Дарья Джекман
Цена ошибки
– Ты мог бы сказать ей правду…
– Чтобы меня навсегда заклеймили изобретателем, который проводит испытания на родной сестре и в тюрьму посадили? Или еще хуже, чтобы с тобой что случилось, если она не вернет мне чип из-за моего поступка? Все! Не дури мне головы. Я все решил.
С этими словами Кирилл заперся в своей комнате. Он раньше никогда так злобно от меня не уходил. Поругается, покричит, а в конце все равно спросит: «А что у нас на ужин?», «А что по телеку-то идет?» или «Может, чая попьем?». Я очень ценила его за отходчивость, но в этот раз, видимо, задела за живое.
Утром я проснулась около семи, чтобы подключиться к дистанционному уроку в восемь. Я приготовила Кириллу бутерброд, но его уже не было в комнате. Я расстроилась, что мне не удалось помириться с ним утром, но утешала себя тем, что для этого будет целый вечер.
Спустя три часа брат уже был дома. Он ругался, матерился и пинал мебель.
– Что случилось? – спросила я.
– Оказывается, Инга не принимает без записи, – издевательским тоном передразнил кого-то Кир. – Я ее под кабинетом подкараулил, а она хрен меня узнала. И грит мне: «Молодой человек, все вопросы вы можете отправить нам по электронной почте». Тут блин жизнь человека на кону, а ей хоть бы хны.
– Но она же не знает, – начала я, но от взгляда Кирилла мне стало настолько не по себе, что я предпочла замолкнуть.
Очевидно, брату было все равно кто что знает, а кто чего не знает. Он был зол, взбешен и весь на нервах. Я не видела его таким раньше и тихо призналась ему:
– Мне становится страшно из-за тебя.
На секунду он вновь посмотрел на меня, как мой любимый старший брат: с заботой, волнением и нежностью, но его взгляд тут же посуровел.
– Помоги мне состряпать письмо.
Инге Летковской.
Привет, Инга. Ты меня не помнишь, наверное, но меня зовут Кирилл Торнев, мы учились вместе. Я приходил к тебе сегодня, отправлял электронный запрос недели три назад и записан на прием через месяц (ну и очереди к тебе).
Я пишу, потому что через месяц может быть слишком поздно. Я не могу объяснить всего, но мне срочно нужно вернуть конверт с письмом, которое я по ошибке выслал на твое имя. Внутри очень важная для меня вещь. Страшно подумать, что будет, если я ее не верну.
Помоги, пожалуйста.
Мы пометили письмо в теме «СРОЧНО!!!» и все, что нам оставалось – это волнительное ожидание. Первые дни Кирилл мало со мной говорил. Он все еще был обижен. Наверное, поэтому я не стала говорить ему, что мне становилось хуже. Я подумала, что зря подниму ложную тревогу из-за пустяка, но у меня пропал аппетит, после еды болел живот, а еще я начала уставать еще до того, как успевала утром встать с постели.
Когда прошла неделя без ответа, Кирилл снова отправился в «Заслон», вернулся ни с чем и впервые спросил у меня как дела. Я не стала врать и честно призналась, что у меня болит живот. Мы записались к врачу в тот же день.
Я никогда не забуду, как побледнело его лицо, когда врач скорбно сообщил, что опухоль вернулась и разрослась в размерах.
– Удивительно, что девочка еще на ногах, – сказал врач, не глядя мне в глаза. – Наверное, это из-за медленного роста опухоли. По результатам УЗИ складывается впечатление, что она росла постепенно и организм, почему-то, воспринял ее в качестве дружественных клеток. Еще я хотел бы поговорить с вами двумя о странных аномалиях, которые я обнаружил.
Врач увидел на аппарате, что в моем организме находятся инородные технологии, но мы с Киром пожали плечами, и он тихо сказал:
– Зря вы связались с подпольными лекарями. На время они спасают, но только на время. Простите, что не смог сделать для вас даже этого. Я скрою последние результаты, но пообещайте мне, что прекратите несанкционированное лечение.
Мы активно закивали и ушли домой. Кирилл был злой как черт. Совсем плохо стало, когда он открыл почту и увидел письмо от Инги Летковской с пометкой «Срочно!»
Кирилл, ты должен КАК МОЖНО СКОРЕЕ явиться ко мне на прием. Назови свое имя на ресепшене, и тебя пропустят. Главное – время!
Мое сердце ушло в пятки. Выделенные слова «КАК МОЖНО СКОРЕЕ» поплыли перед глазами, и я потеряла сознание. Терять сознание очень странно. Как будто отплываешь. Вот все видишь и слышишь, а через секунду уши закладывает, ты не можешь стоять на ногах, глаза закрываются сами собой, и наступает тишина. Самое странное – проснуться через минуту и узнать, что прошел час, два или день. Со мной такое частенько бывало, но в этот раз я очнулась очень быстро.
Я легко поднялась и удивилась реакции Кирилла: он был в ужасе и напуган. Судорожно набирал номер врача, едва попадая по кнопкам. Я увидела, как он ввел сообщение Инге.
Я не могу! Мне нужна помощь!
– Не драматизируй ты так, – я закатила глаза.
– Ало, Михаил? Это Торнев. По поводу сестры Миланы с раком желудка. Мы были сегодня, – почти кричал в трубку Кирилл. – Нам нужна ваша помощь. Ей нужна скорая. Нужен врач. Срочно! Что? Нет, мы не извлекли ничего пока. Мы не успели! Помогите.
– Что с тобой такое? – я начала злиться. – Упала всего на секундочку. Зачем устраивать сцены?
– Хорошо. Жду, – Кира повесил трубку и прошел мимо меня даже не взглянув в мою сторону.
– Ты нормальный? – спросила я и обернулась к нему.
Мои ноги подкосились бы, если бы в тот момент я могла их чувствовать. Кирилл сел на пол рядом с моим бессознательным телом. Холодок пробежал по коже, а в голове пронеслась мысль, что я умерла. Брат обхватил мое запястье и почти плакал, прощупывая слабый пульс.
– Прости меня, – прошептала я, опускаясь к нему поближе.
