Дарья Донцова
Приват-танец мисс Марпл
Татьяна вздохнула.
– Кое-как я Пещериных утешила, Ингу спать уложила, села со Светланой на кухне, а она спрашивает: «Неужели Илона не видела, к кому в гости нагло ввалилась? Не поняла, что я с трудом выживаю, одна сестру тяну? Какого черта она тут хвасталась, бриллиантами сверкала, золотом звенела?» Ну и как Свете объяснить, что Иля просто дурочка? Пещерина Морозову после того чаепития старалась по большой дуге обходить. А с нашей королевой весны как было? Аида так плакала! Смешно, конечно, из-за ерунды расстраиваться, но все равно обидно.
– Королева весны? – не поняла я.
Федорова слегка ослабила ремень безопасности.
– В Вилкине жизнь бьет ключом. У нас чрезвычайно активный комендант поселка, Степан Юрьев, и энергичные члены совета жильцов. Они вечно что-то устраивают, приглашают артистов, всяких знаменитостей. В клубе кто только не выступал! Работает много кружков по интересам, школа молодой мамы, гимназия развития для дошкольников. Под Новый год дома обходят Дед Мороз со Снегурочкой, дарят конфеты. Конечно, все знают, что роль дедушки исполняет Владимир Парамонов, а во внучках у него Аида, да и подарки с карамельками копеечные, но как приятно утром тридцать первого декабря увидеть на пороге этих двух сказочных персонажей в соответствующих костюмах… В марте же непременно устраивают праздник с выбором королевы весны. Недели за две до торжества на стене магазина вешают ящик, куда надо опускать записочки с именем той, кого считаешь достойной этого звания.
– Здорово, – улыбнулась я, – в Ложкине ничего подобного не устраивают.
– Так у вас нету наших Алевтины Валерьевны и Степана Юрьева, – усмехнулась Таня. – Переселись они в Ложкино, вы бы тоже на лужайках в маскарадных костюмах выплясывали. Листки с фамилиями подсчитывает совет жильцов. Все очень серьезно, прямо как на настоящих выборах. Итог подводят за пару суток до мероприятия, но результат объявляют на празднике. Дальше награждение – на голову избранницы водружают корону, на грудь вешают ленту, а в качестве подарка ей предоставляется десятипроцентная скидка в нашем супермаркете, корзина фруктов и парфюмерный набор. В общем, в этом году организаторы бюллетени просмотрели и домой ушли, а Гарибальди листок с именем победительницы забыла на столе. Его увидела уборщица, и на следующий день к обеду все знали, что коронуют Аиду. Никого это не удивило, Рашидову любят, она милый человек, добрый, отзывчивый. И что? Начался праздник, выходит Степан на сцену и объявляет: «Королева весны… – Юрьев делает многозначительную паузу, народ поворачивается в сторону Аиды, начинает аплодировать, а он договаривает: – Илона Морозова».
Глава 9
– Неприятно, – поморщилась я.
– Большинство жителей поселка восприняло это как личное оскорбление, – сердито продолжала Татьяна. – А дурочка, когда ей на башку украшение из пластмассы водрузили, сказала Степану: «Вы корону прямо по центру головы наденьте, я сегодня стилиста попросила на макушке волосы не начесывать, чтобы награда не упала». Не сообразила Морозова, что у нее в руке микрофон, и все ее слова услышали, поняли: Иля заранее о своей «победе» знала. Люди засвистели, ногами затопали, потом большая часть ушла по домам, праздник скомкался. На следующий день люди демонстрацией направились к Степану и заявили: «Вы нам прямо в лицо плюнули! Мы же выбрали Аиду! Если не коронуете сегодня Рашидову, созовем в клубе совет жильцов поселка и устроим открытое голосование, а потом позвоним руководству «Бинкома» и потребуем смены коменданта, который за взятку от Морозова готов на любую подлость. Мы не собираемся под дудку олигарха плясать!» И что вы думаете? Юрьев не смутился!
– Почему? – удивилась я. – Чем он объяснил свой поступок?
Федорова усмехнулась.
– Степан посмотрел на делегацию и спрашивает: «Хотите бесплатную автомойку? Желаете, чтобы в дом по первому вызову пришел механик, забрал вашу тачку, отмыл ее, навел блеск, а потом вернул и денег ни копейки не взял?» Народ притих, а Юрьев дальше вещает: «Будет у нас такая услуга через пару месяцев. Слышите грохот? Уже строители приехали, площадку для автодуша бетонируют. Это Григорий Константинович сделал поселку Вилкино роскошный подарок, а взамен попросил избрать Илону королевой весны. Решайте, нужна вам бесплатная банька для машин или нет. Если устроите скандал, автомойки не будет.
Таня поджала губы.
– Люди выбрали автомойку, – сообразила я. – Подсчитали, сколько сэкономят денег, и принесли Аиду в жертву собственной жадности.
– Вы удивительно догадливы, – хмыкнула Федорова. – Народ к Рашидовой толпой отправился, Степан во главе всех шагал. Ввалились к ней в дом и запели: «Мы тебя любим, обожаем, считаем королевой, но подумай, как здорово даром машины мыть. У тебя тоже тачка есть, ее в порядок привести дорого стоит. Если просьбу Морозова уважим, всем будет выгодно. Но ты сама решай, как нам поступить». Вот вы бы что ответили?
– Плевать на дурацкое звание, чистый автомобиль намного лучше, – выпалила я. – Но, наверное, все равно было бы обидно.
– Аида именно так и сказала и сделала вид, что не расстроилась, – после небольшой паузы добавила Татьяна. – О безобразии, которое Степан устроил, я вечером после работы узнала и сразу к Рашидовой кинулась. Та вроде спокойной была, но глаза красные. Я ее утешать принялась: «Наплюй и разотри. На фига тебе дрянная корона, украшенная пуговицами?» А она горько так ответила: «Жаль, не могу тебе рассказать, сколько дерьма в жизни мне съесть пришлось, пока я на ноги встала. За моей спиной никого нет, ни отца богатого, ни мужа чиновного, защитить меня некому. Вот за Илону Григорий Константинович любому глотку перегрызет. Я на Илю не обижаюсь, она просто глупенькая избалованная дурочка. Захотелось ей корону, аплодисментов и скидку в супермаркете, последнее особенно смешно, и любящий супруг исполнил ее желание. Мне другое неприятно. Люди потом в мой дом прибежали и меня же в щекотливое положение поставили. «Решай, говорят, Аида, либо ты королева, либо все мы с автомойкой». То есть сами из лужи сухими выскочили, ответственность на меня переложили. Если кто членов совета жильцов упрекнет, те с возмущением ответят: «Мы Рашидову не предавали. Она сама от титула отказалась, предпочла бесплатно машину мыть».
– Некрасивая история, – поморщилась я.
– Да, гадкая, – кивнула Таня. – А потом еще хуже стало. Илону в спектакль звать не собирались. К ней не ходили, роль, как другим, не предлагали. Вот как ты поступишь, узнав, что всех зазывали участвовать в постановке, а тебя проигнорировали?
– Сделаю вид, что совершенно не заинтересована играть на сцене, и не пойду на праздник, – ответила я.
Татьяна стала накручивать на палец прядь волос.
– Прикинь общий восторг, когда Богдан рассказал о спонсорстве Григория Константиновича и в клуб со счастливой улыбочкой, вся в «Шанели» и «Луи Вюиттоне», явилась госпожа Морозова. Илона поставила на стол огромную коробку конфет и зачирикала: «Угощайтесь. Мы с папочкой в понедельник прилетели из Женевы, шоколадки я в Швейцарии купила». У нас прямо челюсти отвисли. Даже Алевтина Валерьевна, уж на что образец воспитанности и доброты, от неожиданности ляпнула: «Иля? Мы вас не ждали». Потом, правда, Гарибальди спохватилась, вежливенько попросила красотку сходить в супермаркет за чаем, которого у нас в клубе почти килограмм был, и толкнула речь. Краткое содержание ее таково: «Илона совсем юная, она не виновата, что не получила нормального воспитания и вышла замуж за мешок с пиастрами. Нам надо быть толерантными, ведь мы старше, умнее…» Все это случилось незадолго до твоего прихода, ты появилась в семь, а остальные собрались в полшестого.
– Мне сказали, что репетиция в девятнадцать, – удивилась я.
– Верно, – согласилась Таня, – мы тоже так думали. Но утром Богдан артистов обзвонил и попросил подойти пораньше, а тебе небось сообщить забыл. Вот ты и не видела наших вытянутых лиц. Понимаешь теперь, почему Аида взбесилась? Она никогда истерик не закатывает, а тут сорвалась. Бузыкин для Или роль богини написал, Морозова должна была сидеть на троне, а Аида, исполняющая стрекозу, ей прислуживать, крыльями пыль с туфелек смахивать, вино подавать, хвалебную оду петь. Очень Богдан расстарался, небось надеялся, что олигарх его запомнит и потом на постановку великой пьесы, которую Бузыкин во все театры пристраивал, но ее никто брать не хотел, денег отсыплет. Мы все рты разинули, когда о богине услышали. Уже не первый день репетировали, и тут – бабах! Вот вам, ребята, основная звезда, раньше она тут не появлялась, потому что с мужем в Швейцарию каталась. Кланяйся, Аида! Рашидова, думаю, королеву весны вспомнила, и понесло ее. Вчера вообще все вдруг в агрессию впали. Ну с чего Парамонова ко мне цепляться стала? Хотя я тоже не права, сказала во всеуслышание про ее проблемы. Надо бы нам с Ниной помириться…
Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила меня перебить Таню:
– А кто исполнял до меня роль дерева?
– Почему ты решила, что был другой артист? – смутилась Федорова.
– Вы же не могли репетировать без пальмы, – улыбнулась я. – Куда мешочки-то вешать? Меня пригласили, когда труппа уже работала над постановкой.
Татьяна помолчала пару секунд.
– Ладно, расскажу. Правда, Богдан очень просил тебя об этом в известность не ставить. Все профессиональные театральные деятели, как деревенские бабки, верят во всякую чепуху. Ну, например, если актера вводят на роль того, кто умер, то он непременно сам тяжело заболеет. Глупость вообще-то. Шекспира начали ставить несколько веков назад, все первые исполнители давно уже на том свете.
– А может, и не глупость, – заспорила я. – В среде творческой интеллигенции существует, например, поверье, что дух Ивана Грозного не прощает тех, кто его тревожит. У художника Ильи Репина после написания картины, где царь убивает сына, отказала правая рука. А писатель Гаршин, который послужил моделью для царевича, сошел с ума и покончил жизнь самоубийством. Николай Хмелев в сорок четвертом году скончался прямо на сцене во время генеральной репетиции, когда изображал именно Ивана Грозного. А Сергей Боярский, отец Михаила Боярского, точно так же ушел из жизни, но, правда, отыграв генеральную репетицию все в той же ипостаси. Евгений Евстигнеев, исполнив в сериале «Ермак» роль Ивана IV, вскоре умер. А что, человек, исполнявший до меня роль пальмы, скончался?
– Вон мой центр, – ловко ушла от ответа на прямой вопрос Таня. – Для клиентов парковка во дворе, сейчас открою шлагбаум. Если решишь постоянно заниматься, выдадим тебе брелок.
– Так кто умер? – не дрогнула я. – Почему это скрывается?
Федорова взялась за ручку двери.
– Просто не хотели тебя нервировать. Пальму изображала одна из горничных Морозова, Лена Богатикова.
– Что с ней случилось? – наседала я.
– Инфаркт, – коротко ответила Таня. – Прямо рок какой-то над домом Григория Константиновича топор занес. Сначала Лена на тот свет ушла, уж не знаю, сколько ей лет было, но совсем молодая, а затем и Илона за ней следом отправилась.
– Не заслужила Богатикова место в мемориале, – прошептала я, – не законная она жена.
– Что? Не поняла, повтори, – попросила Таня. – О каком месте ты говоришь?
– Можно припарковаться под окном? Не займу чужое место? – выкрутилась я, резко меняя тему.
Глава 10
В просторной раздевалке, на мою удачу, не было никого. Я села на жесткую скамейку и позвонила секретарше Дегтярева, своей подруге Раисе Емелиной.
– Привет, Дашута, – обрадовалась та. – А Александр Михайлович на совещании.
– Вообще-то мне ты нужна, – призналась я. – Можешь по своим каналам проверить бизнесмена Григория Константиновича Морозова? Он живет в поселке Вилкино. Боюсь, других подробностей не сообщу.
– В принципе, да. А зачем он тебе? – заосторожничала Рая.
Нехорошо лгать приятельнице, но, если не ответить, Раечка не станет мне помогать. Вот только нельзя произносить слова «серийный маньяк», иначе она мигом доложит о нашем разговоре полковнику, и мало мне не покажется. Александр Михайлович допросит меня с пристрастием, а потом заявит: «Вечно тебе глупости в голову лезут. Иди лучше телевизор посмотри». Я набрала полную грудь воздуха и начала фантазировать:
– Вчера из Парижа позвонила Зайка и нашептала, что вокруг Маши увивается некий Морозов, мужик не первой свежести. Оказывает ей знаки внимания, присылает цветы, конфеты, приглашает в театр. Манюня особого интереса к ухажеру не проявляет и на свидание к нему не спешит. Но он не привык сдаваться. Аркадий улетел по делам в США, поэтому никак не может контролировать ситуацию. Зайка встревожена, ей этот ловелас совершенно не нравится. Манюня молода, наивна, ко всем людям относится приветливо…
– Дальше не продолжай! – воскликнула Раечка. – Девочку легко обидеть. Сейчас выясню, что за птица сей джентльмен.
– Только ни слова Дегтяреву, – попросила я.
– Уж не дура, – фыркнула подруга. – Знаю, как полковник на информацию о том, что к Манюне чужой мужик клеится, отреагирует.
– Дашенька, вы готовы? – крикнула из коридора Таня. – Занятия начинаются.
– Уже бегу, – ответила я и начала спешно переодеваться.
* * *
В спортивном зале было пять стройных женщин, сидевших на зеленых ковриках. Все они смотрели на молодого мужчину в белой пижаме.
– Здравствуйте, – робко сказала я.
Тренер обрадовался.
– Вы Даша? Меня зовут Рустам. Девочки, поприветствуем новенькую.
Женщины бойко вскочили, повернулись, легко нагнулись, достав ладонями до пола, выпрямились и хором произнесли:
– Здоровье – наш выбор!
Я икнула. Четырем старухам было лет по семьдесят, не меньше, а пятой оказалась Алевтина Валерьевна.
– Берите коврик вон там в углу, расстилайте его и начнем, – велел инструктор.
Гарибальди похлопала ладонью по полу.
– Идите сюда.
Я схватила подстилку, раскатала ее рядом с ней и опустилась на тонкий матрасик, поглядывая на севших старушек.
– Отлично, – потер руки тренер. – Сначала, как водится, прилив энергии.
Бабки выпрямили спины, задрали подбородки и ловко скрутили ноги кренделем. Вроде эта фигура называется поза лотоса.
Инструктор закрыл глаза.
– Даша, попробуйте выполнить это упражнение.
Я согнула ноги в коленях, подтянула пятки как можно ближе к себе и попыталась уложить правую ступню на левое бедро. Не могу сказать, что быстро справилась с поставленной задачей, но в конце концов большой палец устроился там, где надо.
– Теперь вторую лапку пристраивайте, – шепотом посоветовала Алевтина Валерьевна, искоса наблюдавшая за моими потугами.
– Не выходит, – пропыхтела я и упала на бок.
Тренер приоткрыл один глаз.
– Ничего. Все так начинали.
– Даша молодец, – похвалила меня Гарибальди. – Когда я заниматься начала, у меня даже присесть не получилось.
– Да, да, – подхватили остальные «девочки».
Инструктор сделал движение руками, словно сбрасывал с пальцев капельки воды.
– Отлично. Все переходят к позе чистого желудка. Даша, пока не догонит остальных, будет заниматься по индивидуальной программе. Вы можете коснуться пальцами рук пола, но не согнуть колени?
– Это легко, – обрадовалась я. Быстро выполнила упражнение… и вместо похвалы услышала:
– Неправильно! Алевтина, покажите.
Гарибальди, завязанная в три узла, распрямилась, переломилась в пояснице и медленно поставила ладони на пол.
– Что не так? Я то же самое сделала, правда, дотронулась до коврика, – возмутилась я.
– Наклонитесь, – велел тренер, – и посмотрите в зеркало.
Я выполнила приказ и повернула голову. И увидела себя скрюченную, с горбом на месте лопаток, а Алевтину Валерьевну, стоявшую в той же позе с идеально ровной спиной.
– Это нетрудно, – подбодрила меня она, – сейчас Рустам объяснит, как надо делать. Главное, развернуть попу, не сутулиться, тянуться вниз поясницей, а не плечами.
– Ага, – растерянно кивнула я.
– Сведите вместе лопатки и медленно сгибайтесь, – велел инструктор.
– Так не получается, – пропыхтела я спустя пару мгновений, – под коленками больно.
– Мы же только начинаем, – утешил меня Рустам.
Через сорок пять минут я, еле живая от усталости, выползла из душа в раздевалку, где увидела совершенно не запыхавшуюся Алевтину Валерьевну и остальных старушек. Напевая себе под нос бодрые мотивчики, те вытаскивали из своих сумок купальники.
– Помылась? – естественно перейдя на «ты», осведомилась Гарибальди.
– Теперь выпей чаю «Молния», – так же по-свойски сказала одна из бабок, – вон он на столе. В специальном держателе возьми стакан, на нем твое имя написано.
– Что-то не хочется, – пробормотала я, ощущая, как дрожат ноги.
– Обязательно надо, – стала уговаривать меня Алевтина Валерьевна, – напиток полезный, из разных фруктов.
– Очень вкусный, – добавила старушка, – сразу силы возвращаются.
– Сделай глоточек, – вступила в разговор другая бабулька.
Я поняла, что они не отстанут. Схватила пластиковый стакан с крышкой, на боку которого красовалось выведенное черным фломастером имя «Дарья», и залпом осушила его. Чай действительно оказался вкусным, в нем были кусочки клубники, целые ягодки черники, смородины и что-то еще.
– Без сахара, – пояснила Гарибальди, – приготовлен на отваре кураги, поэтому сладкий. Только в следующий раз пей медленно. Ну, готова?
– К чему? – испугалась я.
Старушки схватили полотенца и бодрой рысцой двинулись к двери с надписью «Вход в бассейн».
Я не сдержала удивления.
– Неужели еще плавать пойдете?
Алевтина Валерьевна глянула на большие часы, висевшие на стене.
– Через десять минут занятие по аквааэробике. Я его так люблю! Хочешь попробовать?
– В другой раз, – поежилась я. – Вы просто атомная батарейка! Неужели не устали?
– Сегодня Рустам проводил облегченное занятие, – недовольно произнесла Гарибальди, – я даже не вспотела. Надеюсь, Марина в воде нас как следует нагрузит. Ты всегда такая бледная, или мне на ресепшен за помощью бежать?
– Все нормально, – пробормотала я.
Алевтина Валерьевна унеслась.
Я поковыляла к своему шкафчику и трясущимися руками взяла одежду. Нет, не создана я для спорта. Занятия в спортзале никогда мне не нравились, в школе я всегда норовила прогулять физкультуру. Разве можно заставлять свое тело делать то, что ему не хочется? Занятие у Рустама чуть не убило меня! И совсем не комфортно чувствовать себя самой неуклюжей среди женщин, младшей из которых зашкалило за шестьдесят. Но, похоже, в центр ходит много народа, несмотря на то, что рабочий день в разгаре, все шкафчики заперты, мне достался последний свободный.
От мыслей меня отвлек звонок телефона.
– Гони мерзавца Морозова в шею! – заверещала Раиса, едва услышав мой голос. – Он женат, у него брак с Илоной Качановой. Знаю я таких мужиков! Находят в провинции маленькую дурочку, живут с ней годик-другой, потом коленом ей под зад. Вот и Григорий Константинович, видимо, решил игрока на поле поменять. Похоже, законную супругу хочет турнуть, потому и к твоей Манюне клинья подбивает. Ну, тут он просчитался, Машенька не сирота из провинции, у нее большая семья, ее негодяю не отдадут.
Я молча слушала Раю. То, что в компьютерной базе не указано пока про смерть Илоны, меня не удивляло, она скончалась только вчера, сведения об этом не попали еще в документы. Но почему Емелина говорит только об одной супруге? Надо уточнить.
– Сколько раз Григорий был женат?
– Один. Терпеть не могу таких мачо! – не сбавила градус возмущения Рая. – Долго он в холостяках ходил, небось жил с разными глупышками, но отношений не оформлял. Зачем? Нет в паспорте штампа, нет и никаких обязательств. Потом дошло до гуляки: кто за ним в старости ухаживать будет? Вот он и завел юную жену. Рассчитал, что, когда сам превратится в дряхлую развалину, она будет в самом соку.
– Погоди, – остановила я кипящую от негодования Раису. – Ты уверена, что у Морозова была всего одна супруга?
– Многоженство в России запрещено, – объявила Емелина.
– Я не так выразилась. Он ранее не разводился?
– Нет, говорю же, такие…
– Ты можешь посмотреть сведения на Ларису Михайловну Козлову? – перебила я. – Запиши, пожалуйста, дату ее рождения и смерти…
– Ну ладно, – протянула Раиса. – А зачем тебе она?
– Просто сделай, – попросила я. – Сколько времени мне ждать?
– Компьютер на столе, пароли на вход в базы у меня есть, – удивилась вопросу Рая. – Я постоянно для Александра Михайловича такую работу выполняю. Ты же в курсе, полковник не дружит с научно-техническими новинками.
Я хихикнула. «Не дружит» – это мягко сказано. Дегтярев до сих пор не научился пользоваться электронной почтой. А теперь он еще и почти лишился мобильной связи. Недавно Маша, приехав из Парижа в гости, подарила полковнику сенсорный телефон, а его старую трубку, напоминавшую утюг, безжалостно выбросила в помойку. Причем не поленилась пойти ко въезду в Ложкино и швырнуть раритет в бак, куда дворники сваливают мешки с опавшей листвой, шишками и другой мусор.
– Распрекрасно знаю Дегтярева, – объяснила мне свой поступок Маня, – сейчас он восторг изображал, новый аппарат нахваливал, а сам только и ждет вечера, когда я уеду. Едва я стартую в аэропорт, Александр Михайлович ринется на кухню и вытащит из помойного ведра динозавра сотовой связи. Лень ему чему-то новому учиться.
И точно! Не успела Манюня сесть в такси, как я застала Дегтярева у черного полиэтиленового мешка. И радостно сообщила:
– Там только картофельные очистки.
Пришлось Александру Михайловичу пользоваться современной техникой. Две недели у него ушло на то, чтобы понять, как набирать номер и отвечать на звонки. Сейчас полковник осваивает функцию смс. Вообще-то я тоже не могу назваться компьютерным гением, но на фоне Дегтярева выгляжу просто Биллом Гейтсом…
– Слушай, как ты догадалась? – вывел меня из задумчивости голос секретарши Дегтярева. – Лариса была супругой Морозова и умерла от инфаркта.
– Теперь проверь еще кое-кого, – распорядилась я. – Записывай имена и фамилии…
