Дайна Джеффрис
Ночной поезд на Марракеш
Глава 9
Викки
В восемь вечера Джимми уже ждал Викки у входной двери ее дома, и они пошли в сторону площади. Викки была слегка разочарована, не увидев его друга Тома, но промолчала. На площади она сразу попала в липкие жаркие объятия марокканского вечера, с его лихорадочной атмосферой. Воздух звенел от отрывистой барабанной дроби, пронзительных звуков цимбал, завывания тростниковых дудочек. Юноши с раскрашенными лицами исполняли откровенные танцы под стук кастаньет.
На площади стоял аромат мяса, корицы и гвоздики. За длинными общими столами, уставленными мисками с бараниной, кускусом и овощами, сидели компании людей. Едва касаясь ногами земли, Викки прошла мимо сказителей в окружении толп зачарованных слушателей, мимо сидевших на корточках торговок плоскими круглыми хлебами, мимо красочно одетых акробатов, строивших невероятные башни из человеческих тел.
Наконец Джимми с Викки прошли по освещенной фонарями атмосферной извилистой улочке и оказались даже не в баре, а в задней комнате чьего-то дома, где собралась группа молодежи. Молодые люди пили пиво и вели жаркие споры. Прислушиваясь к их взволнованным, искренним голосам, Викки внезапно почувствовала себя страшно одинокой. Она явно была здесь лишней.
– А вот и Том. – Джимми подвел Викки к своему приятелю.
– Привет, – улыбнулась Викки; ее почему-то тянуло к этому парню, и она боялась себя выдать.
Но Том лишь ответил ей небрежным кивком и тут же отошел. Викки растерянно смотрела ему вслед. Интересно, почему этот парень, еще утром вполне дружелюбный, вдруг стал таким отчужденным? Поймав на себе пристальный взгляд Джимми, Викки смутилась и покраснела:
– Что?
– Я бы не стал принимать это слишком близко к сердцу, – подмигнул ей Джимми. – На него иногда находит. Он слишком погружен в себя, чтобы веселиться.
– А-а-а… – растерянно протянула Викки.
– Надеюсь, ты не очень разочарована? – поинтересовался Джимми.
– С какой стати? Я вообще не знаю его, – пожала плечами Викки.
– Итак, что привело тебя в Марокко?
– Понимаю, это звучит глупо, но я хочу встретиться с Ивом Сен-Лораном.
Присвистнув от удивления, Джимми шепнул ей на ухо:
– Ну, я не открою особой тайны, если скажу, что мы все, собравшиеся здесь… Ты наверняка назвала бы нас бунтарями.
– Вы что, типа участников французского Сопротивления во время войны?
– Вроде того. И нам приходится скрывать свои взгляды.
– От кого?
– От всех, кому мы не доверяем.
– Тогда зачем ты идешь на такой риск, рассказывая мне об этом? – Викки не могла понять, говорит Джимми серьезно или шутит.
– Я провел собственное расследование. Ахмед – наш друг, а ты внучка Клеманс Петье и находишься под ее защитой.
– Ты ее знаешь?
– Я слышал о ней. А кроме того, ты остановилась у Этты. Она, конечно, богемная дамочка. Правда, слегка старомодная. Короче говоря, творческая личность вроде Вирджинии Вулф и всех этих модернистов из группы «Блумсбери». Но она наполовину марокканка, и, если бы у тебя были связи с правым крылом, ты наверняка не стала бы иметь с ней дело.
– Может быть, я шпионка, – прищурилась Викки.
– Ты что, и правда шпионка?
– Нет. Будь я шпионкой, стала бы я тебе признаваться? Ты определенно не разбираешься в шпионаже.
– Можно подумать, ты в этом хорошо разбираешься! – хмыкнул Джимми.
– Однозначно. Так или иначе, я польщена, что ты наводил обо мне справки.
– Не стоит. Мне пришлось. Прежде чем привести тебя сюда. Честно говоря, мы все боимся. ЦРУ и французские спецслужбы имеют агентов, работающих под прикрытием. Никогда не знаешь, кто порядочный человек, а кто ведет за нами слежку.
– Зачем им это делать? Я имею в виду слежку.
– Так они могут выявить тех, кто сочувствует коммунистам. Ты ведь знаешь, как американцы ненавидят коммунистов. У нас есть друзья, диссиденты, выступавшие против правительства. И все они бесследно исчезли.
– Но ведь их не убили?
– Будем надеяться, что нет, – пожал плечами Джимми.
– А чего хотят диссиденты?
– Так в двух словах и не скажешь. В основном образования для всех. В прошлом году в Касабланке вспыхнули уличные беспорядки. И они перекинулись на другие города. Само собой, приходится выбирать, кому и чему верить.
Викки отнюдь не ожидала услышать ничего подобного. Бабушка просила ее быть осторожной. Неужели она именно это имела в виду?
– Мы с Томом пытаемся нарыть правдивую информацию о том, что случилось с человеком по имени Махди Бен-Барка.
– С кем с кем?
– Он был самым радикально настроенным противником правительства. Но в прошлом году Бен-Барка исчез прямо среди бела дня с одной из парижских улиц. С тех пор его никто не видел, и никто не знает, что с ним случилось.
– Выходит, ты журналист, как и Том?
– Скорее активист.
Викки, потрясенная словами Джимми, смотрела на него во все глаза, но, услышав гул взволнованных голосов, с облегчением закончила разговор. В комнату ленивой походкой вошла эффектная девушка с копной темно-рыжих волос, в прозрачном до неприличия шелковом платье и золотых туфлях на высоком каблуке. Все парни тут же повернулись в ее сторону.
– Ну что, Фрида, решила снизойти до нас, простых смертных? – спросил один из них.
Она послала ему воздушный поцелуй, после чего достала из сумочки мундштук из черного дерева и, повернувшись к Джимми, спросила с тягучим техасским акцентом:
– Дорогой, закурить не найдется? – Взяв у Джимми раскуренную сигарету, Фрида вставила ее в мундштук. – Дорогой, мой друг устраивает вечеринку в Пальмераи. Приходи, я тебя приглашаю. В воскресенье вечером. Вечеринка будет отпадной. Обещаю. Ты уже был там раньше.
– Ладно, может, и приду.
– Хорошо. И возьми с собой свою подругу. Пусть познает dolce far niente, – посмотрев на Викки, рассмеялась Фрида.
– Сладостное безделье, – пробормотал Джимми.
– А ты кто такая? – Фрида обратилась к Викки. – И что делаешь с этим английским растрепой?
– Викки Боден. Я дизайнер одежды. – И хотя это было почти правдой, последняя фраза прозвучала не слишком убедительно.
– Ну тогда, моя дорогая, ты попала в нужное место. – Она окинула Викки оценивающим взглядом. – Жаль только, что ты ростом не вышла.
Викки всегда старалась производить впечатление уверенного в себе человека, по крайней мере внешне. Но безграничная самонадеянность этой женщины заставила ее почувствовать себя ничтожной и жалкой.
– Ты уж прости, что у меня ноги не от шеи растут, – ощетинилась Викки.
– Не обращай внимания, дорогуша. Я ничего такого не имела в виду. Мне нужны модели. Приходи на вечеринку. Надень что-нибудь шикарное, а если у тебя такого нет, загляни в мой магазин. «Дамское платье от Фриды» в Гелизе, в Новом городе. У меня есть роскошные вышитые шелковые платья в фольклорном стиле, которые будут на тебе сказочно смотреться. Новым покупателям пятнадцатипроцентная скидка.
Фрида отвела Викки к чугунной скамье, заваленной пухлыми узорчатыми подушками. При более близком знакомстве она оказалась куда симпатичнее, чем на первый взгляд, что в очередной раз напомнило Викки об ошибочности поспешных суждений. Фрида уже много лет жила в Марокко. Здесь она встретила Юсефа. Он происходил из состоятельной марокканской семьи, связанной родственными узами с султаном, и мог позволить себе жить в свое удовольствие. Юсеф финансировал магазин Фриды, и они жили вместе.
– Ему, конечно, не разрешили на мне жениться, ведь я иностранка. Да к тому же белая. Смешанные браки тут не приветствуются.
– И тебя это не волнует? – Викки подумала об Этте, но та как-никак выросла в Нью-Йорке.
– С какой стати?
Разговор с Фридой помог Викки немного расслабиться.
– Обожаю приключения, – сказала она. – И я решительно настроена посетить самые разные места.
– Ты вроде меня. Одержимая. В отличие от некоторых, у меня нет богатой семьи. – Фрида сделала паузу и добавила: – Послушай, почему бы тебе не показать мне свои работы?
– Ты серьезно? – Викки почувствовала прилив радостного возбуждения, но, вовремя спохватившись, приняла невозмутимый вид.
– Конечно. Приходи завтра. У меня есть потрясающая швея, которая творит чудеса. Возможно, мы сумеем сделать несколько образцов. А там видно будет. Ну ладно… Пожалуй, мне пора бежать. Нужно найти Юсефа. Увидимся завтра. И приходи на вечеринку в воскресенье. Джимми знает адрес.
Фрида исчезла в задней комнате, и Викки больше ее не видела. Когда она спросила о ней у Джимми, тот сказал:
– Не обращай внимания на ее показушные манеры. Она любит выпендриваться. Но она нормальная и в хороших отношениях со всеми замечательными людьми.
– Типа кого?
– Типа Ива, моя девочка. Ива. Фрида может тебя с ним свести.
– Она пригласила меня зайти завтра в ее магазин.
– Тогда почему бы мне тебя не отвезти?
– Ты серьезно?
– Итак, жду тебя на главной дороге в десять. Идет?
Викки, на седьмом небе от счастья, улыбнулась ему.
На следующий день на главной дороге было тихо. Викки ждала Джимми, нервно поглядывая на пару престарелых велосипедистов, оседлавших не менее древние, чем они сами, велосипеды. Затем со стороны Старого города показался грузовик, нагруженный небрежно привязанными веревкой досками. Несмотря на набрякшее свинцовое небо, стояла дикая жара. Похоже, собирался дождь. В половине одиннадцатого, когда Викки уже в сотый раз посмотрела на часы – она всегда была очень пунктуальной, – рядом с ней с протяжным скрипом притормозил раздолбанный желтый «ситроен», за рулем которого сидел Джимми.
– Та-да! – Он помахал Викки из открытого окна, его длинные рыжие волосы развевались на ветру, голубые глаза ярко сияли за стеклами очков. – Добро пожаловать в мой лимузин.
– Ни фига себе! Эта развалюха действительно способна ехать?
– Не нужно оскорблять мою гордость и отраду. Возможно, она знавала и лучшие времена, но у нее тоже есть свои чувства.
– Очень чувствительная машина, – фыркнула Викки, садясь в автомобиль, и «ситроен», дважды заглохнув, покатил в Гелиз.
– Я урвал эту тачку в Париже, – объяснил Джимми. – Пересек на ней всю Испанию, а затем на пароме добрался до Марокко. И теперь мы делим это авто с Томом.
Они подъехали к Новому городу, и Викки окинула взглядом широкие бульвары в окаймлении деревьев, которые соединялись с кольцевыми развязками, совсем как в Париже. Казалось, целый мир отделял этот новый район, с его элегантными многоквартирными домами, обширными парками, прекрасными садами, виллами в стиле ар-деко, современными магазинами, от Старого города с узкими, извилистыми улочками и рынками.
– На самом деле Новый город был построен французами в начале двадцатого века, – объяснил Джимми.
– Значит, он не такой уж новый.
– Выходит, что так.
Викки нервно барабанила пальцами по приборной доске, сгорая от нетерпения показать Фриде свои модные эскизы. Не бог весть что, но это только начало, и Викки даже помыслить не могла о провале. Не зря прошлой ночью Фрида назвала ее одержимой. Викки всегда была такой. Особенно с тех пор, как в школе дети день за днем издевались над ней, обзывая bâtarde[7]. Они смеялись над ее покойным отцом, жестами показывая, как ему выстрелили в голову. «Я вам покажу! – поклялась тогда девочка. – Я вам всем покажу!»
Жестокие слова одноклассников эхом отдавались в ее голове. Впрочем, эту дверь в прошлое она редко оставляла надолго открытой, потому и сейчас, поспешно захлопнув ее, молча уставилась в окно.
Припарковавшись, Джимми показал Викки магазин Фриды.
– Я пока пойду выпью кофе. Встречаемся в машине через полчаса или около того.
Сжимая в руке портфолио, Викки подергала дверь, однако та не открывалась, и внутри вроде бы не было света. Викки оказалась в дурацком положении. Ей не хотелось стоять столбом перед магазином, и она огляделась по сторонам – проверить, не наблюдает ли кто-нибудь за ней. Возможно, она перепутала время, или, быть может, они приехали слишком рано. На улице было тихо, и Викки, прищурившись, прижалась лбом к стеклу витрины. Свет внутри точно не горел. Когда ее глаза адаптировались к полумраку, она увидела пустые стойки для одежды, ворохи каких-то грязных бумаг, горы пустых коробок на полу. Могло ли это быть тем самым местом? Джимми показал именно на него, он здесь уже бывал. Викки пронзило острое чувство разочарования. Но, когда она пригляделась к картине чудовищного беспорядка, в голове вдруг прозвенел тревожный звоночек, а внутренности снова стянуло узлом. Она окинула взглядом весь этот хаос. Полный разгром. Боже мой! Лихорадочный отъезд. Фрида ничего не говорила об отъезде. И даже не намекала на такую возможность.
Викки ждала, полчаса расхаживая туда-сюда перед магазином, так, на всякий случай, и внезапно заметила в оконном стекле отражение какого-то мужчины. Бритая голова, худое лицо с впалыми щеками. Короче, крайне неприятное лицо, и мужчина этот явно смеялся над ней. У Викки мурашки поползли по спине, но, когда она обернулась, незнакомец уже исчез. На улице было адское пекло, солнце палило даже сильнее, чем в Медине. И, учитывая полное отсутствие тени и игру бликов на витринном стекле, Викки решила, что ей примстилось. Тело под просторным хлопковым платьем взмокло от пота. Пора было возвращаться назад, к желтому «ситроену».
Когда она рассказала Джимми о закрытом магазине и привидевшемся ей незнакомце, тот сразу притих и, помрачнев, оглянулся.
– Что ты ищешь? – (Он не ответил.) – Фрида обещала мне, что будет на месте. Но, честно говоря, магазин выглядел разгромленным, опустошенным. Я ничего не понимаю. Фрида пригласила меня сюда вчера вечером. Может, здесь произошло нечто вроде кражи со взломом?
– Не уверен. Садись в машину. Я должен подумать. Нам не следует обсуждать это на улице.
Но и в автомобиле Джимми оставался немногословен.
– Очень странно, да? Столь внезапное исчезновение. Ты ведь сам говорил, что здесь исчезают люди.
– Исчезают. Я не в курсе, была ли Фрида в чем-то замешана, но, похоже, догадываюсь.
На обратном пути они хранили молчание, но через какое-то время Викки обратила внимание, что Джимми, заметно напрягшись, то и дело поглядывает в зеркало заднего вида. С сосущим чувством под ложечкой, она оглянулась и увидела в пятидесяти ярдах за ними зеленый джип.
– Думаю, они нас преследуют, – сказал Джимми.
– Неужели? – Викки снова оглянулась.
Джип был с затонированными стеклами, что казалось странным для такого крутого внедорожника.
– Они сворачивают туда же, куда и я. Мы делим эту машину с Томом. Если за ним следят, может, они думают, что за рулем сейчас он.
– А вдруг они следят за тобой?
Джимми не ответил. И буквально через секунду прорычал:
– Господи Исусе! Я так и знал! Держись крепче!
Внезапно зеленый джип, не снижая скорости, нацелился прямо на них. Викки оцепенела, сердце бешено заколотилось. Джип врезался сзади в «ситроен», и Викки повалилась вперед, от шока голова моталась, как у тряпичной куклы. Затем с оглушительным ревом джип протаранил их во второй раз. Задыхаясь, Викки схватилась за край сиденья, ее снова толкнуло вперед и назад. Джип немного отъехал. Неужели это закончилось? Неужели это все? Однако, прежде чем она успела понять, что происходит, джип с силой врезался в них снова, на сей раз в бок «ситроена». У Викки голова стала легкой, как воздушный шарик, а мышцы превратились в кисель. Последовал чудовищный удар. От тошнотворного хруста сминаемого металла заложило уши. Она словно со стороны услышала чей-то вопль, а потом поняла: то был ее собственный крик. Еще один ужасный удар – и их раздавят в лепешку. Вжатая в дверь грудь окаменела. Викки не могла дышать. Она лишь чувствовала вонь обгоревших шин и острый химический запах искореженного металла. Машина покачнулась. Накренилась. А потом, содрогнувшись, начала падать. Викки снова истошно закричала. «Ситроен» нырнул в ливневую канаву, а джип на большой скорости умчался.
Глава 10
Викки и Джимми выползли из разбитого автомобиля. Согнувшись пополам на обочине дороги, трясущиеся и задыхающиеся, они отчаянно цеплялись друг за друга. Викки не могла говорить, а лишь часто-часто дышала, точно собака, и дрожала, несмотря на жару.
– Я в шоке, – выпрямившись, произнес Джимми и, увидев, что Викки держится за бок, спросил: – Очень больно?
Викки покачала головой:
– Терпимо.
– У тебя кровь на щеке.
– Ерунда. А вот нога немножко болит.
– Покажи. – Джимми осмотрел ее лодыжку и икру. – Скорее всего, ушиб. Ничего, до свадьбы заживет.
– И что, черт возьми, нам теперь делать?! – Викки была слишком напугана, чтобы стесняться слез, непрерывным потоком струившихся по щекам.
В ответ Джимми взял ее за руку:
– Идти сможешь?
Викки кивнула, и он помог ей выбраться на дорогу, после чего встал на обочине, подняв большой палец.
– Мы что, поедем автостопом? А это не опасно?
– У тебя есть идея получше?
Пока они голосовали на обочине, Викки яростно смахивала слезы, но они продолжали течь.
– Не понимаю, почему ты не можешь перестать хныкать. Это меня нервирует.
– А меня нервирует, когда мою машину таранят и сталкивают в кювет.
– Прости.
Десять минут спустя их подобрал водитель грузовика.
Уже в риаде, в Марракеше, Этта, как обычно, с головы до ног в черном, с серебряными кольцами на пальцах, драматически вздыхая, осмотрела обоих.
– Ну ладно, – сказала она. – По крайней мере, все не так страшно: пара порезов и синяков. Вам чертовски повезло, что вы не сломали себе шею. Солнышко, ради всего святого! Что с вами случилось? Кто-то неудачно пошалил, да?
Викки с трудом могла говорить, а потому просто покачала головой, но, по крайней мере, уже не плакала.
– Мне нужно позаботиться об эвакуации машины. – Джимми повернулся к Викки и добавил: – Я, пожалуй, пойду. Хорошо?
Викки растерянно прищурилась:
– Я не понимаю, зачем они это сделали.
– Чтобы нас напугать.
– Ты узнал шофера? – спросила Этта.
– Тонированные стекла, – покачал головой Джимми.
– Но при чем здесь я?! – возмутилась Викки. – Меня ведь могли убить. Нас обоих могли убить.
– Ты – это сопутствующие потери, – объяснил Джимми. – Я…
– Не волнуйся! – перебила его Этта, явно желая заткнуть ему рот. – Я позабочусь о том, чтобы Викки сегодня хорошенько отдохнула. Ведь ей как-никак завтра утром встречать кузину, которая приезжает ночным поездом.
– Викки, мы непременно во всем разберемся. Обещаю! – заверил ее Джимми. – И я постараюсь выяснить, что произошло с магазином Фриды.
С этими словами он удалился, смущенно потрепав Викки по плечу.
Что отнюдь не рассеяло ее тревоги. Она чувствовала себя ужасно. И остаток дня провела в постели, перебирая в памяти события сегодняшнего утра. Ведь ее запросто могли убить. Что совершенно не укладывалось в голове. Ну и как в таком виде она теперь встретит Беа? И нужно ли рассказывать ей об инциденте? Ужасно не хотелось пугать бедняжку рассказами, откуда у Викки синяки на ногах и порез на лице, но и лгать тоже не хотелось. Нет, Беа определенно должна знать о потенциальных опасностях. И не было ли со стороны Викки слишком эгоистично ее приглашать? Хотя, с другой стороны, кузине срочно требовалось отвлечься, а Викки нуждалась в компании. Ведь всего пару недель назад Беа позвонила ей из Лондона и, захлебываясь рыданиями, сообщила, что завалила все экзамены, кроме кулинарии.
– А моя близкая подруга все сдала, – повторяла она. – Причем очень успешно. Лучше бы мне умереть!
После чего Викки и пригласила Беа поехать с ней в Марокко.
На следующее утро в дверь квартиры Викки постучали. Викки открыла и увидела на пороге Ахмеда. Он объяснил, что приехал в Марракеш за покупками для Клеманс и готов отвезти Викки на вокзал, чтобы она могла встретить свою кузину Беатрис. Викки планировала взять такси, и приход Ахмеда был совершенно некстати. Теперь, когда он заметил пластырь у нее на щеке, деваться было некуда: пришлось объяснить, что случилось.
– Твоя бабушка – хорошая женщина, – нахмурился он. – Ты должна ей все рассказать.
Викки, сердито сдвинув брови, смотрела себе под ноги.
– Мне бы не хотелось, – пробормотала она.
– Если не скажешь ей ты, это сделаю я.
Викки подняла на него глаза:
– Этта в любом случае введет ее в курс дела.
Ахмед тяжело вздохнул и неодобрительно посмотрел на Викки:
– Всегда лучше быть честным.
На вокзале Ахмед пошел вперед, Викки последовала за ним, продираясь сквозь шумную бурлящую толпу и кашляя от едкого запаха сигаретного дыма, сдобренного ароматом перезрелых ананасов. Прямо посреди этой толчеи на земле сидел какой-то старик. Он резал фрукты на дольки и продавал в бумажных кулечках. Викки заметила в толпе пару европейцев, кое-где слышался американский акцент.
– Тебя не раздражает, что в твою страну стекается так много иностранцев? – (Ахмед лишь уклончиво пожал плечами.) – Ой, да брось! Мне ты можешь смело сказать.
– Что ж, полагаю, они обеспечивают приток денег. И работу для наших людей.
– А как насчет моей бабушки?
– Она родилась в Марокко и прожила здесь всю свою жизнь. Для нее это не мимолетная прихоть. Пошли. Следуй за мной.
Когда они наконец оказались на платформе, ночной поезд уже прибыл. Но где же Беа? Опасаясь потерять кузину в этом людском море, Викки нетерпеливо озиралась по сторонам. Беатрис легко могла уйти с первым встречным, оказавшим ей знаки внимания. Заметив кузину, волочившую за собой огромный, грозящий вот-вот лопнуть чемодан, Викки бросилась ей навстречу. Высокая и очень стройная, Беа была как две капли воды похожа на модель Патти Бойд: очень хорошенькая, с голубыми глазами, алебастровой кожей и длинными прямыми белокурыми волосами с загнутыми вверх концами. Викки всегда завидовала волосам кузины, а также ее железному здоровью и способности есть абсолютно все, при этом не прибавляя ни фунта, тогда как самой Викки приходилось вести неравную борьбу с полнотой.
Она сжала кузину в нежных объятиях. Беа в платье без рукавов в богемном стиле с принтом контрастных цветов выглядела потрясающе. Ее длинные волосы были красиво уложены, и даже накладные ресницы смотрелись уместно. Так шикарно выглядеть после ночи в поезде – задачка не каждой девушке по плечу. Беа, с распахнутыми от волнения глазами, обмахивалась рукой и говорила задыхающимся голосом:
– Ой… боже… мой! Я уже вся вспотела. Дикая жара, а ведь еще так рано. Что у тебя с лицом?
– Долгая история. Потом расскажу.
Но Беа уже не слушала.
– Скажи, а в Марокко действительно так романтично, как мы себе представляли? Ты уже встретилась с Ивом Сен-Лораном? Я вообще не сомкнула глаз в поезде. Боже мой, поверить не могу, что я здесь! Мне было безумно страшно, особенно в Танжере. А тебе? Ты там не рехнулась?
Беа в свои девятнадцать была на три года моложе кузины, что сразу почувствовалось, когда она обрушила на Викки поток взволнованных слов.
– Беа, не части, – улыбнулась Викки. – Я только недавно приехала. И, нет, я еще не встречалась с Ивом Сен-Лораном. Но зато я нашла нам чудесное жилье, а в воскресенье мы идем на вечеринку.
Беа захлопала в ладоши, совсем как восторженная маленькая девочка:
– Ой, как классно! Скорей бы! А что ты наденешь? Я взяла с собой платье специально для вечеринок. Оранжевое, точнее желто-оранжевое, с голубым. И серебряные босоножки. У них там еще были золотые, они наверняка подошли бы больше, но не нашлось моего размера. Думаю, золотой цвет с оранжевым смотрится лучше. Как по-твоему?
– Беа, ты начинаешь меня утомлять. Передохни.
Но Беатрис, похоже, ничего не слышала.
– Скажи, а здесь действительно все так ужасно богемно? Ну… ты понимаешь… разные там писатели, художники и прочее. Короче, как мы и думали. И что, тут все курят гашиш? Мама, должно быть, рвет на себе волосы. Твоя тоже. Кстати, мне нужно срочно купить шляпу. С широкими полями, чтобы защитить лицо от солнца. А еще шарф. Думаю, шелковый. Хотя, может, хлопковый.
И пока они ехали в машине, Беа продолжала тараторить без умолку. Ахмед постарался подвезти их как можно ближе к риаду, высадив в нескольких сотнях ярдов от дома Этты.
– Я могу понести чемодан, – предложил он.
– Ой, спасибо большое! – Беа захлопала накладными ресницами.
– Не смеши меня. У Ахмеда наверняка еще куча дел, а идти тут совсем недалеко. Спасибо, Ахмед. Увидимся позже. – Викки решительно подняла чемодан Беа.
Ахмед отправился за покупками для Клеманс, а девушки пошли вперед по узкой улочке. И всю дорогу Беа не закрывала рта, продолжая все комментировать. Внезапно Викки услышала крики и звук выстрела.
– Тсc! Ты это слышала?
– Что?
– Я не уверена, но звук явно нехороший.
Они завернули за угол и увидели что-то валявшееся на земле прямо перед домом Этты. При ближайшем рассмотрении Викки поняла, что это веревочная корзина, лежавшая на боку; половина того, что в ней находилось, вывалилась на булыжную мостовую. Часть пакетов порвалась. Их содержимое жадно поедала тощая собака, злобно зарычавшая при появлении девушек.
– Ой, бедняжка! – воскликнула Беа. – Собачка, наверное, голодная. Мы можем…
– Нет. Мы не можем спасать каждое встретившееся тебе бездомное животное, – устало вздохнула Викки.
Она заметила среди кучи рассыпанных и частично съеденных продуктов полдюжины идеальных мелких апельсинов, казавшихся яркими и сочными, но, наверное, недостаточно желанными для того, чтобы их подняли. Или, вероятно, просто у кого-то не было возможности их поднять. Викки уставилась на апельсины. Что здесь произошло?
