступить к очередной сногсшибательной авантюре. Ничего не спрашивая, чтоб спокойно поесть и не подавиться, Карен доела пудинг. Лишь взяв в руки керамическую кружку с шоколадом, с тяжким вздохом разрешила:
– Ну, давай, выкладывай свой победоносный план по покорению этой недосягаемой вершины по имени Артур.
Встрепенувшись, Джой тут же с упоением заворковала:
– Представляешь, какое потрясающее везение! Я сегодня случайно иду мимо его особняка на Трафальгар-стрит, и вижу, из дверей выходят двое мужчин. Я пристроилась сзади и услышала, что один из них, как потом выяснилось, дворецкий, говорит другому, который, как потом выяснилось, камердинер…
Конечно, в этой речи было несколько спорных моментов: как Джой могла случайно идти по Трафальгар-стрит, если ей там совершенно нечего делать, да еще подслушивать чужие разговоры, что для нормального человека уж вовсе непорядочно. Но Карен и не думала прерывать Джой, прекрасно понимая, что это бессмысленно.
– …они досадовали, что не могут найти новую горничную, потому что прежняя вышла замуж и уволилась! Представляешь, какая немыслимая удача!
Скрывая усталый зевок, Карен прикрыла рот рукой и недоуменно переспросила:
– А в чем же удача?
– А в том, что я тут же подошла к ним и предложила свои услуги! И теперь я новая горничная лорда Артура! – Джой не скрывала торжества, сияя от радости, как новенький шестипенсовик.
– Боже мой! – от потрясения у Карен даже сон прошел. Она усталым жестом приложила тонкие пальцы к заломившим вискам. – И что же ты будешь делать? Ты хотя бы пыль вытирать умеешь?
Джой легкомысленно фыркнула.
– А что тут сложного? Я много раз видела, как горничные убирали отцовский дом! Маши себе пуховкой, ничего трудного в этом нет.
– Но ведь они не только пыль вытирают, они еще и убирают. Плитку моют, ковры пылесосят, паркет полируют…
Джой не считала приведенные Карен доводы препятствием для осуществления своей мечты.
– Для этого есть специальные приспособления. Пылесос, к примеру.
– И что, ты умеешь им пользоваться?
Подруга пренебрежительно взмахнула рукой.
– Нет, но научусь. Это же не может быть сложным! Зато я буду рядом со своим любимым! Уверена, уже через пару дней Артур окажется в моей постели! А, если повезет, то через пару недель станет и законным мужем!
Карен содрогнулась.
– Господи, помоги несчастному! Но почему ты уверена, что это так просто? Если уж он не обратил на тебя внимания тогда, когда ты была достаточно настойчива, то почему считаешь, что он поддастся на твои чары сейчас? Ведь иметь какие-либо личные отношения с прислугой непристойно.
От возмущения Джой замахала руками, как ветряная мельница.
– Не надо свои устаревшие принципы пропихивать там, где они вовсе не нужны! Если все бывает по взаимному согласию, то это вовсе не отношения прислуги с наймодателем, а нормальные любовные отношения!
Карен порой и сама замечала, что ее взгляды сильно отличались от взглядов подруги. Но не могла иначе. Она и своих поклонников отвергала, потому что строила свою карьеру, а замужество этому мешало. Поддерживать же близкие отношения до замужества она считала непристойным.
Подперев щеку рукой, Джой мечтательно заявила:
– Представляешь, уже завтра я увижу Артура! Жаль, не смогу подать ему завтрак в постель, он никогда не завтракает в постели, но непременно переброшусь с ним парой словечек, когда буду ее застилать!
– А если он будет в ней не один?
Эти слова не поколебали уверенности Джой.
– Ерунда! Этого не может быть. Мой детектив выяснил…
Карен возвела очи ввысь, не в силах поверить услышанному.
– Детектив? Но какое ты имела право нанимать детектива и вмешиваться в чужую личную жизнь?
Джой пренебрежительно фыркнула.
– Вот еще! Да такое право, что я впервые в жизни влюбилась по-настоящему, и хочу знать о своем избраннике все! Что в этом такого особенного? Вот если бы он был моего круга, я бы разузнала о нем от знакомых, а так приходится действовать нетрадиционными методами. Вдруг бы он оказался психом или маньяком?
– Ну, а так ты убедилась, что он вполне порядочный человек?
Джой не услышала в голосе подруги сарказма.
– Ну да. Весьма даже приличный. Даже мой закостенелый отец не стал бы протестовать против такого зятя.
Зная, что подруга считает отца страшным консерватором, Карен поняла, что Артуру дан высший балл по благонадежности. Джой захлебывалась от восторга:
– Я и жить буду у него в особняке. Конечно, в крыле для прислуги, но это недолго. Вот увидишь, уже на следующей неделе я переберусь в его спальню.
При напоре Джой это казалось вполне вероятным, и Карен прекратила сопротивление. В конце концов, это не ее дело.
– Ну, поступай как знаешь. Но прислуга в подобных домах встает не позже семи часов. Как ты будешь вставать в такую рань?
Это замечание внесло в радужные мечты Джой неприятный диссонанс. Раннее вставание для нее было смерти подобно. Но она не стала зацикливаться на подобной ерунде.
– А, как-нибудь! Думаю, там мне не дадут проспать.
– И, кстати, неужели у тебя не потребовали рекомендательного письма?
Джой мелко захихикала, в восторге от собственной сообразительности несколько раз хлопнув в ладоши.
– Вот это-то оказалось самой простой частью моего плана. Маргарет Рэдли, ты ее знаешь, дала мне его от имени своего отца, графа Линдхерста. Так что у меня прекрасные характеристики.
Пожав плечами, Карен поднялась из-за стола и принялась мыть использованные чашки. Джой, как обычно, и не подумала присоединиться к уборке.
– А, брось! Утром придет миссис Грасси и все сделает.
Не обращая внимания на ее слова, Карен аккуратно вымыла посуду и убрала в сушилку. Стерев со стола, обернулась и сухо порекомендовала:
– Я бы на твоем месте хоть немного порепетировала с тем же пылесосом. Хотя бы включать научилась. Для тебя ведь это тайна за семью замками.
Подруга сладко потянулась и отказалась:
– Слишком поздно. Я спать хочу. Завтра мне нужно быть в особняке ровно в девять. Опоздать я не хочу, это не занятия – захотел пришел, захотел – пропустил. От этого зависит вся моя дальнейшая жизнь.
Пожелав друг другу спокойной ночи, подруги разошлись по своим комнатам. У Карен мелькнула мысль пойти в гостиную и посмотреть выпуск последних новостей, но часы, уведомившие ее о глубокой ночи, отговорили от пустой траты времени. Она упала в постель, гадая, что выйдет из очередной авантюры Джой.
Прозвеневший ровно в семь часов звонок заставил ее подняться, хотя вполне можно было понежиться в постели еще полчасика. Но Карен, со свойственным ей стоицизмом стряхнув остатки сна, отправилась в ванную и за пятнадцать минут привела себя в порядок. Из комнаты Джой не доносилось ни звука. Вспомнив о ее намерении встать пораньше, Карен поколебалась, но все-таки решила ее разбудить.
Постучав в комнату соседки, не услышала никакого ответа и осторожно вошла. Как она и ожидала, Джой безмятежно спала, укрывшись одеялом по самые уши, но высунув при этом длинные ноги.
– Джой, ты проспишь свое первое появление на работе и тебя просто-напросто выгонят!
Подруга села на постели, по-совиному хлопая ничего не видящими глазами.
– А, что? Что случилось? – она никак не могла прийти в себя.
– Ничего не случилось, но, если ты и впрямь решила поработать горничной у этого своего лорда, тебе лучше подняться. Времени пол-восьмого. А тебе еще ехать и ехать. Не забывай, в это время везде пробки.
Имя избранника заставило Джой более-менее проснуться. Широко вздохнув, она принялась выпутываться из одеяла, как бабочка из кокона.
– Ох, какая это мука – вставать в такую рань! Неужели мне придется это проделывать еще несколько дней?
Покачивая головой, Карен пошла к дверям, а полусонная Джой поплелась в ванную, бормоча про себя, что Артур непременно обязан оценить жертвы, приносимые ею ради него.
Карен приготовила крепкий черный кофе, и Джой смогла очнуться с его помощью. Сидя напротив подруги, она, позевывая, пила кофе и привычно прожектерствовала:
– Поначалу мне, как и всей прислуге в особняке, придется носить униформу. Знаешь, такое преотвратное синее платье с дурацким передником. Передник, правда, кружевной, что несколько смягчает его идиотизм. Не понимаю, зачем нужна эта униформа? Неужели Артур или его домашние могут перепутать прислугу с домочадцами?
Карен с ней согласилась.
– Конечно, это своего рода анахронизм. Дань традициям, так сказать.
– Да уж, я на своей шкуре прочувствую эту дань традициям.
– Если тебе что-то не понравится, ты в любой момент сможешь уйти. По сравнении с остальным персоналом ты в привилегированном положении. Тебе не из-за чего терпеть понукания или неприятные приказания.
Но Джой так не считала.
– Нет уж, никогда я оттуда не уйду. Просто повышу свой статус. Стану женой лорда Артура и кто тогда посмеет разбудить меня раньше десяти часов?
Карен невольно засмеялась.
– Да, это мощный стимул для брака. Но тебе пора ехать, если не хочешь опоздать. Или ты предпочитаешь общественный транспорт?
Джой озадачилась. Она никогда не ездила на чем-то другом, кроме своего любимого ярко-красного «астон-мартин».
– Не знаю, можно ли в особняке держать личный транспорт. Хотя в подвальном этаже большой гараж, но, скорее всего, там паркуют только машины семьи. Но, может быть, если попросить, то разрешат и мне?
– Ты не забыла, что у тебя слишком дорогая машина для обычного наемного работника?
– Вот черт! Об этом-то я и не подумала!
Карен нисколько не удивилась. Наоборот, было бы странно, если бы Джой подумала о подобной, с ее точки зрения, мелочи.
– Рациональнее воспользоваться обычным рейсовым автобусом. Остановка на углу. Ты сможешь держать меня в курсе своих приключений, а то я что-то немного волнуюсь?
– Конечно. Я обязательно тебе позвоню. Пока!
Джой упорхнула. Допив в тишине кофе, Карен отправилась на работу. В такую рань туристов на обычно шумных улицах еще не было, лишь спешил на работу офисный народ. Карен с удовольствием вдыхала свежий воздух, посматривая на голубое, необычно яркое для осени небо.
День прошел на редкость напряженно и сумбурно, заставив ее позабыть обо всем. Но вечером Карен вспомнила о подруге и забеспокоилась. Как там она? Не пожалела ли о своем грандиозном плане? Зазвонивший в полной тишине городской телефон ударил по нервам. Это оказалась Джой.
– Привет, Карен! – голос подруги звучал приглушенно, будто она зажимала трубку рукой, чтобы ее никто не услышал. – Это я! Поскольку разговаривать по хозяйскому телефону нельзя, а сотовый я забыла дома, докладываю быстренько, – у меня все хорошо, так что не волнуйся. Выходной у меня в субботу, и я тебе все расскажу дома. До встречи! – И в трубке запищали тонкие гудки отбоя.
Карен удивилась. Что такое происходит в особняке лорда Идена, если вольнолюбивая Джой, всегда следующая лишь собственным устремлениям, ведет себя как испуганная викторианская девственница? Или она настолько прониклась стоящей перед ней грандиозной задачей, что изменила собственным привычкам? Это было так необычно, что Карен даже захотелось взглянуть на этого небезызвестного лорда Артура. Кто он такой? Она пожалела, что не выспросила у Джой о нем поподробнее. Но, с другой стороны, ее никогда не интересовали любовные похождения подруги, точно так же как и ее быстро сменяющиеся бойфренды.
2
Артур Иден не мог взять в толк, что происходит. В его личных апартаментах, где всегда царил идеальный порядок, был откровенный бардак. Отыскать что-либо было невозможно. Особенно возмутил его беспорядок в спальне и гардеробной. В ящиках громоздкого комода не оказалось нижнего белья, на вешалках в шкафу отсутствовали выстиранные и отутюженные рубашки, смокинги и деловые костюмы будто провалились сквозь землю.
Иден в который раз за последнюю неделю пожалел, что дал отпуск своему камердинеру, но что ему оставалось делать?! Не мог же он держать мистера Брайта без отпуска четвертый год! Ведь существуют профсоюзы, защищающие права служащих, на которые ему весьма прозрачно и намекнул Брайт после того, как хозяин вознамерился не отпустить его на свадьбу собственной сестры.
Артур не видел в том никакого пренебрежения родственными чувствами своего неизменного камердинера, ведь его сестра выходила замуж в третий раз за шесть лет! Менять мужа каждые два года превратилось у нее в традицию. И, по мнению Идена, отсутствие на очередной свадьбе одного из родственников никак не могло повлиять на церемонию.
Но Брайт оскорбился и решил во что бы то ни стало добиться воссоединения с семьей. В результате его отнюдь не дипломатических угроз Иден был вынужден предоставить Брайту оговоренный в трудовом договоре отпуск, причем сразу за последние три года. И теперь должен был обходиться без камердинера целых восемьдесят четыре дня! Правда, шесть из них уже прошли, но как пережить еще оставшиеся семьдесят восемь бедняга положительно не представлял!
Иден никогда не считал себя неприспособленным к жизни изнеженном существом, и доказал бы это всему свету, если б его вещи не принялись произвольно менять свои места. Вот как, скажите на милость, он может вовремя успеть на собрание правления в собственный банк, если просто-напросто не может найти свои штаны!
Окончательно рассвирепев, он позвонил в звонок один раз, что означало – его лордство желает видеть перед своими пресветлыми очами дворецкого. Мистер Дюваль не заставил себя ждать. Бесшумно появившись в дверях, он отвесил довольно-таки скромный поклон, что говорило о его тайном недовольстве.
Артур вздохнул про себя. И вот так всегда! Он никак не может угодить собственной прислуге! Всегда-то они чем-то недовольны! А он вынужден терпеть, поскольку на дворе давным-давно не восемнадцатый век, золотой век английской аристократии, а прагматичный двадцать первый, когда персонал может диктовать условия собственным наймодателям. А что делать? Он же точно такой же работодатель, как и хозяин заурядного городского минимаркета, и должен подчиняться английским законам.
– Мистер Дюваль, вы не знаете, куда могла исчезнуть вся моя одежда?
Дворецкий удивился.
– Ваша одежда, сэр? – он явно решил, что лорд вздумал глуповато пошутить.
– Ну да, моя одежда. Причем вся. Не догадываетесь?
Дюваль величественным шагом подошел к шкафам в гардеробной и принялся открывать их один за другим. Его лордство с кривоватой улыбкой следил за его торжественными движениями – дворецкий явно решил продемонстрировать своему боссу его полную ничтожность. Но постепенно из его движений исчезла вальяжность и появилась примитивная суетливость.
В конце концов тот был вынужден признать свое поражение.
– Действительно, ваше лордство, так и есть. Я немедленно это выясню. Спрошу у нашей новой горничной. – И он направился к выходу, но хозяин остановил его недовольным взмахом руки.
– А где Мэри? Что-то я ее давненько не видал.
Мистер Дюваль вытянулся во все свои пять с половиной футов, являя собой ходячее недовольство.
– Ваша светлость, вы сами подарили ей на свадьбу набор королевского фарфора и пожелали счастья!
– Это я помню, но куда она делась после этого?
Дворецкий дрогнул. Лорду показалось, что тому очень хотелось скорчить какую-нибудь непочтительную гримасу, но мистер Дюваль не позволил себе столь плебейских манер.
– Она уехала, сэр. К месту проживания мужа. Об этом я вам тоже докладывал.
Идеен пожал плечами. Не может же он помнить всякую ерунду! У него есть дела поважнее!
– А кто же теперь вместо нее? Подождите, я уже понял! Это та несносная рыжая девица, которая все время демонстрирует мне искусство своего дантиста, улыбаясь во все тридцать два зуба! Откуда вы ее выкопали?
– Она сама подошла ко мне, сэр. – Уточнять, что это было на улице, дворецкий не стал. – Если говорить откровенно, сэр, то она мне тоже показалась несколько вульгарной. Но что делать, в наше время практически невозможно найти хорошую прислугу.
– Но вы хоть проверили ее рекомендации?
Мистер Дюваль оскорбился.
– Конечно, сэр. Я даже звонил ее предыдущему работодателю. О ней отозвались очень хорошо.
Его лордство задумчиво посмотрел на потолок, надеясь найти там ответы на все свои вопросы.
– Но тогда где же моя одежда?
– Я спрошу у горничной, сэр.
Дворецкий неспешно ушел, не столько озабоченный возникшей проблемой, сколько заинтригованный. Иден, откровенно завидуя, посмотрел ему вслед. Конечно, Дювалю можно не спешить на службу, он уже на работе. Может быть, ему самому стоит пойти куда-нибудь дворецким? Премиленькая должность. Зарплата вполне приличная, а делать ничего не нужно. Сплошная синекура, а не работа.
Лорд потянулся до хруста в костях. Эх, если б не сегодняшнее заседание в банке, на котором ему нужно непременно присутствовать, он бы отправился на первый этаж, где располагался не слишком большой, но вполне удобный бассейн, и сделал кругов двадцать с хорошей скоростью. А потом зашел в тренажерный зал и занимался до седьмого пота. Возможно, тогда бы у него исчезло препротивное ощущение застоявшегося жеребца. Видно, хочешь не хочешь, а придется обзавестись новой любовницей.
Он представил надутое личико Саманты, каким оно было в их последнюю встречу, и поздравил себя с благополучным завершением не слишком разумной связи. В постели она была хороша, в этом к ней у него претензий не было, но вот вне ее демонстрировала на редкость собственнические замашки. К тому же она таскала его по злачным местам, как свою законную добычу. За фотографии, с завидной регулярностью появляющиеся после этого в желтых газетках, он получал добротные нагоняи от отца и огорченные увещевания от матери. И все из-за того, что хотел потрафить самолюбию развязной девицы.
Но когда Саманта объявила, что он вполне созрел для брака с ней, ее пришлось опустить на грешную землю:
– Придет время, и я женюсь. Но на девушке из соответствующей моему уровню аристократической семьи.
Возможно, это получилось у него не слишком деликатно, но кто бы смог быть деликатным при подобной постановке вопроса? Сэм вспылила, он не стерпел ее нелепых претензий, и они расстались, что было весьма своевременно. Но вот только как совладать с позывами грешной плоти? В пику отцу завести любовницу или остепениться и познакомиться с подобранной для него родителями невестой? Как говорит мать, знакомство еще ни к чему не обязывает. Если невеста не понравится, никто его насильно жениться не заставит.
Вынырнув из невеселых дум, внезапно обнаружил, что в комнате он уже не один. Перед ним стояла его новая горничная в форменном костюме, с охапкой одежды в руках. Книксен она сделать и не подумала, и Иден даже догадался, почему, – он стоял перед ней в одних трусах. Метаться в поисках прикрытия было уже поздно, и он стоически застыл под восхищенными взглядами беззастенчиво разглядывающей его девицы.
– Да, вы великолепны! – она оценила его как выставленный на продажу коллекционный фарфор. Или, возможно, породистого рысака. – Я всегда предполагала, что у вас прекрасная мускулатура. Недаром вы так усердно занимаетесь на тренажерах.
Лорд закипел. В таком снисходительно-поощрительном тоне с ним никто никогда не разговаривал, а прислуга уж тем более.
– Что вы себе позволяете? – он попытался принять высокомерный вид, но в одних трусах сделать это оказалось крайне затруднительно. – Где моя одежда?
Горничная небрежно тряхнула охапкой.
– Вот. Я проветривала ее на улице, от нее воняло затхлостью.
Иден удивился. Он никогда не замечал, чтоб от его одежды пахло чем-то, кроме хорошего парфюма.
– Это первая партия, там ее еще много. Но я все принесу, не волнуйтесь. Правда, я теперь не помню, где что висело и лежало, но вы-то ведь помните, не так ли?
Лорд ощутил нечто вроде конвульсий. Неужели эта наглая девица думает, что он сам будет приводить в порядок гардеробную? Заметив его исказившееся лицо, горничная успокаивающе предложила:
– Мы с вами вместе разложим все по полкам. Вы мне просто покажете, где что лежало. Вот увидите, больше десяти минут это не займет.
Иден вспылил.
– Конечно, не займет, потому что я не собираюсь раскладывать это барахло по полкам. Этим займетесь вы. Запоминайте, где что должно лежать! – и он помчался вдоль шкафов, скороговоркой объясняя месторасположение вещей.
Обернувшись, заметил, что горничная следует за ним, но смотрит не на шкафы, а на его нижние конечности, явно что-то прикидывая. Сгоряча он хотел было заявить, что ничего ей от него не отломится, но сдержался. Такие простонародные высказывания были вовсе не в его духе. Хотя ее откровенные взгляды раздражали его чрезвычайно. За кого она его принимает? За сексуально озабоченного типа? Хотя на данном этапе это так и есть, но опускаться до горничных, которые к тому же служат в его собственном доме, недостойно джентльмена.
Внезапно что-то кольнуло его в ногу, и он сердито выругался. Он никогда не надевал обуви в своих комнатах, стараясь ходить босиком, ведь известно, что ходьба босиком – профилактика от многих болезней. Но в последнее время эта приятная ранее процедура превратилась в испытание не только для его нервов, но и для подошвы.
Вспомнив, что за чистоту полов тоже отвечает стоявшая перед ним дурно воспитанная девица, свирепо спросил:
– Почему вы не убираете полы?
Та искренно удивилась.
– Почему не убираю? Я даже посыпала ваши ковры крупной каменной солью и пропылесосила их. В Интернете было написано, что это лучший способ очистки ковров от грязи.
– Так вот почему по коврам стало невозможно ходить! Всякая дрянь впивается в ступни!
Горничная беззаботно пожала плечами.
– А зачем вы ходите босиком? Вам что, обувь жмет?
Лорд не опустился до объяснения своих поступков перед какой-то горничной.
– В собственном доме я буду ходить так, как мне хочется. А вы к моему приходу приведите ковры в порядок. И в будущем не смейте засыпать их гадостью. Это коллекционные вещи. Насколько я помню, мистер Дюваль для чистки ковров вызывает специальную бригаду.
– Да? Я этого не знала. Но я уже несколько раз их пылесосила, но без толку. Пылесос слишком слабый.
Взглянув на часы, Иден взревел:
– Я опаздываю! Кладите одежду на диван и уходите! Мне одеваться нужно! Вернетесь, когда я уйду в офис!
Горничная с неодобрением посмотрела на него, пренебрежительно швырнула ворох одежды на диван, и вышла, гордо выпрямив спину, будто хозяйкой в этой доме была она, а он подло узурпировал ее права.
Артур лихорадочно стал выискивать в разнокалиберной куче одежду на сегодняшний день. Найдя более-менее сносный костюм с рубашкой, натянул их и кинулся к ящику с носками. Хорошо хоть, что Брайт оставил приличный запас новых носков различных расцветок.
