Дарья Демидова
Иллюзия страха
Кирилл оторвался от бумаг и глянул на экран. Запись с коридорной камеры. Девушка действительно вернулась в кабинет с упаковкой печенья.
«А надо было домой идти, дурочка».
Подумал, и сразу как-то гаденько стало на душе. Кто же знал, что кто-то решится на такое?
Он вздохнул и снова окунулся в бумаги.
Пару раз забегали ребята от Богданова передать новую пачку протоколов. Когда Иван решительно заявил, что отказывается работать без обеда, отправили стажера в ближайшую пиццерию, благо недалеко. Перекусили, не отрываясь от работы, даже не почувствовав вкуса еды, и, когда за окном уже начало смеркаться, в кабинет вошел Богданов.
Мужчина лет пятидесяти, а на деле гораздо старше, чем-то напоминал байкера: всегда в черном, бритый, седая борода лопатой, – но дело свое знал хорошо. Спец, что там скажешь. Он протянул Кириллу последнюю порцию протоколов и сел в кресло для посетителей.
– Как оно? – подмигнул он младшему коллеге.
– Нормально. Спасибо, что взял этих на себя.
– Должен будешь, – засмеялся Богданов и кивнул парням: – Ну что там кино?
– В кино мыши повесились, – буркнул Ваня, который больше всего на свете не любил кино, особенно такое скучное.
– Ну и хрен с ними! – Богданов хлопнул себя по колену. – Докладываю! Пара акудзин считает, что жертва спала с начальником. Надо проверять, потому что все они бабы, а бабы на такой работе любят из отдела делать серпентарий. Так, это раз! Жертва часто задерживалась на работе дольше всех. Говорят, писала диплом. Надо проверить. Ну и в тот вечер, кроме двух охранников, никого там не было. По словам коллег, девушка ни с кем не враждовала и к ней ни у кого не было вопросов.
– Значит, если он прыгнул, то именно к человеку, а не в локацию, – подытожил Кирилл. – Значит, надо проверять родственников, а еще институт и ближайших друзей-приятелей.
– Этих всех назавтра пригласили. С Лежаковым на пару будем мучить. Я родственников, он студентов, – ехидно усмехнулся Богданов, будто и правда собрался применять не самые гуманные методы допросов. – Тогда я погнал?
Кирилл кивнул, пожал протянутую руку и тут же отвлекся на письмо, пришедшее на почту. Щелкнул мышкой. От Жанны. Протокол вскрытия, результат анализа черной субстанции, фото…
– Результаты пришли, – объявил он коллегам, и те, подойдя к нему с двух сторон, уставились в монитор.
– Это что за хрень? – удивился Миша, глядя на фотографии с раскрытой грудной клеткой.
– Это то, что осталось от сущности, – как ни в чем не бывало пояснил Иван.
Миша грязно и виртуозно выругался и наклонился к монитору ближе, чтобы ничего не упустить.
– По протоколу все ясно, фото видели, – резюмировал Кирилл и открыл результат анализа. – Так, что тут у нас… Железистая ткань, бла-бла-бла… Содержит следы гниения? В каком смысле?
– Да погоди, читай дальше! – потребовал Ваня.
– Черная неизвестная субстанция является биологическим материалом… Со следами разложения… Это как вообще?
– А кто-нибудь когда-нибудь брал на анализ сущность у умерших? – спросил Миша и получил пару недоуменных взглядов. – Ну, то есть нормальную сущность исследовали? Она вообще что такое?
– Я не медик, но вроде энергетический сгусток, – пожал плечами Иван.
– Ну да, мы это еще в школе проходили, – подтвердил Кирилл.
– Значит, это черное – не сущность? – задумчиво поскреб щетину Миша.
– Или сущность трансформировалась в это, когда ее выпили… – пробормотал Кирилл себе под нос, но его услышали. – Я спрошу у Жанны, есть ли исследования живой сущности.
– Знаете, коллеги, нам бы не мешало отдохнуть, и, может быть, наутро придут в наши светлые головушки какие-нибудь интересные мыслишки. Так что я пошел. – Иван вышел на середину кабинета, помахал им рукой и испарился.
Кирилл подумал, что тоже прыгнет: гнать машину домой сил уже нет.
– Он прав, – сказал он Мише. – Давай по домам.
– Угу, только помогу тут прибраться.
– Оставь, все равно приду рано, – махнул рукой Кирилл, собрал документы, вместе с диском убрал все в сейф и, едва повернув ключ до конца, прыгнул домой.
Глава 4
Маша Миронова сидела в холле института, уткнувшись в книгу. Книга – это лучше, чем перемывать кости всем подряд вместе с однокурсницами или вздыхать по Голицыну. Она тряхнула головой. Нет, вот о нем думать не стоит. Молодой и красивый преподаватель, конечно, мог стать героем эротических фантазий любой студентки, но Маша предпочитала видеть в нем прежде всего прекрасного лектора и собеседника.
В холле вдруг стало шумно, и она подняла голову. Мимо прошли несколько мужчин в черных костюмах. Среди них и сам Голицын – правда, костюм на нем был глубокого синего цвета. Голицын вообще всегда носил одинаковые костюмы, отличающиеся друг от друга только цветом.
Заметив студентку, он подмигнул и отворил дверь аудитории, пропуская вперед мужчин, а сам повернулся и уверенным шагом направился к ней.
– Мари! Как дела? – улыбнулся он во все тридцать два.
– Хорошо, Марк Юрьевич, – неуверенно проговорила она, ибо что-то в его поведении показалось не таким, как раньше.
– Мари, а вы, кажется, были знакомы с Викторией Васнецовой?
Маша захлопнула книгу и встала, посмотрев на преподавателя снизу вверх.
– Ну как – знакома… Пересекались на лекциях и в библиотеке, работали в одном направлении и делились книгами и ссылками, – ответила она, сощурившись, не понимая, почему его вдруг заинтересовали отношения между студентками.
– Мари, вы только не пугайтесь, но… Тут пришли из полиции. У них будет пара вопросов ко всем, кто общался с Викторией. Если вы не против. – Он тяжело вздохнул и нахмурился. На лбу залегла глубокая складка, будто ему совсем не хотелось говорить об этом.
– Марк Юрьевич, – кажется, у Маши сердце ушло в пятки, – а что случилось?
– Вику убили, – отрезал он. – Все равно все об этом узнают, ведь они будут допрашивать всех, кто хоть как-то с ней контактировал, так что… Мари, всего пара вопросов, это не займет много времени.
Теперь тон у него был словно извиняющийся, и Маша кивнула. Тогда Голицын жестом пригласил ее проследовать в аудиторию, где скрылись мужчины.
Маша вошла и замерла на пороге. Их было трое. Молодой светловолосый юноша в круглых очках сидел у окна, уставившись в ноутбук. Черноволосый дядька с пачкой бумаг за преподавательским столом. И у окна, прислонившись к подоконнику, еще один – высокий кареглазый мужчина, который чем-то отдаленно напоминал Голицына, словно дальний родственник: такие же темные волосы, тот же овал лица, пухлые губы, прямой нос.
– Знакомьтесь! – Марк Юрьевич легонько подтолкнул ее к первой парте в центральном ряду, а сам представил мужчин, сначала указав на «родственника»: – Старший следователь Иван Иванович Воронов. Старший следователь Петр Андреевич Лежаков, – кивок на мужчину за столом. – И Сергей, их помощник.
Парнишка оторвался от ноутбука и лучезарно улыбнулся.
Маша села, почувствовав, что начинает нервничать. Странно: ни в чем не виновата, но общаться с полицией не хотелось категорически.
– Не переживайте, я скоро, – улыбнулся Голицын. – Пойду предупрежу группу Васнецовой, а там посмотрим, – обратился он к полицейским и, подмигнув Маше, скрылся в коридоре.
– Не бойтесь, девушка, не съедим, – нагло усмехнулся Воронов.
– Я не боюсь. – Маша хотела придать голосу уверенности, но он все равно предательски дрогнул.
– Да ну? – Снова наглая ухмылка.
– Иван Иванович, тут студенты, а не преступники, – покачал головой Лежаков и положил перед собой чистый лист бумаги. – Мы зададим всего пару вопросов. Вы не против?
Он уставился на Машу своими серыми, чуть навыкате глазами, и она кивнула, будто загипнотизированная.
– Отлично! Имя, фамилия, отчество, номер группы? Другие данные нам не понадобятся.
– Миронова Мария Михайловна, группа ИЛ-3.
– Мавроди случайно не ваш родственник? – усмехнулся Воронов.
– Что, простите? – Маша даже слегка опешила. Почему-то захотелось двинуть по роже этому индюку.
– О, злость проснулась, – протянул Иван. – Да ничего – «МММ» получается.
– Я поняла, – буркнула Маша, уставившись перед собой.
– Итак, – продолжил Лежаков, бросив осуждающий взгляд на Ивана. – Вам была знакома Виктория Васнецова?
– Да, мы пересекались тут, нечасто…
– По каким вопросам?
Маша зажмурилась. Начался настоящий допрос, прямо как в фильмах. Захотелось, чтобы Голицын вернулся быстрее, вот уж подставщик из подставщиков. Словно в ответ на ее мысли в кабинет вошел Марк Юрьевич и уселся рядом с Машей – кажется, слишком близко, гораздо ближе, чем того требовал этикет.
– Продолжайте, скоро за дверью будет очередь, не хотелось бы торчать тут до ночи, – беспечно заявил он и положил руку Маше на плечо, что вообще выходило за все рамки.
– Да-да, Марк Юрьевич, конечно, – улыбнулся Лежаков. – Итак, Мария, по каким вопросам вы сталкивались с Васнецовой?
– Мы впервые столкнулись в библиотеке, когда искали одни и те же книги… – робко начала Маша, но теперь уже была благодарна тому, что Голицын сидел так близко, будто внушая ей уверенность. – Мы обе увлекаемся фольклором, мифами… увлекались… Она увлекалась.
– Не волнуйтесь, – ободряюще улыбнулся следователь.
Маша кивнула и продолжила:
– Она писала диплом о фольклорных персонажах Восточной Европы, а я тоже когда-то буду писать диплом… Может, о другой группе, но близко. Мы делились информацией, я готовлю плацдарм для будущей работы.
Она даже не увидела, а почувствовала, как Голицын довольно улыбнулся. Не раз говорил, что такие Маши – читай: ботаники – его любимчики, так как делают ему хорошую статистику.
– Вы не разговаривали с ней о личном? Может, она делилась чем-то? Был ли у нее молодой человек или она испытывала к кому-то негативные чувства? – продолжил спрашивать Лежаков.
– Да нет. – Маша пожала плечами. – Мы не говорили о личном, только по делу.
– Когда вы виделись в последний раз? Может, замечали за ней что-то необычное? Она чего-то боялась? Нервничала?
– Мы виделись на прошлой неделе. Ничего странного не замечала. – Маша нахмурилась, припоминая детали их встречи. – Нет, все было как обычно.
– Ясно… – протянул Лежаков. – Если вдруг что-то вспомните, дайте знать Марку Юрьевичу, он с нами свяжется.
Маша выдохнула и кивнула. Думала, будут задавать еще кучу однотипных вопросов, но, кажется, пронесло. Подумала, что их еще ждет толпа таких же, как она, «ничего не видели, ничего не знаем».
Марк Юрьевич наконец убрал руку с ее плеча и мягко улыбнулся:
– Увидимся завтра на лекции.
Маша кивнула, бросила «до свидания» мужчинам и на ватных ногах вышла из кабинета.
Едва вышла, на нее тут же накинулись одногруппники Васнецовой: хотели узнать, что там, какие вопросы задают и как убили Вику, – но Маша лишь махнула рукой – мол, сами все узнаете. А вот она так и не спросила, как убили девушку.
А надо ли это знать самой Маше? Они с Викой не были подружками, пересекались только по учебе, личным не делились. Да, Маше было до слез жалко девушку, но такое может произойти с каждой. Кто даст гарантии, что по дороге домой не встретишь маньяка?
Конечно, природное любопытство корило за то, что сама не задала парочку вопросов, хотелось знать подробности. Зачем – Маша не понимала. Просто хотелось. Но ведь всегда можно подъехать на кривой козе к Голицыну. Этот, может, и поделится, а может, и нет, кто его знает. Может, он только о редких книжках да исторических хрониках способен болтать без умолку. Вне аудитории он казался замкнутым и нелюдимым.
Внезапно кто-то похлопал Машу по плечу, вырывая ее из потока сумбурных мыслей. Она обернулась и встретилась взглядом с Лизкой. Подруга аж подпрыгивала на месте от раздирающих ее эмоций и любопытства: больше всего на свете Лизка любила сплетни и менять имидж – вот и сейчас яркие розовые волосы рассыпались по плечам непослушными кудрями.
– Что это было?! Я видела, как тебя взял в оборот наш томный пластилин и повел к каким-то мужикам! Это кто?! Чего хотели?!
Маша резко вскинула раскрытую ладонь, призывая подругу замолчать, иначе бы та не остановилась, продолжая заваливать ее бесконечными однотипными вопросами.
Лиза замолчала, но продолжала переступать с ноги на ногу, сгорая от нетерпения.
– Вику Васнецову убили. Следователи допрашивают всех, с кем она контактировала.
– Гонишь?! – И без того большие глаза Лизки округлились, сделавшись просто огромными. – А кто?! Как?! За что?!
– О боже, Лиз, откуда я знаю? – Маша закатила глаза и пошла по коридору.
Лиза поспешила за ней.
– А ты не спросила?
– Если бы они знали, кто и за что, их бы тут не было, – проговорила Маша, задумавшись. – Ну, я так думаю.
– А Маркуша не говорил? – продолжила допрос Лиза.
– Ему не до этого, – отмахнулась Маша, – у него там за дверью толпа таких же страждущих, как я.
– Офиге-е-еть, – протянула Лизка, но допрос прекратила, видимо, строя в своей умной – без сарказма – головушке кучу предположений, теорий и сюжетов для настоящего детективного романа.
– Ты сейчас куда? – спросила Маша.
– Пойду в кафешке посижу, пожру эклеров. А ты? Впрочем, не отвечай. – Она скривилась, как от горькой пилюли. – В библиотеку, да?
– Угу, – буркнула Маша.
Ну и что, что в библиотеку? Там тихо и жутко интересно, а Зинаида Пална угощает шоколадками. Где еще можно провести спокойно внезапно образовавшееся окно. Жаль, конечно, что Голицын занят, но делать нечего. Можно было плюнуть и поехать домой, но после окна у них Кузнецов, а этот за пропуски без уважительной причины сразу отправляет на пересдачу.
Она попрощалась с Лизкой на лестнице. Та поскакала вниз, словно легкое воздушное облачко, а Маша пошла наверх, на четвертый, где располагалась библиотека.
Зинаиды Павловны на месте не оказалось, но библиотека была открыта. Если не брал книги с собой, можно было пошариться по стеллажам, выбрать что-то по нраву и устроиться за одним из многочисленных столов, рядами стоящих у окон.
Маша прошла в самый конец библиотеки, в отдел, где собрали большую коллекцию книг по мифологии, фольклору, легендам народов мира. Аж зажмурилась от удовольствия, ведя кончиками пальцев по потрепанным корешкам любимых книг, и остановилась на самой красочной.
Не самая потрепанная, ведь текста там почти не было, только краткое описание. Большая книга в яркой обложке, иллюстрирующая самых страшных существ, которых собрали тут со всех уголков мира. Вампиры, оборотни, вурдалаки, русалки, демоны и прочие и прочие…
У Маши, конечно, был еще год, чтобы определиться с тем, какой регион охватить в своей работе, но ее это уже беспокоило. Европа? Славянская мифология? А может, Азия или Африка? Последние две были более интересны, но и подготовки требовали более тщательной. Да, круг надо было сузить до конкретного народа.
Прижав книгу к груди, Маша направилась к столам, но остановилась, едва выйдя из прохода между стеллажами. Прямо перед ней был стол, за которым обычно сидела Вика. Приметное место. Рядом с ним стояла кадка с пышным изумрудным фикусом.
Маша в который раз за сегодня тряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли, и села через стол спиной к фикусу, поставила сумку на подоконник и положила перед собой книгу.
Улыбнулась собственным мыслям о вурдалаках и открыла первую страницу.
Сколько их было? Много. Много всяких чудищ – зубастых и весьма похожих на людей – придумывали люди многие поколения назад. От пресловутых ведьм, вампиров и оборотней до совсем необычных русалок, полудниц и полевиков.
Но тут были собраны все самые страшные. Хотя лично Маша не считала страшными вампиров или оборотней, художник постарался на славу, изобразив их так живо, что казалось, вот-вот сойдут со страниц и сожрут несчастную студентку.
Перевернув очередную страницу, Маша провела пальцем по границе красной рамки, в которой был изображен полуобнаженный демон. Кожа серая, будто потрескавшаяся, закрученные рога, звериный оскал с шилообразными зубами и глаза: ни белков, ни зрачков, ни радужки – просто красные светящиеся провалы глазниц.
Золотыми буквами сверху было выведено:
«Акума, акуре, акудзин».
Под картинкой шел сухой текст:
«Демон, злой дух в японской мифологии.
Акуре питается страхами людей, их болью, высасывает жизни. Силен и неуловим. Когда акуре появлялся в селении, людям было не спастись. От него нет защиты».
Маша хмыкнула. Да не может быть! Даже от вампиров есть чеснок. И чего только не придумают. На деле же акуре выглядел как обычный, ничем не примечательный демон из качалки. Девушка вспомнила обложки женских романов с «томными пластилинами» и обаятельными демонами и задумалась: откуда в преисподней качалка? А может, и нет там такого, просто, чтобы жить в аду нормально, надо быть выносливым. Скорее всего, маленьких хиленьких демоняшек сбрасывали со скалы в лавовую реку, ибо не стоит рождаться слабым: им еще кучу обычных серых студенток в себя влюблять.
Полистав еще немного, глянула на часы. Окно подходило к концу. Надо было возвращать книгу и, возможно, посмотреть в сторону японской мифологии. Судя по фильмам, именно в Японии с фантазией все было хорошо, и именно там рождались самые страшные монстры. Зато работа обещала быть нескучной.
•••
– С Демоном говорил? – спросил Кирилл, принимая у Ивана пачку протоколов.
– Угу, – буркнул тот и приземлился в кресло напротив.
– Судя по всему, он тебя послал, – усмехнулся Кирилл.
– Сказал, что нет доказательств того, что это сделал кто-то из своих.
– Хм, прямых нет, но кто тогда?
– Не знаю, – задумался Воронов. – Может, кто-то из студентиков? Парочка не испытывала страхов, а вот интерес был неподдельный.
– Студентики… – задумчиво протянул Кирилл. – Так что там, в двух словах?
– Почему в двух? Я одним скажу: пусто, – улыбнулся Иван, будто вспомнил что-то смешное. – Зато наелся.
– Не стыдно тебе жрать на работе? – Кирилл осуждающе покачал головой.
– Ни капли. Я не виноват, что они своих ментов боятся, даже если ничего не сделали. Знаешь, типа – бойся заранее, а вдруг найдется грешок.
Кирилл улыбнулся и принялся листать протоколы, но углубиться в чтение ему не дал появившийся из воздуха начальник.
Сегодня Константинов уже не был багровым. Напротив – бледным и собранным, а серый строгий костюм в тонкую полоску и вовсе делал из него не начальника Седьмого отдела, а какого-нибудь матерого банкира.
Воронов и Калинин тут же встали и вытянулись.
– Докладывайте, – приказал Константинов, заводя руки за спину.
Мужчины переглянулись, и Кирилл начал говорить, хотя говорить пока было не о чем:
– Опросили студентов, но там, похоже, глухо. Проверим еще раз. А Богданов еще не вернулся из поместья Васнецовых. Допрос коллег не дал особых результатов, лишь некоторые из них утверждают, что у Васнецовой был роман с Карповым…
– С этим сам поговорю, – нахмурился начальник. – Дело деликатное, так что не распространяться.
Мужчины синхронно кивнули.
– Протокол вскрытия, фото и анализ я вам присылал вчера, – закончил Кирилл.
– Видел, понял. Прохорова ответила?
– Да, сказала, что еще никто не пытался взять пробу сущности. Это немыслимо. Сущность должна уходить цельной вместе с носителем. Да и влияние энергии, заключенной в ней, на окружающих неизвестно. А темные материи лучше не трогать. – Кирилл остановился и, увидев, как нахмурился начальник, добавил на всякий случай: – Это цитата из письма Жанны Игоревны.
– Ясно. Как только будет информация от Богданова, доложить. Правление собирается завтра утром, я больше не могу оттягивать. Они требуют результатов. – Сказал и, не дождавшись ответа, сразу испарился.
– Раз при параде, значит, вздрючили, – уверенно заключил Иван и плюхнулся в кресло, положив ногу на ногу.
Кирилл не ответил, хотя был согласен. Вместо ответа он набрал номер Богданова.
– Слушаю вас, Кирилл Альбертович! – хрипло пробасил коллега.
– Вы там закончили? – спросил Кирилл, надеясь на положительный ответ, а то надо было еще собрать все в кучу и как-то приемлемо оформить для Константинова.
– Да вот только. Можно сразу к вам? – обрадовал Богданов.
– Да, я у себя в кабинете.
Прошла минута, другая, но явления Богданова народу они так и не увидели. Зато стажер, будто подозревая, что начальство ждет еще не один тяжелый день, принес кофе, чему они искренне обрадовались.
И тут наконец в кабинет прыгнули сначала Миша Ростов, которого сегодня отрядили на помощь в особняк, а за ним и сам Богданов. Оба в деловых костюмах, оба донельзя серьезные. Еще бы! В другом виде к деятелям культуры Васнецовым заявляться не стоило.
– Неужели в родных пенатах! – воскликнул Миша и тут же пошел в холл, крикнув, что ему срочно нужны кофе и печеньки, иначе сдохнет.
Богданов же положил Кириллу на стол несколько папок с документами и тяжело сел в кресло.
– Сначала вы, а то у меня уже язык не ворочается, – устало проговорил он.
Кирилл пожал плечами – мол, мы так мы – и положил руку на папку, принесенную Вороновым:
– Это из института. Вроде глухо, но надо перепроверить. Жанна сказала, что ранее образцы сущности не брали, поэтому работаем с тем, что есть. Я сам еще раз съездил в Центр культурного наследия – мало ли что упустили. Изучил фотографии с места преступления, но… Я даже не могу ответить на вопрос Демона – из наших ли убийца.
– Виделся уже? – хмыкнул Богданов.
– Я виделся, – ответил Иван. – Не, вопрос правильный и важный. Но кто кроме нас? Вампиры? Эти по кровушке, да и когда ты их видел? Зомби-вурдалаки? Бред же!
– Вроде бред, но мы же не одни такие особенные… Кого только мать-земля не носит, – задумчиво протянул Богданов, – особенно русская земля…
– Чем тебе наша земля не угодила? Тут как раз есть куда свалить, чтобы черти не достали, – улыбнулся Иван. – Лесом-полем, полем-лесом… спрятаться есть где.
– Нам ли прятаться, Иван, нам ли?
Тут появился Миша с кофе для себя и Богданова, передал ему тарелку с печеньем и, пододвинув ногой еще один стул, опустился, вытянув ноги.
– Это ад! Не удивлюсь, если это кто-то из ее безумных родственников! – застонал он.
– Да брось. Васнецовы, конечно, контингент особый, богема и все такое, но все-таки возлагали надежду на любимую дочурку и прочили ей светлое будущее, – возразил Богданов и обратился уже к Кириллу с Иваном: – Если кратко, воют, требуют найти ублюдка и сдать им для расправы.
– Понятно, – угрюмо буркнул Кирилл.
Идей в голове совсем не было. Оставалась надежда на то, что Константинов выведает у Карпова что-то интересное, да на распечатки звонков и соцсети. А что Карпов был как-то связан со своей секретаршей, Калинин не сомневался: камеры наблюдения в приемной были сняты для замены на более современные за день до трагедии. В совпадения Кирилл не верил.