Дарья Неводная
Последний шанс
Пролог.
Не счесть всех случаев, когда я прибегала к подобному способу избежать реальных проблем, но, как оказалось, я наивно надеялась, что это лучший из всех вариантов. Прежде всего, я думала, что благодаря письмам спасаю себя. Но убивала самыми откровенными мыслями на чистом листе бумаги, лишь бы не произносить их вслух. Вместо того, чтобы оглянуться вокруг и осознать ценность того, что я имела, я пряталась в своих воспоминаниях, ворошила то, что должна давно забыть. И отпустить.«Записи в дневник – это, конечно, удел сумасшедшего. Но, возможно, это и верный выбор, чтобы не сойти с ума. Я пример и тому, и другому.
Есть ли другой способ, с помощью которого, я могу быть откровенна и честна? Необходимость ли сейчас писать тебе, когда я знаю правду, когда вкус лжи теплится на языке и не дает сделать вдоха?
Одиночество – удел слабых. Я была ей. Слабой девочкой, пережившей ужас потери. Слаба и сегодня, чувствуя вкус обиды и боли. Был ли ты рядом на самом деле, или это плод моего воображения, созданная мной же иллюзия тепла и любви? Что прикажешь делать?
С любовью и ненавистью.Хотя ответ мне не нужен, я давно решила. Мне нужно, нет, необходимо попрощаться. Безумные люди часто возвращаются к своим любимым занятиям, и если я была безумна раньше – с меня довольно. Пришло время прекратить это, потому что я в глубоком отчаянии. И именно это поможет мне остаться на плаву. Поможет быть сильной.
Прощай.
Глава 1
Утро сегодняшнего дня выдалось особенно жарким. Студенты Московского международного института спешили к главному входу, а заходя внутрь, торопились в áулу – так называл актовый зал преподаватель конституционного права, с которым мне придётся сегодня попрощаться навсегда.
Дурацкая синяя шапочка давила на виски, пряча мои взмокшие от июльской духоты волосы. Плотная, не просвечивающаяся ткань накидки заставляла вспотеть ещё больше, но я продолжала стоять под беспощадно палящим солнцем, ожидая начала вручения дипломов. Видимо, я так настраивала себя на окончание одного жизненного пути, хотя знала наверняка, что вряд ли когда-нибудь судьба сведет меня с этим делом. Все, что как-то могло связывать меня с юриспруденцией – шуточки, брошенные в разговорах. Чтобы отвлечь себя, я включила фотоаппарат, предоставленный мне заранее куратором, и, прикрыв один глаз, сфокусировала его на распашные ворота, куда то и дело заходили, как под копирку, выпускающиеся студенты.
– Вот ты где! – раздался женский голос позади меня. Высокая деревянная дверь издала скрип, отворившись до самого конца, и я взглянула на рыжеволосую, говорившую со мной девушку, которая была безгранично счастлива и улыбалась во все зубы. – Скоро начнется вручение, а тебя ищут.
– Иду.
Мишель, дотошная зараза, не уходила, пока я с тяжелым вздохом не прошла следом за ней.
В áуле, казалось, людей было больше, чем вмещал в себя зал, но несмотря на эти неудобства, все выпускающиеся, преподаватели и даже наш всеми любимый охранник довольно смеялись, шутили и даже успевали всплакнуть. Мне не было дело до всех них. Я выпускалась с юриспруденции так и не найдя с кем-либо с потока общий язык. Кроме одной – прилипала Мишель Анищук, чья личность не отпускала меня ни на секунду, врываясь в мою жизнь словно вихрь.
Кто-то планировал устроить прощальный, веселый вечер после вручения дипломов. Мишель, конечно же, без сомнений согласилась, и со своим качеством гиперпродуктивности помогала в организации по такому случаю. Меня на этом вечере быть не могло: сегодня в ночь меня ждала смена в баре, после которой, вероятнее всего, мне придется будить соседку по комнате в общежитии, которая снова закроет дверь на верхний замок, не беспокоясь о том, как я попаду в общее место обители, если верхняя часть двери закрывалась только внутри.
Но отчасти, я была точно так же, как и все окружающие, счастлива окончанию учебы. Маленькая цель свершена, диплом защищен, и оставалось лишь получить корочку и плыть в моем собственном, нужном только мне направлении.
Фотографии выходивших на вручение я делала с максимальной отрешенностью. Моя фамилия была в самом конце, и трястись и беспокоиться, мне не приходилось как другим. Отчего-то, они все чувствовали волнение.
– Диплом об окончании юриспруденции вручается Анастасии Ям.
Я передала фотоаппарат рядом стоящему педагогу и, поправив съехавший на голове колпак, направилась на сцену. Ни дрожи, ни страха перед чем-то новым и неизвестным я не испытывала. Забрала корочку из рук ректора, постояла пару минут, натягивая улыбку на фотографиях, и удалилась со сцены.
Я привнесла большую пользу за эти несколько лет обучения, то и дело писала научные статьи и делала важные фотографии, из чего институт получал выгоду, но ни в одном из этих дел я не чувствовала своего призвания. И даже сейчас, получив долгожданный, заветный диплом – не чувствовала в груди никакого трепета.
Просто обыденное дело. Я получила диплом. И больше не студентка юриспруденции.
* * *
Метро переполняло людьми, галдеж со всех сторон сбивал с координации и я, ухватившись за перила эскалатора, поспешила прижаться к правой стороне, лишь бы не оказаться сбитой с ног пробегающими мимо. На секунду взглянув на часы, я поняла что опаздываю уже на пятнадцать минут. Впрочем, я не сильно беспокоилась на этот счет.
Встреча, на которую уговорила пойти меня Мишель заключалась в сотрудничестве с малым предприятием, чьи права, в случае чего, мы должны были защищать. Эта идея меня не впечатляла, но продвижение в жизни по специальности, когда выдалась возможность, я считала удачным случаем. И не могла себе позволить отказаться.
Но несмотря на свои убеждения, я нарочно проспала все будильники, пропустила пару вагонов на своей ветке, думая «а нужно ли это мне?» и, как бы это смешно не звучало, болтала с местным «аристократом» подземки – дядькой, который прозвался Бродячим Псом.
– Я живу так, как указывает мне мое сердце.
– И на что же оно тебе указывает? На существование в метро и попрошайничество на бутылку чего покрепче?
– Я свободный человек. А все, кто здесь – гонятся непонятно за чем. За призмой идеального будущего… А сами не замечают, как несчастны на самом деле. Вот мне чего надо-то для счастья? Звездного неба, когда тепло, да друга пушистого под боком.
В чем-то он все же был прав. Я подкинула ему монет за приятную беседу и запрыгнула в вагон отправлявшегося поезда со станции Полежаевской, от которой я жила в двадцати минутах ходьбы. До станции Рижской, где была назначена встреча, я добиралась с одной пересадкой с Китай-города, но звонки от Мишель начала получать еще раньше. Я нагло игнорировала их, до того момента, пока не начала подниматься по движущемуся эскалатору, который, как сказал Бродячий пес, должен был привести меня к призме идеального будущего. В эту призму, как выражался бездомный, я тоже не верила. Но идея с фотографиями, к которым у меня лежала душа, казалась еще более провальной.
– Неужели! – воскликнула Мишель по ту сторону трубки, – Скажи мне, дорогая Ана, на сколько была назначена встреча?
Я нажала на кнопку приема вызова, когда телефон разрывало в четвертый раз за последние пять минут. Звонила, конечно же, Мишель, и как бы я не была недовольна ее надоедливым присутствием в своей жизни, она была ее неотъемлемой частью, спасательный кругом моей лодки одиночества.
– На одиннадцать, – нерасторопно ответила я.
– Тогда какого черта ты ещё не здесь?
– Я свободный человек и не гонюсь непонятно за чем.
– Чего?
Я усмехнулась, непроизвольно закатив глаза.
– Скоро буду, Миша. Скажи Полине, что я уже спешу.
Я сбросила. Мишель – выпускница юридического института, а по совместительству моя бывшая одногруппница, которая непонятно как, но на протяжении всех четырех лет учебы была рядом со мной. С начала учебы я мало с кем имела общий язык и никогда не стремилась найти среди однокурсников себе друзей, но Миша искала способы, как завязать со мной разговор. К концу второго курса она уже была неотвязна от меня. Я всегда сравнивала её с комаром, назойливый писк которого ты слышишь у себя под ухом, но убить его никак не можешь. А он все сосет и сосет твою кровь, пока в конечном счете ты его не прихлопнешь. С Мишель такого не произошло, но это пока что. Мой чуйка подсказывала, что совсем скоро это могло случиться.
Вышла на улицу, и в лицо тут же ударил мощный поток ветра, раскидывая мои блондинистые волосы в разные стороны. А я даже не успела насладиться долгожданной погодой осени… Спрятала волосы под кофту, и покрепче затянула ремень на пальто, прежде чем отошла от дверей метро, а затем зашла в навигатор. Дорога должна была занять пару минут, это значило, что Мишель просто состроит недовольную гримасу после встречи, а не будет читать нравоучения с сопутствующими криками о том, насколько я вообще безнадежна.
Завернув за угол, я обнаружила маленькое кафе в минималистичной стиле и, перепроверив указанный адрес и место, зашла внутрь.
– А вот и Ана, – засияла Мишель, прикрывая за улыбкой свое недовольство мной. В который раз.
– Доброе утро, прошу прощения за опоздание, сегодня такое странное желание помогать бездомным.
– Она шутит.
Подруга отпустила нервный смешок, покосившись в мою сторону. В её взгляде серых глаз виднелся броский огонек, который она с удовольствием пустила бы прямо мне в лоб, будь у неё на то возможность.
Я надеялась, что в глубине души Мишель понимала, что я не заинтересована в данной работе так, как ей хотелось думать.
Я присела на выделенное для меня место и представилась Полине Викторовне, женщине с короткой стрижкой, в возрасте примерно сорока лет, чьи уши украшали громоздкие серьги, переливающиеся на свету от ламп.
– Что ж, – с наигранным пристрастием, я потерла ладони, – приступим.
Для Полины было важно защищать свое кафе в арендных отношениях. И на такую простую работу она не потрудилась поискать более квалифицированных специалистов, посчитав, что две девушки, только окончившие университет, вполне справятся с такими задачами, как переговоры с арендодателем, решение вопросов касательно помещения, разбор бумаг, относящихся к оплатам.
Ну и самое главное: нам можно было платить в разы меньше.
Полина не долго сомневалась. Мне думалось, она заранее была готова подписать с нами договор, но нужно было провести встречу для каких-то само-собой-придуманных «галочек». Но она все же поставила свою подпись на распечатанном документе и слегка неловко улыбнулась нам.
– В ближайшие дни мы бы хотели встретиться на месте, где планируется открытие кафе. – сказала я, привстав со своего места. То же самое сделала и Полина, а за ней Мишель.
– И было бы прекрасно назначить встречу с арендодателем. Будем знакомы с ним в лицо. – подхватила Мишель.
– Разумеется.
Мы распрощались с Полиной Викторовной, после чего она – покинула кафе, а мы с Мишель присели на прежние места.
– Я переживала, что она откажется. – выдохнула Мишель.
Мишель была лучшей в потоке выпускников. Не самая роскошная работа для нее, но все же работа.
– Как она вышла на тебя? И почему мы работаем в паре?
– По теории рукопожатий. – отмахнулась она. – А вместе мы, потому что дополняем друг друга. Без тебя я бы не подписала этот договор, а вместе мы получим опыт в работе.
– В таком случае, ты на пол шага ближе к крупным сделкам. Поздравляю.
– Мы, – поправила подруга, – мы на пол шага ближе.
– Да, – отвернулась я в сторону, – конечно же.
Расплатившись за допитый кофе, мы с Мишель возвращались к станции метро, откуда полчаса назад я спешила на встречу.
– Какие планы на вечер? – остановившись у входа в подземку, поинтересовалась подруга.
– Сегодня выставка.
– Все еще тешишься надеждами?
– В теории вероятности, я уже должна была там появиться.
– В теории вероятности, Ана, это дело совсем не практично.
– Заключать сделку в арендных отношениях с кафе Полины более практично в деле юриста?
Парировала я аргумент Мишель. Она было открыла рот, чтобы возразить, но у неё не нашлось подходящих слов. Вместо этого она нервно смахнула прядь выбившихся волос из пучка, надув губы.
– Просто на твоем месте я перестала бы грезить мечтой о невероятном и посмотрела бы правде в глаза. Фотографом выгоднее быть на заказ, чем в публикациях.
Я протяжно затянула в легкие воздуха. Я ждала публикации в выставочном зале несколько месяцев. А до этого, ещё в университете, подавала заявки на различные конкурсы от издательства этого зала. Ни один я, конечно же, не выиграла, но отправить свои работы на публикацию в зал было проще, нежели занять победное место в соревновании. Хотя, оказаться на стенах выставочного зала было точно таким же соревнованием. В котором я точно так же была безуспешна.
– Это не то, чего я бы действительно хотела. И ты это знаешь.
На этом я закончила разговор с Мишель, развернувшись в сторону метро. Она же направилась на автобусную остановку.
Ветер в разы усилился, и, по дороге домой, мне приходилось утыкаться носом в воротник верхней одежды. Я безумно любила осень, но порывистый ветер – ненавидела.
Однокомнатная квартира, в которую я спешно забежала и с силой захлопнула входную дверь, встретила меня холодом и темнотой. Светлые жалюзи едва прикрывали солнечный свет, но пасмурная погода усугубила положение, и оттого в квартире стоял мрак. Я включила свет, разуваясь на ходу.
Ноутбук, стоявший на барном столе, что разделял кухню с общим залом, остался включенным с моего ухода, и я тут же полезла проверять почту. Вдруг пришло сообщение от выставочного зала?
Но увы, никаких писем мне не приходило.
Этот зал был одним из немногих, куда я могла пробиться со своими желаниями. Мои работы могли разглядывать, оценивать, находить в них свой собственный смысл, восторгаться и заблуждаться. Я представляла в голове картину, как мои работы успешно публикуются, продаются и обсуждаются. Обсуждаются.... на страницах Орбипа, конечно же.
Ещё одно мое безутешное желание. Издательство «Орбпип», так сильно охватившее популярность за последние несколько лет, славилось громкими заголовками, интересными подробностями и точной правдой. У них даже был слоган, личное кредо: «Обязуемся быть честными с народом, и говорить правду во имя правды». Это издательство охватывало множество блоков, в которых обсуждались те или иные события, но художественный блок, что касался артистов, писателей, поэтов, художников, музыкантов, в общем-то, всех из индустрии искусства, трогал меня куда сильнее. Чем ещё больше всего славился Орбпип? Тем, что их интересовали новые имена. И попади мое имя на строчки художественного блока – я на десять шагов ближе к исполнению цели.
На десять шагов ближе к исполнению обещания, данного мной в прошлом.
Время пролетело незаметно, и часы показывали шесть часов вечера. Я успела перекусить, переодеться и поговорить с Мишель по телефону. К слову о Мишель, она навязалась пойти на выставку со мной. Я не стала возражать.
Дорога до выставочного зала заняла не много времени. Я стояла у входа, переступая с ноги на ногу в ожидании Мишель, которая умоляла подождать её на улице. Погода поутихла, ветра практически не было, лишь изредка поддувало в спину.
– Ты опоздала. На тебя совсем не похоже. – приметив впереди приближающуюся подругу, крикнула я.
– Знаю! – отвечала она. – Автобусы забиты, метро, кстати, тоже. Я удивлена, как ты успела вовремя.
– Чудо, не иначе. – пожала я плечами. На моей станции народу было не так уж много.
Мишель встрепенулась, демонстративно покрутившись вокруг себя.
– Как тебе наряд?
Синее шелковое платье, длиной выше колен, точно прилегало по фигуре, очерчивая осиную талию подруги, и открывало шикарный вид на грудь. Этот цвет отлично подходил к её светло-рыжим волосам, подчеркивая вытянутый подбородок, выделяя большие серые глаза.
– Очень красиво. – нетерпеливо ответила я. – Пойдем уже.
Я подхватила её за руку, пока она не начала расхваливать мой внешний вид. Платья я надевала достаточно часто, но Мишель видела меня в них редко. Оттого постоянно читала нотации, причитая как же подходили мне женственные образы, от которых я отказывалась в повседневной жизни. Сегодня я утешила её прежние рассуждения, явившись на выставку в черном коротком платье. Моя спина была в нем открыта, а рукава шли вплоть до окончания пальцев.
Пройдя парадный хол, где я и Мишель оставили верхнюю одежду, мы прошли в главный зал, где помещение сплошь было усыпано работами талантливых людей.
Продолговатая форма зала напоминала больше извилистый коридор, вдоль которого по обеим сторонам в белых рамках висели фотографии. Они освещались белыми лампами, а под каждой из работ висела табличка с именем фотографа, что подсвечивалась белым, приглушенным светодиодом. Сегодня было много народу, и это слегка смутило меня.
– Я и не представляла как здесь красиво.
Мишель любопытно разглядывала все, что было перед её носом. Прежде ей не выдавалось выбраться со мной сюда, или же она просто не хотела. Второй вариант больше похож на правду.
Я прошла вперед, всматриваясь в работы с разных сторон и оставляя завороженную подругу позади. Не забывала вглядываться в имена, чтобы в дальнейшем просмотреть их профили в социальных сетях, и узнать чем они занимались в жизни, что сделали из того, что не сделала я, чтобы оказаться на этом месте.
Неспешно, оценивая каждую из работ вместе с Мишель, мы дошли до самого конца, и я так и не обнаружила своей работы. Снова подступало разочарование, и я могла поклясться, что готова была сдаться в этот же момент. Если бы мой взгляд не пал на вывеску с расписанием выставочного зала на следующую неделю: «работы современных авторов», а ниже, маленьким шрифтом, все имена под определенной нумерацией. Номер 7: Анастасия Ям.
Номер 7… Практически в самом начале зала, с большей проходимостью и вовлеченностью инвесторов, журналистов, ценящих искусство, богатых и бедных. Это был мой личный выигрыш!
– Миша, смотри.
Я ткнула пальцем в свое написанное имя. И не смогла сдержать детской, радостной улыбки.
– Ой, это ты! – выдала глупо она. – Вот это да, Ана! Поздравляю!
Она обняла меня, не давая и слова в ответ сказать. И я обняла её в ответ.
– Дважды ой! – взбудоражено прошептала Миша, – ты ни за что не поверишь кто здесь.
Я отстранилась от подруги, произнеся:
– Не томи же.
Она наблюдала за кем-то позади меня, и выследив куда именно она смотрела, я стремительно повернулась в поисках этого человека. А как только я обнаружила кого именно высматривала Мишель, моему удивлению не было предела.
В этот день присутствующих людей было достаточно на такой малый зал, но сквозь небольшую толпу я все же разглядела того, кто мог протянуть мне билет в счастливую жизнь. Он двигался медленно и уверенно вдоль работ, окидывая каждую сверху донизу своим оценивающим взглядом, сосредоточенно хмурил брови в своих собственных размышлениях, пока я замерла, не в силах моргнуть хоть раз. Твердой походкой к нам приближался никто иной, как Дмитрий Лемин – руководитель художественного блока, критик и журналист издательства Орбпипа!
Я приложила ладонь ко рту в изумлении. Его высокий рост гармонировал на фоне подтянутого тела, а широкую спину подчеркивала прямая осанка. Зеленые глаза поблескивали в отражении ламп, каштановые волосы лежали в беспорядке, что придавало ему особенной притягательности в сочетании с черным костюмом. От него за метр веяло мужественностью и стойкостью. Лемин в разы был привлекательнее в живую, чем на фотографиях, и это полностью меня обездвижило.
– Он как с обложки Плейбоя, – восхищенно вздохнула Миша. И я не могла с ней не согласиться.
А ещё не могла не признать, что его нахождение на следующей выставке сыграло бы мне на руку.
– Нужно его заинтересовать.
– Урвать билет в Диснейлэнд и прокатиться на строчках его статьи. – подхватив мою мысль, тихо произнесла подруга.
– Да, Мишель! Именно.
– Так ступай к нему.
– Ты в своем уме? – я посмотрела на Мишу так, словно она сморозила самую большую глупость. – Я точно ляпну какое-нибудь недоразумение. Как сегодня при Полине.
– Перестань сомневаться. Дерзай давай, сладкая!
– Ну почему ты постоянно подталкиваешь меня к важным решениям, а не потакаешь моим идеям?
– Потому что ты можешь больше, чем ду…
Я сделала шаг вперед, прежде чем Мишель продолжила. Выслушивать ободряющие наставления я не горела желанием, а потому, тягостно ступала в сторону Лемина, и как только я осознала что вообще делаю, почувствовала как сердце забилось чаще. Щеки залились кровью, я ощущала жар подступающий к лицу, и знала наверняка, что моего волнения совершенно не видно.