Дарья Сталь
Алхимия смерти
Спи, спи, Элоиза моя,
Я буду надежно твой сон охранять.
Ты, я, радость усни.
В доме давно уж погасли огни.
Я спою тебе песню о печальной любви,
О глухой королеве, о слепом короле,
Спи, мой ангел.
(В. Бутусов – К Элоизе)
Зазеркалье
Зазеркалье треснуло.
Август открыл глаза, издал хриплое «Кррра!» и переступил с лапы на лапу. Он просыпался и раньше: выходил из странного, вязкого забытья, лишь слабо похожего на нормальный сон, в которое проваливался здесь каждый раз, как королева переставала желать его тела или разговоров. Однако в это пробуждение что-то неуловимо изменилось.
Вокруг царила всё та же мрачная тишина зачарованного замка. Рука королевы Алисии всё так же лежала на его перьях. Но госпожа тоже проснулась. Янтарные глаза – единственный яркий цвет в сером Зазеркалье – впервые с момента их заточения загорелись.
– Ты ведь тоже ощутил треск, дорогой мой? – почти промурлыкала королева, привычно перебирая тонкими пальцами перья на загривке ворона.
– Крра!
– А что это для нас может значить, милый мой Август? Что время проверить границы нашей тюрьмы. Быть может, на исходе седьмого века магия предательницы в самом деле дала трещину, и ты, наконец, найдешь прореху, – королева с силой обхватила рукой его пернатое тело, до боли сжав крылья, и подбросила птицу в воздух: – Лети! И возвращайся ко мне с добрыми вестями!
Август секунду наслаждался свободным падением, а затем расправил крылья над самым полом и вылетел в узкое высокое окно.
Снаружи всё так же неподвижно низко висело странное грозовое небо, не приносившее ни ветра, ни дождя. Ворон сделал круг над замком. Изумительно, что за время заточения он даже стал казаться ему родным, хотя искажённая магия Зазеркалья изменила до неузнаваемости некогда величественное здание. Гладкий белый мрамор превратился в шершавый вулканический камень. Идеально ровные высокие башни сломались под прямыми углами по несколько раз, образовав странный орнамент вроде меандра, и внутри перемещаться по лестницам стало невозможно. В некогда пышном саду вверх корнями росли колючие кусты и вывернутые наизнанку цветы.
Не говоря уже о том, что все люди в замке либо сошли с ума, либо превратились в искорёженных бродячих тварей. Магия этого места слышала их сны и желания, но извращала их, создавая вокруг несчастных всё новые и новые пространства, где те бродили с завываниями… Первое время королева Алисия пыталась вернуть им разум или хотя бы подчинить, чтобы заставить обслуживать её величество. Но тщетно. Королева сохранила здесь остатки магических сил, а спустя какое-то время смогла даже частично обуздать хаотичную магию Зазеркалья. Однако максимум, чего она смогла добиться – это огородить замок от бродяжек, чтобы не слышать их криков.
Единственными обитателями замка на долгие века остались Август и Алисия. В воде и пище здешние обитатели не нуждались. Август не мог ни принимать решения, ни колдовать самостоятельно, и лишь тесные узы служителя королевы помогали ему сохранить рассудок. Её воля была его волей. В человеческом обличье и далеко от королевы держаться было труднее. Оттого лишь изредка Августу позволялось развлечь королеву разговорами, высказать мнение о тех или иных магических экспериментах в Зазеркалье. И если Алисию удовлетворяли его размышления, она позволяла порадовать себя в постели. Август почитал эти мгновения великой милостью, ибо лишь её тело оставалось здесь тёплым и живым.
В остальное время она превращала Августа в ворона и редко отпускала от себя. И то лишь чтобы в очередной раз проверить, не изменилось ли что-нибудь в страшном царстве, где их заперла предательница, сестра последней девушки-сосуда, оказавшаяся волшебницей…
Август давно потерял здесь счёт времени и ориентировался только на слова госпожи. Но больше всего его расстраивало отсутствие запахов. Сперва ему даже показалось, что он потерял в Зазеркалье обоняние вовсе. Но быстро выяснил: королева «слышит» ещё меньше, чем он. Для Августа этот мир хотя бы пах амальгамой и мертвой землёй. Для неё – ничем.
За время заточения он привык смотреть в полёте глазами, отучился доверять обонянию. И потому, пока легкое дуновение не потрепало перья, он не осознал, что же всё-таки изменилось в Зазеркалье: дул слабый, еле уловимый, но всё-таки ветер. Ветер!
Взмахнув крыльями несколько раз, ворон ускорился и направился туда, откуда в Зазеркалье просочился воздух. Вскоре он нашел её, трещину в зеркальной границе этого маленького мирка. Там, где раньше серое небо сталкивалось с горизонтом, образуя непреодолимую серую стену, в одном месте образовалась сетка трещин, будто от удара камнем по стеклу. Она пахла реальностью. Еле уловимой, слабой, далёкой, но вполне отчетливой для Августа смесью травы, камня, воды… и человеческих тел.
Вернувшись назад, он сделал круг над королевой и затем сел перед троном на пол, склонив клюв к земле. Не увидел, а ощутил, как её величество взмахнула рукой – и Августа захлестнул поток магии. Вихрь скрутил птицу, перемешав кровь, перья, лапы, клюв, руки, ноги, волосы… И вот он уже стоит на одном колене перед Алисией, склонив голову так низко, что тёмные длинные пряди почти закрывают лицо. Руки и колени объяты мелкой дрожью, как всегда после долгого пребывания в теле ворона, но он не может позволить себе покачнуться – королева не простит слабости.
– Говори! – властный голос обжег нетерпением.
– О, моя несравненная госпожа, счастье слышать и лицезреть вас как человек… И радовать вас воодушевляющими вестями. Вы воистину обладаете даром провидения, в отличие от меня, бездарного. Не ведаю, что тому причиною, но Зазеркалье в действительности дало трещину. Скромную, но достаточную для проникновения сквозь неё света и дыхания реальности…
– Прелестно! – перебила его Алисия.
Королева резко поднялась с трона и шагнула к верному помощнику. Он исподлобья залюбовался ею: за сотни лет он видел её облик разным, но всегда, сквозь любые тела и лица она оставалась Алисией. Стать, присущая истинной королеве, чёрные волнистые локоны и, конечно, сверкающие солнечно-коричневыми искрами янтарные глаза. Какими бы ни были глаза девушек до перевоплощения, они всегда менялись.
Королева положила руку на его склоненную голову:
– Здесь ты, может, и бездарен, но не по ту сторону Зазеркалья. Ты дождался своего нового звёздного часа, мой дорогой Кроу! Барьер этого мира меня так просто не выпустит. Не через маленькую щёлочку уж точно… Понимаешь, что это значит? Значит, милый мой Август, тебе предстоит сослужить мне едва ли не главную службу за все наши долгие тысячу лет вместе. Ты отправишься на ту сторону, я вытолкну тебя, а потом… ты найдёшь мне новый сосуд. И мы воссоединимся!
С этими словами королева взяла Августа за волосы, откинула голову назад и, наклонившись, впилась в него жестким, кусающим поцелуем. Он зажмурился, впуская в себя вместе с напористым языком часть тепла и магии повелительницы, его единственной и неповторимой королевы. Потом они расстанутся надолго, но лишь для того, чтобы он выполнил долг и вернул госпоже свободу.
