Дари Лонхерм
Истинная красота
Глава 2
Утром, едва переступив порог отдела, прямиком направилась к судмедэксперту.
– Утро доброе, Рома. Ну что там у нас? – напустив серьёзную мину, спросила я. Стараться мне не пришлось, очень помог запах в прозекторской.
– Доброе утро, Ева Романовна! – он вскрывал уже другого молчаливого "пациента", мужчину лет 50-ти. – Да всё с завидным постоянством. Наша стран-ность оказалась и у последней жертвы.
– Тоже пустой? – я нахмурилась.
– Да-а, не ел, желудок чист, выделений из отверстий мало. Ладно первый, ладно второй, но четверо? Это какая-то мода появилась у смертных? – поднял голову и почему-то с ожиданием глядел на меня.
– Что ещё? – сложила руки на груди.
Моргнул свет. Никак не починят.
– Следов насилия сно-ова нет. Ни новых, ни старых. Здоров. Эх, мне бы его здоровье… А зубы-то какие! – мечтательно произнёс судмедэксперт. – С места тело не передвигали, трупные пятна соответствуют положению, в котором и было найдено. Как и у предыдущих жертв, – Рома сделал паузу, изучал на металлическом подносе сердце. – Ну вот как-то так, – выпрямился и, держа скальпель в руке, стал пристально смотреть мне в глаза.
– Ладно, жду бумаги, – развернулась и пошла к выходу. Да уж, странные они, судмедэксперты, хоть 5 лет работают, хоть 20.
Теперь к трасологу. Так никакие утренние пробежки не нужны.
Я постучала и приоткрыла дверь в кабинет.
– Людмила Александровна, это я.
– Входи, Ева, – благодушно отозвалась женщина.
– Я за следами мальчиков наших, – присела на стул.
– Ох, дорогая моя. Ничего нового. Зато обычное уже необычное, – она хитро заулыбалась.
– Ну Людмила Александровна! – я смотрела умоляюще.
– Ладно-ладно. В следах заметно, что пятка уходит глубже в землю, чем носок. Это почти у всех людей так, но в нашем случае разница значительная. Я это отмечала, но сейчас уже совпадением не назовёшь.
– А от чего так может быть? – мой голос выдал нетерпение.
– Ну-ну, Ева, спокойнее. Так бывает, когда надеваешь обувь не по размеру. Велики ботиночки, вот вес неправильно по подошве и распределяется.
Вернувшись в свой кабинет, повторно обзвонила друзей жертв. О том, что их друг позировал кому-то для снимков, они не знали.
Видео с камер около моего дома ничего конкретного не дали. В самом доме камер нет. Почему? Вот так везёт моему дому и не только моему, к слову. А соседствует с нами полицейский участковый пункт. Ну да ладно. Никто из прохожих около моего "Рено" не останавливался. Только женщина вышла из подъезда и задержалась на пару секунд у авто, ища что-то в сумке. Есть фото на лобовом стекле или нет, на картинке не видно вообще, такой уж угол обзора. Всё. Призрак что ли наш преступник, в самом деле? Когда подкинули первое фото, ни на одной из камер вокруг моей машины не было видно.
Я смотрела на фотографии. Молодые парни, красивые, словно созданные для этих кадров. Но почему их убили? Может, именно из-за красоты? Для меня они словно ожившие картины, позирующие юноши изящны, но, увы, теперь мертвы. Однако, у моих коллег совершенно другое мнение на этот счёт. Большая часть ничего даже отдалённо напоминающее красоту в них не видит. А моё дело прозвали делом “страшных девок”. Покойных у нас, конечно, не чтят. Со мной что-то не так или с ними? Или это оттого, что в целом взгляд на искусство у всех разный?
За такими размышлениями я не сразу услышала стук в дверь. Вошёл незнакомый мужчина, может, на пару лет старше меня.
– Здравствуйте, Ева Романовна. Меня зовут Александр Евгеньевич Озёров, я приехал к вам из Петербурга, помогу расследовать дело о парнях.
– Ээм, здравствуйте, – я встала с кресла и протянула руку. – Приятно познакомиться.
– Взаимно. Покажете материалы дела? Хочу видеть всё без исключения, а после ознакомления сразу поговорить с вами. И как вы смотрите на то, чтобы сразу перейти на «ты»?
От такой наглости я опешила, но, на удивление, меня это не злит. Почему? Возможно, потому что уверенность в себе и своих силах так и веят от него? Ещё он чертовски хорош собой, но не как парни с фото, а по-другому, он завлекает взглядом, манерами. Казалось, этот взгляд чёрных глаз видит меня насквозь. На нём рубашка тёмно-сливового цвета и шоколадного цвета пиджак и брюки, на ногах внезапно тяжёлые берцы на массивной подошве. Костюм идеально подогнан по фигуре. Мужчина достаточно высок, а обувь добавляет ему ещё несколько сантиметров к росту, он явно выделяется на фоне других людей. Густые тёмные волосы падают на лицо.
– Да, думаю, мы можем общаться более неформально, работы много и это надолго, официоз тут ни к чему.
– Спасибо, Ева. Жду бумаги, хочется поскорее взглянуть на материалы. И, будь добра, покажи, где находится моё новое пристанище.
Не очень хотелось посвящать в дела незнакомого человека, но против начальства не попрёшь, да и помощь действительно нужна. Написала Диме, чтобы принёс всё, что есть по этим делам. Через 15 минут он вошёл с кипой бумаг, и мы уже вместе рассортировали документы, папки сложили по хронологии преступлений.
Спустя пару часов Александр постучался ко мне в кабинет. Попросил начать обсуждение уже сейчас и позвать моего помощника. Пришелец из Питера представился теперь и Диме. Они расселись по разные стороны от моего стола. Парень сидел, сложив руки на груди, а мужчина положил ногу на ногу, руки свободно жестикулировали.
– Есть моменты, которые вы хотели бы выделить? – спросил Александр.
– Все четверо были одеты в чёрное и красное. По следам обуви ясно, что нажим на пятку больше, чем должен быть. Желудки жертв пусты. Утром уточнила у экспертов, – ответила я.
На минуту все замолчали.
– А что насчёт фото? – он внимательно посмотрел на меня.
– Я ещё думаю над этим. Нужно найти стороннего специалиста, и, ожидаемо, это нелегко.
– У меня есть подруга, она фотограф и разбирается во всех этих штуках. Может, привлечём, вдруг она скажет что-то дельное с профессиональной точки зрения? – вдруг подал голос Дима.
– Надо подумать, – внезапное предложение помощника меня озадачило.
– Она знает все московские студии и вертится в творческих кругах, её многие знают, – горячо добавил он.
– Почему ты предложил именно эту фотографа? – в моём голосе слышалось удивление.
– Я уверен в ней, она правда хорошая… Как специалист, конечно, – проговорил мой помощник и стал смотреть на свои руки.
– Хорошо, пригласи к нам, попробуем поговорить с ней. Но скажи, что зовёшь её просто попить кофе где-нибудь тут рядом с отделом. Чтобы она случайно или нет не проболталась кому-то из своих творческих коллег. Потом не оберёмся, – сказал Александр.
– Несмотря на такую профессию, она лишний раз не болтает, – процедил Дима.
Меня поразила его интонация. Он всегда и во всех ситуациях оставался спокойным.
– Я тебя понял, Дмитрий. Сообщи, как договоришься, – холодно ответил наш, видимо, суровый новый коллега. – А теперь давайте пройдёмся по материалам.
Потратили еще несколько часов на обсуждение дел.
– Так что там с пяткой? – Александр, скрестив руки на груди, перевёл взгляд с бумаг на меня.
– Убийца на самом деле носит обувь меньшего размера, – я ответила, не поднимая глаз.
– А что если это женщина? – выдал Дима. Он теребил в руках комок листа и часто моргал.
– Женщина? – от неожиданности переспросила громче, чем нужно.
– Ну… Женщина, – помощник наконец поднял взгляд. – Это же объясняет странности с обувью.
– Интере-есная гипотеза, – протянул Александр, переглянувшись со мной. В его голосе читалась ирония, но складка между бровей говорила, что он обдумывает слова Димы.
– Может, она хочет потянуть время, – тихо сказал Дима, глядя куда-то в пол. – Чтобы мы искали мужчину, пока она продолжает… это.
Я почувствовала, как что-то щёлкнуло в моей голове.
– Возможно, – задумчиво произнесла я.
Александр посмотрел на Диму с интересом.
– Или это мужчина невысокого роста, который пытается кого-то подставить, – предположил он, испытующе глядя на парня.
Дима пожал плечами, будто боялся сказать что-то ещё.
– Дим, эту версию мы ещё обдумаем. Завтра приезжает психолог, возможно, он что-то прояснит, – придала своему голосу подбадривающие нотки. – Дальше. Жертвы. Они ничего не ели в день смерти. И, судя по отчётам, заранее очистили желудки. Это подводит нас к…
– К тому, что шли они на смерть добровольно. Поэтому и нет следов борьбы, – перебил меня Александр.
– Добровольно… – эхом повторил Дима. Его голос был тихим. – Но почему? Кто добровольно выбирает смерть?
Я всмотрелась в тёплый свет настольной лампы.
Решила хоть раз поехать домой до полуночи. Слишком много событий и мыслей. Но почему-то на протяжении всей поездки голова была пуста, из-за усталости пришлось сильнее концентрироваться на дорожных знаках и светофорах.
Приехав домой, сразу же заварила себе чай с бергамотом, мне просто необходимо выпить горячее. Когда села с кружкой ароматного напитка, мысли стали сами собой роиться в моей голове. Очень вовремя. Слишком много вопросов, а ответов нет. Когда найдём следующий труп? Надеюсь, этого не случится вообще, но… Сегодня меня удивил Дима. В последнее время он вообще ведёт себя не так, как раньше. Интересно, с чем это связано? Потом размышляла о спеце Александре, пока не поняла, как к нему отношусь. Как минимум он не неприятный, а это уже много.
С мыслей о расследовании фокус сместился на меня саму. Сколько себя помню, я всегда жила с чувством, что у меня что-то отняли, но не вернули, и от этого ощущаю себя несколько неполноценной. Мне нужно то, что у меня забрали. Но что это могло быть? Всю сознательную жизнь я была одна. В детстве мечтала о младшем братишке или сестрёнке, но родители были достаточно категоричны, чтобы я рано поняла: об этом не стоит даже заговаривать.
В подростковом возрасте начала встречаться с парнями, но все они казались странными, или странной была я? Потом учёба, которая не позволяла заводить полноценные отношения, а дальше – привыкла быть одна. И теперь не вижу какого-либо мужчину рядом с собой. Конечно, некоторые смельчаки, бывает, хотят завязать со мной более близкие отношения, но я всегда нахожу отговорки. Мне кажется, я не способна на любовь. Иногда сознаю, что недостаточно реагирую на внешний мир. Хотя в моей работе это даже плюс.
Оторвалась от черноты за окном, пошла к зеркалу и, стоя напротив него, стала разглядывать своё отражение. Увидела перед собой довольно привлекательную женщину. Исключительно чёрная практичная одежда не портит фигуру. И всё же не мешало бы набрать несколько килограммов, хотя с такими редкими и скудными перекусами это невозможно. Освободила волосы от голубой в цветочек резинки, вещь для других людей неоднозначная, но я очень привязана к ней. Волосы светлые и волнистые, но сейчас при плохом освещении больше похожи на рыжие. На лицо лезут мелкие волоски-завитушки. Однажды я попыталась их состричь, больше так издеваться над собой не планирую.
Подойдя ближе, начала рассматривать лицо. Мои глаза зелёного цвета становятся ярче от постоянного недосыпа и выделяются на фоне бледного лица, а прямой нос и аккуратные губы создают впечатление лёгкой строгости. Ресницы длинные, прямые, но на внешней части они слегка подогнуты, люди не раз говорили, что у меня лисий взгляд. Состояние кожи оставляет желать лучшего. Хоть и пользуюсь кремом, вокруг носа заметны небольшие шелушения. Макияж я не делаю, да и нет у меня косметики, кроме засохшей туши и помады, цвет которой мне не подходит. Даже не знаю, почему они всё ещё не в мусорке. А подруг, кто мог бы дать совет, у меня нет. Я смотрела на себя и понимала: даже если бы захотела выглядеть иначе, то не знала бы, с чего начать.
На фоне этого дела я стала приглядываться к внешности других людей и своей. Раньше я не замечала красоту того или иного человека, а сейчас смотрю и представляю, может ли он стать следующей жертвой, как бы получился на фото.
В итоге дошло до того, что начала представлять идеал мужской внешности, ведь раньше об этом не задумывалась. И то, что я нарисовала в своей голове, мне не понравилось. Наконец, заснула, это спасло меня от дальнейших размышлений на эту тему.
Проснувшись, почувствовала всю тяжесть бытия, раскалывалась голова, будто накануне я пила алкоголь. Очень странно, ведь ничего такого вчера не употребляла. Отравиться тоже было нечем, весь день ела пустые хлебцы, запивая чёрным чаем, и салат без признаков молочного или мясного. Кое-как собравшись, вызвала такси до отдела, вести машину в таком состоянии мне не хотелось.
Выпила для начала кофе. Пока приходила в себя в кабинете, раздался стук, и вошёл Александр. Разговаривать с кем-то мне сейчас не очень хотелось, но поделать с этим, увы, ничего нельзя.
– Доброе утро, Ева. Хочешь кофе? – спросил он.
– Утро доброе. Спасибо, уже пью, – я подняла свою кружку.
– Я предлагаю тебе не эту жижу с ароматом кофе, что вы тут пьёте, а хороший и действительно бодрящий, из дома привёз, – он окинул меня взглядом. – А взбодриться тебе нужно, – продолжил настаивать кофейный сноб из Петербурга.
– Хорошо, несите, ой, неси, раз так сильно хочешь угостить меня. Я пью без сахара и молока.
Александр одобрительно кивнул и вышел за дверь.
Я пыталась настроиться на беседу. Очевидно, следующее его посещение не ограничится тем, что он просто принесёт мне расчудесный напиток.
Глава 3
"Красота – тоже добродетель, красивая женщина не может иметь недостатков". Фридрих Шиллер.
– Ева, есть догадки, почему маньяк присылает фото именно тебе? – садясь на край моего стола, спросил Александр.
– Сама голову ломаю, почему, но, правда, не знаю, – растерянно ответила я, держась за виски.
– Думаю, стоит на твою машину установить камеру.
– Да, вчера уже воткнули в салон. Только я сегодня пешком. И можешь слезть с моего стола? Он для работы, а не для протирания штанов, – получилось резче, чем мне бы хотелось, однако, стол освободил. Правда, кинул на меня почему-то удивлённый взгляд.
Допив кофе, снова принялись за бумаги.
– А что скажешь насчёт ситуаций с родителями мальчишек? Все как на подбор, – спросил Александр.
– Убийца специально находит парней, не одарённых родительской любовью, да и любовью вообще.
– Это понятно. Я думаю, стоит поискать связи между родителями жертв. Конечно, кроме объединяющего их наплевательского отношения к собственным чадам, – между бровей у коллеги появилась складка. – Господи, как много на этом свете недолюбленных детей.
Мне вспомнился разговор с матерью Дениса.
– Анна Григорьевна, где вы были, когда мы приходили к вам вчера? – как можно спокойнее спросила я, хотя внутри мне было совсем не спокойно.
– Так я это, у подруги была. Это там, вон, дом напротив, – мать указывала в сторону окна.
– Что вы там делали? Почему не стали искать сына? Он же не пришёл ночевать.
– Телевизор смотрели. И, ну это… – пауза затянулась.
– Пили? – холодно спросила я.
– Ну чего сразу пили, пригубили чутка, как и все нормальные люди! – вдруг в её голосе появилось раздражение.
– Почему не стали искать сына? – я повторно задала вопрос.
– Так не маленький уже, сам себе хозяин. Не сегодня, так завтра бы пришёл, – огрызнулась мать.
– Где сейчас находится ваш муж Денис Львович? – я старалась не обращать внимания на тон собеседницы.
– Нашли кого спросить! Я откуда знаю? Муж хренов! Муж объелся груш! – всё больше распалялась Анна Григорьевна.
– Вы ведь состоите в законном браке, почему его местоположение вам неизвестно?
– Я его уже полгода не видела. А ещё раньше этот гад 4 месяца где-то болтался! – очевидно, муж для неё – больная тема.
Задав остальные необходимые вопросы, я спешно выскочила из чужой обители, надеясь, что волосы и одежда не впитали запаха из квартиры. Пахло там скверно.
– Да, нужно, – задумчиво ответила я коллеге.
В дверь кабинета постучали, на этот раз Дима.
– Здравствуйте, Ева Романовна. И Александр Евгеньевич. Фотограф ответила мне и готова приехать через час. Договорились встретиться в кофейне на углу, там вполне нестыдный кофе, – сообщил мне помощник, он явно нервничал.
– Привет, Дим. Да, поняла. Ты про ту, которая недавно открылась? – уточнила я.
– Она! И ещё, извините, но я немного волнуюсь. Всё-таки позвать к нам специалиста было моей инициативой, – нервно проговорил Дима.
– Всё хорошо, ты очень нам помог. Зайди потом ко мне, и пойдём на встречу, – успокоила я его.
– Дмитрий, принеси нам, пожалуйста, данные о ней. Мы ведь так до сих пор и не знаем ничего о новой нашей почти помощнице, – неожиданно миролюбиво попросил Александр.
– У меня уже распечатаны материалы, сейчас принесу.
Буквально через пару минут он вернулся.
Фотографа зовут Глезер Кира Давидовна. Интересное имя, видимо, еврейское. Однако, Кира приёмная дочь. Немного младше меня. Родители законопослушные граждане, мать умерла ещё 9 лет назад, отец – на пару лет позже. Не привлекалась, изредка штрафы за парковку и превышение скорости.
Окончила школу с золотой медалью, поступила в университет на специальность клинической психологии. Но ушла с последнего курса. Начала заниматься фотографией. И по сей день ею и занимается. Есть своя студия на Третьяковской.
Вошёл Дима.
– Можем идти, Ева Романовна.
Ну сейчас и познакомимся.
Глезер уже была на месте, сидела за столиком, полностью погруженная в свой смартфон. Сразу обратила внимание на её ровую осанку, это в наше время редкость.
Помощник подошёл к ней, пока мы с Александром делали заказ. После двух чашек чёрного кофе с утра, решила взять капучино с солёной карамелью. Когда нам уже выдавали заветные бумажные стаканчики, Дима сообщил, что поговорил с Кирой, и мы можем начать беседу.
Подойдя к фотографу ближе, я почти ахнула. Она очень красива. И выглядит ухоженной, в отличие от меня. Длинные и прямые каштанового цвета волосы лежат свободно, аккуратный макияж, миловидные черты лица, но взгляд больших зелёных глаз выдаёт твёрдый характер женщины. Бордовое платье, глубокий U-образный вырез придают внешнему виду хозяйки аристократичность. Объёмные рукава, юбку разглядеть я не могла, но кажется тоже достаточно пышной. Интересно, она всегда так одевается? Я не то что бы ожидала увидеть что-то другое, но мнение о фотографах у меня неоднозначное. Выглядит моложе своего возраста. Неудивительно, что она вызвала интерес даже у такого человека, как Дима. Однако, Александр будто и не обратил на внешность девушки никакого внимания.
Мы представились. Выглядела Кира растерянно, но доброжелательно.
– Итак, Кира Давидовна, мы хотим попросить вас, как специалиста по фотографии, помочь нам в расследовании. Но крайне важно, чтобы об этом разговоре никто не узнал, – начал новый коллега.
– Да, я вас понимаю, Александр Евгеньевич. Можете рассчитывать на меня, – говорила она спокойно, голос обволакивал.
Во время разговора Дима недобро поглядывал на петербуржца.
– У нас на руках есть несколько фотографий, и мы хотим понять, возможно ли узнать, где сделаны фото. Вдруг вы даже узнаете чей-то почерк, – сказала уже я.
– Хорошо, Ева Романовна. Когда мне нужно приступить? Сейчас у меня есть немного свободного времени, но далее нужно будет договариваться заранее, – слушать её было одно удовольствие.
– Тогда прямо сейчас, пойдёмте в отдел.
Дима галантно отодвинул Кире стул и подал руку. Я уже второй день нахожусь в лёгком шоке от его поведения. Оказалось, женщина на каблуках, но невысоких. По пути в отдел я наблюдала за ней. В дополнение ко всему и походка её притягательна, будто плывёт, а не идёт по бренной земле.
Дойдя до моего кабинета, я тут же взяла фото из дела, перчатки, протянула Глезер. И предложила сесть за мой стол, включила настольную лампу. Лицо фотографа было серьёзным и сосредоточенным. Пока специалист вглядывалась в снимки, я сходила на кухню и заварила себе чай. А когда вернулась, она начала говорить.
– Очень красивые снимки, фотограф постарался. Мягкий свет. Полагаю, дневной или от софтбокса, он имитирует дневной свет. При этом на заднем плане рассеян дополнительно красный, хоть и в разных схемах. А тут, – указала на фото Матвея и Кирилла, – цветы, думаю, живые, интересно сочетаются с оливковым и бордовым фонами. Фотограф акцентирует внимание на жизни юношей. На других цветов нет, но красный может интерпретироваться по-разному, в том числе как символ жизни. Мне нравятся фотографии со смыслом, это притягивает.
Такие световые схемы создать не сложно. Также есть вероятность, что использовался фильтр, есть специальные насадки на объектив, ещё можно наложить на уже готовый файл. По стилю – многие фотографы делают подобные кадры. Фотостудию определить не смогу, так как задний план как на этих фото можно сделать в любой студии или даже дома. Модель камеры определяется только по данным изображения, а не по реальному фото, увы, – Кира подняла глаза на меня.
– А можете перечислить фотографов, кто снимает в подобном стиле? – спросила я, пытаясь скрыть волнение.
– Их очень много. В Москве, по всей России. В социальных сетях легко можно найти специалиста, – задумчиво ответила Глезер.
– И всё-таки, может, укажете на более подходящие имена хотя бы в Москве? – как бы между делом задал вопрос Александр, он сидел, закинув ногу на ногу.
– Да, конечно. Мне записать сейчас или прислать список?
– Лучше сейчас, сколько времени вам понадобится? – я встала.
– Думаю, часа будет вполне достаточно. Можно поинтересоваться, где вы нашли этих юношей, я хотела бы задействовать их и в своих проектах?
– К сожалению, никто больше не сможет запечатлеть их на фото. Все они стали жертвами неизвестного. Поэтому мы вас и попросили о помощи, – в моём голосе слышались скорбные нотки.
Кира оцепенела. Даже сейчас она выглядит как девушка с картины.
– Поняла вас, Ева Романовна. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, – тихо проговорила фотограф.
– Вы уже нам помогаете. Как минимум, мы знаем, что искать фотостудии теперь не имеет смысла. И что никаких данных из фото не вытянуть. Даже наши криминалисты и фотографы не смогли сказать ничего, что могло бы нам помочь. Но список вполне может стать важной зацепкой, – ответила я. – Дим, останься с Кирой Давидовной, если ей что-нибудь понадобится…
– Да, Ева Романовна, я вас понял! Сделаю, как вы сказали, – лицо помощника просияло. Хоть кто-то в этой комнате чему-то рад.
Спустя 40 минут список из 23 человек был готов.
– Вы ведь помните, что никто не должен об этом знать? – выдал Александр.
– Да, конечно, – в голосе девушки появилась лёгкая хрипотца.
– До свидания, Кира Давидовна. Большое вам спасибо! – я пожала ей руку. Ладонь была мягкой и сухой.
– До свидания, Ева Романовна, Александр Евгеньевич. Если что, я на связи в любое время, обращайтесь.
Дима пошёл провожать Киру.
Александр направился в свой рабочий уголок, кабинета для него не нашлось.
Открыла рапорт по последней жертве.
Кирилл Миньев, 20 лет. Тёмно-синие глаза и насыщенного цвета шоколада кудрявые волосы ниже ушей. В профиль парень был похож на статую Давида Микеланджело, однако, в анфас – совсем юный мальчишка. Идеальный нос не только в профиль, слегка вывернутые наружу пухлые губы. На этот раз парень был душой компании, тем не менее ни с кем не сближался. Всегда весел, но хорошо его никто не знал. Успела пообщаться с парочкой его, так называемых, друзей. Никто из них ничего, что не знали бы все, не рассказал.
А разговор с родителями меня почему-то не удивил. Побывала в квартире "несчастных", чтобы задать несколько вопросов. Общение наше происходило в кухне малоприятного вида, грязь по углам, плита и стены над ней все в масле, гора немытой посуды, явно лежащая в раковине не первый день. На столе чёрный хлеб, маринованные помидоры и сыр, на вид давно засохший, алкоголя не наблюдалось, но запах оного явно присутствовал. Мать жертвы сложила руки на груди и прислонилась к тумбе. Выглядела она нездоровой: высокая и слишком худая, грязно-русого цвета волосы с большим количеством седины убраны в небрежный пучок. Но за всем этим ещё можно разглядеть, когда-то она была красивой женщиной. Отец положил подбородок на сцепленные на столе руки, и следил за происходящим. Одутловатое лицо было красным, однако, взгляд выглядел живым, видно, Кириллу тёмно-синий цвет глаз достался от отца. То и дело он покусывал губы.
– Сочувствую вашей утрате, – начала я разговор.
– Спасибо, конечно, но вы сюда зачем пришли? Ещё и в комнате Кирюши шаритесь, – недовольно спросила мать.
– Мне нужно задать вам пару вопросов. А мой коллега осматривает комнату в поиске того, что поможет найти убийцу вашего сына. В отдел вас вызовут позже, сейчас же я хочу узнать побольше о Кирилле, и как он себя вёл в последние дни, – ответила я.
– Да никак он себя не вёл! Я даже не знаю, чем занимается мой любимый сыночек, нас в известность никогда не ставит! Вечно молчит, из комнаты выходит только когда нужно на учёбу, когда приходит, сразу идёт обратно к себе. Даже не ест дома, – утирая невидимые слёзы, рассказывала Евгения Кирилловна.
Намёков на домашнюю еду и еду вообще в квартире я не наблюдала.
– И всё-таки, может, вы заметили что-то необычное в последнее время?
– Нет, я ведь уже ответила! – грубо бросила мать юноши.
– Жень, Кирилл где-то с неделю приходил позже, чем обычно. Я думал, он задерживается на своей подработке, – внезапно подал голос Анатолий Ильич, отец жертвы.
Казалось, он сознаёт потерю сына больше матери. Голос был хриплым, во время разговора периодически шмыгал носом. А, может, это только признаки похмелья.
– Возможно, вы слышали, как он говорит с кем-то по телефону? Или из комнаты доносились необычные звуки? – снова спросила я.
На смартфоне Кирилла также обнаружились звонки с неизвестного номера.
– Нет, необычных звуков не было и звонков тоже. Только раз слышала, как он возится в шкафу, – Евгения на этот раз отвечала намного спокойнее, изображать скорбь и утирать нос платком она перестала.
– Да, кстати, я тоже слышал, под утро пару дней назад, эта возня разбудила меня, поэтому запомнил, – вставил Анатолий.
Не выдержав, спросил у меня:
– Ева Романовна, вы меня, конечно, извините. Я глубоко опечален. Поймёте же? Женя!
– Да, пойму. Но ответьте ещё на один вопрос. Что-то пропало из шкафа в комнате Кирилла?
– Увы, мы не вели счёт его одежде, – с грустью ответил мужчина.
Евгения Кирилловна уже доставала из верхнего ящика кухонного гарнитура бутылку «Столичной», наполненной на треть. Оба родителя заметно приободрились.
– Ева Романовна, вам налить? Давайте помянем Кирюшу, – спросила мать этого самого Кирюши.
– Нет, спасибо, я на службе, – получилось холоднее, чем мне бы хотелось, но внимания на это всё равно никто не обратил, “скорбящие” уже были заняты своим делом.
Я оставила их наедине и пошла в комнату, работа там ещё велась.
– Ну что, нашёл что-нибудь? – с надеждой спросила я.
– Нет. Обычная комната студента. Но наш подопечный явно был чистюлей. Ни грязного белья, ни слоёв пыли. И, судя по всему, не имел девушки, даже презервативов нет, – со смешком сказал Гера – Я думаю, комп забрать, и больше тут делать нечего.
– А шкаф ты хорошо изучил? – спросила, помня о шорохах.
– Обижаешь, Ева. Когда я плохо делал свою работу? – опер состроил обиженную гримасу.
– Хорошо-хорошо, упаковывай компьютер. А я съезжу на работу жертвы.
Попрощавшись с ним и родителями, поехала в ресторан быстрого питания рядом с университетом парня. Там он подрабатывал по средам и выходным.
Я подошла к кассе. Предъявив удостоверение, попросила позвать менеджера. Девушка за кассой явно напряглась и тут же убежала в недра кухни.
Через пару минут ко мне подошла молодая женщина лет 30-ти и пригласила пройти в её кабинет, чтобы не говорить в зале. Попросила меня надеть халат, шапочку и бахилы перед входом в кухню.
– Что ж, Ева Романовна, давайте сразу к делу, у меня там работа кипит, – сказала менеджер Алина Куликова.
– Я хочу узнать о работе Миньева Кирилла. Были ли претензии к его работе? И вообще, ваше мнение о нём.
– Работает, простите, работал у нас он давно, примерно полтора года. Никаких замечаний к нему у меня никогда не было, единственное, иногда опаздывал, но немного, после учёбы задерживали. Приятный молодой человек, ни с кем не ругался, к иностранным сотрудникам относился толерантно, работу выполнял добросовестно. А когда был за кассой, то девчонки приходившие с него глаз не сводили. Сами понимаете, красивый такой. Но никогда с ними специально не заигрывал, меня даже удивляло это. Почему бы не воспользоваться такой внешностью? Но у него никогда об этом не спрашивала. С коллегами тоже не флиртовал. Всегда был весёлым, подбадривал наших девчонок и парней, если у них что-нибудь случалось. А вот за пределами ресторана дружбы ни с кем не водил, о себе рассказывал мало.
– Заметили ли вы в последнее время изменения в поведении Кирилла?
– Нет, всё было как обычно, – хмурясь, ответила Алина.
– А в последнюю неделю он работал дольше обычного?
– Нет, приходил и уходил как всегда.
Задав ещё пару вопросов, поехала к себе в отдел, попутно размышляя, где же мог находиться после работы Кирилл.
Там меня и настиг Валерий Иванович с новостью о специалисте из Питера.
Уверена, убийца фотографирует парней у себя. Есть ли он в списке? Вдруг новая жертва уже выбрана, а, может, холодное тело уже ждёт, пока кто-нибудь его обнаружит?