Дарья Усвятова
Заговоры донской целительницы. Заповедные слова Казачьего Cпаса на помощь близким и родным
Заговор – лекарство не для всех
Наблюдая за тем, как наставница лечит людей с помощью заговорного слова, или помогает им в трудных ситуациях, я заметила, что к заговорам Домна Федоровна прибегает, только когда к ней приходят пациенты со стороны. Сама себя и своих родственников (в число которых входит и наша семья: мои близнецы – ее крестники) тетя Домна лечит, произнося одну только молитву – «Отче наш». При этом она не пользуется энергией молитвы, то есть, не направляет ее на воду, на какую-то вещь, или даже на больное место (как она это делает с заговором). Она просто молится перед образом Спасителя, нередко молится с нею и сам больной. А затем уже приступает к лечению. Поначалу я думала, что Домна Федоровна произносит заговор про себя, но когда наставница объяснила мне, что больной обязательно должен слышать заговор, пусть и очень тихо и неразборчиво, я задумалась. Почему же столь ценное и сильное лекарство, как заговорное слово, она дает только чужим? Чем же «провинились» свои? Или это связано с какими-то запретами?
Впрямую спрашивать об этом мне не хотелось: за годы обучения я уже поняла, что Домна Федоровна открывает только то, что считает нужным, и в свое время. И все же этот вопрос меня очень заботил. Раскрыть тайну помог случай.
В тот теплый сентябрьский денек мы с Володей сажали на своем участочке под зиму клубнику. Малыши копошились неподалеку. Чтобы им было не скучно, я дала сыночкам пластмассовую лейку, совочек и несколько тыквенных семечек – чтобы сажали тыкву, помогали маме. (Понятно, что осенью тыква не взойдет, но ее крупными семечками малыши не подавятся; к тому же «игра в садовода» им очень нравилась.)
Конечно же, они не столько сажали семечки, сколько разводили грязь, зато занимались этим с весьма серьезным и деловитым видом, а главное, не хотели отвлекаться на родителей. Вдруг я заметила, что Глебушка пошел к канаве, откуда мы берем воду. Вернее, не пошел – просто сделал движение в ту сторону, но материнский страх заставил меня стрелой броситься к нему и перегородить путь к яме. Хотя до опасного места идти ему было далеко, и я могла бы несколько раз спокойным шагом догнать его, но я побежала и… не успела затормозить как следует. В результате попала ногой в лужицу грязи, где было «посажено» семечко; растянулась на скользкой земле, и чуть не потеряла сознание от резкой боли в ноге. Боль не утихала, пока Володя нес меня до домалечебницы. Не прекратилась она и тогда, когда я уже сидела на топчане в горнице-кабинете Домны Федоровны. Домна Федоровна, велев мне положить поврежденную ногу на табурет, встала под иконы и стала молиться. Прочитав вслух «Отче наш», она подсела ко мне и начала ощупывать мой опухший голеностоп. От прохлады ее уверенных пальцев мне будто стало полегче, но все же нога болела сильно. Болевой порог у меня низкий, всякую физическую боль я переношу очень плохо, хотя и стараюсь терпеть, чтобы не выглядеть «слабачкой» и «нытиком». Поэтому я сжала зубы и часто моргала, чтобы удержаться от слез.
– Перелома нет, – сказала наставница через минуту. – Просто вывих, хотя и очень неудачный. Жилу надорвала. До вечера посидеть придется. Утром пойдешь. В туалет захочешь – попроси мужа, чтоб отнес. Ноге полный покой нужен, пока я тебя лечить буду.
– Домна Федоровна, – попросила я знахарку, – а болеть когда перестанет?
– К утру и перестанет.
– Только к утру? – от осознания того, что мне придется ждать еще полсуток, у меня брызнули слезы.
– В городе болело бы две недели, – ласково сказала она. – Да еще гипс пришлось бы наложить. Кость-то цела, но жила – это дело такое… Пока не восстановится, шевелить нельзя. А я тебя до завтра подниму.
– А… прочитайте тогда заговор от боли! – взмолилась я.
– Незачем, – коротко ответила наставница.
– Но ведь, тетя Домна, если кого-то со стороны приносят с такой травмой, первое, что вы де лаете, так это боль заговариваете. А мне говорите – незачем.
– Но ты-то не со стороны. Все, лежи смирно, не отвлекай меня.
И Домна Федоровна начала осторожно втирать мне в голень душистую мазь. От этой мази ноге стало холодно, по коже пошли мурашки. Но боль стала утихать.
Видимо, в мази содержались, помимо прочего, еще какие-то успокаивающие травы: меня скоро потянуло в сон. Я чуть прикрыла глаза, и почувствовала, как Домна Федоровна кладет мне под голову по душку.
– Сейчас встану, спасибо, не надо, – пробормотала я сквозь сон.
– Спи, – шепнула наставница. – За детьми присмотреть есть кому. На следующее утро, действительно, нога перестала болеть совсем. Отека как не бывало. Домна Федоровна велела мне еще сутки передвигаться спокойно, и тяжести не носить.
– А на огороде работать можно? – спросила я.
– Обожди денек, – улыбнулась она. – Мы сегодня с тобой поучимся.
Защита от всех бед
– Ты вчера чуть было не обиделась на меня, доня, – сказала Домна Федоровна с лаской в голосе.
– А зря! Плохого я тебе ничего не делала. Заговор от боли тебе не был нужен, поверь мне.
– Верю, – ответила я. – И все же: ведь вы никогда заговоры не читаете, когда с кем-то из своих какая хворь приключится. Я давно заметила это. Только не могу понять, почему.
– А что ты еще заметила? – с улыбкой спросила наставница.
– Что вы молитву читаете перед лечением, «Отче наш».
– Правильно заметила. Ну, а после молитвы разве заговор нужен?
– Так ведь… перед многими заговорами вы сами велите молитвы читать, и не по одной! – я даже растерялась.
– Да. Когда ты кого из посторонних лечишь, из тех людей, кто Казачьим Спасом не владеет.
– Я все равно не понимаю…
– А я тебе сейчас все объясню. Ты и книжек уже сколько про заговоры выпустила, так что знаешь это наверняка. Скажи мне, доня, какой человек заговорами интересуется да использовать их пытается?
– Не знаю… всякий, наверное, кто верит в силу слова.
– А вот и нет. Кто верит в силу слова, тому слов много не надо. А заговоры почти все многословные. Заговором пользуются те, у кого веры мало. Сама же знаешь, что такое заговор, и как он действует. Возьми сами слова, смысл их. Человек идет куда-то, неведомо куда, в такое место, какого, может, и на свете-то нет. И делает там – что? Умывается росой, ключевой водой, вытирается зарей, украшается солнцем, месяцем, звездами. Такое разве возможно в реальной жизни? Нет. Так, через эти слова человек входит в особое состояние, когда открыты ему энергии стихий. Настраивается он на них, и произносит то, что ему нужно. И начинают в нем действовать эти энергии. А чтобы не повредили ему силы темные, в заговоре обязательно упоминается Господь или Богородица, или же кто-то из святых.
– Это я знаю, – кивнула я.
– Так вот это все нужно только тому человеку, который живет обычной жизнью, занят чисто бытовыми заботами: как заработать, как свести концы с концами, как детей прокормить-воспитать.
– Все так живут, – рассмеялась я. – Это ж самые естественные людские заботы! И мы с Володей заняты именно тем.
– Тем, да не тем. Ты вот восьмой год Спасом занимаешься. Столько знаешь уже всего! Главное тебе в Спасе открыто! Так разве нужна тебе какая-то подготовка, чтобы сразу в это главное войти? Заговор-то, по сути дела, сам по себе – ничто. Он – только вход, проводник к Главному. А тебе и мне проводники не нужны.
– Ничего не понимаю, – замотала я головой. – Что такое главное? Во что войти?
– Ох, доня… – вздохнула наставница. – Что же в Казачьем Спасе главное, как не Сам Спас? То есть, Господь наш, Спаситель? Его же силой и благодатью характерники от бед спасались, и лечились тем же. Потому и говорю я, что достаточно молитвы одной – молитвы Господней.
– Но ведь Господня молитва была дана не только для характерников, – возразила я. – Молитву Господь дал всем людям.
– Ну конечно! Именно! И заметь – это вообще единственная молитва, которую дал человеку сам Бог. А это что значит? А то, что в ней есть все, что для жизни потребно, в том числе и лекарство.
– Тогда почему вы не читаете только «Отче наш» и для других людей?
– Всегда читаю. Но не всем достаточно. Люди идут к знахарке, чтобы она их лечила по-знахарски. Лечение – это же не только докторова работа. Это работа обоюдная, и больного, и врача. Больной слышит заговор, и сам в него входит, и получает силу для исцеления. А силу молитвы он пока не чувствует, потому что душа его к молитве, то есть, к общению с Богом, не привыкла, не открыта еще душа.
– Ох, Домна Федоровна, – задумчиво сказала я. – Вы, конечно, мастер слова, и жизнь у вас справная, правильная, то есть. Но вот про себя я точно не скажу, что душа моя для Бога открыта. Вернее, открыта, я верю в Бога, и силу молитвы знаю, но сказать по себя, что я могу вот так, напрямую, обратиться к Главному, то есть, к Спасителю…
– Можешь и ты, и каждый может! – перебила меня наставница. Для каждого молитва-то Господня дана! Именно для того, чтобы люди не плутали по закоулкам, а сразу обращались к Богу! А то, что не все обращаются, так это от малой веры. И от непонимания самой молитвы. А ведь молитва Господня – это и исцеление от всех болезней, и защита от всех бед! Только надо понять ее, проникнуться этими словами. И повторять их как можно чаще, но не твердить без думно, а вникая в их смысл. Тогда-то и откроется Главное.
О словах, которые сильнее сильного
Каждый такой «урок» с Домной Федоровной открывает мне что-то новое. Об этом же случае я рассказала вам неспроста. Дело в том, что обычно люди покупают книги с заговорами в качестве «симптоматического средства». Есть у человека проблема – прочитал заговор, и вроде как все прошло. Но симптомы – это не вся болезнь. Чтобы действительно вылечить ее, то есть, решить любую проблему, нужно обратиться к Источнику, дающему Жизнь, – к Богу. В своих книгах я постоянно подчеркиваю важность молитв и все время говорю о том, что молитва не просто сильнее заговора. Молитва связывает человека с Богом, и он получает благодать и исцеление прямо от Бога. Многие, попробовав почитать молитвы, разочаровывались: мол, молитва не помогает. Но молитва – это не магическое действие. Это – разговор. Вы обращаетесь к Богу или святым с какой-то жалобой, просьбой или вопросом. Но чтобы вас услышали, нужно действительно обращаться. Это значит, как минимум обратить внимание на своего Собеседника. Когда вы беседуете с людьми – вы смотрите им в глаза, как-то реагируете на них. Но почему-то, говоря с Богом, люди считают возможным отвлекаться на множество других мыслей и проблем. Губы творят молитву – а разум странствует где-то далеко. Так вас никогда не услышат! Бог – живая Сущность, и разговаривать с ним нужно, как с живым.
Но как научиться беседовать с Богом посредством молитвы? Прямо сейчас мы и будем об этом говорить.
